Блестящая лысина, обрамленная редкими волосами, седина на висках, пухлое добродушное лицо, проницательные голубые глаза… Она даже не услышала, как он вошел. Так учитель незаметно проскальзывает в класс и молча наблюдает за учениками.
– Я вижу, вы уже встаете с постели, – сказал инспектор. – Это хорошо.
Она спросила с замиранием сердца:
– Ну как? Вы выяснили, кто я такая?
– Увы, нет. Проверка отелей ничего не дала. Все постояльцы на месте, брошенных вещей мы тоже не обнаружили. Мелочи, оставленные в нескольких номерах, не в счет: укладывая вещи, люди частенько что-нибудь забывают.
Как она ни старалась сохранить самообладание, видно было, что слова Арманда ее расстроили.
– Ну и что вы теперь намерены делать, инспектор?
– Будем прочесывать весь город, поинтересуемся квартирами, сдающимися внаем, виллами, яхтами…
– Но на это же уйдет уйма времени! – воскликнула девушка, нервно комкая концы одеяла.
– К сожалению, да.
– Но я не могу столько ждать! – Она с трудом заставила себя разжать пальцы, изо всех сил впившиеся в плотную ткань. – Неужели нельзя побыстрее?
– А что вам сказал на обходе доктор Сен-Клер? Может быть, он что-то выяснил?
Девушка криво усмехнулась.
– По его словам, рана заживает хорошо. Больше я ничего нового от него не услышала. Хотя нет… Совсем забыла! Сегодня днем он приведет ко мне специалиста: то ли психиатра, то ли психолога, я толком не помню.
– Будем надеяться, он вам поможет.
– Да, – вздохнула она. – Господи, ну почему я совсем ничего про себя не помню? Ни одной детали!
– Вероятно, вам так удобнее.
– Что вы хотите этим сказать? – возмутилась пациентка и, заметив, как внимательно инспектор следит за ее реакцией, прошептала: – Неужели вы думаете, я притворяюсь? Но зачем? Какая мне от этого выгода?
– Это я и пытаюсь понять.
Она ошеломленно уставилась на следователя.
– Боже, да вы никак считаете меня преступницей? Но тогда почему не взяли у меня отпечатков пальцев?
– Я взял… вы уж не обижайтесь, но так полагается. – Инспектор виновато улыбнулся, и девушке стало ясно, что на самом деле он ее не подозревает.
– Видимо, результат был отрицательный, иначе меня бы уже арестовали.
– Совершенно верно, – кивнул инспектор.
– И все же сомнения у вас остались?
– Пока истина не установлена, нельзя сбрасывать со счетов ни одну возможность. Таковы правила нашей профессии.
– Понимаю. Господи, мне просто необходимо вспомнить! Я так устала от неизвестности! Вопросы, вопросы… миллион вопросов – и ни одного ответа.
– Вся наша жизнь – вопрос, не так ли? И мы до самой смерти ищем на него ответ. – Круглое лицо инспектора расплылось в улыбке и стало похоже на колобок. – Забавная история получается: сколько людей все на свете готовы отдать, лишь бы позабыть свое прошлое, а вы мечтаете его вспомнить.
В этот момент в палату стремительно вошел маленький шустрый человечек с копной волос и кустистыми бровями. Под мышкой он держал папку для бумаг.
– Здравствуйте, я доктор Жерве. Доктор Сен-Клер просил меня… – начал он, но, заметив инспектора, осекся. – О, извините! Я вижу, вы заняты.
– Инспектор Арманд, – представился полицейский и предъявил свое удостоверение.
– Вы… вы пришли побеседовать с пациенткой? – осторожно поинтересовался врач.
– Да. И вы, насколько я понимаю, тоже, – улыбнулся Арманд, но глаза его, как обычно, смотрели серьезно. – Вы не будете возражать, если я здесь посижу?
Доктор на мгновение опешил, но затем пожал плечами и равнодушно произнес:
– Пожалуйста, как вам угодно.
После чего повернулся к девушке и начал разговаривать с ней, уже не обращая внимания на инспектора:
– Насколько я понял из разговора с доктором Сен-Клером, вы ударились головой и частично потеряли память.
– О, это мягко сказано! На самом деле я ничего не помню. Ровным счетом ничего! Ни своего имени, ни адреса, ни родственников… если они, конечно, у меня есть.
– Да что вы говорите? – изумился психиатр, словно пациентка сообщила ему нечто удивительное. – Да вы не стойте. Садитесь поудобнее, расслабьтесь.
– И получайте удовольствие, – хмыкнула она.
Психиатр недоуменно поднял брови, но потом сообразил, что девушка шутит.
– Я вижу, вы сохранили чувство юмора. Это похвально.
Пациентка в ответ невесело усмехнулась и села на стул, краем глаза следя за инспектором, который молча слушал ее разговор с психиатром.
Врач тоже сел, положив ногу на ногу, и открыл папку для бумаг.
– Так-так… Начнем?
Он полчаса задавал вопросы, проверяя ее познания, но почему-то особенно интересовался ее религиозными убеждениями. Потом фантазия его истощилась.
Воспользовавшись паузой, девушка воскликнула:
– Но для чего вы спрашиваете о таких вещах, доктор?
Психиатр посмотрел на нее, как на дурочку.
– Я пытаюсь определить объем сохранившейся памяти. Амнезия бывает обусловлена различными причинами и выражается в разных формах. Она встречается при сенильности и алкоголизме. Лоботомия, острый энцефалит и черепно-мозговые травмы тоже влекут за собой потерю памяти… В особо тяжелых случаях…
Пациентка нетерпеливо перебила его:
– Мне кажется, вы чересчур увлеклись медицинскими терминами, доктор.
– Извините. Так вот, я предполагаю у вас амнезию травматического характера – из-за сотрясения мозга. Это часто бывает при серьезных ушибах головы.
– Ну и когда ко мне вернется память?
– Бог его знает. Может, на днях, а может, и через месяц. – Психиатр откинулся на спинку стула и задумчиво наморщил лоб. – Могу сказать лишь, что скорее всего память будет возвращаться к вам постепенно. Вы вдруг начнете вспоминать отдельные эпизоды своей жизни – или в довольно стройной последовательности, начиная с недавних и мало-помалу углубляясь в прошлое, или вразброс, будто собирая разрозненные части головоломки.
– Но так или иначе память должна вернуться, да?
– Как вам сказать… бывает, что этого и не происходит… но лишь в редчайших случаях, уверяю вас! – Врач немного поколебался и добавил: – Однако событий, в результате которых вы получили черепно-мозговую травму, вам скорее всего вспомнить не удастся.
– Каких событий? Вы думаете, я не вспомню, кто на меня напал?
– Думаю, нет.
– Но почему бы не попробовать меня вылечить! – заволновалась девушка. – Возможно, мне помогут какие-нибудь лекарства или гипноз…
– Гипноз хорошо действует при истерической амнезии, а причина вашей болезни не в психике, а в физической травме мозга.
Пациентка посмотрела на него в упор.
– Вы хотите сказать, я должна просто сидеть и ждать, когда ко мне возвратится память?
– Ну… в принципе да.
– Но я не согласна! А если память не возвратится?.. Неужели ничего нельзя поделать? – Девушка подошла, еле волоча ноги, к окну. – Нет, я не верю, не верю!
– Не терзайте свой несчастный мозг, мадемуазель. Вы не властны над механизмом памяти. От напряжения мало проку. Лучше расслабьтесь, постарайтесь отвлечься, и тогда память вернется к вам сама собой.
– Горькое вы мне лекарство прописываете, доктор, – пробормотала пациентка, не в силах скрыть своего разочарования.
– Но зато эффективное, – возразил врач и, поговорив с ней еще несколько минут, покинул палату.
Девушка же осталась у окна, борясь с подступающими слезами. Ее охватила такая безысходность – впору зарыдать в голос. Но она вовремя вспомнила об инспекторе и, гордо вскинув голову, принялась с преувеличенным вниманием разглядывать разноцветные паруса прогулочных яхт.
– Вы, наверное, тоже не почерпнули почти никакой информации из моей беседы с доктором? – тихо спросила она.
– Да, хотя мне, например, стало ясно, что ваши познания в психиатрии и анатомии весьма ограниченны. А раз так, то вы вряд ли имеете отношение к медицине.
– Да, но какая-то профессия у меня, наверное, есть! Я же не могу не работать.
Раздраженная уклончивыми ответами инспектора, девушка отвернулась от окна и смерила его вызывающим взглядом.
– Вы были в очень дорогом платье, мадемуазель, – мягко заметил инспектор. – Может быть, у вас столько денег, что вам не нужно работать.
– Возможно, но мне трудно себе представить, что я всю жизнь лежу на диване или порхаю с одного модного курорта на другой, интересуясь только развлечениями и благотворительными вечерами. Нет, такая жизнь не для меня! Она слишком бессмысленна.
– А чем, по-вашему, вы могли заниматься?
– Не знаю… – вздохнула девушка.
– Давайте попробуем угадать. Что вам, к примеру, известно о юриспруденции? Называйте подряд все слова, которые приходят на ум.
– Вы хотите использовать метод свободных ассоциаций? – В глазах девушки промелькнуло любопытство.
– Отчего бы и нет?
– Хорошо. Значит, юриспруденция… – Пациентка закрыла глаза и постаралась расслабиться. – Преступления, мошенничество, иск, судебная повестка, арест… – Она наморщила лоб и покачала головой. – Вроде бы все. Давайте попробуем что-нибудь другое.
– Хорошо. Банковское дело.
– Счет в швейцарском банке, депозиты, курс обмена валют, проценты, займы, заклад, чек, сбережения…
И снова ассоциации быстро истощились. Столь же куцыми оказались ее познания в области рекламы, торговли нефтью, дизайна, кино, компьютеров и туристского бизнеса.
Но девушка не сдавалась.
– Спросите меня еще о чем-нибудь.
Инспектор призадумался.
– Вы бегло говорите на двух языках. Может, вы переводчица? Попробуйте синхронно переводить мои слова на английский.
– Хорошо. – Девушка впилась взглядом в его губы. Несмотря на все попытки расслабиться, каждая ее мышца была в напряжении.
Инспектор произнес, стараясь говорить не слишком быстро, но и не очень медленно:
– Я родился в Альпах и вырос в Левансе, есть такое местечко в долине Везувия…
Бойко переведя пару предложений, девушка начала путаться, явно не справляясь с синхронным переводом. Чем дальше, тем ей становилось труднее.
– Все, все! Прошу вас, остановитесь! – Смеясь над своим косноязычием, она подняла руки. – Я сдаюсь.
– Трудно раздваивать внимание, да?
– Да! – горячо воскликнула пациентка, но тут же снова впала в уныние. – Ничего у меня не получается, инспектор… Ничего!
– Вполне может статься, мадемуазель, что это не случайно. Наверное, вас ничему серьезно не обучали.
– Кроме умения держаться в обществе, быть красивой и обходительной, да?
– А вас это раздражает?
– Пожалуй, – кивнула она, но видно было, что мысли ее поглощены сейчас другим. – Послушайте, но если чутье меня не обманывает и я действительно где-то очень нужна, то почему меня никто до сих пор не хватился? Почему мое отсутствие прошло незамеченным?
– Вероятно, когда мы установим вашу личность, нам удастся найти ответ и на этот вопрос, мадемуазель.
– Да, но когда это будет? – нетерпеливо вскричала девушка и, нервно стиснув концы одеяла, накинутого на плечи, опять метнулась к окну. – Сколько еще мне ждать у моря погоды?
Инспектор немного помолчал и осторожно произнес:
– Сегодня к вам придет фотограф. Я договорился с газетой, они опубликуют вашу фотографию в завтрашнем номере. Будем надеяться, кто-нибудь вас узнает и объявится.
– Хотелось бы верить… – уныло откликнулась девушка.
Она машинально попрощалась с инспектором, но даже не удосужилась повернуться к нему лицом.
За окном голубело небо, бескрайнее и бесконечное, как и ее вопросы.
5
– Мы нашли ее! – сказал по телефону мужчина, внимательно изучая зернистую газетную фотографию, на которой была изображена девушка с забинтованной головой и темным кровоподтеком у рта. В глазах, устремленных на него со снимка, не было ни капли раскаяния. Они смотрели настойчиво, решительно, требовательно.
– Где? – резко спросил человек на другом конце провода.
– В клинике Ниццы.
– В клинике?
– Да. Мне только что принесли сегодняшнюю газету, там есть ее фотография.
Мужчина еще раз проглядел заметку, написанную по-французски. В заметке перечислялись особые приметы пострадавшей: рост пять футов четыре с половиной дюйма, вес сто тринадцать фунтов, волосы русые, глаза карие, возраст от двадцати пяти до тридцати. Все это он уже знал. Все, кроме одного многообещающего факта.
– Я не особенно силен во французском, но, насколько понял из статьи, у нее амнезия.
– Амнезия? О Господи! Значит, она ничего не помнит?
– Судя по всему, нет. – Мужчина не смог скрыть своей радости. – В статье ее называют таинственной незнакомкой.
– Потрясающая новость!
– Знаю. Теперь важно поскорее до нее добраться!
– Я тоже так считаю. А то она, не дай Бог, все вспомнит и проболтается. Твоя задача – заставить ее держать язык за зубами. Иначе мне придется самому об этом позаботиться. Я увяз по уши и не могу допустить, чтобы она меня погубила. Жаль, конечно, что так получается, но ничего не поделаешь.
– Не беспокойся. – В трубке раздался щелчок, и разговор прекратился.
Девушка смотрела на черно-белую фотографию. Поразительно, но снимок не вызывал у нее ровно никаких эмоций. Впрочем, так ли уж это странно? Она ведь не помнит своего лица.
Какая досада, что фотограф не подождал еще денек! Сегодня утром доктор Сен-Клер снял с ее головы повязку. Осталась только маленькая квадратная нашлепка, закрывавшая глубокий порез. Да и той под волосами не было видно.
Доктор намекнул, что скоро ее выпишут. Но это лишь породило новые вопросы. Куда она денется? У нее нет ни одежды, ни денег, ни имени. Кроме, конечно, мелодраматического прозвища, которым наградила ее газета. «Таинственная незнакомка»… Хотя могло быть и хуже. Эти борзописцы могли окрестить ее еще банальней. Например, «Мадам Икс»…
Подавив вздох, девушка положила газету на журнальный столик, поднялась со стула и зябко закуталась в одеяло. Ей так хотелось верить, что кто-нибудь увидит снимок и узнает ее! Но надеяться на это не приходилось. Нет, она должна продумать свои первые самостоятельные шаги после выписки из больницы.
Пройдя мимо медицинского поста, пациентка повернула за угол и направилась к кабинету инспектора Арманда. Пусть он рекомендует ей ювелира, который даст хорошую цену за старинную брошь и топазовые сережки… Хорошо, допустим, она получит деньги… Но ведь они рано или поздно кончатся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39