Конечно, кое-какие детали остаются еще неурегулированными, но через три-четыре недели все документы будут подписаны, и сделка станет официальной.
– Что ты сказал? – Ее синие глаза недоверчиво смотрели на него.
– Я вызвался выкупить у него принадлежащую ему долю вскоре после того, как переехал сюда. Все это время я собирал необходимый для этого капитал. Ты же знаешь, как упали в последнее время цены на нефть. В таких условиях банки не слишком щедры на кредиты на подобные сделки.
– А ты действительно можешь позволить себе такую сделку?
– Честно говоря, я по уши в долгах, – смущенно улыбнулся Маккрей. – Остается надеяться только на то, что разведение «арабов» – действительно прибыльный бизнес.
– Но… Но почему ты идешь на это?
– А ты не догадываешься? – ласково и в то же время насмешливо спросил он. – Я уже дважды терял тебя из-за того, что имел дело с Лейном и Рейчел. Третьего раза я себе позволить не могу.
– Но тебе вовсе не обязательно было…
– Повторяю, я не хочу даже малейшего риска.
– Нет, Маккрей, ты все-таки сумасшедший. – Ее глаза лучились от любви.
– Еще какой, и в этом ты совершенно права, черт возьми! А все из-за тебя. – Видя, как просветлело ее лицо, он больше не в силах был сдерживать огонь желания.
Не обращая внимания на слабые протесты Эбби, Маккрей раздевал ее, покрывая поцелуями. И ее бормотание о том, что Иден может еще не спать, постепенно переросло в низкий стон страсти. Он перенес ее на кровать и разделся сам. Ему хотелось как можно скорее прильнуть к ней, чтобы почувствовать ее тепло. Маккрей целовал ее шею и грудь, в то время как руки его блуждали по гладкой коже ее бедер. Они оба наливались желанием, которое вскоре переросло в боль.
Он начал погружаться в нее, и она подалась ему навстречу, чтобы принять его целиком. Они вместе закачались на волнах любви. Темп их движений учащался, все больше распалялись их тела. И в краткий миг, предшествовавший судороге высшего наслаждения, на Маккрея словно снизошло озарение: а ведь отныне всегда будет только так – порыв одного из них всегда будет встречать порыв ответный, страсть одного – вызывать ответную страсть, одна любовь не будет уступать другой. Именно этого он хотел, и ничто иное его не устраивало.
* * *
Через три дня к Эбби наведался адвокат Доби, чтобы сообщить ей условия беспрепятственного развода. Ей надлежало согласиться на немедленное расторжение договора об аренде принадлежавшей Доби собственности, забыть о всяких притязаниях на финансовую компенсацию за все долговременные усовершенствования, произведенные ею на его земле, отказаться от приобретенных за время брака прав на то или иное имущество, изъять его фамилию из свидетельства о рождении Иден и не требовать от него алиментов. Взамен она получала всех своих лошадей, сопутствующее снаряжение и оборудование, деньги, заработанные на коневодстве, плюс личные вещи, принадлежащие ей и ее дочери. И еще он просил разрешения время от времени навещать Иден. Эбби на все согласилась.
44
Подобно монарху, обозревающему своих подобострастных подданных, красно-гнедой жеребец высокомерно смотрел на зрителей, столпившихся у ограждения ипподрома. Царственно-великолепный, он, казалось, не обращал ни малейшего внимания на хлопотливую суету людей, готовивших его к скачкам. Седло на спине ни капли не беспокоило его. Король привык к тому, что придворные лучше знают, какую мантию на него надеть.
– Не правда ли, он прекрасен, Лейн? – восхитилась Рейчел, которая не в силах была отвести глаз от Сирокко, чтобы взглянуть на мужа. – Скажи, ты видел его когда-нибудь таким собранным и легким? Он непременно победит сегодня. Я точно знаю, что победит.
При звуке ее голоса жеребец, вытянув длинную шею, попытался дотронуться до хозяйки теплыми губами. Погладив его под ухом, она заглянула в большие черные глаза. Ей были бесконечно дороги каждый бугорок, каждая венка на его морде. Сирокко поглотил ее внимание до такой степени, что она не расслышала ответ Лейна:
– Мы все будем болеть за него.
– И кто же это сказал, что мой красавец не умеет бегать? – нежно заворковала Рейчел. – Ну ничего, мы ей сегодня покажем. Еще как покажем, правда, хороший мой? – Она обняла и поцеловала коня. – Удачи тебе.
Рейчел отошла назад и встала рядом с Лейном. Боковым зрением она уловила нечто, похожее на серебряную вспышку, и, слегка повернув голову, увидела белого жеребца. Он стоял с высоко поднятой головой, раздувая ноздри, словно пытался уловить ими ее запах. Чуть поодаль стояла Эбби вместе со своим гуру – старым полячишкой Беном Яблонским. Маккрей тоже был там. И еще девчонка. Все четверо улыбались, излучая самоуверенность. Наблюдая за ними, Рейчел испытала такое чувство, будто у нее на загривке встала дыбом шерсть.
– Мама, а можно и я поглажу Сирокко? Тоже на счастье. Он не будет против?
Этот вопрос вывел ее из оцепенения. Вид ненавистной соперницы всегда действовал на нее завораживающе. Рейчел неохотно буркнула:
– Погладь.
Только секунду спустя до нее дошла вся необычность просьбы сына, и она в удивлении уставилась на Алекса.
Мальчик был одет в короткие штанишки и белую сорочку, его каштановые волосы были тщательно прилизаны. Опасливо приблизившись к жеребцу, он робко погладил его по мускулистой ноге.
– Удачи тебе, Сирокко, – тихо пробормотал Алекс, торопливо попятившись, едва конь кивнул головой в его сторону. Шмыгнув на свое привычное место между отцом и миссис Уэлдон, он почувствовал себя в полной безопасности.
– Смотри-ка, какой ты стал смелый! Я думала, ты боишься лошадей, а теперь вижу, что ошибалась, – подбодрила Рейчел сына, пораженная произошедшей в нем удивительной переменой.
Алекс потупился, избегая ее взгляда.
– Я знаю: они большие, но меня не тронут. Они никого не обижают нарочно.
– Вот и молодец, что наконец это понял. Лошади могут стать твоими лучшими друзьями. – Она снова посмотрела на легконогого жеребца, сына Саймун, которая так много для нее значила. Потом перевела взгляд на Алекса и увидела, что он несмело кивнул в знак согласия. – А ты, Алекс, подружился хоть с одной лошадью? – Однажды она видела, как ее сын тайком пролез под изгородью на территорию луга, где паслись кобылы, и исчез в зарослях ореха-пекана. Рейчел знала, сколь любопытны лошади. Неужели ни одна из них не подошла к нему, чтобы посмотреть, что это за маленькое существо забралось в их владения?
Однако Алекс лишь неопределенно пожал плечами, еще сильнее уткнувшись подбородком в воротник своей белой рубашки. И Рейчел раздосадованно решила, что ей не стоило даже пытаться наладить с ним контакт. Сын не желал иметь с ней никакого дела. Никогда. И из домашних признавал только двух человек – Лейна и свою няню, миссис Уэлдон.
Оставив Сирокко в паддоке, они начали пробираться к своим местам в ложе. Рейчел знала, что их там встретит Росс. Все было спланировано заранее. Конечно, придется разыграть удивление, сказать, что она и не догадывалась, что он в городе, словно не было вчерашней ночи, проведенной вместе.
Ночь была просто волшебной. Только один момент несколько омрачил ее. Росс ни с того, ни с сего начал совать ей визитную карточку какого-то юриста, который, по его уверениям, собаку съел на бракоразводных процессах. Сколько раз она твердила ему, что никогда не пойдет на это – ни теперь, ни позже. Росс ничего не хотел слышать: ему нужно было только одно – чтобы Рейчел развелась с Лейном. Но с какой стати ей было разводиться? У нее было все, чего только можно желать от жизни: свои лошади, свой дом, Лейн… И Росс.
Рейчел шла первой. Она сразу же заметила Росса, который выделялся среди всех своей ковбойской шляпой. Лицо его скрывали большие темные очки, которые одновременно защищали глаза от слепящего июльского солнца и помогали ему остаться неузнанным в огромной праздничной толпе, заполнившей трибуны.
– Лейн, ты только посмотри, кто здесь! – воскликнула Рейчел и, не дожидаясь реакции мужа, поспешила навстречу Россу. – Вот так сюрприз! – притворно удивилась она, слегка обняв «хорошего знакомого» и чмокнув воздух у его щеки. – А я уж была уверена, что вы не приедете. Помнится, на прошлой неделе вы говорили мне, что на четвертое июля у вас намечено выступление.
– Верно, говорил, – ответил Росс достаточно громко для того, чтобы его смог услышать Лейн. – Я обещал Вилли, что буду петь у него на пикнике, который он устраивает в этот день из года в год. Если я уеду отсюда сразу в аэропорт, то еще успею. Я приказал пилоту заправить самолет и ждать меня с работающими двигателями, чтобы взлететь сразу же после того, как я примчусь. – В этот момент Лейн подошел к ним вплотную, и Рейчел посторонилась, чтобы Росс поздоровался и с ним. – Привет, Лейн, рад снова видеть вас. Не думал, что вы придете сюда, при вашей-то занятости.
– Тут уж, Росс, у меня не было выбора. Я взял себе за правило всегда быть вместе с Рейчел на мероприятиях, которые она считает для себя особо важными.
Рейчел потрясенно взглянула на него. Потрясение объяснялось тем, что сказанное Лейном было сущей правдой. Хотя Лейн выбирался далеко не на каждые скачки или лошадиную выставку, он неизменно выкраивал из своего напряженного графика время на то, чтобы посетить основные мероприятия такого рода. До самого последнего момента ей это почему-то не приходило в голову.
Через несколько минут на беговую дорожку ипподрома вышли лошади, и с этого времени внимание Рейчел безраздельно принадлежало им. Все остальное отныне не имело для нее ни малейшего значения.
Лошадей повели к стартовым воротам. Рейчел поднесла к глазам бинокль, причем не только для того, чтобы разглядеть эту волнующую церемонию получше, но и чтобы скрыть от окружающих то, как напряжены у нее нервы. На этих скачках ее Сирокко должен был прийти первым. Только первым! Это сейчас было для нее важнее, чем даже предстоящая победа на Национальной выставке.
Под призывные раскаты колоколов ворота распахнулись, и сердце ее трепыхнулось в груди как раненая птица. В горле встал колючий ком волнения. Одиннадцать лошадей вырвались из ворот, как единый артиллерийский залп, и несколько секунд шли голова в голову. Однако очень скоро Сирокко вышел вперед, темным пламенем понесся по кругу.
Сбоку от остальных отделился каурый, устремившийся в погоню за лидером. Присмотревшись, Рейчел различила и коня Эбби, который шел то ли пятым, то ли шестым. Кто-то уже говорил ей, что он не слишком силен на старте.
Остальные девять лошадей ее абсолютно не интересовали. Для нее это был только поединок Сирокко и Уиндсторма. После первого круга Сирокко шел по-прежнему первым. Отняв от глаз бинокль, Рейчел взглянула украдкой на Эбби, которая стояла в соседней ложе для владельцев лошадей. Даже на расстоянии можно было заметить, как она возбуждена. По сравнению с ней Рейчел была холодной статуей, хотя и ей хотелось визжать от азарта. Однако, скованная цепями светских приличий, она не могла себе этого позволить.
А потому Рейчел просто снова прильнула к окулярам бинокля, чтобы еще раз полюбоваться на своего красно-гнедого, который опережал ближайшего преследователя на добрых три корпуса. Но это расстояние с каждой минутой сокращалось. Остальные лошади тоже кое-чего да стоили. Серебристо-белый с каждым шагом нагонял лидера. Жокей, мчавшийся на Сирокко, не видел этого, полностью сконцентрировав внимание на другой угрозе – темно-гнедом жеребце, медленно подбиравшемся сбоку.
Рейчел так и подмывало закричать изо всех сил, чтобы предупредить жокея, но у нее словно свело челюсти. Белому жеребцу удалось выйти на полголовы вперед, однако Сирокко тут же ликвидировал этот разрыв. Два жеребца продолжали идти голова в голову. Мышцы под гнедой шкурой вздувались и растягивались, как канаты, земля летела из-под яростных копыт.
Когда до финиша оставалась одна восьмая мили, жокей, скакавший на Сирокко, взялся за хлыст. Гнедой жеребец ринулся вперед, но соперник не отставал, идя наравне с ним. Неожиданно Сирокко оступился. Жокей попытался выровнять его бег. Однако на следующем шаге передние ноги жеребца подломились, и он рухнул на дорожку. Сзади на него налетел разгоряченный табун.
– Нет! – завопила Рейчел, отказываясь верить собственным глазам. Кажется, кто-то сзади пытался ее удержать, но она легко вырвалась из цепких рук. – Сирокко! Нет!!!
* * *
Эбби не видела, как ее Уиндсторм пересек финишную черту. Она онемела от потрясения при виде двух неподвижных тел – коня и всадника, – распростершихся на дорожке ипподрома. Сдавленный гул прошел по трибунам, а внизу уже суетились служащие, пытаясь помочь пострадавшим.
– Что случилось, мамочка? Почему этот конь не встает? Он что, ушибся?
Прижав к себе Иден, Эбби нетвердым голосом ответила:
– Боюсь, что да, милая.
– А он поправится?
– Не знаю.
Жокей вдруг попытался встать. Однако несколько человек, собравшиеся вокруг него, не позволили ему этого. На ипподром вот-вот должна была въехать машина «скорой помощи». Жеребец по-прежнему не шевелился. Эбби посмотрела в сторону соседней ложи. Сирокко был ей чужим, но все же она не могла не испытывать боли. И эта боль становилась еще острее при воспоминании о том, что довелось вынести ей самой, когда вот так же на земле лежала покалеченная Ривербриз.
Рейчел покидала ложу, сотрясаясь от рыданий. Лейн, бережно обнявший ее за плечи, помогал ей идти, прокладывая путь в галдящей толпе. До Эбби доносились истерические вопли Рейчел:
– Пустите меня к нему! Пожалуйста, пустите!!!
– О, Господи… – Эбби отвернулась, не в силах вынести эту душераздирающую сцену. На ее плечо легла рука Маккрея.
– Сейчас тебя позовут вниз, на круг почета перед вручением кубка.
– Нет, не могу! – Эбби яростно затрясла головой. Да, она победила. Наконец-то Рейчел повержена. Но у этой победы был тошнотворный вкус.
– Надо, Эбби. Уиндсторм победил, и несчастный случай не имеет к этому никакого отношения. – Взяв Эбби под локоть, Маккрей повел ее вниз. Она понимала, что он прав, только от этого не становилось легче.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75