– Ты все-таки будь понастойчивей. Им ведь спешить некуда. Месяц назад со мной лежал парень, тоже без движения. Откуда ни возьмись наползли пауки. Ну, он давай звонить сестре. Так когда она наконец явилась, он был с ног до головы оплетен паутиной. Пришлось ножами счищать.

Боль все росла, набухала. «Лежи и терпи, – говорил себе Брент, сжав под одеялом кулаки. – Ведь ни стонать, ни плакать нельзя».
Через несколько минут послышался частый стук каблуков по кафельному полу. И в комнату ворвалась сестра. Она была коротышка, на туго завитых темных колбасках торчала белая крахмальная шапочка.
– Кто звонил? – спросила она.
– Он, – ответил Кирк. – Ему нужно болеутоляющее.
Сестра подошла сбоку к кровати Брента. Так и есть, «СЕСТРА РЭШ», – прочитал он у нее на значке.
– Ты для этого меня вызвал?
– Прошу вас, – сказал Брент. – Боль очень сильная.
– Видишь, – сказала сестра, глядя на карту назначений, висящую в ногах кровати, – здесь сказано, что ночная дежурная в пять часов утра ввела тебе болеутоляющее внутривенно.
– Да? – сказал Брент. Господи, как глупо он, наверное, выглядит. – Нельзя ли мне все-таки что-нибудь выпить? Очень болит спина.
– Послушай, – сказала сестра, – насколько я понимаю, болеутоляющее так часто принимать нельзя. Давай условимся, я зайду к тебе через полчаса, может, боль сама собой утихнет.
– Что такое? – вмешался Кирк. – Вы боитесь сделать из этого несчастного юноши наркомана? Я бы на вашем месте не боялся. И не стал бы портить ему аппетит. Пусть немножко соснет. Кому приятно смотреть, как твой плотный завтрак, состоящий из трех питательных блюд, вливается в вену?
– Доктор Хьюз, пожалуйста, не вмешивайтесь не в свое дело. Мы с этим юным пациентом как-нибудь сами разберемся.
– Мне правда нужно что-нибудь, – сказал Брент, стараясь не выдавать голосом боль. Он пошевелил ногами, боль не утихала. – Доктор Мэттиас сказал, стоит только попросить сестру.
– Ну, ладно. Хотя должны быть какие-то минимальные промежутки между приемом болеутоляющих средств. И доктору Мэттиасу не мешало бы это знать. Я сейчас вернусь.
Миссис Рэш вышла из комнаты, сопровождаемая раскатистой дробью своих каблучков.
– Как же, сейчас! Жди ее после дождичка в четверг, – заключил Кирк. – Вот помяни мое слово, достанется сегодня доктору Мэттиасу на орехи. По-моему, ее жизненная задача – умножать страдания американской молодежи. Она, видно, считает, что страдания закаляют человека. Ходит слух, эта старая чертовка крадет в отделении педиатрии младенцев и тренируется на них делать уколы. Хотя, конечно, это всего только слух. И распустил его я.
Брент было засмеялся, но тут же сморщился от боли.
– Прости, Брент. Больше не буду тебя смешить. Прибавлю только одно – мы с ней отлично ладим, как ты успел заметить. Ни дать ни взять – влюбленная пара. Будь с ней приветлив, как я. Помрешь, она тебя сама в гроб уложит. Вернее, вгонит.
– Спасибо за полезные сведения, – проговорил Брент.
– Не стоит благодарности. Кто лучше научит жить, чем сосед по палате?
Брент закрыл глаза. Вспомнилось приказание врача – не садиться. Неужели весь месяц придется лежать? Нельзя даже сесть. Нельзя, и ничего не поделаешь. Как бездарно он проводит лето! Теперь уж, разумеется, никакой поездки в Мэн не будет. В первый же день каникул провалиться в этот идиотский люк! Такая глупость!
Бренту почудился возле кровати какой-то шорох: наверно, сестра с лекарством. Но шагов не было слышно. Скорее бы что-нибудь дали. Лежать без движения становилось невмоготу.
Брент открыл глаза. Нет, это была не сестра. Возле кровати стояла девочка и смотрела на него. На ней был голубой купальный халатик, а ноги босые.
– Как зовут твоего нового соседа, Кирк? – спросила девочка.
Ее тихий голос понравился Бренту.
– Брент Макаллистер. Его привезли вчера со сломанной спиной. Очень воспитанный. Его мама сказала, что он провалился в люк на сеновале. Брент, познакомься, Эми – единственный солнечный лучик в этой дыре.
– Здравствуйте, – сказал Брент.
– Добрый день, – ответила Эми. – Очень приятно, что наша компания увеличилась. Что бы там Кирк ни говорил, это совсем неплохая больница.
– Дерьмо, – отрезал Кирк.
– А самая лучшая черта Кирка – утонченная вежливость. Он мне очень напоминает мою бабушку. Она у нас была сама учтивость. – Эми улыбнулась Кирку и продолжала: – Мы все здесь друзья и неплохо проводим время, насколько возможно в больнице. Исключением был только последний сосед Кирка. Как его звали?
– Не помню. Я звал его Жабой.
– Этот мальчик все десять дней только и делал, что смотрел телевизор.
– Очень любил «Городскую больницу», – сказал Кирк. – Говорил, реалистическая вещь. По-моему, это дает представление об его умственных способностях. Из всех, кого я знаю в больнице, ему одному нравилась сестра Рэш. Между прочим, бедняга страдал смертельным недугом – вросшимися в кожу ногтями.
– Я рада с тобой познакомиться, – сказала Эми. – Через несколько дней ты почувствуешь себя лучше, и мы тогда будем чаще видеться.
«Скорее бы, – подумал Брент. – А у меня здесь, кажется, будут друзья. Вот хорошо бы!»
Эми вдруг протянула руку, схватила Брента за торчащий большой палец ноги и ущипнула его.
– Ой! – воскликнул Брент. – Что ты делаешь?
– Пробую чувствительность. Радуйся, что больно. Спина – дело серьезное. – Эми улыбнулась Бренту и, стремительно повернувшись, так что разлетелся халатик, вышла из комнаты, напевая незнакомую песенку.
– Тебе она понравится, – сказал Кирк. – Девчонка что надо.

– А с ней что?
– Не знаю. Она, по-моему, тоже. Родители сказали ей, что мононуклиоз в тяжелой форме. Но она думает, что-то более серьезное. Иногда ей лучше, иногда вдруг хуже. Сегодня у нее не очень-то хороший вид. Но она никогда не жалуется. Она здесь уже третью неделю.
– Надеюсь, она скоро выздоровеет.
– И я тоже. Но в этом подлом мире с хорошими людьми почему-то всегда случаются какие-нибудь несчастья.
В палату вошла молодая женщина в синем халате.
– Доброе утро, Кирк, – сказала она. – Как самочувствие? Ты сегодня выглядишь таким молодцом, что, наверное, моя помощь тебе уже не нужна. А как зовут твоего приятеля?
– Брент.
– Здравствуй, Брент. А меня зовут Фея. И это не шутка. Меня действительно так зовут. Я буду опекать тебя. Что бы ты ни захотел – обратись к старушке Фее, и она все для тебя сделает. Перво-наперво надо тебя помыть.
Фея подошла к кровати Брента. Бренту понравилось ее лицо. Делала она все быстро, но не суетилась.
– Ты что, Кирк, так и будешь висеть у меня над душой и мешать? Я и не подумаю менять тебе постель, пока ты сидишь на ней. Вставай и иди в коридор. Почему бы тебе не прогуляться и не принять душ? Ей богу, тебе это не помешает. А я тем временем здесь все сделаю.
– О'кей, Фея. Третий лишний. Я это всегда сразу чувствую. Держи с ней ухо востро, Брент. Фея – опасная женщина.
– В чем, в чем, а в женщинах ты, Кирк, разбираешься. Это давно известно. А теперь давай-ка отсюда.
Брент посмотрел на Кирка: он неловко ерзал на постели, пока ноги его не свесились. Взял прислоненные к стене костыли, встал, опершись на них, и медленно двинулся к двери. На пороге обернулся и сказал:
– Ты все-таки, Фея, с этим юнцом полегче. Радости жизни ему еще противопоказаны.
– Не волнуйся, Кирк. Брент в надежных руках.
Кирк оперся на костыли и заковылял в коридор. Но опять остановился и громко закричал:
– Сестра Рэш, Брент умирает от нестерпимой боли. Поторопитесь со своим лекарством, не то я обращусь в Общество охраны животных.
В ответ из глубины коридора донесся пронзительный голос сестры:
– Потише, пожалуйста, Кирк. В больнице нельзя так кричать. Мне некогда тебя усмирять – у меня и без того дел хоть отбавляй. Я приду, как только освобожусь.
Кирк повернулся, шагнул вперед и скрылся из вида.
– Ну, теперь давай мыться, – сказала Фея.
Из тумбочки Брента Фея достала большой голубой таз и полотенце. Прошла через комнату к умывальнику и налила в таз теплой воды.
– Вот станет лучше, будешь умываться сам, а пока позволь Фее поухаживать за тобой, как за принцем. Это много времени не займет.
Фея подошла к Бренту и задернула штору, чтобы кровать его не была видна из коридора. Намочила полотенце в тазу, намылила до пены и принялась мыть Бренту лицо. Теплая вода, душистое мыло были так приятны, что Бренту показалось и боль стала меньше. Фея выжала полотенце и вытерла лицо насухо.
Затем отогнула простыню до пояса и, подняв больничную рубашку, обнажила грудь. Широкими круговыми движениями стала протирать сначала шею, потом опустилась ниже.
«Господи», – вздохнул Брент, когда руки Феи коснулись его живота. И он опять сразу почувствовал скованность.
– Пожалуйста, не стесняйся, – сказала Фея. – У тебя нет ничего такого, чего бы Фея не видела сотни раз.
Ее руки умело и проворно делали свое дело. Кулаки у Брента опять сжались. Фея перешла в изножье кровати, загнула простыню до колен, намылила ноги и вытерла их.
– А теперь мы повернемся на бок, – сказала она. – Главное, чтобы спина была неподвижной. Тогда доктор ничего не скажет. Это у нас называется «катать бревно». Вытяни правую руку, левую согни в локте и прижми к груди, левую ногу закинь на правую и быстро повернись. Вот так, хорошо. Молодец!
Брент напрягся и, к своему удивлению, очень легко повернулся. Он ожидал, что тысячи иголок сейчас же вопьются в тело. Ничего подобного – ощущалась только все та же тупая боль в спине.
Сестра опять начала с шеи, потом ловко принялась за спину, растирая ее точным и нежным прикосновением.
– Ты славный парнишка, – сказала Фея. – Теперь мы с тобой сменим постельное белье.
Интересно, как Фея справится с этой, казалось бы невыполнимой задачей, – извлечь простыню из-под человека, пригвожденного к постели. Он вообразил себе картину – Фея подражает фокуснику, который одним мощным рывком сдергивает скатерть со стола, уставленного разными блюдами.
Фея как будто прочитала его мысли.
– Пожалуйста, не беспокойся, – сказала она. – Делай то, что я буду тебе говорить, и мы в два счета управимся.
Начала Фея с левой стороны. Брент слышал, как она шуршит простыней, вытягивая ее из-под матраца и заправляя новую. Потом ощутил за спиной длинный валик из скрученной простыни.
– Теперь перевернись на левый бок по моему способу, – сказала Фея.
Брент надавил спиной этот валик и перекатился через него на левый бок – спина все время оставалась неподвижной. Сзади опять началось шуршание. Когда все кончилось, Брент, к своему удивлению, увидел, что лежит на туго натянутой свежей простыне, а он ведь даже ни разу не привстал.
Фея скомкала грязные простыни и бросила их к двери. Потом взяла небольшую миску и налила в нее чистой холодной воды. Вынула из тумбочки зубную щетку с пастой и протянула Бренту.
– Мне кажется, эту часть тела ты сможешь привести в порядок сам.
Брент повернулся на спину; пока чистил зубы, наслаждаясь мятным ароматом пасты, освежившим рот, Фея в мгновение ока перестелила и постель Кирка.
– Когда я сменю белье в других палатах, опять загляну к вам. Кирк наверняка захочет выпить стакан кока-колы, – сказала Фея, выходя из палаты с ворохом грязных простыней в руках.
Брент посмотрел на потолок. Там ничего интересного не было, перевел взгляд вправо и стал наблюдать за тем, как медленно поднимаются пузырьки воздуха в бутылке, питавшей его через руку.
Он закрыл глаза и стал ждать сестру Рэш. Это было не так легко.

ГЛАВА II

Кирк медленно двигался по коридору. Каждый его шаг сопровождался болью, пронизывающей левое бедро.
Дверь в солярий была открыта. Он знал эту комнату до мельчайших подробностей. Ничто в ней не изменилось за несколько месяцев. А Кирк так мечтал – придет он сюда в одно прекрасное утро, а здесь все другое: мебель, гардины, свежие журналы на столиках.
Кирк вошел в комнату и, ковыляя, заспешил к креслу. С удовольствием сел в него. В дальнем углу комнаты играли в шахматы малыши из отделения педиатрии.
– Кыш отсюда! – крикнул им Кирк. – Идите к себе, вам здесь нечего делать.
– А ты попробуй выгони нас, – ответил один.
– И выгоню! – сказал Кирк, начиная подниматься с кресла.
Мальчишки схватили шахматную доску и побежали из комнаты.
Кирк смотрел в окно, занимавшее всю стену. День был солнечный. Взял со стола журнал «Спортс иллюстрейтед» четырехмесячной давности, быстро перелистал его. Он читал этот журнал уже три или четыре раза.
В комнату вошла Эми. Она ступала неслышно, ее босые ноги легко касались мягкой синей дорожки. Кирк улыбнулся, Эми села рядом с ним и вздохнула.
– Я так и знала, что ты здесь, – сказала она. – Хотела пойти в психиатрическое отделение, но сначала решила заглянуть в солярий, – улыбнулась Эми.
– Я был там все утро, но меня оттуда в конце концов выгнали, – сказал Кирк, улыбнувшись в ответ своей легкой, чуть лукавой улыбкой. – Сказали, что я совсем уж того, и велели убираться. Ты сегодня немного хуже выглядишь.
– Я мало спала, – ответила Эми. – Утром была слабость, какая-то боль по всему телу.
– У меня тоже так бывает.
– А Брент, по-моему, славный.
– Да, с ним можно дружить. Немного бука. Но в тысячу раз лучше Жабы.
– Сестра Рэш опять строит из себя начальство. Она мне просто житья не дает. Требует, чтобы я обулась.
– Да, рвения ей не занимать. Наверное, за завтраком витаминами объелась.
– Вдруг она опять отменит свободное посещение родных? Или запретит ходить к кому я хочу? Я сойду с ума, если меня запрут в палату и не будут никуда пускать, – сказала Эми.
– Не запретит. Знаешь, давай ее разыграем! Пусть не задается!
– А как?
– Она любит похвастаться своей расторопностью. Вот и не мешает ей немного побегать.
– Нет, ее лучше не трогать, Кирк. Она такой шум поднимет, что нам несдобровать… Но ведь тут можно умереть со скуки. Ладно, пусть шумит, мы никому ничего плохого не делаем. Так что ты такое придумал?
– Давай разыграем небольшую больничную сценку. Как будто у меня снова вывихнулось бедро.
– И вылетели все гвозди?
– Ну да!
– Зачем судьбу испытывать, Кирк?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11