Хелена — исполнительный секретарь Ассоциации, и мы хотели в последний раз проверить, все ли в порядке. Вы понимаете, обсудить проблемы, которые могли еще возникнуть перед началом конгресса…
— Вы предполагали, что они возникнут?
— Что?
— Проблемы.
— Нет. В общем-то, нет. Была одна загвоздка с президентом.
— Президентом чего?
— …Соединенных Штатов.
— О. И в чем она заключалась?
— Простите?
— Я про загвоздку, связанную с президентом Соединенных Штатов.
— Ну, видите ли, он не играет в гольф.
— Я знаю.
— Намечалось, что он прибудет на вертолете в три часа дня. И мы никак не могли решить, чем занять его до обеда. Все президенты Соединенных Штатов играли в гольф. Практически все. На прежних конгрессах президент по приезде отправлялся на поле для гольфа, вместе с несколькими представителями прессы. Его, естественно, фотографировали, чтобы публика видела, что мы, как можем помогаем ему, даем возможность расслабиться, отвлечься от насущных дел, что президент и пресса на короткой ноге, знаете ли, и благоволят друг к другу.
— Я понимаю.
— Но президент, нынешний президент, не играет в гольф. Вечером мы тоже говорили об этом, предлагая разные варианты, чем занять президента Соединенных Штатов на четыре часа. Вот Джейк, то есть мистер Уилльямс, предложил запустить в бассейн карасей и дать президенту, чтобы он всех их выловил. Ой, наверное, мне не следовало это говорить. А, Младший?
— И что вы решили?
— Кажется, склонялись к футбольному матчу. Президент и агенты Секретной службы против команды журналистов. Только на Плантации Хендрикса нет футбольного поля. Да и где оно есть? И потом, Джейк задал резонный вопрос, а как будет истолкована победа сборной прессы над президентом Соединенных Штатов?
— Действительно, как, мистер Нил? — подал голос Младший.
— Нормально, — ответил капитан. — Миссис Марч…
— Вице-президент, слава Богу, играет в гольф, — откликнулась та.
— В котором часу вы проснулись, миссис Марч?
— Точно сказать не могу. В четверть восьмого? Двадцать минут? Я услышала, как закрылась дверь «люкса».
— Это я выходил в вестибюль за газетами, — пояснил Младший.
— Уолтер уже поднялся с постели. Он давно взял за правило вставать раньше меня. Я слышала, что он в ванной. Полежала несколько минут, дожидаясь, пока он выйдет оттуда.
— Дверь в ванную была закрыта?
— Да. Потом в гостиной включили телевизор. Утренний выпуск новостей. Я встала и пошла в ванную.
— Извините. Как мог ваш муж попасть из ванной в гостиную, минуя вашу спальню?
— Он прошел через спальню Младшего. Не хотел беспокоить меня.
— Миссис Марч, то есть вы говорите, что вчера утром не видели вашего мужа?
— О, капитан Нил.
— Извините. Я имею в виду, живым.
— Нет, не видела.
— Как же вы узнали, что в ванной был он?
— Капитан, мы поженились пятьдесят лет тому назад. За это время привыкаешь к определенным звукам, свойственным членам семьи. Их узнаешь даже в отеле.
— Понятно. Вы были в ванной. В гостиной работал телевизор…
— Я услышала, как дверь «люкса» снова закрылась, и решила, что Уолтер пошел вниз выпить чашечку кофе.
— Но телевизор не выключил?
— Нет.
— Значит, закрывшаяся дверь могла означать, что кто-то вошел в гостиную?
— Нет. Поначалу я подумала, что вернулся Младший, но поняла, что ошиблась.
— Почему?
— Я не услышала их разговора.
— А они бы заговорили?
— Обязательно. О заголовках. Газетах. Выпусках новостей. Мой муж и сын — газетчики, капитан Нил. Каждый день появляется что-то новое.
— Да. Разумеется.
— Взяв газеты, я прошел в кафетерий и позавтракал, — добавил Младший.
— Итак, миссис Марч, вы слышали, как вновь закрылась входная дверь, но ваш муж никуда не ушел. И вы думаете, что никто не входил в гостиную, потому что он ни с кем не заговорил?
— Полагаю, все так. Естественно, я могу ошибиться. Но я пытаюсь вспомнить все, как было.
— Извините, пожалуйста, но вы уже находились в ванной, когда услышали, как второй раз закрылась входная дверь?
— Я ложилась в ванну. По утрам я не принимаю душ. Видите ли, еще в молодости я поняла, что не могу уложить волосы, как мне того хочется, если утром принимаю душ.
— Ясно. То есть ванну вы уже наполнили?
— Да. Пока чистила зубы. И все такое.
— Значит, в определенный период времени, пока наполнялась ванна, вы ничего не могли слышать. Ни закрывающейся двери, ни телевизора.
— Наверное, нет.
— То есть вы услышали, как второй раз закрылась дверь, когда ложились в ванну. И по всему получается, в этот момент из «люкса» кто-то вышел.
— О, ну конечно. Вы совершенно правы.
— Сын ваш еще не пришел, муж — не ушел, и вы не услышали их разговора в гостиной. Другого объяснения я не нахожу.
— Какой же вы умный!
— И что потом? Вы лежали в ванной…
— Точно я сказать не могу. Но мне показалось, что дверь открылась. Наверняка, так оно и было. Потому что, когда я вышла в гостиную, когда увиде… увиде… дверь в коридор была открыта.
— Успокойся, мама.
— Извините, капитан Нил. Мне так тяжело.
— Может, вы хотите прерваться? Выпить кофе? Или чего-нибудь еще?
— А может, и вам налить чего для бодрости, капитан Нил?
— Для бодрости?
— Я смешиваю себе «Кровавую Мэри».
— Мне не надо, Младший.
— Да и мне, пожалуй, рановато.
— Так давайте продолжим. Я услышала кашель Уолтера. Он никогда не кашляет. Даже по утрам. Он никогда не курил… Потом он захрипел. Я крикнула: «Уолтер! Что с тобой? Уолтер?
— Не надо так волноваться, миссис Марч.
— Хрипы прекратились, и я подумала, что с ним все в порядке. Зазвонил телефон. Уолтер всегда снимал трубку после первого же звонка. А тут телефон прозвонил дважды, трижды. Вот когда я испугалась. Крикнула: «Уолтер!» Потом выскочила из ванны, схватила полотенце, открыла дверь в спальню…
— Чью спальню?
— Нашу. Мою и Уолтера… Уолтер стоял на коленях у кровати, словно не мог залезть на нее… Он пришел из гостиной… Дверь между ней и спальней была открыта… Ножницы… Я ничего не могла поделать… Он начал сползать на пол… Мужчина он. был крупный… Я бы не сумела удержать его, даже если бы смогла сдвинуться с места! Упав на пол, он перекатился на спину… ножницы… лицо его так побледнело… Капитан Нил, на его губах появились кровавые пузыри…
— Мистер Марч, почему бы вам не дать вашей матери глотнуть из бокала.
— Выпей, мама.
— Нет, нет. Сейчас все пройдет. Один момент.
— Ты только пригуби.
— Нет.
— Если хотите, остальное мы можем перенести на потом, миссис Марч.
— Я даже не помню, как прошла через гостиную, как оказалась в коридоре. В голове у меня вертелось только одно — Хелена, Хелена, Джейк… Я знала, что они в седьмом «люксе»… Вечером мы выпили по паре коктейлей… По коридору шел какой-то мужчина… Я видела его со спины… На ходу он раскуривал сигару… Сзади я не узнала его… Побежала к нему… Потом поняла, кто он… Метнулась к двери Хелены и забарабанила по ней кулаками… Хелена, наконец, открыла дверь. В халате. Джейка не было…
— Миссис Марч, вы вернулись в свой номер?
— Моя мать более не заходила туда.
— Я упала на кровать Хелены. Меня оставили одну. Надолго. Я слышала громкие разговоры в других комнатах. Ко мне зашла Элеанор Иглз. Я попросила ее найти Младшего…
— В тот момент вы уже знали, что ваш муж мертв.
— Не могу сказать, что я тогда знала, а что — нет. Я знала, что он упал на ножницы. И попросила найти Младшего.
— Где вас нашли, мистер Марч?
— Я был в кафетерии. Услышал, что в вестибюле кто-то зовет меня. Вышел, вижу, портье машет мне рукой, держа в другой телефонную трубку. Элеанор Иглз звонила по внутреннему телефону. Я тут же поднялся наверх.
— Что сказала вам мисс Иглз, мистер Марч?
— Сказала, что-то случилось. И моя мать хочет меня видеть. Она в «люксе» Уилльямсов… номер 7.
— Так и сказала: «Что-то случилось?»
— Да. Что-то случилось. Немедленно поднимайтесь наверх. Это Элеанор Иглз. Ваша мать в «люксе» Джейка Уилльямса — номер 7.
— И что все это означало для вас?
— Я и представить себе не мог, с какой стати Элеанор Иглз разыскивает меня. В лифте я подумал, не произошло ли несчастного случая. Я не знал, что и думать.
— Миссис Марч, как вы себя чувствуете?
— Все нормально.
— Миссис Марч, кого вы видели в коридоре?
— Перлмана. Оскара Перлмана.
— Сатирика?
— Если можно так сказать.
— Почему вы не заговорили с ним?
— Я?
— Или я не так понял? Вы сказали, что побежали к нему, но на полпути повернули назад.
— Оскар Перлман дурно относился к моему мужу. С давних пор.
— Мама… ты понимаешь, что говоришь?
— Извините, миссис Марч. Если можно, разъясните ваши слова.
— Видите ли, в свое время Оскар работал в одной из газет «Марч ньюспейперз». Тогда вот он и решил, что может вести юмористическую колонку. Если он чем-то и выделялся, так только ленью. Я никогда не находила его забавным. Однако, Уолтер всячески поддерживал его. Практически создал эту колонку для Оскара. Но, как только она получила постоянное место в газете, Оскар продал ее… и себя… издательскому синдикату… Поступил не по справедливости. Уолтер тогда ужасно расстроился. И даже в прошлом году, когда Уолтер баллотировался на пост президента Ассоциации, Оскар распускал про него грязные слухи. Так, во всяком случае, нам говорили.
— Какие слухи?
— Да всякую глупость. К примеру, что он постарается ввести правило, по которому на выборах президента Ассоциации должны голосовать только журналисты, но не частные детективы.
— Частные детективы? Что он имел в виду?
— О, да кому это известно? Оскар Перлман — дурак.
— Мистер Марч, вы понимаете о каких «частных детективах» идет речь?
— Это все фантазии Оскара Перлмана. У него есть горстка последователей, главным образом, вашингтонские репортеры, все заядлые игроки в покер, которых он развлекает своими выдумками. Я не знаю, «Марч ньюспейперз» славится журналистскими расследованиями. Может, он находит в этом что-то смешное. Честно говоря, не знаю, что он имел в виду. И никто не знает.
— Глупость и ненависть, — пробормотала миссис Марч.
— Миссис Марч, ваш муж был влиятельным человеком. Всю жизнь…
— Я понимаю, о чем вы хотите спросить, капитан Нил. Этой ночью я лежала без сна, думая о том же. Уолтер был влиятельным человеком. У таких бывают и враги. Но не у Уолтера. Его все любили и уважали. Подумайте сами, его же выбрали президентом Ассоциации американских журналистов. Это высокая награда, знаете ли, от коллег, проработавших с ним всю жизнь. А вскорости Уолтер собирался удалиться от дел.
— К слову будет сказано, я бы хотел уточнить, кто возглавит «Марч ньюспейперз» после…
— Младший, разумеется. Он — президент компании. Уолтер был председателем совета директоров.
— Понятно.
— И Уолтер собирался уйти в отставку по истечении срока, на который его выбрали президентом Ассоциации.
— Понятно.
— Ни у кого в мире, капитан, не было повода убивать моего мужа. Да вы сами можете убедиться в этом. Просмотрите утренние газеты. Включите телевизор. Как тепло говорил о нем Хай Литвак. Все журналисты потрясены случившимся. Все они, капитан Нил, любили моего мужа.
Глава 14

11:00 А. М.
БОГ В МОЕЙ ПИШУЩЕЙ МАШИНКЕ, Я ЭТО ЗНАЮ.
Уэртон Круз.
Оранжерея.
ПРЕССА И ТЕКУЩИЕ СОБЫТИЯ: ГНАТЬСЯ ИЛИ СЛЕДОВАТЬ В ОТДАЛЕНИИ.
Семинар секции еженедельных изданий.
Коктейль-холл Бобби-Джо Хендрикса.
— Мистер Флетчер?
Флетч, сидевший в шезлонге рядом с бассейном, искоса глянул на юношу в белых шортах, с надписью ПЛАНТАЦИЯ ХЕНДРИКСА на рубашке.
— Да.
— Вы заказывали корт на одиннадцать утра?
— Я?
— Вы Ай-эм Флетчер?
— Один из нас наверняка.
— Мы ждем вас на корте в одиннадцать часов.
— Благодарю.
— Вам понадобятся ракетка и мячи, сэр?
— Да. И партнер. Утомительно, знаете ли играть в теннис одному. Взад-вперед не набегаешься.
— То есть вам нужен инструктор?
— Не обязательно. Готов играть с кем-нибудь, лишь бы он перебрасывал мячи через сетку.
— Тогда около одиннадцати загляните в комнату инструкторов. Мы приготовим вам ракетку и мячи. Шорты у вас есть?
— Принесите их в мой номер. Семьдесят девятый.
— Обязательно. Размер тридцать?
— Кажется. Попросите коридорного оставить их в номере. Теннисные туфли у меня есть.
— Хорошо.
— Благодарю, — и Флетч закрыл глаза, греясь на солнышке.
Ножки соседнего шезлонга заскрежетали по гравию. Флетч повернул голову, приоткрыл глаз.
— Вы — Фишер, не так ли?
Рядом с ним сидел Стюарт Пойнтон, в зеленой рубашке, темно-бордовых брюках, желтых ботинках, этаком сочетании салата, томатного супа и лимона.
— Флетчер, — поправил его Флетч.
— Совершенно верно, Флетчер. Кто-то говорил мне о вас.
— Кто-то говорит вам о всех и каждом.
Из вежливости Стюарта Пойнтона можно было бы назвать политическим обозревателем.
Но вежливость плохо уживалась со Стюартом Пойнтоном.
В его колонке политике не находилось места: вся она уходила на самих политиков и других власть придержащих.
Обычно колонка состояла из четырех-шести абзацев разнообразных сплетен, как-то: давным-давно сенатор такой-то с женой проводили отпуск в охотничьем домике, принадлежащем корпорации, действия которой рассматривает сейчас возглавляемая им подкомиссия; судью такого-то видели покидающим вечеринку в Джорджтауне в три часа ночи; конгрессмен такой-то слетал в Иран через Цюрих, чтобы повидаться с проживающим там сыном. Достоверность некоторых приведенных в колонке фактов служила достаточным основанием для привлечения Пойнтона к суду.
Вечно рыскающий в поисках грешника, дабы отвратить от греха остальных, за долгие годы он добился минимальных успехов, разве что вызвал у многих желание свернуть ему шею.
— Вы меня знаете? Пойнтон. Стюарт Пойнтон.
— О, — Флетч чутко отреагировал на выказанное Пойнтоном дружелюбие. — Всегда рад.
— Так вот о чем я думаю, — Пойнтон смотрел на свои руки, зажатые меж колен. — Работать мне здесь сложно. Эти собрания, заседания. Дело в том, что все здесь меня знают и… следят за мной, — он глянул по сторонам. — Вы меня понимаете?
— Естественно.
— Трудно работать, тем более вести собственное расследование.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22