Золотой Век... Эпоха, в которой были созданы космические корабли,
освоены все годные к жизни планеты Солнечной системы... Эпоха неизмеримого
роста численности человечества, подготовки к первым межзвездным полетам...
Затем - почти мгновенное уничтожение людей на всех обитаемых планетах,
которое во времена Клейна объясняли гневом Атомных Богов. И снова
медленный подъем по ступеням цивилизации, объединение крохотных групп
оставшихся в живых: сначала - в общины, потом - в государства и империи.
Восстановление крупиц потерянных знаний... сначала - слепое, потом - все
более осознанное копирование древних чертежей. Наконец, Линн,
распростерший свои руки над тремя крупнейшими планетами системы... Войны,
безуспешные поиски секретов древнего оружия...
Клейн плохо представлял социальное устройство общества Золотого Века.
Но в древних книгах и легендах не было упоминаний о войнах, рабах и
великих властителях. То было время справедливости. Могучее человечество
обладало могучим оружием, и это, возможно, породило беспечность. Люди
пропустили какую-то опасность. Она надвинулась так стремительно, что ее не
успели даже осознать - в противном случае с ней бы справились. Наверно,
жестокость и недоверие необходимы в этом мире, думал Клейн, они заставляют
людей всегда быть настороже...
Он вызвал освобожденного варварами нобиля и начал расспрашивать его о
положении в Линне. Новости были неприятными. Многие рабы, особенно из
числа венерианских военнопленных, жестоко и бессмысленно мстили своим
бывшим хозяевам. В городе все время росло число благородных женщин,
вынужденных заниматься торговлей своим телом.
Особенно подробно Клейн расспрашивал нобиля о любых новостях,
касающихся его линнианской резиденции. С удивлением он узнал, что Цинзар
обнародовал приглашение всем ученым Храма принять участие в изучении и
охране "некоторых священных предметов старины, находившихся ранее во
владении Сиятельного Клейна".
На мгновение задумавшись, Клейн снова обратился к нобилю:
- Вы уверены, что этот варвар упоминал мое имя?
- Так было написано в объявлении, - отвечал тот, пожимая плечами. - Я
читал его, когда был на работах в парке, окружающем дворец вашей
светлости.
Отпустив недавнего пленника, Клейн долго обдумывал все, что рассказал
ему этот человек. Он подозревал, что его пытаются заманить в ловушку, - но
разве мог Цинзар знать, какой неизмеримой ценностью обладал этот
светящийся сгусток!
Предположим, что это - ловушка. Ну и что же? Ему нужно всего лишь
приблизиться к шарику; несколько мгновений - и контакт будет установлен.
Мог ли он упустить такой шанс?
Клейн все еще размышлял над этим рискованным предприятием, когда
другой освобожденный из плена патриций доставил второе письмо Цинзара:
Я был бы рад побеседовать с вами и показать предмет, подобного
которому - готов держать пари - вы никогда не видели. Можете ли вы
предложить время, место и условия такой встречи?
Цинзар.
На следующее утро Клейн зачитал это письмо на очередном заседании
штаба. Офицеры дружно запротестовали против свидания с вождем врагов,
однако сочли разумным направить ему формальный ответ. Это послание
гласило:
Цинзару, главе варваров.
Трусливая попытка заслужить прощение за совершенные преступления
путем личного обращения ко мне - бесполезна. Убирайтесь с этой планеты
вместе со своей ордой. Только немедленное подчинение этому приказу может
спасти Европу от уничтожения. Остерегайтесь!
Клейн, Великий Правитель Линна.
Письмо отправили с захваченным вражеским офицером. Клейн немедленно
начал подготовку к решительной атаке основных сил варваров. Эта операция
была подробно разработана штабом, который рекомендовал нанести по столице
Империи отвлекающий удар. Офицеры Клейна считали, что высадка десанта в
районе Линна обескуражит защитников города и даст возможность главным
силам армии освободить ряд удаленных ключевых центров Империи, которые и
являлись истинной целью атаки. Предполагалось, что войска, брошенные на
штурм столицы, ночью будут тайно передислоцированы в другие районы.
Клейн остался доволен этим планом. Он вылетел к столице за день до
штурма, проделав значительную часть пути в аэрокрафте. Приземлившись в
уединенном месте, он выгрузил из машины ослика и тележку с овощами. С
помощью этого нехитрого транспорта Клейн преодолел последние двенадцать
миль до Линна.
В своей темной рабочей одежде послушника Храма он ничем не выделялся
среди тысяч погонщиков, бродяг, нищих и калек, двигающихся к городу. Армия
рабов в Линне была так огромна, что люди Цинзара были вынуждены быстро
наладить снабжение города пищей; без непрерывного подвоза продуктов из
окружающих столицу районов ее населению грозила голодная смерть.
Как и докладывали разведчики Клейна, ворота города были открыты. Он
вошел внутрь без каких-либо помех со стороны бывших рабов, стоявших на
страже. Оказавшись в городе, среди наполнявших его толп, он стал еще менее
заметен; никто не интересовался его правом двигаться в любом направлении.
Погоняя осла, Клейн неторопливо шел по улице, ведущей к его городской
резиденции. Он взобрался на холм и получил разрешение провести свою
тележку через калитку в низкой ограде, которую охранял единственный
солдат-варвар.
Спокойно и неторопливо, как будто совершая привычные действия, Клейн
подогнал тележку к кухне и сдал овощи двум женщинам, вышедшим ему
навстречу. Затем он спросил:
- Кто сегодня отмечает получение товара?
- Гледон! - услышал он в ответ варварское имя.
- Где же он?
- В конторе, конечно. Ты должен идти туда, - и одна из женщин указала
ему на коридор, проходящий рядом с центральным залом, в котором
размещалась большая часть драгоценных машин и аппаратов.
Когда Клейн вошел в огромную комнату, он увидел дюжину варваров,
расположившихся в дальнем углу. Он увидел также, что контейнер со световым
шариком стоял в центре помещения.
Туманный шар, пылающий от внутреннего жара, катящийся туда и
обратно... Он должен пройти через комнату и мимоходом коснуться его.
Неторопливо Клейн двинулся вперед, опустил пальцы в неощутимо
бесплотную субстанцию сферы и без остановки направился к конторе. Он
испытывал болезненное искушение не подвергаться дальнейшему риску. Если он
будет действовать немедленно и захватит дом, то получит контроль над
саркофагом со своим сокровищем.
Но если он выполнит полностью задуманный план... если выполнит... Его
вдруг пронзила мысль, что саркофаг могут переставить или спрятать так, что
он не сумеет найти его в ближайшие три дня, пока светящаяся сфера не
потеряла своей активности... Он пожал плечами и отказался даже думать о
такой возможности.
Письма Цинзара произвели на Клейна сильное впечатление. Вождь
варваров мог дать важную информацию. Где-то каким-то образом он разыскал
предмет настолько ценный и непонятный, что был готов пожертвовать
уважением к себе, пытаясь установить контакт с предводителем противника. С
Клейном, Правителем Линна. С единственным человеком, который мог ему
помочь.
Захватить дом? Но если предпринять сейчас поспешные действия, то это
знание будет потеряно. Нет, торопиться нельзя.
Мысли метались в голове Клейна, пока он, внешне спокойный, пересекал
комнату. Мгновением позже Клейн вошел в контору и сообщил варвару-офицеру,
находившемуся там, что он - ученый Храма и прибыл для сохранения реликвий
Атомных Богов.
Офицер, крупный, рослый мужчина, встал и оглядел Клейна с ног до
головы. Его глаза изумленно расширились, он вздрогнул, подскочил к двери и
вызвал двух солдат. Затем офицер сказал:
- Клейн Линн, вы арестованы! - И, обернувшись к солдатам,
скомандовал: - Веревку, болваны!
Когда его связывали, Клейн не сопротивлялся.
Как только Цинзар получил известие о пленении Великого Правителя, он
немедленно направился в Линн. Мейван, конструктор, поджидал его на плоской
крыше центрального дворца. Полная, простоватая физиономия толстяка
расплылась в улыбке.
- Ваш ход оказался верным, - сказал Мейван с ухмылкой. - Как и
предполагалось, мутант не смог упустить такую возможность. Он прибыл
сегодня утром.
- Расскажите все мне подробно, - прозвучал золотой, чарующий голос.
Лицо Цинзара стало задумчивым, когда конструктор описал ему все
детали пленения Клейна. Он задал несколько вопросов, Мейван ответил. Но он
спрашивал снова и снова, интересуясь мельчайшими подробностями; казалось,
вопросам не будет конца. Наконец, Мейван сказал:
- Я уверен, что наши люди выполнили все наилучшим образом. Им было
приказано схватить его, как только он войдет в здание, - чтобы он не мог
чего-либо сотворить или коснуться какого-либо прибора. Охранники выполнили
приказ в точности. Так как они - шайка ленивых негодяев, я все проверил
сам, допросив каждого в отдельности. Но что могло случиться? Что вас
беспокоит?
Цинзар молчал, стараясь не выдать владевшее им возбуждение. Слишком
все быстро и просто получилось, сказал он себе. Он открыто обратился к
ученым Храма, предложив им совместно владеть реликвиями Золотого Века,
попавшими в руки варваров. Этот ход, с одной стороны, был рассчитан на
завоевание доверия побежденных путем демонстрации уважения к их святыням.
С другой - это была западня, расставленная для совершенно конкретного
ученого Храма. В обращении Цинзара содержалось только одно условие -
изучение священных реликвий должно продолжаться, как если бы войны не было
и в помине... "Служение богам выше мелких ссор грешного человечества", - с
изрядной долей лицемерия заявлялось в обращении.
"Итак, проблема решена, - подумал Цинзар, - урод сам пришел ко мне".
И он приказал вслух:
- Доставьте его сюда. Каждая минута его пребывания в собственном
доме, около этих машин, может грозить нам катастрофой. Мы знаем так мало,
а он - так много...
Ожидая своего опасного пленника, он решил проверить силовой хлыст -
один из сравнительно простых действующих инструментов, обнаруженных в
городском доме мутанта. Цинзар не был человеком, который готов доверять
старым истинам. То, что хлыст работал неделю назад, не означало, что он
будет работать сейчас. Он проверил оружие, направив его через распахнутое
окно на ближайшее дерево в парке. Ни звука, ни световой вспышки - однако
вершина с грохотом рухнула вниз. Цинзар испытал удовлетворение
предусмотрительного человека, чья логика оказалась непогрешимой. С самых
ранних дней, когда он еще служил простым писцом, до дней его возвышения к
власти, он рисковал ровно столько, сколько было необходимо, ни больше и ни
меньше. И даже сейчас он не мог дать гарантий, что этот колдун, наследник
знаний Золотого Века, не уничтожит его, Цинзара, с помощью какого-нибудь
ловкого трюка.
Он сунул хлыст за пояс и начал задумчиво мерить шагами обширный зал.
Затем вызвал рабов и велел принести ящик, который стоял в леднике дворца.
Он указал, где его поставить, и кивком головы отпустил рабов.
Внезапно в тронный зал ворвался дежурный офицер.
- Великий вождь, - возбужденно закричал он, указывая рукой в окно, -
корабли! Сотни кораблей! Они атакуют нас!
Моментом позже, стоя у окна и наблюдая за приземлением вражеского
флота, Цинзар понял, что его смутное предчувствие оказалось верным.
Появление Клейна в городе являлось частью продуманного плана, который
развивался теперь к своему смертельному концу. Было приятно знать, что
Сиятельный Клейн сам себя загнал в ловушку.
Цинзар не стал тратить время на бесполезное наблюдение из окна.
Отсюда он не мог видеть всех важных деталей сражения. Он приказал отнести
ящик обратно и написал записку для Мейвана. Затем, в сопровождении
сильного эскорта, он двинулся к штабу резервной армии, сосредоточенной в
центре города.
Ядро резерва составляли варвары, но большая его часть включала
рабов-венериан. Прибытие Цинзара было встречено возбужденным гулом.
Приветственные возгласы, стук мечей о щиты, одобрительные крики долго не
смолкали после того, как он вошел в здание штаба.
Он обсудил положение с несколькими высшими офицерами, которые
держались спокойно и уверенно. В соответствии с их данными, в атаке на
город участвовало шестьдесят тысяч линнианских солдат. Это точно равнялось
числу варваров, которые захватили Линн два месяца назад. Такое совпадение
удивило Цинзара; может быть, оно имело какое-то символическое значение.
Эта мысль вызвала у него насмешливую улыбку. Не символы, но мечи говорят
на языке победы.
После полудня атака линниан была отбита. Так как непосредственная
опасность миновала, Цинзар вернулся во дворец и немедленно велел принести
ящик. Затем он вызвал Мейвана. Тот явился через полчаса, толстый, как
всегда растрепанный; широкая ухмылка блуждала на его лице. За ним четверо
рабов тащили портшез, в котором, связанный по рукам и ногам, сидел Великий
Правитель Линна. Портшез был поставлен на пол, и рабы молча удалились.
Безнадежность была написана на лицах этих бывших нобилей Империи.
Клейн изучал вождя варваров с нескрываемым интересом. Мнение Лидии об
этом человеке показалось ему справедливым. Вопрос заключался в том, может
ли этот самоуверенный военный гений испытать ужас при мысли, что Атомные
Боги существуют и действуют. Удастся ли внушить ему этот ужас сейчас, в
ближайшие полчаса?
Цинзар прервал молчание.
- Клянусь божественными конями, - сказал он с отвращением, - вы,
линниане, все-таки жалкие существа.
1 2 3 4 5 6 7 8