Брюки треснули, губа треснула, на свитере пятна крови и грязь.
Надо умыться и привести себя в порядок.
Мальчик направляется в ванную, но тут папа окликает его.
– Сикстен, это ты?
– Да, – отзывается Сикстен. – Спи.
Но папа уже встал. Он открывает дверь в тот самый момент, когда сын стягивает через голову свитер.
– Ну, как дела в школе?
– Хорошо. Просто отлично.
– Хорошо, – повторяет папа и берется за свитер. – Хорошо, когда все хорошо.
Он помогает сыну стянуть свитер. И тут обнаруживает, что лицо мальчика все в ссадинах.
– Кто это тебя так отделал?
– Да ерунда, – отмахивается Сикстен. – Никто.
– Ничего себе ерунда! Да посмотри, как у тебя губа распухла. Уж я как-нибудь отличу разбитую губу от целой.
Папа знает, что говорит: сам был боксером. Сикстен пытается улыбнуться. Пусть лучше папа расскажет о своих спортивных победах. Он любит вспоминать прошлое. Но сегодня ему не до того. Он сжимает большими ручищами лицо сына и пристально смотрит ему в глаза:
– Кто это сделал, Сикстен? – повторяет он, – Кто тебя так разукрасил?
– Никто.
– Лучше скажи. Как ты не понимаешь! Надо сообщить в школу.
Сикстен слышит, как дрожит папин голос.
– Правда, – упирается мальчик. – Никто меня не бил. Мы просто играли в футбол.
– В футбол? Губой, что ли? Шутишь!
Но Сикстен не шутит. Он изо всех сил старается сделать вид, что ему всё нипочем.
– Я стоял на воротах, – объясняет он. – Я стоял на воротах и на меня вышел этот верзила из другой команды. Вот так всё и получилось.
Сикстену приходится несколько раз повторять свою историю.
Последний раз уже в гостиной. Он стоит в одних трусах между двумя стульями, на губе красуется пластырь. А папа гоняет по комнате подушку, словно это футбольный мяч.
– Вот так всё и было, – повторяет Сикстен. – Он вышел прямо на меня. Что мне было делать? До ворот ему оставалось всего несколько метров.
– Ну и ну! – удивляется папа, продолжая пинать подушку.
– Ага. Но я не сплоховал: кинулся ему навстречу, как раз, когда он уже собирался бить по мячу.
Сикстен кидается в ноги отцу и хватает подушку.
– Тут он и заехал мне по губе, – завершает рассказ мальчик.
– Но мяч-то ты взял? – допытывается отец.
– Само собой, – улыбается Сикстен. – Как я мог его пропустить!
– Слава Богу! Ну и сынок у меня! Подай-ка мяч!
Папа ловит подушку.
Он подбрасывает её то одной ногой, то другой, то головой, а потом снова ногами.
– Лови! Он твой! – кричит папа и поддает подушку.
Она взлетает высоко, выше телевизора.
И сбивает настенные часы.
Но папа не обращает на это внимания.
– Потом починю, – говорит он. – А сейчас давай-ка закатим пир!
И они устраивают настоящий пир: макароны с тефтелями и кетчупом.
Но вот папе пора собираться на работу.
Сикстен запирается в ванной. Отличное место, когда хочешь, чтобы тебя оставили в покое. Он лежит в ванне, тут же отмокает одежда, которую он наденет завтра, в последний школьный день.
– Сикстен, – зовет папа.
Сикстен ныряет с головой. Но когда он всплывает, снова слышится голос отца.
– Что ты там делаешь? – кричит папа. – У тебя что, живот болит? Помнишь, сколько раз надо пережевывать каждый кусок?
– Шестьдесят пять, – откликается Сикстен. – Но живот у меня не болит. Я стираю. У меня не осталось чистой одежды, а завтра в школе последний день. Ты бы позвонил, вызвал мастера, починить стиральную машину.
– Обязательно, – бормочет папа. – Только сейчас мне некогда.
Мальчик слышит, как отец отходит от двери.
Не надо было говорить про машину! Только зря папу расстроил.
Иногда с папой так сложно.
С тех пор как мама уехала со своим новым другом, Сикстен – единственное, что у папы осталось. А быть единственным для кого-то – совсем непросто. Папа все время хочет, чтобы Сикстен был рядом с ним. Чтобы они вместе сидели у телевизора, или ездили смотреть на коров.
Вот снова слышатся папины шаги.
– Ну, мне пора, – говорит он. – Ты никуда не уйдешь?
– Не волнуйся, – успокаивает его Сикстен и погружает свитер в воду.
– Ладно. Так не хочется уходить, правда. Могли бы еще вместе поиграть. Или на велосипедах покататься.
– Да велосипед мне давно мал, у него еще страховочные колесики по бокам. На таких никто уже не ездит.
– Думаешь? Ну, спокойной ночи.
Сикстен слышит, как хлопает входная дверь.
Он вылезает из ванны. Надо сходить к Йонте.
Хорошо, что хоть перед Йонте не надо притворяться.
Пусть найдет себе жену
Сикстен знает, где искать Йонте.
Он у своего приятеля Слепого Свена. Он любит заходить туда после школы, поболтать о взрослых вещах и фильмы посмотреть. Слепому Свену уже под пятьдесят. У него свой магазинчик «Табак и видео». Йонте ему там помогает. Раскладывает консервы и сигареты, подсыпает конфеты в контейнеры на полках и считает деньги в кассе.
Йонте нравится помогать. И фильмы смотреть тоже нравится. В подсобке за магазином он их может смотреть сколько угодно.
– Привет, Свен! – окликает Сикстен с порога. – Это Сикстен. Йонте у тебя?
Слепой Свен отворачивается от полки с французскими фильмами. Перебрасывает сигарету в угол рта и смотрит на Сикстена серыми невидящими глазами.
– Он в подсобке. Иди туда. Только ненадолго. Сегодня я жду в гости даму.
В нос бьет застарелый запах табака. В подсобке темно и тесно – из мебели только телевизор и два кресла.
В одном расположился Йонте.
– Садись, – указывает он на другое. – Вот посмотри, что такое любовь.
Он нажимает кнопки на пульте, пока не находит нужный эпизод.
– Видишь, – шепчет он. – Они только смотрят друг на друга. Слова им не нужны. Они знают, что одни в целом мире. Это и есть любовь, Сикстен. Это как передача мыслей на расстоянии.
Мальчишки смотрят дальше. Сикстен видит, как мужчина и женщина стоят, тесно прижавшись друг к другу.
Он вспоминает об Эмме.
Наконец Йонте выключает телевизор и предлагает пойти к нему домой.
Дома у Йонте жизнь бьет ключом.
В гостиной младший братишка учится кататься на скейте. Он ездит от гладильной доски, на которой папа гладит белье, до мамы, которая разбирает на полу носки. А в манеже перед телевизором громко распевает маленькая сестренка.
– Привет, Сикстен! – говорит папа Йонте.
А мама, когда они проходят мимо, машет им носком.
Мальчики идут в комнату Йонте.
У него отличная комната. На стене портрет Бетховена со встрепанными волосами и фотография Мадонны в корсете. На письменном столе – шахматы, глобус и пишущая машинка. А рядом с незастеленной кроватью – звуковая установка.
– Сыграем в шахматы? – предлагает Йонте, подбирая с пола клочок бумаги.
– Нет. Не успеем. Мне скоро домой, папа будет звонить.
Йонте усаживается за стол.
– Так долго продолжаться не может, – говорит он хмуро. – Ты связан по рукам и ногам. Он что, тебя за сосунка держит?
– Не знаю, – бормочет Сикстен. – Уж такой он.
– Просто ему надо жениться, – заявляет Йонте.
– Зачем?
Сикстен изумленно смотрит на друга. Но Йонте его словно не замечает. Он глядит на Мадонну – он не знает женщины красивее.
– Ему нужна настоящая женщина, – повторяет Йонте.
– И думать забудь, – вздыхает Сикстен. – Не захочет он. Был уж раз женат.
Но Йонте так легко не сдается.
– Тогда бы он тебя оставил в покое. Появились бы другие заботы, и не надо было бы тебе ходить за ним как пришитому.
– Да ему наплевать на женщин. Честное слово! – сопротивляется Сикстен.
– Просто еще не встретилась подходящая, – настаивает Йонте.
Он крутит глобус, словно хочет отыскать на нем ту самую, подходящую.
– Где же он её отыщет? – спрашивает Сикстен.
– Это уже наша забота.
Но сегодня они не успевают всё как следует обсудить. Сикстену пора домой. А Йонте еще хочет прочитать ему своё последнее стихотворение.
На это тоже нужно время.
Йонте усаживается перед микрофоном. Вертит ручки звуковой установки. Пытается добиться, чтобы голос из громкоговорителя звучал как надо – должен получиться глухой сумрачный поэтический голос.
Сикстен устраивается на кровати и готовится слушать.
– Называется «Никогда», – объявляет Йонте и начинает читать.
Никогда я не чувствовал жара
Влажных женских губ на моих губах
Ночью, когда сирень сияет, как тысяча звезд.
Никогда моя кровь не вскипала так жарко в висках,
Что луна в небе бледнела.
– Ну, что скажешь? – спрашивает Йонте, окончив чтение.
– Классно, – восхищается Сикстен. – А теперь мне пора.
Сикстен бежит всю дорогу до дома. Ему надо спешить. Уже стемнело, а он забыл повесить одежду сушиться.
Только он открывает дверь – звонит телефон.
Сикстен знает, кто это.
Папа не желает танцевать
Папа и Сикстен опаздывают в школу. Сикстен едва успел высушить выстиранную вчера одежду. Он сушил её феном. Хорошо, хоть фен еще не сломался.
– Поторапливайся! – кричит папа.
– Ладно, – отзывается Сикстен.
Когда они появляются в классе, все уже пропели «Расцветай, всё кругом». Папа и Сикстен стоят в дверях и смотрят, как Эмма вручает учительнице цветы.
На девочке кофточка с бахромой и потертые джинсы.
Такой Сикстен её еще никогда не видел.
– Это вам от нашего класса, мы все собирали деньги, – объясняет Эмма.
– Ага, десять крон собрали, – подтверждает Боббо.
Взрослые смеются. Школьный год позади, и родители веселятся как дети. И учительница тоже. Она радостно улыбается и прижимает красные розы к платью, которое и так в цветочек.
– Спасибо! Огромное всем спасибо! – повторяет она.
Тут учительница замечает Сикстена и папу, стоящих в дверях. Сикстен в одном ботинке. А на папе форма водителя автобуса.
– А вот и Сикстен! – объявляет учительница. – Это он нарисовал корову.
Она отступает в сторону, чтобы все могли полюбоваться рисунком. Под задранным коровьим хвостом написано «Боббо», и стрелка указывает на коричневую кучу внизу.
– А теперь все могут расходиться по домам, – объявляет учительница. – Купайтесь и загорайте. Желаю всем хорошо провести лето.
Дети встают из-за парт и вместе с родителями подходят прощаться с учительницей. Лишь Боббо старается улизнуть поскорее. А за ним и Арне с Микаэлем Бурфорсом.
– Ну что, пойдем? – спрашивает папа.
– Погоди, надо еще с учительницей попрощаться.
Они встают в очередь. Папа последний. Перед ним – мама Эммы, она держится за живот. Подходит Эмма и встает рядом с Сикстеном.
– Привет! Правда, здорово сегодня было? – говорит она.
– Ага.
– Заметил, как я одета?
– Ага.
– Тоже решила надеть сегодня, что хочу. Встретимся на пляже, ладно?
– Ага.
Эмма и её мама откланялись. Наступает черед Сикстена и его папы.
– Вот мой папа, – представляет Сикстен.
– Я сразу догадалась, – говорит учительница. – Желаю вам хорошо провести лето.
– Спасибо, – благодарит папа и протягивает учительнице руку.
– А мама с нами не живет. Она теперь в Дании. Снова замуж вышла. Так что мы с папой живем вдвоем. Папа – водитель автобуса.
– Ах вот как, – учительница смотрит на папину форму.
– В молодости он был боксёром, – продолжает Сикстен. – Сейчас ему тридцать девять. Это ведь не очень много?
– Совсем нет, – улыбается учительница.
Папа забыл выпустить руку учительницы и только теперь замечает это. От смущения он становится красным, как автобус.
– Что ж, еще раз спасибо, – бормочет он. – Большое спасибо.
Папа направляется к двери. Сикстен за ним. Вдруг он останавливается.
– Скажите, фрекен, вы любите танцевать?
Учительница кивает. Сикстену кажется, что она стала еще симпатичнее.
– Так, может, вам потанцевать вместе? Папа классно танцует. А я могу дома и один посидеть. Я привык оставаться один по ночам. Мне кажется, это даже здорово.
– Мне тоже, – соглашается учительница.
Папа тянет Сикстена за руку.
– Пошли. Извините.
Но Сикстен не торопится уходить. Ему надо еще кое о чем расспросить учительницу. Тогда папа заявляет, что подождет его на улице.
– Так о чем же ты хочешь меня спросить? – говорит учительница.
– О моем правом ботинке. По-моему, он в библиотечном ящике.
Во двор Сикстен выходит уже в обоих ботинках.
На школьной площадке папа играет в футбол с Боббо, Арне, Микаэлем Бурфорсом и другими ребятами.
Он классно ведет мяч, легко обходит Боббо, поддает мяч носком и отбивает головой. Все просто рты раскрыли от изумления, так здорово он играет.
– Вот дает! – ахает Боббо.
– Папа, идем, – зовет Сикстен.
Папа посылает мяч Боббо, и тот ловит его головой.
– Молодчина, – хвалит папа.
Папа и Сикстен уходят. Они идут в тени деревьев. Листья еще совсем молоденькие – ярко-зеленые. Папа, разгоряченный и счастливый, слегка приплясывает на ходу.
– Сикстен.
– Да?
– Чего это ты вдруг заговорил про танцы?
– Не знаю. Так, к слову пришлось.
– Я уж и не припомню, когда последний раз танцевал. Столько лет прошло!
Сикстен смущенно оглядывается и замечает вдалеке одноклассников, которые катят домой на велосипедах.
– Проехали, – говорит Сикстен, – Кстати, чтобы ты хотел получить в подарок на день рождения?
– Все равно. Что угодно. Пусть будет сюрприз.
– А я бы хотел получить велосипед, – признается Сикстен.
Вечером они сидят на диване. На этой неделе папа работает в дневную смену и по вечерам свободен. Он крепко обнимает сына за плечи.
Они смотрят телевизор.
Идет программа о ловле раков в Норвегии. Изображение то и дело скачет. Сикстен смотрит на воду и думает о пляже и об Эмме.
А папа улыбается, глядя на раков.
– Здорово нам вдвоем, правда? – говорит он. -Нам с тобой.
Предпочтение отдается мужчинам в форме
Солнце уже высоко. Сикстен заходит за Йонте. На шее у Сикстена полотенце, а под джинсами – плавки.
Он собрался на пляж.
Но у Йонте еще полно дел. Надо помочь Слепому Свену заправить ленту в кассу, а потом еще подсыпать конфет в контейнеры. Сикстен охотно помогает приятелю.
– Папу любовь не волнует, – сообщает Сикстен.
– Да он просто не знает, что это такое, – хмыкает Йонте.
– А что это такое?
– Пойдем, покажу.
Йонте ведет Сикстена в подсобку и усаживает перед телевизором. На экране мужчина и женщина катаются, обнявшись, по прибрежному песку. На кожу налипает песок, то и дело их окатывает волной.
– Вот, это – любовь, – объясняет Йонте.
1 2 3 4 5 6