«Опять враки, ничем таким он от обычного мужчины не отличается, за исключением того, что на теле нелюдя нет ни капли лишнего жира, а сплошь твердые мышцы и жилы», – мысленно отметил Элверт.
Эльф быстро растерся жесткой простыней и, обернув чресла куском полотна, занялся волосами. Густые, тонкие и жесткие, как стальная проволока, они не требовали особой заботы. Костяная расческа разделила легкие блестящие пряди. Редкий цвет волос для чистокровных эльфов, по большей части темноволосых.
– Какова же окажется помощь Далмэди? – неожиданно спросил Ириен.
– Есть один ученый молодой человек, который сможет помочь вам в архивных изысканиях. Он ждет вас в Канегоре.
– А если чуть точнее?
– У него будут с собой важные документы.
Эльф надолго задумался, помогая своему мыслительному процессу верчением расчески между ладоней. Миариль все-таки решила помочь и не придумала ничего лучше, чем подключить к этому делу Далмэди. Возможно, она права и это единственный способ добраться до тайных архивов жрецов. Ссориться с игергардской разведкой себе дороже, но и открыто помогать Далмэди нельзя ни в коем случае. Если тот сумеет найти хоть малейшую зацепку, то нелюдю придется несладко. Ириен примерно представлял, что ждет его в Игергарде, но, похоже, недооценил решительности и возможностей Оллаверна. А тут еще и Яттмур.
– Лорд Далмэди, в свою очередь, более всего желает покончить с притязаниями яттмурской королевы. И если вы выбьете из ее рук главный козырь… – командор Элверт выразительно поглядел на Альса.
– Передайте его светлости, что тут наши интересы совпадают.
– Отлично! В первых числах балагера вам надлежит встретиться в Канегоре с человеком по имени Драйк. После полудня, в трактире «Королевский олень».
– Как я его узнаю?
– Вы его узнаете, господин Альс, – пообещал командор. – Всего вам наилучшего!
И змеей скользнул за дверь.
– …! … …! – крикнул ему вслед Ириен. И то были не самые лучшие слова на ти’эрсоне, языке эльфов.
Той же ночью специальный гонец, загоняя казенную кобылу, мчался в Орфиранг, неся за пазухой запечатанный пятью сургучовыми печатями пакет. С полным дословным пересказом беседы командора Элверта и эльфа Ириена Альса шефу Королевской Тайной службы лорду Далмэди.
Его единокровный сын Драйк в это время вел высокоморальную беседу с двумя своими приятелями, обсуждая высший, божественный замысел человеческого существования, хотя прекрасно знал, что завтра ему рано вставать, а папаша снова отчитает за сонный вид. Но более всего беспокоила Драйка вовсе не взбучка от Верховного командора, а перспектива провести целую дюжину дней без компании и собеседников.
Господин Валлэ расставил в необходимом порядке девять светильников, поместив в центр образовавшейся фигуры матово-белый каменный шар. Ему требовалось полнейшее сосредоточение, чтобы сообщить лорду Арьятири о важной новости. Как известно, людям тяжело даются приемы эльфийской магии, и господин Валлэ опасался, что не успеет исполнить приказ до утра.
Королева Тианда занималась любовью со своей фавориткой, справедливо решив, что здоровый секс лучшее средство от бессонницы.
Самый молодой из магистров Оллаверна – Ноэль Хиссанд, затворившись в огромном зале, в свете единственной свечи творил могущественное заклинание, без запинки повторяя заученные слова на древнем, царапающем горло языке. Это был удивительно красивый ритуал. Золотые полупрозрачные капельки стекали с пальцев волшебника, сплетались между собой в радужно мерцающую сеть и растекались во все стороны, образуя тающие в воздухе узоры.
Игергардский король Хальдар всю ночь работал с донесениями лорда Далмэди и яттмурского посла и заснул только на рассвете, отпустив предварительно спать своих советников.
А Ириену Альсу снилась война. Всё и все вокруг были в крови – визжащие, сбесившиеся от боли и страха кони, топчущие вопящих людей и нелюдей, осыпающих друг друга смертоносными ударами, живые, мертвые и раненые, и даже жидкая грязь приобрела кровавый оттенок. Над яттским полем стоял сплошной крик и грохот, от которого лопнула серо-стальная небесная твердь, проливаясь бесконечным дождем. Но и холодные струи не могли унять огня дикой сечи, вспыхнувшей под сыпавшимися с клинков искрами, распаленной тысячами сорванных в оре глоток и горячими потоками крови. Ириен тоже орал, не помня себя, рубя и закалывая людей, отсекая им руки и головы, протыкая насквозь. Он не слышал ни собственного рёва, ни душераздирающих криков, ни лязга и скрежета лат, ни звона мечей, словно слух отключился за ненадобностью. Только грохот собственного сердца и шум крови в ушах. Этот равномерный гул да вкус крови, наполнявшей рот после того, как кто-то древком алебарды выбил ему часть зубов, оставались единственными звеньями, связывавшими Альса с действительностью. Пожалуй, если бы какой-нибудь могущественный волшебник сумел остановить время и выдернул бы эльфа из гущи битвы, то Альс бы не смог даже имени своего назвать.
– Пощадите!!!
– Бей! За Митайту!
– Ни-ко-го не жалеть!
– Убивай!
– А-а-а-а! Не-э-э-эт!
Ириен проснулся, немного поворочался с боку на бок, унимая бешеный галоп сердечного ритма, и усилием воли заставил себя открыть глаза. Грязно выругался, но решил, что половины ночи ему будет достаточно для отдыха. Возвращаться в сон, обратно на недавнюю войну, эльфу не хотелось. Чем там все кончится, он уже знал.

Глава 2
КРОЛИЧЬЯ ЛУНА

Каждый сходит с ума по-своему.



Весна 1695 года

Те полтора десятка дней, которые следуют за весенним равноденствием вплоть до Арамидиля – праздника встречи весны, на севере принято именовать Кроличьей Луной. Безумное время предчувствия нового витка жизни, канун возрождения земли. Опасное время для слабых духом и телом. В Кроличью Луну кто-то кончает жизнь самоубийством или сводит кровавые счеты с тайными и явными врагами, а кто-то решает начать все сначала и решительно отказывается от прошлого. Считается, что даже боги в эти дни ненадолго покидают мир, оставляя его на произвол демонов и нечисти. Потому живым существам лучше не покидать надолго своих домов, особенно после захода солнца.
Но Альс торопился, как на пожар, наплевав на все суеверия и предрассудки. От Фадара в глубь страны вел Королевский тракт – широкий, выложенный серым кирпичом, с верстовыми столбами, придорожными трактирами и постоялыми дворами, облегчая дорожные тяготы всякому ступившему на него.
Где-то далеко остался неприветливый Ветланд с его дождями и ветрами. Затерянный на краю зловещего Хейта маленький замок Тэвр постепенно превращался в смутное воспоминание. Кенарду порой не верилось, что он столько лет прожил в невероятной глухомани, даже не помышляя о том, как живут люди в иных краях.
В конце концов, думалось ему все чаще и чаще, он видел лишь окраины огромной страны, и то потрясен до глубины души. А ведь существуют еще Тассельрад, Великий Маргар, Эрмидэйские острова и еще тысячи городов, которые он сможет увидеть собственными глазами. Есть Ятсоун, священный город, где не счесть храмов всех существующих богов, а есть еще и эльфийский Фэйр.
Ему почему-то казалось, что он обязательно все увидит и все узнает, а пока сделан только первый шаг. Право же, это обнадеживало.
Игергард поистине был великолепен во всем. Касалось ли дело мостов, дорог или замков, велась ли речь о полях и садах – все здесь было большое и добротное. Деревни поражали воображение ветландца заборами выше человеческого роста, некоторые были (страшно сказать!) кирпичные.
– Народ разбогател на военных поставках, – нехотя пояснил Альс столь высокую степень благосостояния игергардского народа. – На юге, ближе к Яттсу, Оньгъен разорил целые провинции. Там все не так благостно.
– Я понимаю… – протянул Кен.
Он помнил, что эльф участвовал в войне с оньгъе. И до колик завидовал. Еще бы! Настоящая война, настоящие подвиги, настоящие герои.
– Я читал историю оньгъенских Святых походов.
– Те еще были времена.
– А вы во всех принимали участие?
– Нет, – ухмыльнулся Ириен. – Только в последней. Мне хватило других войн.
Утром двадцать второго дня месяца алсир они перевалили через очередной холм, и с его вершины открылся величественный пейзаж долины Аларимы. Сама река пряталась где-то далеко в зеленой дымке густых лесов. Дорога петляла между рощ и полей, от одного селения к другому и в конце концов должна была привести к мосту– на границу провинций Олерой и Лейнсруд. Рядом Алар, от которого до Канегора, в общем-то, рукой подать.
– Так это ж близко, – удивился ветландец.
– Только кажется. В лучшем случае будем там к полудню седьмого дня.
Кен прикинул, сколько поворотов делает старинный тракт, и согласился.
– А напрямик было бы быстрее.
– М-да. Но напрямик пусть наши враги топают, – отрезал Альс.
Спорить с ним Кен не решился. Его устраивала дорога и возможность поглядеть на здешние места вблизи. Они продолжили путь, не задерживаясь в ближайшей деревне, где не нашлось трактира. Проехали мимо хутора, мимо мельницы, пока уже ближе к вечеру не оказались на окраине безымянного поселения, состоящего из десятка домов.
– Там что-то происходит, – сказал Кен, хвастаясь своим острым зрением.
– Точно. Вешают кого-то.
Присмотревшись повнимательнее, Кен разглядел, что толпа не просто стояла под новыми воротами на въезде в Деревню. Перекладину поспешно превращали в импровизированную виселицу. Обычная практика в игергардских селениях.
– Вмешаемся? – оживился рыцарь Эртэ.
– С каких дел?
– Так вешают же… – опешил Кен.
– Пусть вешают. Их право, – равнодушно отозвался Альс.
– А вдруг это самосуд?
– Так оно и есть. Зачем же нам лезть не в свое дело?
Голос у эльфа был такой мерзкий, что Кенарда просто передернуло от отвращения.
– Скажите еще, что это справедливо?! – возмутился он.
– А что заставляет тебя думать, что люди поступают со своей жертвой несправедливо?
Эртэ прекрасно знал, что селяне, если и вешают кого-то, так только того, кто не сможет сам защититься. За несколько лет службы в Тэвре он не слышал о случае, когда бы крестьяне расправились с настоящим разбойником. А ветландцы (даже холопы) славились своей свирепостью. Все больше речь шла о мелких воришках или старухах-шаманках.
– Давайте хоть посмотрим, кто – жертва.
– Я и так вижу. Взрослый мужчина, средних лет, – спокойно отозвался эльф. – Конокрад или насильник, не иначе. У меня нет желания любоваться висельником.
Но все же они подъехали ближе. Альс снова не ошибся. Не подвел его пресловутый эльфийский взор. Крепкие мужики под вопли своих жен и детей вязали веревку на шею избитого до полусмерти типа. Тот на самом деле выглядел здоровилой, не высоким, но широченным в плечах. Черная кровь запеклась на рыжевато-седых прядях, а лицо заплыло от побоев. Кенарду осталось подивиться, как селяне сумели изловить такого могучего мужика. И только он скрепя сердце решил признать правоту эльфа, как услышал то, чего никак не ожидал.
– Стойте! – рявкнул Альс, спрыгивая с Ониты.
Разумеется, его никто слушаться не собирался. Веревку уже сбросили с перекладины вниз и успели натянуть на голову жертвы до ушей.
– Я сказал – хватит! – проорал эльф и выхватил из ножен свои мечи.
Это возымело определенный эффект, потому что толпа притихла, а избитого типа оставили на время в покое.
– Чё те надо, господин эльф? – угрюмо огрызнулся самый старший из мужиков, по виду – староста. – Мы оньгъенскую сволоту вешаем. Ехай мимо, а коли хочешь, дык присоединяйся.
Кен изумленно воззрился на недодушенного пленника. Он впервые видел живого оньгъе. Но ни знаменитой бороды, ни «шипастого колеса» на могучей груди разглядеть не сумел.
– Этот тварь, чай, сородичей твоих резал без всякого счету, – снова подал голос староста.
– Этот человек – мой друг, – сказал эльф. – Отпустите его. Немедленно!
Глаза у эльфа были сумасшедшие, бешеные и яростные, об их раскаленное серебро разбивалась любая жажда крови.
– Маво старшого сына оньгъе убили! Тапереча моя очередь! – злобно закричал староста. – Вешайте сволоту!
– Нет! – воскликнул эльф и сделал шаг вперед. – Либо вы оставите этого человека в покое, либо я всех здесь положу. – Он бросил на селян исподлобья волчий взгляд. – Решай, чего тебе больше хочется?
И сделал еще один шаг в сторону пленника.
Кену стало немного не по себе. Он уже успел достаточно изучить сложную эльфью натуру, чтобы понимать одну простую истину: даже если бы это были не простые селяне, а целое войско – Альс не отступит. Ветландец колебался недолго, он тоже быстро спешился и обнажил свое оружие, став рядом с эльфом.
Противостояние длилось недолго. Сельские жители были не до такой степени воинственны, как могло показаться с первого взгляда. Мужики нехотя сняли с шеи оньгъенца петлю и толкнули в сторону незваных спасителей. Тот не удержался и упал на землю.
– Будь ты проклят, нелюдь! – кричали мужики.
Кое-кто из особо отчаянных даже попытался кинуть в их сторону камень. Но после того как Кен сделал угрожающее движение, их решимость испарилась, словно снег на сковороде. Камнеметатель взвизгнул и отбежал на безопасное расстояние.
– Пард! – сказал эльф и раскрыл объятия другу, опускаясь рядом на колени.
Верить собственным глазам Кенард не осмелился. Двое мужчин обнялись в пыли, заостренное эльфье ухо прижалось к разорванному округлому человеческому уху, стальная коса к седым пасмам, гладкая щека к колкой щетине.
– Эльфище… – хрипло простонал оньгъе, сжимая Альсово плечо. – Ты… вовремя…
– Традиции – дело святое, – откликнулся эльф. – Где твоя прорезная секира?
– А хрен ее знает… там же, где и борода…
Эльф помог другу подняться с такой заботой, на какую, как искренне полагал ветландец, Альс не способен принципиально. Роста извечный эльфий враг был небольшого, ниже самого Кена, но руки у него были толщины, которая сделала бы честь тангару-мореходу.
– Кен, мы на Руде поедем, – сказал эльф, подводя Ониту к Парду.
1 2 3 4 5 6 7