вопрос надо было задать – вопрос, ответ на который неизбежно приведет к вспышке ярости со стороны Баркало и доставит самому Чиппи и Лейси новые неприятности.
– Значит, вы не злитесь на то, что мы описали газетчику машину и оператора со звукооператором?
– А с какой стати мне злиться? Мы работали над одним сценарием, ясно? Репетировали небольшую сцену из фильма ужасов, который начнем снимать, как только соберем необходимую сумму. Такой, знаете ли, чтобы детки в кинозале визжали и писали в штаны.
– Но как же голова? В газетах и по ящику сообщили, что это была настоящая голова.
– Да откуда им знать? И потом, разве они не врут направо и налево? Сам подумай: они же тоже в шоу-бизнесе! Нет, никто ни на кого не злится. Просто мы тут компания взрослых людей, которым хочется заработать деньжат. А вы привлекли к себе общественное внимание и стали своего рода знаменитостями. Значит, если, конечно, у вас нет на примете чего-нибудь получше, я дам вам шанс подзаработать.
Он радостно ухмыльнулся.
– А чего вы от нас хотите? – спросила Лейси, легче поддающаяся на уговоры, чем Чиппи, который по-прежнему оставался насторожен, приберегая радость на то время, когда ему удастся отсюда выбраться.
– Хотим, чтобы вы занялись тем, чем и без того занимаетесь.
– Что же именно?
– Чтобы вы друг с дружкой как следует потрахались.
За ворота студии Уистлеру удалось проникнуть без каких бы то ни было затруднений. Еще год назад он придумал для здешних охранников историю о том, что является распространителем кокаина, и она вновь сработала. Да и кому придет в голову проверить документы у распространителя кокаина?
Каждый раз, прибывая сюда, Свистун чувствовал, как у него самую малость начинает трепыхаться сердчишко. Ярко освещенная солнечным светом площадка земли у подножия тенистого холма. Административное здание в виде башни, с высоты которой можно, казалось бы, доглядывать за всем; посты слежения, на чьих мониторах даже самые невинные облачка казались кромешными тучами, – обслуживающие многофункциональную систему производства чудес; сами эти чудеса, накладывающие на все окружающее отпечаток некоей безличной власти. Второе здание, похожее на праздничный торт, здание, в котором одна терраса громоздилась на другую, а висячие сады Семирамиды цвели цветами человеческой плоти и даже кактусы, казалось, произрастали на костной муке, – это второе здание он ненавидел от всей души. Ненавидел и площадку, на которой вечно толпились туристы, надеясь застать какую-нибудь телезвезду за кружкой пива.
Свистун помнил студию еще в те времена, когда она представляла собой несколько съемочных павильонов и студий звукозаписи, рассыпанных по зеленой лужайке. С холма сюда то и дело наведывались дикие кролики. Сделки заключались и кинокартины снимались прямо за чашкой кофе.
Он подъехал к студии звукозаписи, в которой озвучивался полицейский телесериал с участием Тиллмэна, и припарковался в неположенном месте. Торговцы наркотиками обладают привилегиями, посягнуть на которые не вправе никто.
Там, где полагалось находиться машине Тиллмэна, и впрямь стоял «БМВ». Однако не тот «БМВ», который пострадал в недавней аварии. Этот был новехоньким, ослепительно-черным, с кричаще-красной кожаной обшивкой в салоне.
Над дверью студии горела красная лампочка. Звенел колокольчик, то вспыхивал, то гас сильный свет. Свистун прошел в студию. Здесь работал кондиционер. Участвующие в записи актеры говорили громкими голосами, чересчур громкими в абсолютной тишине. Свистун подался поближе к тому месту, где шла запись, пройдя мимо техников, тянущих по полу кабель и проверяющих освещение. Кожаные пояса с инструментами крепились у них к черным шелковым блузам с названием телесериала. Голливудские воители рекламировали сам факт своего трудоустройства.
Тиллмэн восседал в кресле, на спинке которого было выведено его имя. На режиссерском месте рядом с ним сидела хорошенькая девица. Рука Тиллмэна лениво возлежала у нее на бедре, самим жестом демонстрируя то ли факт обладания, то ли раздумья над тем, стоит ли такового добиваться. На голове у Тиллмэна была вязаная кепочка. На щеках – пятна грязи. Он выглядел веселым и крепким мужиком. Он выглядел настоящим полицейским.
Худощавый темнокожий актер, исполняющий в сериале роль его напарника, сидел в кресле, подавшись к Тиллмэну, и рассказывал ему что-то смешное, не сводя при этом глаз с пышных титек девицы. Он то и дело облизывал пересохшие губы. Давая ей знак. Делая предложение. И бросая вызов Тиллмэну.
Тиллмэн поглядывал на него заспанными глазами. Самодовольный. Самоуверенный. Девица никуда не денется. Белое мясо, а вовсе не черное – таково меню на нынешний ужин. Свистуна Тиллмэн заприметил издалека. И сразу же самую малость забеспокоился. На минуту Свистун дал волю добрым чувствам по отношению к этому парню. Тиллмэн, в конце концов, начал с самых низов и проложил себе дорогу чуть ли не на самый верх. Попал в знаменитости, что означает и радости, и тяжкое бремя. Ты знаменитость – и весь мир вокруг тебя стал другим, и люди тоже стали другими. Зарабатываешь кучу денег и кучу лавров, а люди начинают ненавидеть тебя и исподтишка желают тебе гибели. Паршивые людишки.
Тиллмэн встал, вид у него был раздосадованный. Вытянул руки ладонями вверх, предупреждая Свистуна, чтобы тот не вздумал подойти поближе.
– Какого черта! Кто вас сюда пустил?
Свистун меж тем двинулся дальше. И заговорил чуть ли не шепотом:
– Вижу, вы обзавелись новой милашкой. Вы же не хотите, чтобы я испортил вам все удовольствие?
– Что за вздор! О чем это вы?
– Мне хотелось бы знать, связались ли вы уже с вашими адвокатами. Именно так вы и собирались поступить в ночь на Святого Свайтена.
– Когда-когда?
– Пятнадцатого июля. В ночь, когда вы попали в аварию.
– В какую-такую аварию?
– О Господи, неужели вы станете утверждать, будто вас там вообще не было?
– О чем бы вы ни говорили, меня там не было. Я был дома, у себя в постели, с хорошей книгой.
– Нахальный вы сукин сын, вот что я вам скажу! Если вы не позвонили адвокатам, то кому же вы позвонили?
– Пошел на хуй.
– Но Шилу вы все-таки решили облагодетельствовать, не так ли?
– Все, что вы говорите, для меня китайская грамота.
– А разве это не кто-то из ваших друзей предложил ей работу в Новом Орлеане?
– Какую еще работу?
– Это мне хотелось бы узнать у вас.
– Я просто не понимаю, о чем вы. Уистлер всмотрелся ему в лицо и понял, что он не врет. И решил сделать выстрел вслепую – повредить ему это не могло.
– Я вижу, у вас новая машина.
И вновь в глазах у Тиллмэна мелькнула досада.
Что-то с этой машиной было не так. Интересно, что?
– Захотелось мне обзавестись новой машиной, вот я и обзавелся.
– Понятно.
– И проваливайте отсюда, иначе я распоряжусь о том, чтобы вас вышвырнули.
– Знаете, парень вы, наверное, неплохой, если соскрести с вас все это говно.
– Не получается, – сказал Баркало.
Чиппи стоял полностью обнаженный. Тело у него было костистое, кожа белая. Пенис и мошонка выглядели темнее – примерно того же цвета, что лицо и руки. Главный инструмент бессильно повис между ног, съежившись, как перепуганный зверек, которому хочется забиться в норку. Чиппи не терпелось прикрыться руками, но что-то подсказывало ему, что подобный жест, свидетельствующий о скромности, способен привести Баркало в еще большую ярость.
– Прошу прощения, – пробормотал он.
– Что это значит? Мне казалось, что я имею дело с парой профессионалов, а ты ведешь себя как перепуганный карапуз.
– Знаете ли, может, все дело в том, что мы с нею занимались этим всего один раз.
– В машине у Чиппи, на заднем сиденье, – пояснила Лейси.
– Что, и в койке не были? И ночь вместе не проводили?
Лейси рассмеялась.
– Я живу с бабушкой.
Она, подобно Чиппи, была совершенно раздета, однако держалась с большей непринужденностью.
Она лежала на кушетке, на которую было наброшено грубое покрывало. Но страшно ей уже не было. Она даже испытывала определенное возбуждение из-за того, что трое мужчин смотрели на нее, пока Чиппи сперва лизал ее снизу, чтобы разгорячить, а потом попытался проникнуть в нее своим пришедшим в полную негодность инструментом. Теплые лучи прожекторов плясали по не телу – и это доставляло ей удовольствие. Человек, у которого были такие чудовищные глаза, по большей части прятал их, уставившись в глазок камеры. А линза смотрела на нее безличным взглядом призрачного любовника.
– Ладно, допустим, – сказал Баркало, словно услышанные им доводы показались ему и убедительными, и достаточными. – Он тебе полизал, теперь ты ему полижи. Или ты имеешь что-нибудь против?
– Не знаю. Я этого никогда не делала…
– Не морочь мне голову!
– … на людях. Только наедине.
– Вот и попробуй. Это все, о чем я прошу. Только попробуй.
Чиппи подошел к Лейси. Босые ноги оставляли на бетонном полу пыльные пятна.
Господи, подумала Лейси, ему так страшно, даже ступни у него вспотели. Он слегка расставил ноги. Она встала на четвереньки и нагнула голову, чувствуя, как по всему ее телу вновь разливается страшная слабость. Она старалась ни о чем не думать, но что-то все время подсказывало ей, что Чиппи обладает более острым чувством опасности, чем она. Снизу вверх она посмотрела на его плоский живот, выпуклую грудь, жилистую шею и маленький подбородок. Зубы у него чуточку выступали вперед, а над ними нависал длинный тонкий нос. Из глаз его, сейчас круглых, как два блюдца, струился страх, смысл которого она предпочла бы сейчас не разгадывать.
Важно было сделать все хорошо, чтобы не рассердить волосатого мужика с чудовищными лапами и того, другого, с дикими глазами. Путь к спасению пролегал именно здесь.
– Постарайся как следует, – зашептала она себе, обнимая губами вялую плоть Чиппи. – Тебе надо постараться как следует. Надо сделать так, чтобы он встал.
Грязь на щеках у человека с полицейской автостоянки не была театральным гримом. Это была честная грязь, это была грязь трудового человека. Когда Свистун, знакомясь, подал автослесарю руку, тот покачал головой.
– У меня грязные.
– Неважно.
Свистун держал руку на весу, не убирая ее. Автослесарь вытер руки ветошью и обменялся с ним рукопожатием.
– Меня зовут Честер Вендт, – сказал он.
– Как организовано в этом гараже посменное дежурство?
– Месяц работаем, месяц отдыхаем.
– Сменяетесь первого?
– Точно.
– Значит, пятнадцатого июля вы работали?
– Ясное дело.
– Припоминаете, как сюда доставили серебристый «БМВ»?
– С помятыми крыльями? И с побитым радиатором?
– Точно.
– А кто вы такой? Предъявите мне какое-нибудь удостоверение.
Как всякий нормальный человек, Вендт проникся внезапной подозрительностью.
– Я тут неофициальным образом.
– Тогда нам не стоит говорить о делах полиции.
– И о делах страховой компании тоже?
– Ага, понял.
– Я хочу сказать, крепко ему досталось?
– Этому «БМВ»?
– Да, этому серебристому «БМВ».
– Отличная машина «БМВ»! Радиатор потек и крылья помяты. А так все в порядке.
– А владелец прибыл за ним на стоянку?
– Машину забрали по доверенности.
– А кто забрал? Вы его запомнили?
– Да я его знаю! Это детектив Лаббок. Недурно, подумал Свистун. Неплохой ночной приработочек для пары детективов. А с другой стороны, вполне выгодная сделка и для актера, который благодаря этому выходит сухим из воды.
– Лаббок на ней и уехал?
– Он перегнал ее автомобильному дилеру.
– А вам известно, которому из них?
– У него агентство в Уилшире. Это в Санта-Монике.
– Понятно, спасибо.
– Может, мне не надо было говорить вам.
– А почему? Тут что, что-то нечисто? Или кто-нибудь попросил вас не говорить об этом?
– Да нет.
Вендт явно уже раскаивался в собственной словоохотливости.
– Ну хорошо, – сказал Свистун. – С меня пиво.
– Забудьте об этом. – Челюсти Вендта напряглись, он сильно рассердился, хотя и сам не понимал, из-за чего. – Что за херня творится с Лаббоком и с этой машиной? – выпалил он наконец.
Уистлер ухмыльнулся.
– Так я вам все и рассказал!
– Сукин сын!
Вендт проиграл всухую – и сам прекрасно понимал это.
И через час они все еще не добились никаких результатов. Баркало почувствовал, что его вновь распирает от ярости. От этого поганца Чиппи не было ни соку, ни проку. Девица, может, и сошла бы, если забыть о том, что у нее практически нет груди, а тело и в особенности задница усеяны какими-то прыщиками. Да и друг без друга они работать не захотят. Да и надо ли им на самом деле работать?
– Послушай, заберись-ка на нее просто так и сделай вид, будто ты ее трахаешь. Понял, что я имею в виду? Просто попрыгай на ней, а мы снимем вас крупным планом. А позже отретушируем. Все будет выглядеть о'кей. Только сделай это, понял?
Лейси опять заплакала. Услышав ее плач, разрыдался и Чиппи.
Баркало встал с кресла и подошел к Роджо. Похлопал его по плечу, нащупал у него под мышкой пушку.
– Сделай их, – распорядился Баркало. И возьми ее лицо крупным планом, когда она поймет, что ее сейчас пристрелят.
Отвернувшись, он собрался было уйти. Лейси испустила такой вопль, как будто ее уже убивали.
Баркало повернулся к ней. Лицо его скривилось от ярости.
– Сами виноваты. Свой праздник я никому не дам испортить!

Глава восемнадцатая

Визит в агентство по торговле автомобилями с самого начала сильно смахивал на напрасную трату времени. Свистун прошелся по залу в поисках серебристого «БМВ», но не нашел его. Когда управляющий упрекнул его в том, что Свистун, не прочитав объявления при входе, прошел в гараж, куда посторонние не допускались, и осведомился, что ему нужно, Свистун объяснил, что разыскивает серебристый «БМВ». Ему сообщили, что такого у них нет, но если ему угодно приобрести новый, то следует отправиться в выставочный салон.
Свистун покружил туда и сюда по улочкам, на одной из которых находилось агентство, и нашел серебристый «БМВ». Тот бы припаркован у аптеки в местном торговом центре. Не стоило большого труда сообразить, что на ремонт его в гараж перегоняют по ночам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36