Хроники Артура – 01

OCR Ustas (vn262@yandex.ru), Денис (
«Бернард Корнуэлл. Король зимы»: Эксмо, Домино; Москва; 2005
ISBN 5-699-15953-3
Оригинал: Bernard Cornwell, “The Winter King”
Перевод: Л. Яхнин
Аннотация
VI век. Темные времена в Британии. Прошло уже сто лет, как с острова ушли римляне. От них остались лишь города, дороги и виллы, и неоткуда ждать помощи бриттам, оказавшимся в кольце неприятелей-варваров.
Но придет человек, который сразится с превосходящими силами врага и отразит нашествие. Великий полководец, герой — Артур.
Бернард Корнуэлл
Король зимы
Джуди с любовью


Действующие лица
Агрикола — гвентский полководец, который служит королю Тевдрику.
Амхар — незаконный сын Артура.
Анна — сестра Артура, замужем за королем Вудиком Броселиандским.
Артур — незаконный сын Утера и защитник Мордреда.
Бализ — древний друид Думнонии.
Ван — король Беноика, отец Ланселота и Галахада.
Бедвин — епископ Думнонии, главный советник короля.
Блайддиг — вождь Беноика.
Борс — защитник Беноика.
Брохваэль — король Повиса в послеартуровское время.
Валерин — вождь Повиса, помолвленный с Гвиневерой.
Галахад — принц Беноика, брат Ланселота.
Гвендолен — изгнанная жена Мерлина.
Гвилиддин — плотник Инис Видрина.
Гвиневера — принцесса Хенис Вирена.
Герайнт — зависимый принц Думнонии, Хозяин Камней.
Горфиддид — король Повиса, отец Кунегласа и Кайнвин.
Гриффид an Аннан — капитан войска Овейна.
Гудован — писец Мерлина.
Гундлеус — король Силурии.
Дафидд an Груффуд — переводчик истории Дерфеля.
Дерфель Кадарн — рассказчик, сакс, опекаемый Мерлином, воин Артура.
Диурнах — ирландский король Ллейна. (Эта страна раньше называлась Хенис Вирен.)
Друидан — карлик, начальник стражи Мерлина.
Игрейна — королева Повиса, жена Брохваэля.
Игрейна Гвинеддская — мать Артура, а также Морганы, Анны и Моргаузы.
Иорвет — друид из Повиса.
Леса — один из копьеносцев Дерфеля.
Кадваллон — король Гвинедда.
Кадви — зависимый король Думнонии, охраняющий границу с Керновом.
Кай — друг детства Артура, теперь один из его воинов.
Кайнвин — принцесса Повиса, сестра Кунегласа, дочь Горфиддида.
Каледдин — давно умерший друид, рукопись которого ищет Мерлин.
Кельвин — священник, работающий в библиотеке Инис Требса.
Кердик — король саксов.
Кулух — двоюродный брат Артура, один из его воинов.
Кунеглас — наследный принц Повиса, сын Горфиддида.
Кэван — заместитель Дерфеля.
Ланваль — заместитель Артура, начальник телохранителей Гвиневеры.
Ланселот — наследный принц Беноика, сын короля Бана.
Леодеган — пленный король Хенис Вирена, отец Гвиневеры.
Ливеллин — служащий в сокровищнице Думнонии.
Лигессак — первый начальник телохранителей Мордреда, который служит Гундлеусу.
Линет — любовница Дерфеля, позднее служанка Гвиневеры.
Лливарх — второй начальник телохранителей Мордреда.
Лохолът — незаконный сын Артура, близнец Амхара.
Лэдвис — любовница Гундлеуса.
Маэльгвин — монах в Динневраке.
Марк — король Кернова, отец Тристана.
Мелвас — король Белга, зависим от Думнонии.
Мерлин — правитель Авалона, друид.
Моргана — сестра Артура, одна из жриц Мерлина.
Моргауза — сестра Артура, жена Лота Лотианского.
Мордред — король-ребенок Думнонии, «Король Зимы».
Морфанс — один из воинов Артура, прозванный Уродливым.
Мэуриг — наследный принц Гвента, сын Тевдрика.
Набур — христианский судья в Дурноварии, узаконенный охранник Мордреда.
Нимуэ — любовница Мерлина, жрица.
Норвенна — невестка Утера, мать Мордреда.
Овейн — великий воин Утера, военачальник Думнонии.
Пеллинор — сумасшедший король Инис Видрина.
Ралла жена Гвилиддина, кормилица Мордреда.
Саграмор — нумидиец, командир войска Артура.
Сарлинна — девочка, выжившая во время резни в Дартмуре.
Себила — сакская рабыня Морганы.
Сэнсам — христианский священник и епископ, настоятель монастыря в Динневраке.
Танабурс — друид Силурии.
Тевдрик — король Гвента.
Тристан — наследный принц Кернова.
Тудвал — монах-послушник в Динневраке.
Утер — король Думнонии, верховный король Британии, пендрагон*.
Хеллед — принцесса Элмета, жена Кунегласа.
Хигвидд — слуга Артура.
Хъюэл — управляющий Мерлина.
Эйллеанн — любовница Артура, мать его сыновей-близнецов Амхара и Лохольта.
Элейна — королева Беноика, мать Ланселота.
Элла — король саксов.
Энгус Макайрем — ирландский король Деметии, король Черных Щитов.
* Это слово обычно употребляется как имя собственное Короля Утера, но на самом деле это титул («главный дракон») ряда кельтских королей.
Место действия
Абона* — Эйвонмут, Эйвон.
Аква Сулис* — Бат, Эйвон.
Браногениум* — римская крепость, Лейнтвардин, Херефорд и Вустер.
Бурриум* — столица Тевдрика. Уск, Гвент.
Вента* — Винчестер, Гемпшир.
Глевум* — Глостер.
Динневрак — монастырь в Повисе.
Дурновария* — Дорчестер, Дорсет.
Дурокобривис* — Данстейбл, Бедфордшир.
Инис Веир* — остров Ланди.
Инис Видрин* — Гластонбери, Сомерсет.
Инис Мон* — Англси.
Инис Требс* — столица Беноика, Мон-Сен-Мишель, Франция.
* Названия мест, отмеченные звездочкой, упоминаются в исторических хрониках.
Иска* — Эксетер, Девон.
Кар Долфорвин* — королевский холм Повиса около Ньютона, Повис.
Кар Кадарн — королевский холм Думнонии, Саут-КэдбериХилл, Сомерсет.
Кар Луд — Ладлоу, Шропшир.
Кар Маэс — Уайтшит-Хилл, Мер, Уилтшир.
Кар Свое* — столица Горфиддида, Карсвос, Повис.
Каляева* — приграничная крепость, Силчестер, Гемпшир.
Камни* — Стоунхендж.
Кориниум* — Сайренчестер, Глостершир.
Коэл Хилл* — холм Коэла, Херефорд и Вустер.
Кунето* — Милденхолл, Уилтшир.
Линдинис* — римский город, Илчестер, Сомерсет.
Луге Вейл* — Мортимер Кросс, Херефорд и Вустер.
Магнис* — римский форт, Кенчестер, Херефорд и Вустер.
Май Дан* — Мейден-Касл, Дорчестер, Дорсет.
Остров Смерти* — Портланд-Билл, Дорсет.
Ратэ* — Лестер.
Часть первая
Дитя зимы
Глава 1
И было это в стране, которая звалась Британия. Епископ Сэнсам, благословенный среди всех святых, живых и почивших, твердит, что сии воспоминания должны быть низринуты в бездонную яму со всеми остальными мерзостями падшего человечества, ибо повествование это о канунах того несчастного времени, когда великая тьма затмила свет нашего Господа Иисуса Христа. Но это жизнь той земли, которую мы называем Ллогр, что означает Потерянные Земли, история той страны, которая когда-то была нашей, но которую ныне наши враги называют Англией. Это повесть об Артуре, Полководце, Короле, которого Никогда Не Было, Враге Бога и, да простят меня Всевышний и епископ Сэнсам, о лучшем из всех, кого я знал в своей жизни. И о том, как мне пришлось оплакивать Артура.
Сегодня холодно. Над мертвенно-бледными холмами нависают сизые облака. Еще до наступления темноты пойдет снег, но Сэнсам наверняка откажет нам в благословенном тепле. Умерщвление плоти — удел святых. Я, конечно, стар теперь, однако Сэнсам — пусть Господь продлит его дни — все же старше, поэтому я не могу, ссылаясь на свой почтенный возраст, без позволения отпереть дровяной амбар. Я знаю, Сэнсам скажет, что наши страдания лишь малая толика тех, что претерпел Господь, и потому мы, шестеро братьев, вынуждены будем спать вполглаза и дрожать от холода, а к утру колодец замерзнет, и брату Маэльгвину придется спускаться в сруб по цепи и разбивать ледяную корку камнем, и только после этого мы сможем напиться.
И все же холод не самая худшая напасть в эту зиму — обледенелые тропы не позволят Игрейне добраться до монастыря. Игрейна — наша королева, супруга короля Брохваэля. Она смуглая и хрупкая, очень юная и такая неуловимо быстрая, словно солнечный луч в зимний день. Игрейна приходит сюда молиться о том, чтобы ей был дарован сын, но больше времени отдает беседам со мной, чем молитвам, обращенным к Божией Матери и ее благословенному Сыну. Она разговаривает со мной, потому что любит слушать истории об Артуре, и прошлым летом я поведал ей все, что мог вспомнить, а когда не сумел припомнить больше ничего, она принесла мне стопку пергаментных листов, сделанную из рога чернильницу и пучок гусиных перьев. На шлеме Артура тоже были гусиные перья. Эти перья для письма не так велики, не так белы, но вчера я вознес пучок перьев к зимнему небу и на какое-то восхитительно-кощунственное мгновение мне показалось, что под этим венцом из перьев я вижу его лицо. И в то же мгновение дракон и медведь рыком своим потрясли Британию, дабы ужаснуть безбожников с их языческими видениями, а я чихнул и увидел лишь зажатые в кулаке жалкие, едва пригодные для письма перья в ржавых пятнах засохшего гусиного помета. Чернила столь же плохи: просто черная жижа, смесь ламповой сажи и смолы яблони. Правда, пергаменты получше. Они выделаны из шкур ягнят еще древними римлянами и когда-то были покрыты письменами, которые никто из нас прочесть не мог, а женщины Игрейны отлично отскоблили эти шкуры и сделали их снова чистыми и годными для письма. Сэнсам ворчит, мол, было бы лучше, если бы из них сшили башмаки, но выскобленные древние шкуры слишком тонки, их нельзя тачать и латать, к тому же Сэнсам не осмелится обижать Игрейну, ибо таким образом он может потерять дружбу короля Брохваэля. Этот монастырь находится в полудне ходьбы от вражеских копьеносцев, и даже наша жалкая твердыня может соблазнить этих супостатов, понудить их перейти Черную реку, двинуться вверх к холмам и легко достичь долины Динневрак, если только воинам Брохваэля не будет приказано защищать нас. И все же мне кажется, даже желанная благосклонность Брохваэля не сможет примирить Сэнсама с мыслью, что брат Дерфель пишет жизнь Артура, Божьего Врага, и потому нам с Игрейной приходится лгать благословенному святому и толковать ему, будто я перевожу Евангелие Господа нашего Иисуса Христа на язык саксов. Благословенный святой не говорит на языке врагов и читать на нем тоже не умеет, поэтому мы сможем обманывать его достаточно долго, столько, сколько потребуется, чтобы написать эту историю.
А изворачиваться придется, и не раз, ибо не прошло и немного времени с тех пор, как я начал писать на этих шкурах, а святой Сэнсам наведался ко мне в келью. Он встал у окна, вглядываясь в бледное небо и потирая свои иссохшие руки.
— Люблю холод, — сказал он, зная, что я-то холода не выношу.
— Больше всего он дает себя знать моей потерянной руке, — ответил я кротко.
У меня нет кисти левой руки, и вместо запястья лишь узловатый обрубок, которым я расправляю и прижимаю пергаментный свиток во время писания.
— Любая боль — лишь благое напоминание о крестных муках нашего дорогого Господа.
Других слов от епископа я и не ожидал, а он склонился над столом, взирая на то, что я пишу.
— Скажи мне, что говорят эти значки, Дерфель, — потребовал он.
— Я пишу историю рождения младенца Христа, — тут же солгал я.
Он подозрительно уставился на пергамент, затем ткнул грязным ногтем в свое собственное имя. Некоторые буквы он все же мог разобрать, а его имя, должно быть, бросалось в глаза, как черный ворон на белом снегу. Потом он тоненько захихикал, будто злобный мальчишка, и намотал клок моих седых волос на палец.
— Я не присутствовал при рождении нашего Господа, Дерфель, и все же это мое имя здесь. Ты творишь ересь, исчадие ада?
— Господин, — смиренно пробубнил я, пока он тыкал лицом моим в мое писание, — я начал запись Евангелия с того, что милостью нашего Господа Иисуса Христа и с позволения одного из Его самых праведных святых, благословенного Сэнсама, — и тут я постепенно стал продвигать палец к его имени, — смог я занести на пергамент добрую весть о явлении в наш мир Сына Божьего.
Он потянул палец, выдрал несколько волосков из моей головы и снова отошел к окну.
— Ты — отродье саксонской блудницы, — сказал он, уходя, — а ни одному саксу никогда нельзя доверять. Будь осторожен, сакс, не раздражай меня.
— Милостивый господин, — ответствовал я ему.
Но он даже не остановился, чтобы выслушать меня. А было время, когда он предо мной преклонял колено и целовал мой меч. Но теперь он святой, а я — ничто, всего-навсего самый жалкий из всех грешников. К тому же продрогший грешник, потому что света за нашими стенами мало, кругом серо и мрачно. Очень скоро выпадет первый снег.
И был снег, когда началась история Артура. Это было целую жизнь назад, в последний год правления верховного короля Утера. Этот год, по исчислению римлян, считался 1233-м со дня основания их города, хотя мы в Британии обычно ведем начало лет от Черного Года, того самого, когда римляне порубили друидов на Инис Мон. По этому исчислению история Артура начинается в 420 году. Правда, Сэнсам, пусть Бог благословит его, числит наше время от мига рождения нашего Господа Иисуса Христа, которое, считает он, произошло за 480 зим до того, как приключилось все, о чем я поведаю. Но как бы ни считать годы, случилось это давно, в незапамятные времена, на земле, которая звалась Британией, я был там в то время. И вот как это было.
* * *
История началась с рождения.
Холодная ночь. Королевство застыло в неверном свете бледной луны.
В зале кричала Норвенна.
Кричала и кричала.
Пробило полночь. Небо было ясным, сухим и блестящим от звезд. Земля промерзла и казалась крепче железа, реки ее были намертво схвачены льдом. Бледная луна — плохое предзнаменование, в ее зловещем свете протяженные западные земли словно обмерли в холодном мерцании. И три дня свет не струился с мрачного неба, не было и оттепели, весь мир лежал в белом безмолвии, кроме деревьев, с которых ветер сдул снег, — они зловеще чернели на фоне укрытой белым саваном земли. Наше дыхание превращалось в пар, но не отрывалось от уст, не отлетало в сторону, потому что безветрие стояло в ту ясную полночь. Земля казалась мертвой, застывшей и неподвижной, будто оставлена была Беленосом, богом солнца, и обречена вечно плыть в бесконечной холодной пустоте между мирами. И был холод, пронизывающий, мертвящий холод. Длинные сосульки свисали с карнизов большого зала Кар Кадарна и с выгнутых аркой ворот, в которые днем, преодолевая нанесенные зимой высокие сугробы, свита верховного короля доставила принцессу — в это святилище наших правителей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10