Наяда Шельмус, всхлипнув, выскочила из комнаты.– Но ведь можно как-то иначе собрать деньги, – неуверенно сказала Сильвия Бэбкок.– Скорее уж я стану королем Сиама! – Мистер Паучер нахлобучил потертую шляпу и поплелся к двери, распространяя вокруг себя уныние, смешанное с запахом коровника.– Надо смотреть в лицо фактам: статуя обошлась бы нам в баснословную сумму. – Сэр Роберт погладил усы. Видимо, он считал, что этот жест делает его похожим на министра в отставке. – А насколько мне известно, в нашей свинье-копилке пять фунтов и четыре пенса.– Медная доска, – подхватила миссис Давдейл, – стала бы прекрасной данью памяти мисс Банч.Золотые слова! Но после наших грандиозных планов обсуждать простенькую мемориальную доску уже не было сил. Члены Лиги потихоньку потянулись к служебному выходу. Привыкнем ли мы когда-нибудь к новой библиотекарше? И кто, глядя на штрафную полку, не вспомнит со счастливой улыбкой кредо мисс Банч: «Просроченная книга – первый шаг к деградации личности»? Мы с полковником Лестер-Смитом задержались на крыльце, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Полковник осведомился, не утратила ли я желания посмотреть дом, завещанный ему женщиной, чью память он так отчаянно жаждал увековечить.– Конечно, с удовольствием посмотрю! – Я порывисто подхватила Лестер-Смита под локоть, рискуя помять ему безупречно отглаженный рукав. – Можем поехать на моей машине. А по дороге вы расскажете о своих пожеланиях: будем ли менять мебель или остановимся на косметическом ремонте.– С тех пор как я вышел в отставку, миссис Хаскелл, я все время жил в меблированных комнатах. Мне, собственно, нечего принести в новый дом – ни подушек, ни ковриков. Ничего такого, что создает уют, у меня не водится.– Понимаю, – сказала я, заводя машину. – Зачем обременять себя ненужным барахлом?. Легкость на подъем – одно из преимуществ холостяцкой жизни.Вспомнив, как накануне убеждала Эвдору не тратить деньги на новую мебель для гостиной, я вдруг сообразила, что если не изменю подход к клиентам, то не заработаю даже на кофе с плюшкой.Лестер-Смит пристегнул ремень и аккуратно примостил портфель у себя в ногах. Я уже выруливала на Рыночную улицу.– Миссис Хаскелл, – мрачно произнес мой спутник, – боюсь, я очень долго водил вас за нос.– Вы решили отказаться от моих услуг? – Я обогнала грузовик, только для того, чтобы резко затормозить у автобусной остановки. Из автобуса вереницей потянулись пассажиры. Столько народу не поместилось бы даже в Ноевом ковчеге!Полковник поддернул штанины с острыми, как лезвия бритвы, стрелками.– О нет, миссис Хаскелл, я нуждаюсь в вашем профессиональном совете. Но не откажетесь ли вы иметь со мной дело, когда узнаете, что всю мою жизнь в Читтертон-Феллс я постоянно лгал?– У всех есть свои маленькие секреты.Я покосилась на шевелюру Лестер-Смита, всегда казавшуюся мне необычайно густой для человека, которому перевалило за шестьдесят. Нет, не может быть, это не парик! Автобус тронулся, и я рванула вперед, включив не ту передачу. Ох, бедняга! Сейчас он признается, что присвоил звание полковника и вообще никогда не был в армии. Дабы облегчить моему спутнику признание, я была готова выложить всю подноготную о том, как нашла себе мужа через службу знакомств миссис Швабухер.– С самого начала я внушил вам мысль, что никогда не был женат. – Лестер-Смит упорно не сводил глаз со своих коленей. – С моей подачи так думали и другие мои знакомые в Читтертон-Феллс. Однако правда заключается в том, что много лет назад я вступил в брак, закончившийся, не успев начаться.– Господи! – Я поперхнулась смехом, едва не задавив нагруженную сумками поселянку. – Но почему вы окутали ваш брак столь глубокой тайной?– Это чрезвычайно болезненные воспоминания.– Ох, простите, пожалуйста! – Отпустив руль, я виновато глянула на моего спутника, а машина сама собой свернула в Птичий проезд.– Понадобились годы, чтобы случившееся перестало причинять мне боль.– Полковник, прошу вас, не стоит ворошить прошлое.– Но я хочу рассказать вам, миссис Хаскелл. – Лестер-Смит поднял голову, и голос его стал тверже. – В тот вечер, когда мы вместе обнаружили тело мисс Банч, между нами возникла особая связь. Тогда вы удивили меня сочетанием мужества и сострадания, и я больше не мог относиться к вам по-прежнему. Вы перестали быть для меня просто коллегой по Библиотечной Лиге.Беда! Сейчас он признается в любви до гроба?– Вы стали для меня… другом, миссис Хаскелл!– Спасибо! – На волне облегчения я плавно обогнула велосипедиста.– И потому я хотел бы поведать вам о моей первой брачной ночи.– Правда? – Машину словно придавило к земле, шины завизжали по асфальту.– Я познакомился с Евангелиной в отпуске, у моего приятеля по полку. Она дружила с одной из его сестер и… Знаете, как это бывает: одна партия в теннис сменяет другую… словом, через два месяца мы с Евангелиной обручились. Во время нашей романтичной помолвки мы осмеливались лишь на пожатия рук и невинные поцелуи.– Так и должны вести себя приличные молодые люди, – вставила я.– Евангелина была очень скромной девушкой, миссис Хаскелл, я глубоко ее любил и потому обуздывал свою страсть. Мы поженились в ноябре, холодным непогожим днем, и на медовый месяц отправились в Брайтон. Я оттягивал момент, когда мы ляжем в постель как муж и жена, опасаясь, что зловещие раскаты грома помешают Евангелине расслабиться. Я предчувствовал, что она будет нервничать. Но никак не ожидал того ужаса и – буду откровенен с вами до конца, миссис Хаскелл, – глубочайшего отвращения, которое она выказала, когда я обнажил…– Когда вы обнажили перед ней свою душу? – Я не сводила глаз с дороги.– С ней случилась истерика! – Глаза полковника словно остекленели. – Она подняла на ноги весь отель! Кто-то взломал дверь, и в комнату хлынули постояльцы, прежде чем я успел кое-как прикрыться портфелем! Крик стоял невероятный. Меня поносили кто во что горазд. Обзывали чудовищем, грязным насильником. А потом леди Хейдельман, с которой мы познакомились за ужином, ударила меня тростью по голове, и, когда я очнулся, Евангелины в комнате уже не было. В следующий раз мы встретились в присутствии священника и адвоката, чтобы аннулировать брак.– Как же вам не повезло!– Душевная рана так и не зарубцевалась. – Лестер-Смит прижал сложенный платок к губам. – Я снова испытал жгучий стыд и печаль, когда сегодня миссис Давдейл рассказывала об этих любовных романах. О невинных девушках, не ведающих, что их ожидает в первую брачную ночь, и о том, чем это кончается, – бегством куда глаза глядят.– А вы не подумывали снова жениться? – мягко осведомилась я.– Еще раз подвергнуться такому риску?!– А что стало с Евангелиной? – Я затормозила напротив небольшого дома в Макрелевом проезде.– С тех пор как брак был аннулирован, наши дороги больше не пересекались. – Лестер-Смит вздохнул и добавил с натужной веселостью: – Ну хватит об этом. Так что вы думаете о моем новом жилище, миссис Хаскелл?По правде говоря, это был ничем не примечательный дом с террасой, точно такой же, как у миссис Мэллой. Разве что жилище Рокси выглядело более экстравагантно благодаря обилию пурпурной краски и чахлым кустикам в крохотном саду. Но кто знает, что творится внутри дома мисс Банч? Не ждут ли нас там чудеса дизайна?– Не сомневаюсь, этот дом скоро станет вам родным, – пообещала я.– Не осмотреть ли вам его в одиночестве? – предложил Лестер-Смит. – Боюсь, мое присутствие может повлиять на ваши впечатления и помешает вольному полету творческой мысли. К тому же наверняка у вас… есть планы на сегодняшний вечер, а без меня вы быстрее управитесь.Я подозревала, что, поведав свою горестную историю, полковник чувствовал себя неловко и ему требовалось побыть одному. Забрав у него ключ и получив отказ подвезти моего спутника до меблированных комнат, я распрощалась с ним. Потом по петляющей тропинке прошла через сад размером с носовой платок и отперла входную дверь.Холлы в этих маленьких домах такие узкие, что в жилище миссис Мэллой, например, следует входить боком, чтобы не напороться на вешалку или не опрокинуть фарфорового пуделя, в обязанности которого входит придерживать дверь. В доме мисс Банч холл был абсолютно гол – только лестница и бежевые стены; ни ковровой дорожки, ни даже абажура вокруг лампочки, болтавшейся на шнуре. Я деловито вынула из сумочки блокнот, решив начать со второго этажа.Поверхностный осмотр выявил, что декоративные чудачества мисс Банч ограничивались розовой губкой вместо мыльницы в ванной и шторой, снятой с окна и, как была, с крючками, наброшенной на кровать. Никаких картин на стенах, ни фотографий на комоде, минимум мебели – минимум пыли. Я спустилась вниз, обуреваемая противоречивыми чувствами: с одной стороны, радовала возможность вернуть это унылое жилище к жизни, а с другой – с грустью размышляла об одиноком существовании нашей библиотекарши.Кухня оказалась совершенно такой, какой я и ожидала ее увидеть: стены бутылочно-зеленого цвета, голый стол, один стул и газовая плита, напрочь позабывшая, зачем ей от рождения был дан таймер. Единственной трогательной деталью обстановки были миски Хитклиффа, стоявшие в углу. «Как бы мисс Банч отнеслась к тому, что я отдала ее пса Бэбкокам?» – размышляла я, возвращаясь в холл. Правда, вряд ли Хитклифф задержится у них надолго, учитывая чрезмерную пугливость Сильвии Бэбкок.Окно малюсенькой комнаты позади кухни выходило во двор, где хватило бы места разве что на одну бельевую веревку. Дворик был вымощен бетонными плитами, за исключением узкой полоски земли у забора, засаженной кустами. Сама комнатка выглядела столь же непритязательно: комод и раскладной столик напротив. Осталась последняя комната – гостиная, которая вряд ли могла чем-нибудь меня удивить. Делая пометки в блокноте, я уже представляла себе, как будет выглядеть дом, если Лестер-Смит потратит немного денег и согласится придерживаться основной цветовой гаммы: цвет слоновой кости, различные оттенки темно-красного и… Распахнув дверь в гостиную, я застыла на пороге.Комната была миниатюрной копией городской библиотеки. Дубовые балки под потолком, шторы из тисненой ткани на окнах, две гравюры со сценами охоты и крошечный камин – все как на рабочем месте мисс Банч. Не обошлось даже без бюста Шекспира. И повсюду книги. На полках, на столах, на двух креслах, даже на полу. Однако в отличие от библиотеки здесь порядок не был главенствующим принципом. Мемуары на полках мирно соседствовали с романами, детективы стояли вперемежку с поэтическими сборниками. Несколько томов лежали раскрытыми, словно старинные друзья, заглянувшие на огонек.Слезы выступили у меня на глазах: я вдруг поняла, что мисс Банч была вовсе не одинока в этом мире. У нее было множество друзей, преданных и отзывчивых. Я напрочь позабыла, зачем сюда пришла. Мой взгляд упал на биографию Элизабет Браунинг, лежавшую раскрытой на табуретке, но у меня не было причин сожалеть, что мисс Банч так и не дочитала ее до конца. Судя по обтрепанной обложке, эту книгу библиотекарша проштудировала неоднократно. Я переходила от книги к книге, от полки к полке и вдруг замерла – между «Преступлением и наказанием» и «Краткой всемирной историей» был втиснут «Глас ее господина».Сняв с полки потрепанный томик с великолепным Каризмой на бумажной обложке, я едва не расплакалась. На поверку мы с мисс Банч оказались сестрами по духу. И словно по волшебству, книга раскрылась на той странице, где я остановилась в ночь появления Герты в Мерлин-корте. Позабыв о блокноте, полковнике и дизайне, я уселась в низкое кресло у камина и немедленно перенеслась в девятнадцатый век, в мир Эстер Роузвуд и дьявольски неотразимого сэра Гевина.– Ангел мой, – прохрипел он, губы его трепетали от страсти. – Я люблю тебя, как не любил ни одну женщину, а их немало перебывало в моей постели. Не отвергай меня долее! Позволь освободить тебя из плена одежд. Дай насладиться твоим молочно-белым телом, чудной выпуклостью твоей груди и…Сэр Гевин откинул шелковое покрывало, а я перевернула страницу. Бедная Эстер не совладала с собой, когда руки и губы обольстителя обнаружили наиболее уязвимые точки ее тела. Пылкое вожделение сочилось сквозь бумагу, обжигая мне пальцы. Неужто сварливая жена расстроит-таки их счастье? И сумеет ли сэр Гевин опровергнуть голословные утверждения о том, будто на самом деле он сын хозяина постоялого двора, а вовсе не законный наследник графского титула?Я добралась до последней главы, впереди уже маячил счастливый конец, кaк вдруг на камине пропели часы. Взглянув на их улыбчивую физиономию, я похолодела. Вот так же, наверное, чувствовала себя Эстер, когда по приказанию ревнивой жены ее бросили в подземную темницу и предупредили, что сервис там оставляет желать лучшего. Не может быть! Половина восьмого! Я же должна была встретиться с Беном в «Аби-гайль»! В шесть часов!Выронив книгу, словно она обожгла мне руки, я схватила сумочку и, позабыв о блокноте, выскочила на улицу. Обычно машина заводилась с пол-оборота, но на сей раз проклятое создание заартачилось, и мне пришлось трясти руль и пинать педали, пока мотор, оскорбленно фыркнув, наконец не ответил на мои просьбы. Я тронулась в путь, но двигалась черепашьим шагом – машины на дороге, казалось, спали на ходу! Наконец я свернула на Рыночную площадь. Хорошо хоть стоянка совсем рядом с «Абигайль»!О чем думает сейчас Бен? Одним прыжком я преодолела ступени и на мгновение остановилась под зеленым навесом, чтобы перевести дыхание. Может, мой ненаглядный представляет, как я лежу в придорожной канаве с дырой в черепе? Именно этого я и заслуживаю! С этой благой мыслью я и толкнула дверь.В фойе, увешанном старинными портретами, никого не было, если не считать пробежавшего мимо официанта. Однако из большого зала доносились голоса, и я на цыпочках двинулась туда. Но стоило мне переступить порог, как голоса смолкли. Зал, украшенный воздушными шариками, был полон гостей. Члены Библиотечной Лиги при полном параде, друзья, подруги!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35