Выбор поддона для душевого уголка 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Он почти касался ногами обнаженного тела пленника.
У внешне спокойного Техаванки нервы были напряжены до предела. Сможет ли он без слова жалобы вынести пытки? Чиппева, жаждущий мести за своего сына, наверняка захочет снять скальп до нанесения смертельного удара. Погибнуть без борьбы было бы позором. Правая рука Техаванки сильно сжала рукоятку ножа. Он решил нанести удар, когда враг наклонится над ним. Неважно, что будет потом.
Ах'мик продолжал внимательно разглядывать юношу. Отгадал ли чиппева его намерения? Может, он заметил блеск стали в ту минуту, когда Техаванка схватился за нож? Легкая гримаса появилась на губах победителя. Он быстро наклонился над лежащим, потом резко отпрянул, избегая удара. Прежде чем Техаванка успел ударить во второй раз, Ах'мик жилистой ладонью схватил его руку у кисти. И вскоре пленник выронил нож. Не освобождая руки противника, Ах'мик присел, одним коленом нажав на его левую руку, « — другим надавив на грудь, и потянулся за ножом, который лежал рядом. Над юношей взметнулось широкое острие. На стальном клинке играли солнечные лучи.
Лицо Техаванки стало серым. Он больше не мог защищаться. Сильный удар медвежьей лапы полностью лишил его сил. Во рту появилась кровь. Руки и ноги стали тяжелыми, как те вековые дубы, у которых он лежал, пораженный бессилием. Сквозь кровавый туман юноша видел лицо чиппева. Должно быть, это был славный воин. На голове чиппева носил тянущееся от лба к шее высокое оперение, в котором было перо дикого индюка, украшенное красной тряпочкой. Техаванка знал, что такие символы носили воины чиппева, отличавшиеся особой отвагой. Гаснущим взором он смотрел на поднятое над его головой сверкающее острие и срывающимся голосом пытался петь песню смерти:
«Куна… согоби, куна яна…»
Кроны деревьев завертелись, опускаясь все ниже. Потом он начал погружаться в непроницаемую черноту. Песня оборвалась на полуслове. Техаванка потерял сознание.
Ах'мик медленно опустил нож и взглянул на товарищей, которые напряженно следили за ним. Как быть с побежденным противником? Ах'мик имел право на месть. Его сын пал на поле битвы с вахпекутами.
Индеец был в нерешительности. Еще недавно он одолжил оружие находившемуся в опасности врагу. Потом голыми руками забрал оружие, когда тот пытался убить его. Бескорыстная помощь высоко ценилась среди индейцев. В данном же случае спасенным был враг чиппева. Лишение противника оружия и победа голыми руками приносили больше славы, чем умерщвление и снятие скальпа. Впрочем, и это тоже может быть оценено по-разному. Ведь противник лежал на земле, придавленный медведем. Он был ограничен в возможностях оказать сопротивление. Что скажет на это совет старейшин?.. Можно было бы последовать совету товарищей и отомстить за сына. Он мог бы убить вахпекута и снять скальп, следуя обычаям дакотов, или взять с собой в качестве трофея голову, как это иногда делают алгонкины .
Ах'мик еще раз внимательно осмотрел врага.
«Мало он еще прожил зим, это почти мальчик, — подумал он. — Мой сын был старше».
При воспоминании о сыне глаза чиппева смягчились. Только теперь он заметил, как исхудал молодой вахпекут. Из стиснутых губ юноши текла кровь.
Ах'мик решительно спрятал нож в кожаные ножны и, повернувшись к товарищам, сказал:
— Этот вахпекут очень голоден. Миш'ва вак , проверь, не сломал ли ему нах'хак костей. У него кровь на губах.
Три чиппева сразу же бросили оружие, чтобы вытащить юношу из-под тела медведя. Вскоре он уже лежал на кожаной накидке, которую нашли неподалеку. Миш'ва вак начал осматривать Техаванку.
Миш'ва вак не был шаманом, но имел кое-какой опыт лечения травм, полученных естественным путем. Он сосредоточенно мял ладонями грудь юноши, нажимая все сильнее. И, не увидев ответной реакции на лице охотника, сделал заключение:
— Кости, кажется, целы. Правда, дух покинул его тело, но скоро он вернется.
— Этот вахпекут слишком близко подошел к нашим землям, — заметил один из чиппева. — Только ли голод привел его сюда?
— Подождем вестовых, — ответил Ах'мик, осматривая лес.
Когда чиппева начали окружать охотника, он отправил нескольких человек на разведку, опасаясь засады. Чужой и одинокий охотник мог быть кем-то вроде головной заставы большого отряда противника.
А Миш'ва вак тем временем натирал снегом по-прежнему находящегося без сознания Техаванку. Из его губ не переставала сочиться кровь.
— Что будем делать с ним? — спросил Миш'ва вак. — Он не сможет идти сам, кровь не останавливается.
— Это мой пленник, — ответил Ах'мик. — Он молод, смел… Если он согласится остаться с нами, я мог бы признать его своим сыном.
Чиппева сделали вид, что не расслышали слов вожака. Они сохраняли внешнюю невозмутимость, потому что любопытство к чужой личной жизни считалось у индейцев проявлением неделикатности. Все знали — Ах'мик не мог примириться с утратой сына, а обычай принимать чужаков в свое племя был широко распространен среди индейцев. Раз Ах'мик желал усыновить пленника, это его дело. Никто не сказал ни слова, лишь один или два воина взглянули на лежавшего без сознания Техаванку, будто только теперь желая хорошенько присмотреться к нему.
Вскоре вернулись разведчики. Их сообщение успокаивало. Молодой пленник спрятался от близзарда в стволе дерева. Все говорило о том, что он был один.
IV. В ПЛЕНУ У ЧИППЕВА
Успокоенные сообщением разведчиков, чиппева решили устроить привал. Предстояло разделать медведя и привести в чувство взятого в плен вахпекута. Надо было дать ему возможность отдохнуть, а потом накормить, чтобы, он смог идти сам.
Сразу же началось устройство шалаша. Поблизости росли четыре молодых деревца. Индейцы разгребли между ними снег, затем пригнули их верхушки и связали березовым лыком, создавая таким образом естественный каркас сооружения. Ветки и кора послужили покрытием для шалаша, в котором было оставлено отверстие для выхода дыма от костра.
Пока чиппева занимались устройством шалаша, Миш'ва вак продолжал лечить пленника. Ах'мик подозвал двух индейцев. Они подошли к медведю и принялись с суеверным почтением разглядывать его: индейцы верили, что добрые духи часто вселяются в медведей.
Ах'мик присел у огромного кудлатого лба зверя и начал тихо говорить, будто обращаясь к близкому родственнику:
— Прости, мать моей матери, что смотрим на тебя в такую скорбную минуту. Мы нарушили твой зимний сон, потревожили и начали охоту за тобой. Суровая зима прогнала зверя из наших мест, у нас мало пищи, и мы голодны. Сейчас, благодаря тебе, наши старики, женщины и дети будут сыты многие вечера. Твои сильные клыки и когти украсят голову молодого вахпекута. Не гневайся на него, он отважный мальчик! Не держи обиды и на нас, потому что, хотя мы и выследили тебя, смертельный удар нанесен не нами. Это сделал вахпекут, принадлежащий к племени врагов.
Товарищи Ах'мика внимательно слушали и кивали. Раз медведя убил вахпекут, то гнев духа должен обратиться в первую очередь против него. А потому дух медведя не будет мешать им охотиться на других животных и смилостивится, если ему воздадут должные почести.
Когда Ах'мик кончил говорить, они принялись разделывать медведя. Прежде всего, индейцы отсекли ему голову и положили ее у входа в шалаш на мягкую подстилку из сосновых веток. Потом украсили голову нитками бисера, вырубленного из раковин, и стеклянными цветными бусинками, купленных у белых людей. Перед носом барибала положили большую горсть табака. Уверенные, что это умилостивит дух животного, они начали сдирать покрытую густым мехом кожу. Потом принялись за отделение мяса от костей. Оно было не ахти каким: в нескольких местах толщина сала превышала ширину ладони. Медведи принадлежат к тем немногочисленным животным, которые не худеют во время зимней спячки. В эту пору их мех особенно хорош.
Вскоре кожа была очищена каменными скребками и натерта салом, чтобы не отвердела в пути. Конечно, более тщательную обработку предстояло сделать женщинам, которые возьмутся за нее после возвращения охотников. Мясо индейцы разрезали на куски, чтобы можно было нести его. А внутренности сложили на специальном устройстве, подвешенном на ветке высокого дерева. Медведь будет оскорблен, если другие животные сожрут его потроха.
Тем временем Техаванку уложили в шалаше на подстилку из веток, на которые набросили мягкую кожу оленя. Миш'ва вак собирался разводить костер, когда к пленнику вернулось сознание. Сперва на его лице появилась гримаса боли, затем он медленно открыл глаза. Его окружал полумрак. Он не знал, как долго находился без сознания. Помнил только, как пытался ножом убить склонившегося над ним чиппева. Осторожно подняв голову, он увидел мужчину, разводившего костер.
Техаванка понял, что попал в плен. Привыкший с детства к опасностям, он закрыл глаза. Нужно было выиграть время. Раз он жив, можно надеяться на побег. Руки и ноги не связаны, это хорошо. Из-под полуопущенных век Техаванка осмотрелся. Кроме обращенного к нему боком чиппева, склонившегося над ветками, в шалаше никого не было.
Техаванка впервые увидел, как разводят огонь с помощью кремня. Вахпекуты, возглавляемые Красной Собакой, еще никогда не встречались с белыми людьми, но много слышали от побратимов об удивительных чудотворных вещах, которые у них были. Это у них чиппева достали страшные гремящие палки, блестящие, очень острые и никогда не ломающиеся ножи. Наверное, и этому поразительному способу разводить огонь они научились у белых.
Удивление Техаванки возросло еще больше, когда он увидел в руках Миш'ва вака медный котелок. Пройдет немного времени, и он оценит практичность этой утвари на охоте и в походах. Приготовление пищи у вахпекутов отнимало много времени. А вот чиппева вешали котелок над огнем, наполняли посуду чистым снегом, который быстро превращался в воду. Потом опускали в него кусок мяса и горсть риса. И еда уже готовилась сама.
Дальнейшие наблюдения были прерваны появлением чиппева. Юноша сразу узнал в нем того, кто одолжил ему нож во время схватки с медведем.
— Он все еще без сознания? — спросил Ах'мик.
Миш'ва вак оставил котелок и, подойдя к лежанке, наклонился над пленником. Он разглядывал вахпекута молча и внимательно.
Техаванка лежал неподвижно, закрыв глаза. Притворяться становилось все труднее. Запах готовящейся пищи остро щекотал ноздри. Для Техаванки, слабеющего от голода, он был пыткой. Сильная судорога привела в движение мускулы его лица, сдавила горло. Видимо, Миш'ва вак что-то заметил. Техаванка почувствовал его жилистые руки на своих щеках.
— Дух вернулся в тело, — наконец сказал Миш'ва вак.
— Значит, он притворяется? — спросил Ах'мик.
Миш'ва вак кивнул.
— Никуда не отлучайся, стереги его, — наказал Ах'мик. — Наши скоро пойдут в обратный путь. В деревне все хотят есть. С пленником останемся мы двое В таком состоянии он не сможет идти самостоятельно.
— Ах'мик правильно сделал, поручив отнести мясо в деревню. Они дойдут еще до захода солнца, — ответил Миш'ва вак. — Пленник должен отдохнуть и набраться сил, если тебе он нужен живым.
— Дай ему поесть. Только не слишком много.
— Не волнуйся, я знаю об этом.
— Пойду отправлю наших. Твои глаза должны быть широко раскрыты.
Ах'мик вышел из шалаша. Одни чиппева ели испеченные над огнем куски мяса, другие готовили поклажу к дороге. Прежде чем солнце достигло зенита, индейцы отправились в путь, взяв добычу. Забрали они и голову медведя, насаженную на длинную палку.
Ах'мик засыпал снегом догорающий костер, летом долго смотрел вслед уходящим, пока последний не скрылся в лесу. И потом еще долго стоял, внимательно вслушиваясь.
Это было беспокойное время для чиппева, которые в процессе миграции с запада на восток вели упорные бои с племенами, осевшими на границах Великих Озер. Дакоты не были их единственными врагами. На севере Висконсина жили еще племена лисов и сауков , которые — хотя и не имели больших военных успехов — оказывали чиппева упорное сопротивление.
Фоксы и сауки время от времени обращались за помощью к дакотам. И сейчас Ах'мик думал о том, что искал в лесу молодой пленник? Только ли голод привел его на территорию врага? Необычно холодная зима разогнала животных, от голода страдали все индейцы. Однако его появление могло быть вызвано и другой причиной. Может, это все-таки разведчик противника?
— Разведчик не был бы так худ и слаб, — шепнул самому себе Ах'мик. — Скорее всего, он просто охотился или искал чудесные сны и видения.
Лицо Ах'мика прояснилось. Одиночество, строгий пост, страстные молитвы, заточение в стволе дерева могли вызвать то состояние, в котором находился пленник.
— Может, он обращался к своему Духу-Покровителю?
Подумав об этом, Ах'мик проникся к юноше еще большей симпатией. Человек, ищущий видений, сам становится частицей волшебных сил, к помощи которых прибегает. Этим он вызывал в индейцах и уважение, и суеверный страх, как все, что было таинственно и непонятно.
Ах'мик вошел в шалаш. Пленник спал. Грудь его неровно вздымалась. Ах'мик присел у огня рядом с товарищем.
— Вахпекут действительно спит? — спросил он.
— Я дал ему немного поесть, и он сразу же уснул, — ответил Миш'ва вак. — Он очень изможден.
— А не пытался ли он вызвать Духа-Покровителя во время одинокого блуждания в лесу?
— Кто знает? Могло быть и так, — согласился Миш'ва вак.
— Он говорил что-нибудь, когда ты кормил его?
— Нет, даже не глядел на меня.
Ах'мик улыбнулся и с любопытством посмотрел на пленного. Воин ценил мужчин, проявлявших мужество и гордость.
— Ты будешь сторожить первым, — сказал Ах'мик, устроившись на приготовленной в шалаше лежанке. Он устал и заснул сразу же, как только закрыл глаза. Но это не был сон, приносящий отдых после дневных трудов. Ах'мик переживал во сне нападение лисов на свой лагерь. И несколько лун назад, когда это случилось, и теперь он услышал, как на рассвете раздался боевой клич лисов, вторгшихся в вигвамы чиппева. Ах'мик, вырванный из объятий сна, попытался было подняться с лежанки, чтобы схватить оружие, но не мог сбросить покрывавшие его оленьи кожи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25


А-П

П-Я