Или проще: первый сценарий включается во время встрясок, неблагоприятных перемен, эпидемий, войн и т. п. Второй – во время пожинания плодов. Первый сценарий – сценарий современного Юга, с терактами, войнами, борьбой и прочими неприятностями. Его признаки налицо: высокая рождаемость и очень высокая смертность. Второй сценарий – сценарий Запада: создание повышенной комфортности жизни, благосостояние, достаток, высокая продолжительность жизни и снижение умственного потенциала нации. Я не случайно применяю эволюционные примеры к нашей реальной жизни. Они могут многое сказать о нашем будущем.
Так вот, высокая рождаемость и высокая способность к мутациям еще не гарантируют эволюционный рост вида. Для того чтобы мутации закрепились и способствовали прогрессу, их носители должны выживать. Поэтому к первому механизму эволюции полагается дополнение: набор генов для повышенного выживания.
Как ни странно, но недавно было подтверждено, что такой набор генов (или отдельный ген) действительно существует. В 1998 году англичанин Мур получил измененный генетически табак. В этом растении был активизирован ген, заведующий выработкой белка теплового шока. В результате эксперимента растение вдвое прибавило в росте и втрое потяжелело, увеличилась и скорость фотосинтеза. Даже внешне табак был очень не похож на растение своего вида. Просто тропическая пальма, а не табак! Так вот, этот самый интересующий нас ген, изменивший растение до неузнаваемости, обычно занимается в клетках ремонтными работами, а если точнее – отвечает за свертывание молекулы готового белка в спираль. Если белковая спираль приняла неправильную форму, ген ее исправляет. В основном он занят тем, чтобы не допустить изменений формы белка при нагревании. Кроме этих работ, ген выполняет и связывание одного из ферментов, расщепляющих ДНК. Так что ген выработки белка теплового шока оказался геном, влияющим на скорость дыхания табака, его рост и его массу. Но у обычных растений этот ген находится в неактивном состоянии. Тут-то и кроется вопрос эволюционных перемен.
Растение табак существует в стабильной среде, оно привыкло жить в оптимальных для него условиях, при которых включение активности гена приводит к побочному эффекту: образованию пероксида водорода, разрушающего живую клетку. «Включение» гена, с одной стороны, дает ускоренный рост и новые качества, с другой – сокращает длительность жизни растения.
А японский биолог Хекими выявил несколько генов, заведующих продлением жизни. Почти в пять раз! Правда, не у человека, а у червя-нематоды. Если включить эти гены, то нематода живет дольше, причем она дольше развивается, дольше проходит личиночную стадию, гораздо меньше двигается, плодится, потребляет пищу. При этом червь становится маловосприимчивым к внешним условиям, он выдерживает даже ультрафиолетовый свет, высокую температуру и образование в клетках пероксида водорода. «Включив» гены продолжительности жизни у нематоды, удалось замедлить темп ее жизни и перевести механизм развития на стратегию стабильности.
Но все это было проделано в лабораторных условиях. Как поведет себя тот или иной организм с включенными или выключенными генами в природе, можно лишь предполагать. То есть кнопка управления эволюцией нам стала немного виднее. Но понять, как идет процесс эволюции, все равно непросто. Скорее всего, эволюция происходит этапами, и эти этапы связаны не с накопившимися в генах «нововведениями», а с меняющимися (и достаточно резко) условиями жизни. Толчком для ускорения темпа развития новых признаков в быстро сменяющих друг друга телах (укороченная продолжительность жизни, высокая плодовитость) может оказаться глобальная катастрофа, потепление, похолодание, а также эпидемии, которые вызывает ускоренно развивающаяся популяция вирусов. Как пишут биохимики, роль главного переключателя скорости эволюции в организме могут выполнять активные формы кислорода (те окислители, которые уничтожают неприспособленные к выживанию клетки). Иными словами: выживают лишь те, кто может быстро и активно дышать без вреда для здоровья. Но за это умение они платят недолгой жизнью.
Если исходить из этих данных, то первобытному человеку для эволюции могло потребоваться не миллион лет, а всего каких-то пять – десять тысяч. Кстати, эта гипотеза частично подтверждается археологическими данными, обычно ставившими ученых в тупик. Почему древние люди так недолго жили? Нет в погребениях глубоких стариков. А не потому ли, что скорость «оборота» эволюционного материала была высока и ДНК развивалась в ускоренном темпе, вырабатывая для нас, будущих поколений, улучшенный мыслительный аппарат, позволивший выйти из правил игры в эволюцию? Мы ушли из природы, мы стали создавать свои законы и жить по ним. Отголоски эволюционных вихрей только слегка затрагивают нашу жизнь.

Что с неба упало?

Отчасти реальными и достаточно скандальными являются утверждения уфологов, твердящих без устали, что эволюционная теория Чарлза Дарвина надумана и имеет под собой более чем шаткое основание. Мол, произошли мы от инопланетян… Что ж, и такая версия имеет право на существование, тем более что обратное доказать пока тоже невозможно. Но при чем здесь эволюция? Ведь те же инопланетяне, прилетевшие на Землю сотни тысяч лет назад, имели, по утверждению уфологов, более развитую цивилизацию, чем наша нынешняя. Это уже регресс получается. И тем не менее… Почему регресс не может считаться эволюцией? Тоже развитие, как-никак, хоть и наоборот!
Помимо четырех трупов пришельцев, погибших во время катастрофы НЛО в штате Нью-Мексико (США), на месте происшествия были найдены остатки различного снаряжения и систем жизнеобеспечения корабля. Единственным уцелевшим предметом оборудования оказался полностью герметичный контейнер из сверхпрочного прозрачного сплава. В 1979 году контейнер привлек внимание прогрессивного молодого уфолога Томми Малковича. Прозондировав контейнер с помощью современной лазерной аппаратуры, Малкович смог идентифицировать его содержимое. Под толстой поверхностью стекловидного металла, в условиях космически низкой температуры, хранились четыре кокона с живыми эмбрионами. Малкович предложил следующий проект исследования под названием «Maturation» («Созревание»):
1. Контейнер разгерметизируется при воздействии мощного лазера в специальной камере с температурным режимом, идентичным внутреннему режиму контейнера.
2. Один из четырех коконов переносится в камеру 2 с микроклиматом, аналогичным климату камеры 1.
3. Температурное насыщение камеры 2 начинает медленно и плавно повышаться. Камера 2 становится инкубатором для растущего в «яйце» зародыша.
4. В случае гибели первого эмбриона ученые переводят в камеру 2 второй кокон и пытаются оживить его с учетом данных, собранных в работе с первым коконом.
5. Целью мероприятия по размораживанию зародышей является получение хотя бы одного полноценного пришельца, что должно стать огромным достижением в изучении его физиологии и ментальных способностей.
В 1983 году, добившись разрешения и финансирования проекта, Малкович приступил к работе, оборудовав «инкубатор» по последнему слову техники. Двести пятьдесят один день спустя, при достижении температуры -22,5° С, зародыш в коконе камеры 2 проявил признаки активности. Спустя 2,1 секунды после активизации первого кокона все три эмбриона в камере 1 проявили признаки активности, причем внутренняя температура контейнера начала стремительно повышаться. Решившись на отчаянный шаг, ученый приказал резко повысить температуру в первой камере, сравняв ее с температурой в камере 2. Далее блок с коконами плавно «раскалялся» до +55° С.
Биоритмы инопланетных «живчиков» участились, процесс развития эмбрионов длился полтора месяца. Вес каждого зародыша увеличился с двухсот граммов до трех с половиной килограммов. Затем темпы роста зародышей резко снизились, заставив многих ученых усомниться в успехе проекта. Внезапно сердце эмбриона в коконе 3 прекратило биться. Несмотря на срочно принятые меры (введение в кокон различных стимуляторов), спасти пришельца не удалось. Сразу после констатации летального исхода кокон 3 был переведен в специальную лабораторию для препарирования. Результаты вскрытия говорили о патологических изменениях, видимо обусловленных земной гравитацией. Убедившись в пагубном влиянии притяжения Земли, Малкович вскрыл коконы 1 и 4, извлек тела эмбрионов и поместил их в бассейны с питательной жидкостью, идентичной по составу околоплодному содержимому коконов. В новых условиях коконы резко повысили свою активность. Малкович приказал сделать инъекцию 500 мл жидкости, используемой в его бассейнах, под оболочку кокона 2. Результат и здесь оказался положительным. Через две недели активность зародышей 1 и 4 достигла очень высокого уровня. Юные пришельцы начали попытки покинуть резервуары, приборы также зафиксировали звуковые сигналы со стороны плода 1. Малкович позволил им покинуть ванны и разрешил совершать ежедневные прогулки по полу камеры. В то же время уфолог приказал уменьшить процентное содержание кислорода в воздухе «детской», отметив угнетающее действие земной атмосферы на организм пришельцев. Снижение уровня кислорода резко повысило настроение малышей. Оба «ребенка», нареченные Исааком и Авраамом, стали живее ползать по полу камеры, требуя пищу резкими, пронзительными воплями. Исааку и Аврааму пришлось довольствоваться синтетической кашицей, включающей все питательные вещества, выявленные при анализе околоплодной жидкости.
Насколько реальна данная история, судить не мне. Можно до бесконечности спорить и доказывать, что подобная ситуация имела место (или не имела), ведь слова очевидцев порой уж очень напоминают «журналистские расследования» с целью поднятия газетных и журнальных тиражей. Я думаю, что время все расставит по своим местам, боюсь только, что нашему поколению до этого времени не дожить.

Почему евгеника не поможет эволюции

Но вернемся на Землю людей.
Гены нужно улучшать? Мы возвращаемся к евгенике. Я попробую объяснить, почему евгеника никогда не решит эту проблему.
Да, при помощи генной коррекции можно исправить ошибки в нуклеотидных реестрах. Можно – если будем знать как – устранить все болезни современного мира от СПИДа до артрита. Простое вмешательство в программу эмбриона – и родится здоровый сильный ребенок. Но кто сказал, что у этого «исправленного» ребенка не проявится через какое-то время «тайный» ген – хорошо замаскировавшийся враг? А самое неприятное, что, корректируя один ген, мы неизбежно изменяем и весь комплекс, и это изменение, вызванное выемкой одной буквы, перестановкой одного звена, может «выплыть» спустя два-три поколения.
Наша жизнь так запланирована генами, что не может быть достаточно длинной. Поколения должны чередоваться, они должны нести и смешивать материал. И мы не в состоянии (в силу непродолжительности жизни) проследить последствия своего вмешательства.
Но дело даже не в этом. Допустим, мы приняли программу (на государственном уровне) по улучшению генофонда. Теперь каждому зачатому младенцу делают генетический анализ, выправляют «плохие» гены, и на свет появляются только здоровые физически и умственно дети. Это, конечно, превосходно. Но, исключив борьбу генов, мы незаметно для себя включаем кнопку стабильности. И уж поверьте, в прекрасном новом мире, лишенном ошибок репликации, жить будет невыносимо. Это мир, которому не нужно идти вперед, не нужно улучшать себя, он самодостаточен, он живет по принципу червя-долгожителя.
А для прогресса (хотя бы умственного – физический даст евгеника) нужно движение, нужны ошибки и их преодоление! И народ, выбравший контроль и дородовую коррекцию, проиграет тому народу, у которого гены смешиваются как хотят! Это аксиома. Именно мутации ведут к прогрессу. Именно случайные козыри в колоде приносят победу. Народ, объевшийся мясом, проиграет народу, который голоден. Первый пытается удержать стабильность, второй стремится выжить. Побеждают те, кто стремится выжить.
Но и бояться евгеники всерьез тоже не стоит. Опасен массовый эксперимент, эксперимент на целой нации. Если же в отдельных институтах будут корректировать наследственные болезни, это не принесет гибельного результата, только поможет конкретным людям родить здорового ребенка. И даже если таких институтов будут сотни, все равно «улучшение породы» не отразится на человечестве в целом. Единственное негативное последствие, которого можно ожидать, это то, что нация недополучит своих Эйнштейнов или Моцартов.
Канадские ученые, исследовавшие ДНК детей с редким заболеванием – синдромом Уильямса, – выявили нарушение на генном уровне, способствующее развитию математических и музыкальных талантов. Но наряду с одаренностью этот дефект вызывает фобии, аутизм и шизофрению. Канадцы выявили, что большинство детей с синдромом Уильямса (каждый двадцатитысячный ребенок на планете) рождаются без двадцати генов в седьмой хромосоме. Недостаток генов снижает способность усваивать информацию, вызывает патологические нарушения сердца и почек, но… именно этот порок дает необычайную тонкость в общении с другими людьми и абсолютный музыкальный слух. Примерно пять процентов больных детей имеют полный набор генов, но их «великолепная двадцатка» перевернута. Оказалось, что неправильный поворот двадцати генов в хромосоме может вызвать шизофрению или аутизм, а может спровоцировать развитие гениальных способностей к точным наукам – физике или математике. Из «отклонистов» могут вырасти обитатели психиатрической клиники, а могут – гении.
Евгеническое вмешательство поставит «двадцатку» на место. Родится совершенно здоровый ребенок. Совершенная посредственность…
Во-первых, чтобы реально изменить наш вид, нужно внести в него гены другого вида или созданные искусственно звенья ДНК.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15