Он погиб в битве у Марстона. Это мой кузен Криспиан Симондс, отец которого сражался в том же отряде.Даже если сказанное удивило или обрадовало Монка, он не выказал этого.– «Ягнята Ньюкасла», так? – переспросил он. Быстро оглядев Криспиана, он вновь обратил взгляд на Фрэнка. – Не в первый раз слышу имя Морлэнда. – Я был генералом лорда Кромвеля. Как семья отнеслась к вашему желанию присоединиться ко мне?Фрэнк шагнул вперед.– Сэр, я думаю, что нет смысла продолжать вражду. Семья полностью одобряет мои действия.– Ваша семья – известные роялисты, – решительно заявил Монк.– Генерал, я слышал... то есть мы слышали...– На слухи нельзя полагаться, мастер Морлэнд, – перебил Монк. – Я отправляюсь в Лондон, чтобы восстановить свободный Парламент, и ничего более. Я не роялист. Меня не волнует престолонаследование, законность и божественное право. Я борюсь за порядок, мир и закон; мое единственное желание – иметь сильное и справедливое правительство. Поверьте мне, мастер Морлэнд, я бы вручил бразды правления и серому ослу, если бы знал, что это принесет Англии мир и порядок.– Да, сэр, – решительно сказал Фрэнк.Монк вертел в пальцах перо, отсутствующим взглядом наблюдая за его движением. У него оказались удивительно тонкие и красивые руки. Наконец он поднял глаза.– Вы еще хотите присоединиться ко мне после всего того, что было сказано?Фрэнк понял, что они приняты, и радость оживила его лицо.– Да, сэр, с удовольствием!– Отлично. Добро пожаловать к нам. Завтра ваш отряд начнет учения. Мой секретарь просмотрит список вашего отряда.Кивком головы генерал отпустил их. На улице юноши от радости пожали друг другу руки.– Когда он упомянул про роялистов, я уже решил, что он отошлет нас, – произнес Криспиан. – Клянусь Святой Девой, он стреляный воробей, так ведь?– Я уверен, что в глубине души он такой же роялист, как и мы, но слишком осторожен, чтобы сказать об этом, пока он не поймет, откуда ветер дует. Как бы там ни было, Крисп, мы здесь, и это главное. А теперь пора подумать о том, где нам разместиться, – он усмехнулся и хлопнул кузена по спине. – Что скажешь насчет горячей ванны? Если только таковая найдется в Голдстрим.– Господи, да если здесь имеется такая роскошь, я ее носом учую! – воскликнул Криспиан, – а потом...– Что-нибудь съедим! – закончил за него Фрэнк. – Ты совсем отощал, кузен, и разве это дело? В конце концов, впереди у нас долгий поход на юг.– Не надо! – застонал Криспиан. – При слове «поход» все мои кости мгновенно начинают ныть – каждая на свой лад. Внутри меня настоящая полифония боли!
На следующее утро они приступили к занятиям, а второго января 1660 года вся армия Монка, численностью превышающая семь тысяч человек, покинула лагерь и пересекла Твид, начиная первый этап похода на Лондон.Пока они шли по северным землям, никто не оказывал сопротивления – наоборот, к армии каждый день присоединялись новые отряды. К тому времени, как армия достигла Йорка, где должна была встретиться с огромным войском лорда Фэрфакса, всем стало ясно: что бы ни говорил Монк, никто не поверил, что он не собирается звать в Англию короля. В каждом отряде, в каждом попутном постоялом дворе вовсю обсуждали это. Люди говорили, что Монк состоял в переписке с королем больше года, а когда пришла весть, что король Карл перевел свой изгнанный двор в Бреда, в Нидерланды, все решили, что это было сделано по совету Монка для того, чтобы король оказался поближе к Англии. В тавернах люди открыто пили за здоровье короля, чего не делали уже лет десять; в некоторых церквях священники и прихожане возносили молитвы за его величество. Обнаружилось, что множество безымянных постоялых дворов носят название «Королевская корона», и в каждой деревушке на ветру трепетало по крайней мере одно знамя с ярко размалеванным и приукрашенным портретом короля, которого не видел еще никто из его подданных.На подступах к Лондону армия замедлила свое движение и проявила осторожность, поскольку войско Ламберта, хотя и почти развалившееся, представляло собой значительную силу; каждый день вперед высылались разведывательные отряды. Но когда Монк подошел еще ближе к столице, стало ясно, что Ламберт не решится выступить против него, чтобы не началась новая гражданская война. К тому времени в Англии пролилось уже достаточно крови, и кроме того, день ото дня становилось все очевиднее, что народ на стороне Монка и ожидает возвращения короля с нетерпением, доходящим почти до неистовства. Все те, кто осмеливался выражать свое недовольство, крепко рисковали; поэтому когда третьего февраля армия Монка наконец-то вошла в Лондон, ей не только не препятствовали, но устроили торжественную встречу.Фрэнк был разочарован оттого, что ему не пришлось проявить себя в бою, а Криспиан несказанно радовался этому. В походе он несколько погрубел и похудел, но ничто так и не смогло уничтожить его любовь к удобствам. Оказавшись в Лондоне, оба юноши отправились на поиски своего дяди Ричарда, отца Ральфа, который жил в столице уже с 1650 года, действуя, как управляющий состоянием семьи. Ричард Морлэнд оказался известной личностью в Сити, и кузенам сразу сообщили его адрес на Милк-стрит, где Ричард снимал дом.Найти его не составило труда, поскольку в нем единственном на узкой, сумрачной улочке не было лавки на нижнем этаже. Весьма ощутимый запах навоза перекрывал обычную вонь лондонских улиц, из-за дома доносилось приглушенное мычание коров, которых содержали во дворе. Оглядев дом, Криспиан сморщил нос.– Он выгладит не слишком внушительно, – с сомнением проговорил он. – Ты уверен, что нам сказали верный адрес?Фрэнк пожал плечами.– В Лондоне все выглядит не слишком внушительно. Мы привыкли к просторам приграничных равнин, только и всего. Мне этот дом кажется гораздо лучше других, которые мы видели.– Конечно, – подтвердил Криспиан, осматривая высокое, узкое строение. Оно было большей частью деревянным и источало своеобразный запах, непривычный для тех, кто жил в каменных домах. Верхний этаж дома выступал над улицей, заслоняя свет и воздух, в котором чувствовалась густая вонь сточной канавы, бегущей посреди улицы, и бесчисленных куч грязи вокруг нее. Только крыша, возвышающаяся над остальными зданиями, освещалась солнцем, и Криспиан с тоской посмотрел на нее.– Давай постучим, – предложил он. – Я бы хотел поскорее убраться с этой улицы.На их стук открыла служанка, которая спросила имена юношей и сразу же провела их в опрятную, уютную гостиную, где их встретил мужчина с песчаного цвета волосами и аккуратными усиками, элегантно одетый в черный камзол, из-под которого виднелась белая полотняная рубашка, черные сборчатые брюки, черные туфли и чулки; большой кружевной воротник был единственным свидетельством богатства его обладателя. Мужчина бросился к юношам, улыбаясь и протягивая руки.– Как я ждал вас! Вы ведь прибыли с армией Монка? Я Ричард Морлэнд.Фрэнк представился и представил своего кузена, радуясь сердечности такого приема. Он никогда прежде не видел своего дядю, но много слышал о нем. В свое время Ричард Морлэнд был весьма известен, причем большинство его поступков свидетельствовали о приверженности к пуританам, и Фрэнк рассчитывал по меньшей мере на двусмысленный прием. Пораженный, он позволил представить себя миниатюрной, темноглазой даме, каштановые волосы которой были аккуратно убраны под кружевной чепец, а одежда отличалась той же строгой элегантностью, что и одежда Ричарда.– Моя жена, Люси, – сказал Ричард и подозвал двоих застенчивых мальчиков пяти и семи лет, которых дама, очевидно, учила читать по книге, лежащей на столе. – Мои сыновья, Кловис и Эдуард. Вы пообедаете с нами? Дорогая, отправь служанку за вином и печеньем.Пока Люси звонила, зовя служанку, Ричард усадил гостей, скрыв свое удивление их потрясенным видом. Лучше других он знал, какие повороты случались в его карьере и какими неблагоприятными были его знакомства. В юности он бросался из одной крайности в другую, восставал против собственного отца, которого в душе любил и уважал. Он сделался врагом всей семьи, когда ряд ударов потряс его до глубины души. Первым таким ударом стало убийство короля, затем смерть мачехи и горе отца, а потом весть о смерти его лучшего и единственного преданного друга Кловиса Бирна, который служил у лорда Монтроза в Шотландии. Ричард слишком поздно понял, что ему следовало ценить в жизни, и, чтобы сделать для семьи хотя бы что-то во искупление своих прежних поступков, он уехал из дома и поселился в Лондоне, оставив поместье Морлэндов более достойному наследнику – своему сыну Ральфу.В Лондоне он встретил Люси, молодую вдову Кловиса. Когда умер его отец, Ричард обратился за утешением к Люси и вскоре попросил ее руки и под ее мягким, мудрым руководством сделал последние необходимые шаги на пути искупления собственной вины. Хотя и слишком поздно, Ричард достиг всего, чего мог пожелать его отец. Разумеется, в доме об этом знали очень мало, поэтому, беседуя со своими молодыми гостями, Ричард заметил, как они изумляются, сравнивая его с легендарным фанатиком-пуританином, о котором им рассказывали.Обед подали, и Ричард засыпал юношей вопросами об их семьях, жадно слушая новости из родного дома. Наконец разговор зашел о походе на Лондон с генералом Монком.– Вот так все и было, нам не пришлось даже повоевать, – завершил свой рассказ Фрэнсис.– И вы жалеете об этом? – удивленно спросил Ричард.Фрэнсис и Криспиан переглянулись, и Криспиан грустно улыбнулся.– Немного, – признался он. – Обидно будет сообщить домашним, что мы только прошли от границы до Лондона.– Думаю, по возвращении домой вы сможете рассказать столько удивительного, что никто и не вспомнит, что вы не воевали, – заметил Ричард. Юноши с надеждой посмотрели на него.– Не хотите ли вы сказать, что в слухах есть доля истины? – поинтересовался Криспиан.– В зависимости от того, какие слухи вы имеете в виду.– О том, что король может вернуться, – ответил Фрэнсис. – Генерал упоминал, что желает только восстановить свободный Парламент, но говорят, что он переписывается с королем уже несколько месяцев.Ричард улыбнулся.– Во всех слухах есть доля правды. Не вижу причин, чтобы с этим слухом было иначе, – добавил он, взглянув на Люси, и та еле заметно кивнула, – хотя сейчас я попрошу вас не распространяться об этом. – Юноши охотно согласились. – Да, генерал состоял в переписке с королем. Есть люди, которые считают, что для Англии самым лучшим выходом будет приезд короля Карла; несколько избранных персон тайно способствовали этому, и наши планы почти увенчались успехом.– Неужели, сэр? – воскликнул Криспиан. – И вы были с ними? – он густо покраснел, чувствуя, как дерзко прозвучали его слова. Ричард только усмехнулся в ответ.– Конечно. Вас это удивляет – еще бы, вам столько наговорили обо мне. Но я уже исправился, – он быстро взглянул на Люси, – и уверяю вас, теперь я Морлэнд до мозга костей, такой, какого вы только можете пожелать. И еще кое-кто...В этот момент на лестнице послышались шаги, дверь внезапно отворилась, и на пороге показался привлекательный светловолосый человек в костюме для верховой езды. Его волосы были растрепаны, лицо разрумянилось от холодного воздуха и быстрой езды.– Свершилось! – воскликнул он, едва успев войти. – Свободный Парламент будет созван в апреле, а «охвостье» распустилось.– Свободный Парламент призовет короля на родину! – просияла Люси. – Слава Богу!– Да, Гайд должен отправиться на переговоры с ним, но Монк уверен, что король и так согласится, – светловолосый мужчина бросил взгляд вежливого любопытства на двоих юношей, с усмешкой повернулся к Ричарду и продолжил: – «Охвостье» распустилось само собой, почти через двадцать лет после своих первых выборов. Клянусь Святой Девой, сегодня вечером будет устроен праздник.– Несомненно, – подтвердил Ричард. – Кстати, Нед, это двое наших кузенов, которые прошли с Монком от самого Нортумберленда – Фрэнсис и Криспиан.– Я слышал об этом, – кивнул светловолосый человек. – Господь оберегал вас.Юноши вежливо поклонились, когда Ричард представил их.– А это еще один член нашего секретного общества, который трудился ради возвращения короля и только что получил новости из Уайтхолла – мой брат Эдуард.– Обрадованный и очень довольный самим собой, – добавила Люси, проницательно вглядываясь в лицо Эдуарда. – И он явно хочет сообщить нам еще что-то. Что же, Нед?Эдуард ухмыльнулся.– Мастер Гайд должен отправиться к королю в Нидерланды и обговорить все условия.– Ты уже говорил нам – и что дальше? – нетерпеливо перебил Ричард.Эдуард расплылся в блаженной улыбке.– Меня выбрали сопровождать его. Книга втораяЛев лежащий И пахарь, и сквайр, и бродячий шутПокорно у ног ее милости ждут.Однако гордые щеголи знают –Она им золото предпочитает.Сердца их бьются день и ночь, как барабаныПолковые,И все склоняются пред ней, бросая взглядыогневые. Чарльз Сэквиль, граф Дорсетский, «Песнь» Глава 8 Аннунсиата и Кит ехали по направлению к деревушке Твелвтриз – Кит на своей лошади, а Аннунсиата на белом муле, ибо ее старый пони, Нод, почил с миром в конюшне дома неделю назад. Стоял прохладный, ветреный весенний день; между больших, стремительно несущихся облаков проглядывало водянисто-голубое небо, бледные лучи солнца отбрасывали тени на тонкую, размытую зелень молодой травы. Овцы уже дали приплод, и вокруг слышалось жалобные крики ягнят, срывающиеся голоса молодняка и тревожное блеяние маток.– Так что именно сказал вам Ральф? – уже не в первый раз спросила Аннунсиата.– Я уже говорил, – ответил Кит. – Он только просил привезти вас на встречу с ним в Твелвтриз.– Но зачем?– Этого он не сказал.– А вы не спросили, – насмешливо добавила Аннунсиата. Кит только улыбнулся. Казалось, он немного подрос и пополнел с тех пор, как уехал Эдуард, ибо Аннунсиата, скучая по своему излюбленному поклоннику, вернулась в общество верного давнего воздыхателя.– Думаю, он хотел, чтобы это осталось в тайне, – примирительно проговорил Кит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51