На пальце у тебя перстень с большим красивым камнем, на поясе висит длинный меч. Твой конь просто великолепен! Надо ли продолжать? По-моему, я назвал уже больше чем достаточно причин для нашего знакомства. Когда я продам все это… ну, пожалуй, за исключением одежды, в Легранне, бедняки во многих деревнях получат по монете, а то и по две. Ты, богатый франт, должен быть счастлив, что попался такому благородному человеку, как я. Хотя, вы никогда не понимаете моих устремлений, тупые богатеи. Называете меня грабителем и злодеем. Пусть, мне важно не ваше мнение…
Дальвиг хотел ответить «благородному разбойнику» каким-нибудь гневным острым словом, но лицо его было готово лопнуть от прилившей к нему крови, и на ум ничего не пришло.
К тому же он сомневался, что способен сейчас сказать что-то членораздельное. Только когда они остановились на крошечной полянке, где стояли Дикарь и понурый сивый жеребец незнакомца, Эт Кобос смог немного прийти в себя. Разбойник снова привалил спеленатого пленника спиной к дереву и уселся рядом с ним на корточки.
– Зачем мне твое вранье про бедняков? – натужно просипел ему Дальвиг. Перед глазами у него летали облака серебристых звездочек. – Так я и поверил, что раздашь деньги и ничего не оставишь себе.
– Ну, конечно, оставлю что-нибудь! – хохотнул разбойник, ничуть не обидевшись. – Согласись, если я протяну ноги с голодухи, кто тогда позаботится о бедных детишках, у родителей которых такие, как ты, отобрали последнее?
Пока он говорил, ловкие пальцы сами собой обшарили карманы пленника. Кошелек, Жезл, Дудочка и несколько других вещичек образовали кучку у ног Дальвига. Так же деловито злодей стащил с пальца Эт Кобоса перстень и погладил его грязным пальцем с обломанным ногтем.
– Пускай пока побудет здесь! – прошептал он. Дальвиг в этом своем положении нашел возможность немного удивиться: он полагал, что, лишившись перстня, перестанет понимать язык, ведь речь белораннцев достаточно сильно отличалась от его родной, энгоардской. Однако он не учел, что для любого владельца перстень действовал в обе стороны и теперь «переводил» речь теперешнего хозяина для бывшего.
– А теперь будь любезен, объясни мне, для чего служат все эти штучки? – ласково попросил тем временем разбойник, копаясь в кучке добычи. – Зачем тебе дудка? Ты менестрель? А эта палка – знак власти в каком-то городе? Такая бы мне очень пригодилась.
– Попробуй догадаться сам, – зло сказал сквозь зубы Дальвиг.
– Я люблю загадки, – миролюбиво начал разбойник, но потом резко стер улыбку со своего лица и угрожающе приблизил его к самому носу пленника. – Но не так сильно, как ты мог бы подумать! Смотри, здесь, на этой уединенной полянке, мы сможем с тобой долго беседовать с разными степенями жестокости. Развести костер – плевое дело. Выстругать кол и вогнать тебе в задницу – тоже не много мороки. А еще я простым ножиком смогу так отделать тебя, что ты взвоешь громче голодного волка. Ну, для начала пнуть тебя в рожу?.
– Не надо! – испуганно воскликнул Дальвиг. Злость его мигом испарилась, стоило только представить, как в задницу втыкается толстый сосновый кол. – Я расскажу и так!
– Да? – с сомнением спросил разбойник. – Зря ты начал… Я вот подумываю, что было бы забавно подвесить тебя на том толстом суку так, чтобы земли касались только пальцы ног. А потом подсыпать под них углей. Интересно, что ты предпочтешь – задыхаться или нюхать дым горящего мяса? Держу пари, ты предпочтешь поджариться.
– Не надо этого делать! – взмолился Дальвиг, взмокший от страха. – Спрашивай, я все очень быстро тебе расскажу. Забирай все и уезжай, только оставь меня в покое!
– В покое? – переспросил разбойник и расхохотался. – Ну, смешные вы люди, ваши милости! Сколько вас встречал, думаете, что простые люди тупее вас? Я, значит, тебя оставлю живым, а ты вернешься в Легранн, к своим богатым дружкам, и выедешь сюда на охоту? Или станешь шастать по рынкам и кабакам, чтобы рано или поздно меня встретить и отдать страже? Что ж мне, не показываться в городе? Не пить пива и вина? Не тискать девок у теплого камина? Э, я на такое не смог бы пойти, будь я даже самый добрый на свете человек. Благоразумие не позволит, ты уж прости, ваша милость. Все равно, каждый богач – вошь, отъевшаяся на народном теле, а вшей надо давить. Уразумел?
Закончив, разбойник без тени улыбки на лице взял в одну руку Жезл, в другую – Дудочку, и по очереди протянул их Дальвигу. Молча.
– Это – церемониальная булава, – скороговоркой начал врать Эт Кобос. Так же складно и вдохновенно, как он врал в деревнях, когда рассказывал о своих путешествиях. Здесь у него имелся несомненный талант, который, увы, скоро обещал быть зарытым в землю – вместе с хозяином. – Ты прав, это символ власти в моем родном городе. Но он находится в далеком княжестве, к югу от Белоранны, и тебе не принесет ничего, кроме неприятностей. На нем нет драгоценностей, он сделан из латуни и покрыт эмалью! – Ну, насчет пользы мы еще посмотрим, – пробормотал разбойник, скривившись. – А дудка?
– Она волшебная! Стоит подуть в одну дыру – появится холодная ключевая вода, чтобы утолить жажду. Подуешь в две – получишь вино, в три – еду, а если дуть в четыре, возникнет просторная палатка со ждущей внутри прекрасной обнаженной девушкой… Бедным детям такое давать ни в коем случае нельзя!
– А, брешешь! – воскликнул удивленный разбойник. – В наших краях нету никакого колдовства! – А ты сам попробуй! – посоветовал Дальвиг. – Если мне не веришь. Только дуй сначала в одну дырочку.
Прошептав этот совет, Эт Кобос замер, внутренне сжавшись в ожидании смерти или спасения. Глаза его пленителя алчно заблестели. Он нерешительно поднес дудочку к губам, облизнулся, застыл. Наконец зажал мундштук зубами и дунул. Только одна дырочка, самая ближняя, была открыта. Тревожный и пронзительный высокий звук улетел к верхушкам деревьев, к невидимому солнцу. Разбойник нахмурился и быстро огляделся по сторонам, однако большого овального пятна, похожего на окно с зеленым непрозрачным стеклом, не заметил. Оно находилось посреди поляны, точно за спиной злодея.
– Ну? – угрожающе прорычал разбойник, сведя брови к переносице.
– Ах да, чуть не забыл! – нервно воскликнул Дальвиг. – Нужно ведь еще сказать волшебные слова.
– И какие?! – спросил разбойник таким тоном, словно его терпение истощилось. Дальвиг не успел ему ответить, так как из овального пятна донесся громкий и властный женский голос:
– Кем агрин? Кто зовет?
– Ма, Сорген! – завопил Эт Кобос, мимоходом удивляясь, как он в таком положении ухитрился вспомнить свое секретное имя. – Эндарел ман, туосдарел чарет . Помоги мне, спаси от смерти!


Разбойник нерешительно топтался на месте и никак не мог догадаться обернуться.
– Чего ты лопочешь? – спросил он. Теперь нахмуренный лоб свидетельствовал скорее о напряженной работе мысли. – И кто там орал до тебя?
Тем временем в зеленом «окне» появился черный силуэт, похожий на эскиз, который делает для картины художник. Отличие было только одно: этот «рисунок» двигался и быстро увеличивался в размерах, пока не заполнил собой весь овал. В тот самый момент, когда разбойник наконец обернулся и увидел рядом странное пятно, из него на поляну вырвался всадник, принесший с собой резкий порыв горячего ветра. Серый жеребец с длинными белыми чулками на ногах скалил жуткую пасть, из которой торчали клыки величиной с человеческий палец. Злым красным глазом чудовище посмотрело на Дальвига сверху вниз и затрясло косматой головой. В седле сидела женщина в плотной синей куртке, украшенной только стальными шипастыми эполетами. Плечам, которые они закрывали, позавидовал бы иной мужчина… И сама незнакомка была далеко не хрупкой и элегантной. Грозное лицо, обрамленное белыми, с желтым отливом, волосами обратилось к замершему у дерева Дальвигу.
– Ва аргет? – сквозь зубы прошипела незнакомка, пронзая Эт Кобоса горящим взглядом черных, как угли, глаз.
– Я! – пискнул Дальвиг, забыв, на каком языке должен разговаривать. Женщина выпрямилась в седле, переводя свой повергающий в дрожь взор на разбойника. Тот уже улепетывал прочь, стремясь достичь сивого жеребца и удрать. Незнакомка быстро процедила несколько незнакомых Дальвигу слов и снова поглядела на него… кажется, вопросительно.
– Если ты знаешь энгоардский, прошу тебя – говори на нем! – взмолился Эт Кобос.
– Я знаю все языки – кроме Белого! – презрительно ответила женщина и сплюнула после слова «белого». – Но ты позвал меня не для разговоров?
– Да! – Дальвиг всхлипнул от избытка чувств и едва не расплакался. – Да… Я был на грани жизни и смерти! Тот человек, вероломно напав на меня, связал, ограбил и собирался убить. Помоги мне!
– Да, – криво усмехнулась женщина. – Какой хороший рекрут для Теракет Таце! Дал себя связать и убить.
Все с той же усмешкой на устах, незнакомка дала пинка скакуну и тот боком подпрыгнул вплотную к Дальвигу, едва не наступив на него лапами – жуткими лапами с настоящими когтями, будто у волка или кошки. Всадница грациозно свесилась вниз, представляя Дальвигу лицезреть за разошедшимися краями куртки грудь. Кривым ножом она ловко распорола большую часть сетки, а остальное Эт Кобос тут же оторвал сам.
– Моя Книга! – горестно завопил он, когда вскочил на занемевшие ноги. – Мой конь!
Разбойник, добежав до коня, немедленно запрыгнул в седло и помчался прочь, что есть силы нахлестывая жеребца. Дикарю, привязанному к седлу сивого, пришлось отправиться за ними.
– Ах, ты совсем молоденький! – пробормотала незнакомка, уже не так сурово, как вначале. Окинув Дальвига испытующим взглядом, она протянула руку. – Забирайся ко мне! Сейчас мы его догоним.
Изогнувшись, она затянула Эт Кобоса вверх, усадив перед собой. Странное создание, служившее женщине конем, повернуло голову и поглядело на нового седока отнюдь не дружелюбно. Черные губы изгибались в настоящем волчьем оскале, чем-то похожем на злую ухмылку.
Всадница навалилась на спину Дальвига грудью, пригнув к самой шее скакуна, чтобы прошептать пару непонятных слов. «Конь» подпрыгнул высоко в воздух, вытянул шею и глухо зарычал. Тут же его грива пропала, сменившись чешуей, которая покрывала холку ровными плотными рядами. Голова сжалась, превращаясь в змеиную, только с выпуклыми по-лягушачьи ноздрями и шипами между ними. Передние ноги раздвинулись в стороны и стали перепончатыми крыльями. Громко хлопнув ими, летающий змей гибко прогнулся и взмыл над верхушками деревьев. Теперь уже Дальвиг, испугавшись, прянул назад и прильнул к мягкой и выпуклой груди незнакомки.
– Страшно? – засмеялась она. – Ничего! Я тоже боялась, когда взлетала на нем в первый раз. Но мне помогали. Вот так!
Она крепко обняла Дальвига за талию длинными мускулистыми руками.
– Как тебя зовут, спасительница? – прошептал Эт Кобос, чувствуя в груди, стиснутой в объятиях, непонятное тепло и щемленье – словно он одновременно ждал и боялся чего-то, словно ему сразу было плохо и хорошо, страшно и весело.
– Хейла! – ответила женщина, щекоча ухо Дальвига дыханием.
– Я перед тобой в долгу, – жалобно воскликнул тот.
– О да! – засмеялась Хейла. – Это точно! А ты, Сорген, быстро приходишь в себя?
– Не знаю, – прошептал Дальвиг. Однако в этот момент женщина отвлеклась и даже оторвала от талии Эт Кобоса одну руку, чтобы указать вниз.
– Смотри, вот он!
Вдоль дороги, выглянувшей из-под густого полога леса, показались две лошади и всадник, несущиеся во весь опор. Хейла зловеще рассмеялась.
– Не нужно ему было выбираться на открытое место! Ой не нужно!
Вторая рука тоже отпустила Дальвига, отчего тот почувствовал себя беззащитным. Казалось, сейчас змей сделает поворот – и незадачливый седок полетит на землю. Впрочем, до нее не так уж долго лететь… Может, он отделается сломанными костями? Только что его бросало в жар от прикосновений Хейлы – теперь, когда она прижималась к нему не так плотно, ветер заставил дрожать от холода.
За спиной Дальвига заскрипел натягиваемый лук. Раздался басовитый звон тетивы – и что-то черное, стремительное, слишком толстое, чтобы быть обычной стрелой, метнулось к ничего не подозревающему разбойнику. Загадочный снаряд поразил его в голень. Промах! – подумал Дальвиг. Однако черный прут толщиной в три пальца, который воткнулся в ногу преследуемого, вдруг обмяк, закрутился спиралью и исчез. Казалось, он заполз под штанину…
– Этот недоносок – мертвец! – уверенно заявила Хейла. Она звонко шлепнула змея по чешуйчатому боку, и тот послушно скользнул вниз, ловко огибая деревья. Дальвиг непроизвольно сжался всем телом, но горячие руки снова обняли, приободрили и повергли в трепет. У самой земли змей встряхнул крыльями и завис на месте: из-под шейных чешуек полезли жесткие серые волоски, ноздри сползлись друг к другу и превратились в черную влажную пуговицу, а перепонки сложились и стали кривыми, мощными лапами. Теперь Дальвиг и Хейла сидели на гигантском волке.
Беглец валялся на дороге, совсем недалеко от места их приземления. Свернувшись калачиком, он обеими руками вцепился в бедро. Потом разбойник задергался, загребая пыль и пучки травы ногами, стуча головой о корни берез, торчащие на обочине. Дикарь и сивый жеребец, храпя, пятились прочь, хотя убегать не убегали. Выпученными глазами кони смотрели то на корчащегося в муках человека, то на здоровенного волка, свесившего из пасти толстый красный язык. Мягко переваливаясь, зверь подбежал к разбойнику поближе и хищно облизнулся. На губах неудачливого грабителя уже выступила красная пена. Он перестал биться и вытянулся в струнку, непрерывно хрипя и багровея чем дальше, тем сильнее. На лбу и шее у него вздулись жилы, толстые, как веревки. Скрюченными пальцами бедняга шарил у себя по животу с таким остервенением, словно хотел выдрать оттуда все кишки. Вдруг из горла вырвался страшный протяжный звук – нечто среднее между воем и клокотанием воды в узкой трубе. Так же резко он прервался:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57