- Ну, вот и все, - сказал он, проводя рукой по влажным волосам. - Тихо
на улице?
- Один раз постреляли, но немного. Так я пойду.
Николай проводил ее взглядом и пошел в комнаты. Он проворно и ловко
расстелил две постели, в спальне - для девушки, а на разложенном диване -
для себя, проверил, заперта ли дверь и напоследок выглянул в окно. Дым
рассеивался, то ли погасили, то ли уже сгорело, но на улице людей уже не
было. Не было и света в окнах, хотя уже совсем стемнело.
Ладно, спать, так спать. Николай принес с кухни пепельницу, поставил ее
на пол рядом с диваном, проворно разделся, забрался под одеяло и закурил,
неторопливо выпуская дым и думая о завтрашнем дне. Надо бы опять встать
завтра в очередь за хлебом, может привезут. А вообще лучше бы смотаться из
города и отправиться до лучших времен в деревню вслед за родителями.
Слишком уж от многих случайностей ты здесь зависишь, а кто знает, сколько
продлится этот "временный экономический кризис", как писали месяца два
назад в газетах, когда они еще выходили. Телевидение тоже давно не
работает, а батареек для транзистора он уже полгода достать не может. Газа
нет, хорошо хоть электричество дают, пусть и с перебоями, да воду холодную.
А если и это накроется? Ходили бы поезда...
Скрипнула дверь в ванной, щелкнул выключатель, и Николай машинально
посмотрел в сторону коридора. Марина показалась в дверях, одежду она
держала в руках, вокруг тела обмотано полотенце. Она подошла, вздохнула,
потом решительно положила одежду на стул.
- Подвинься.
Николай, не успев осмыслить ее просьбу, перебрался к стене. Марина
быстро сбросила полотенце и юркнула под одеяло.
- Ты чего? - опомнился Николай. - Я же тебе в спальне
постелил.
Она смущенно уткнулась лицом в подушку, и тут он понял. Своего рода
плата за пищу и приют. Женская благодарность. Но благодарность - это не
любовь. Нет, такой благодарности он принимать не хотел. Ему было просто
хорошо что-то для нее делать, наконец, просто быть рядом, чувствуя
нарождающееся доверие. И платы за него он требовать не собирался.
- Эх, Маринка, - он осторожно дотронулся до ее волос и почувствовал,
как напряглось ее тело. - Какая же ты глупенькая! Ты же сама этого не
хочешь, так зачем?..
- Но ведь ты... - тихо проговорила она, повернулась на бок и уткнулась
ему в плечо.
- Перестань, - с нежностью произнес Николай. - Неужели ты решила, что я
ради этого?..
Марина не ответила, лишь прижалась сильнее, словно подтверждая его
слова.
- Марина... - нй поперхнулся. - Малышка, ну как ты могла подумать? Даже
обидно, честное слово.
Внезапно он подумал, что было бы, окажись на его месте другой, и ощутил
острый укол ревности.
- Я тебе постелил в спальне, - повторил он, но голос прозвучал сухо, и
он виновато сменил тон. - Не сердись. Не хочу, чтобы мы потом вместе об
этом жалели. Лучше иди.
Девушка покорно встала, собрала вещи и пошла к двери, а Николай, не
отрываясь, смотрел ей вслед с немым восхищением. У самой двери она
обернулась и смущенно улыбнулась.
- Спокойной ночи, Коля.
- Спокойной ночи.
Дверь закрылась. Николай лег на спину, не зная, правильно он поступил,
или глупо. Но он ничуть не жалел о том, что сделал.
Он уже стал засыпать, когда где-то в отдалении послышался крик, жуткий,
не похожий на человеческий.
У него внутри все сжалось, но он все-таки вскочил и выглянул в окно.
Вопль оборвался столь же внезапно, как и начался, и в непроглядном мраке за
окном опять наступила тишина. Он постоял еще немного и вернулся на диван.
Едва он укрылся, за окном треснули подряд два выстрела. Николай вздрогнул.
Скрипнула дверь, в проеме показался белеющий силуэт.
- Коля, ты спишь?
- Нет. - Он вздохнул и с невольной улыбкой добавил. - А это что за
привидение тут бродит?
- Мне страшно, Коля. - Девушка осторожно приселя на краешек дивана. -
Очень страшно. Кто-то так кричал...
- Это далеко было. - Николай ободряюще провел рукой по ее спине,
прикрытой тканью рубашки. - Не бойся. Иди, спи.
- Не могу. Только начинаю засыпать - и сразу кажется, будто кто-то в
темноте крадется.
Откровенно говоря, Николаю тоже было не по себе, но признаться в этом
ей он не мог. - Ладно, - сказал он. - Ложись рядом. Да не бойся, не полезу.
Марина не стала колебаться. Так они и заснули - уставшие, ищущие друг у
друга защиты, случайно сведенные судьбой люди, и по губам Николая долго
блуждала счастливая улыбка.


5. Поздно вечером через день. Железнодорожная станция.
Фонари не горели. Все тонуло в зловещей темноте, и казалось, что из нее
вот-вот выскочат, набросятся, схватят, и поэтому они невольно старались
держаться поближе к угрюмым улицам. Родной когда-то город вдруг изменился,
стал зловещим и враждебным, словно они никогда не ходили по его улицам и не
играли в детстве в его дворах.
Все кончалось. К этому шло уже давно, но человеку свойственно
надеяться, и казалось, что все трудности временные, мало ли чего не бывает.
Появились талоны на продукты - временно, остановились предприятия -
временно, прекратились программы телевидения - временно... Но надежды так и
остались надеждами. И все же последними стали покидать город именно они.
Сейчас ему даже не верилось, что лишь позавчера он впервые,
проснувшись, обнаружил на плече голову Марины, и ее почти детская
беззащитность невольно заставила Николая ощутить себя тем, кем его создала
природа - мужчиной, надеждой и опорой.
После завтрака Николай отправился в город на поиски продуктов, хотя бы
хлеба. Но даже его в магазины так и не привезли - хлебокомбинат встал без
муки. Промаявшись до полудня, он отправился на рынок, но и тот встретил его
пугающей пустотой, и лишь обрывки одежды и бурые пятна на асфальте
подсказали ему, что опустел он не по своей воле.
Впрочем, опустел не только он. Перед безлюдным зданием горисполкома уже
не стояли бронетранспортеры, и лишь на крыше безвольно висел в неподвижном
воздухе всеми забытый флаг.
Ближе к вечеру по городу прокатилась первая волна агонии. Толпы
голодных, злых людей сталкивались на улице, кое-кто уже начал грабить
квартиры в поисках хоть чего-нибудь съестного, готовый пусть даже ценой
чужой жизни хоть ненадолго продлить собственную. Квартиру Николая пока не
тронули, но с улицы доносилось такое, что они опять провели ночь вместе
пытаясь отыскать в тесных объятиях хотя бы иллюзию безопасности.
Утром отключилось электричество, а вместе с ним и холодильник. Николай
недолго подумав, сварил оставшееся мясо и закатал его в две поллитровые
банки.
К вечеру он вновь вышел на улицу в тщетной надежде добыть хоть
что-нибудь, но это было уже невозможно. Повезло ему лишь в одном - он снова
встретил того школьного приятеля, которому недавно продал кольцо, и тот
уговорил его, когда стемнеет, попробовать пошарить на товарной станции. К
этому времени Нй твердо решил покинуть город, пусть даже пешком, но
подобное путешествие было немыслимо без хотя бы минимального запаса
продуктов, и он согласился. Договорились встретиться позднее неподалеку от
станции. Приятель одолжил ему баллончик с парализующим газом, но Николай,
поразмыслив, оставил его Марине.
И вот, наконец, станция.
Она была погружена во мрак, но их привыкшие к темноте глаза легко
различали забившие все пути вагоны. Людей не было видно или слышно, и они
двинулись вдоль бесконечных составов, положившись на чутье и интуицию.
Наконец они отыскали подходящий, как им показалось, вагон и осторожно,
стараясь поменьше шуметь, взломали запор и сдвинули в сторону дверь. Вагон
был забит картонными коробками, но их ждало горькое разочарование - в них
оказались никому уже не нужные детские куклы. Выматерившись, они спрыгнули
на землю.
Неожиданно неподалеку захрустел гравий под чьими-то ногами, и в темном
коридоре между составами на фоне еще не совсем погасшего неба показалось
пять или шесть силуэтов. Они шли к ним, молча, но не таясь.
- Бежим! - прошипел ему в ухо приятель, но Николай лишь дернул его за
рукав и остановил, показав в противоположную сторону. Такие же силуэты
приближались и оттуда, отрезая им путь к отступлению.
Приятель стремительно нырнул под вагон. Николай, не раздумывая,
бросился за ним. Он прополз под каким-то выступами и трубами, зацепился,
высвободился, вынырнул на другой стороне, и уже выпрямляясь, успел заметить
рядом с собой темный силуэт. В то же мгновение на его голову обрушился
удар.
Что-то холодное и мокрое привело его в чувство. Николай с трудом
разлепил глаза. Невыносимо болела голова.
- Очухался.
Николай собрался с силами и сел. Он находился в большом - потолок
терялся в темноте - кое-как освещенном свечами помещении, заставленном
всевозможными ящиками. Вокруг него полукругом стоял десяток плечистых
парней в черных кожаных куртках.
- Вставай.
Он с трудом поднялся, чувствуя свою унизительную беспомощность и
приготовился к самому худшему, желая лишь одного - не умолять, не
закричать...
- Ну, так что с этим козлом делать будем? - спросил один из парней. -
Может, культурненько подвесим у входа, чтобы другим неповадно было?
- Так он же есть хотел, - возразил другой. - Вот пусть и поест. Отрежем
ему руку, съест - отпустим, не съест - сам виноват.
Николай незаметно потрогал локтем карман, где лежал нож, но
его там уже не было.
Один из парней с ухмылкой подошел вплотную. Николай понял, что терять
ему уже нечего. Он собрался с силами и ударил. Кожаный тяжело рухнул на
бетонный пол, но остальные навалились, повисли на руках...
- А, старый знакомый! - откуда-то из темноты показался высокой, со
шрамом на лице. - За цветочками явился? Так они здесь не растут. Где вы его
заловили?
- Да здесь же, рядом. Вагон решили бомбануть, только другой, сука,
смылся.
- Нехорошо, - покачал головой высокий. - Вагончики-то государственные.
Ах, да, ты же у нас романтик - даме подарочек искал. Отпустите его, все
равно не убежит.
Лишившись опоры, Николай едва не упал, но все же удержался на ногах.
Сплюнув зуб, он осторожно осмотрелся. Хоть бы дубину какую, а еще лучше
прут, вроде того, у магазина...
Эх, Марина, что же ты без меня делать будешь в этом аду?..
- Знаешь, а я тебя, пожалуй отпущу, - неожиданно заявил высокий. Парни
возмущенно зашумели. - Цыц!
Высокий подошел к Ню вплотную, дохнув водочным перегаром.
- Понимаешь, что-то я сегодня добрый, сам не знаю, почему. Наверное,
съел чего-нибудь. - Парни за его спиной хохотнули.- А может, тебя понимаю.
Эти-то не поймут, - мотнул он головой в сторону парней. - Ну, что молчишь?
- Так ты же ничего не спрашиваешь, - отозвался Николай и сплюнул
наполнившую рот кровь.
- Не хами, - предупредил высокий. - А то передумаю и отдам ребятам.
Впрочем, ты с ними уже познакомился. Ну, и как они тебе?
- Десять на одного, - не удержавшись, буркнул Николай.
- А ты не дергайся. Надо будет - тебя любой из них и в одиночку
обработает. Хочешь попробовать?
Николай покачал головой. Ныла разбитая голова, заплывал левый глаз, в
груди при каждом вздохе вспыхивала боль.
- Ну, дело твое, - усмехнулся высокий. - А теперь слушая. Один раз я
тебя отпустил, второй раз тоже отпущу. Если попадешься в третий - сам
понимаешь... Дошло?
- Что тут не понять?
- А раз понял, иди сюда. - Высокий ухватил его за рукав и отвел в
сторону. Достал початую бутылку водки и грязный стакан, налил до краев. -
Пей.
Николай заколебался. Перед глазами снова встала Марина.
- Пей.
Николай взял протянутый стакан, выдохнул и залпом опрокинул в себя
содержимое. Кое-как отдышался.
- Спасибо.
Высокий посмотрел на него с нескрываемой насмешкой, потом извлек из
ближайшего ящика три банки мясных консервов.
- Держи. Дома закусишь. И помни - третий раз будет последним. Выведите
его отсюда к чертям собачьим.
6. Под утро. Квартира.

Когда он, перебегая от подворотни к подворотне, добрался наконец до
дома, уже начало светать. Звонить он не стал, нашарил в кармане связку
ключей, ткнул в замок. Внутри послышались осторожные шаги.
- Марина, это я, - сказал он на всякий случай. Мало ли кто может
возиться у двери.
- Коля! - повисла на нем Марина. - Вернулся! Дорогой мой, родненький!
Вернулся!
Николай прижал ее к себе, все еще не веря, что стоит у себя дома.
Засунутые под куртку банки с консервами сдавили ребра, но он стоял,
превзмогая боль, не в силах оторвать от себя Марину.
- Вернулся, - хрипло прошептал он и уткнулся лицом в ее волосы. - Разве
я мог не вернуться?
Марина обессиленно всхлипнула и неожиданно обхватила его лицо ладонями
и поцеловала. Сколько они так простояли, никто из них не смог бы сказать.
- Коля...
- А ты знаешь, я почти ничего не принес, - не к месту признался
Николай.
- Главное, сам пришел, - с нежностью возразила Марина, снова прижимаясь
к нему. - Коля... ой, да что же мы здесь стоим. Ты же есть хочешь. Подожди,
я быстро.
Она побежала на кухню. Николай вздохнул, выложил на столик в прихожей
банки с консервами, повесил куртку, прошел в ванную, кое-как умылся,
вытерся и вышел.
- Ой! - Марина только сейчас, при свете, разглядела его лицо. - Кто это
тебя так?
- Да не все ли равно, - отмахнулся Николай, усаживаясь за стол.
- Давай я тебе одеколоном протру.
- Сядь, - попросил он. - Поешь.
- Я уже ела, - торопливо ответила Марина. - Правда, ела.
- Ну, тогда и я не буду. - Николай демонстративно встал и стал
расстегивать рубашку. - Завалюсь сейчас...
Угроза подействовала. Поели вместе.
- Знаешь, из города надо уходить, - сказал позднее Николай, жадно
затягиваясь сигаретой. - Ничего хорошего нас тут уже не ждет. Дальше будет
еще хуже. Гораздо хуже. Так что надо уходить. Все равно куда, но уходить.
Пойдешь со мной?
- Пойду. - Марина подняла на него широко распахнутые, немного
испуганные глаза. - Конечно, пойду.
1 2 3 4 5