Сантехника, аккуратно доставили
– уверил его американец.
– Я дам знать Тулле, – сказал Малко.
Целых пять минут он мучил телефонистку, добиваясь связи с Белфастом, и теперь с замиранием сердца слушал бесконечно повторяющиеся гудки на вилле Конора Грина.
– Ваш номер не отвечает, – послышался голос телефонной барышни.
Малко повесил трубку. Что случилось с Туллой? Ведь он говорил ей не выходить, не подвергаться ненужному риску. Когда он вернулся, фотограф из полиции завершал работу. Взмокший, потрясенный, бледный, как полотно, начальник склада объяснял, что Син работает на него уже двадцать лет и всегда был на прекрасном счету.
– Как только снимки напечатают, я возвращаюсь в Белфаст, – объявил Малко.
Конор Грин искоса посмотрел на него.
– Конечно, Тулла – это прекрасно! – промолвил он вполголоса. – Но я хочу знать, что произошло на топ стороне, а это уже ваша работа.
Оказавшись одна среди людей, знакомых Малко, Маурин могла сообщить им нужные сведения. Но нужно было прежде разыскать ее и добиться, чтобы она согласилась говорить. Один вопрос не давал покоя Малко: кто выдал его Маурин? Не в силах выносить больше запах спиртного, он вышел во двор и вдохнул свежего воздуха. Первая часть его задания была выполнена, но на многие вопросы еще предстояло ответить.
А за ответами нужно было ехать в Белфаст.
* * *
Чем ближе подъезжал Малко к Белфасту, тем тревожнее становилось у него на душе. В Дублине он нанял машину и оставил там Конора Грина. Прежде чем продолжить расследование деятельности ИРА, он хотел убедиться в том, что Тулла в безопасности.
Он пулей пролетел сквозь город. Вилла выглядела такой же, какой он оставил ее. Он вошел, поднялся на второй этаж, обошел все комнаты: Туллы нигде не было.
Он вздрогнул от телефонного звонка и побежал к аппарату.
Незнакомый мужской голос объявил без предисловий:
– Тулла у нас. Если вы хотите, чтобы она осталась жива, делайте то, что я вам скажу. Выйдите из виллы и поезжайте на угол Куинс Сквер и Виктория-стрит, и только туда. Как только вы выйдете, за вами будут следовать. Если вы не приедете, Туллу казнят через полчаса. Никуда не звоните, ваша линия – под наблюдением.
Незнакомец повесил трубку. Рука Малко сама написала адрес на листке бумаги. Пусть хотя бы Конор Грин знает, куда он едет.
Он поднял трубку: послышались частые гудки.
Телефонные переговоры совершенно исключались.
В какую ловушку попала Тулла? Разумеется, желательно было не поддаваться на шантаж, но Малко начинал понимать людей ИРА и не желал играть жизнью ирландской девушки.
Он сел за руль, убедился, что пистолет на месте, и тронул машину. До назначенного места он доехал без всяких происшествий. Он остановился на углу. Там стоял «мор-рис», и в нем сидели двое. Один из них, совсем еще юнец, вышел и подошел к нему.
– Где Тулла? – спросил Малко.
– У матери.
* * *
Нервным движением Том Барликорн порвал ластик, упорно глядя на Туллу сквозь дымчатые очки.
– Надо что-нибудь сделать с этой сукой! – пробурчал он.
Том отличался жестокостью. В Особом отделе на него было собрано дело толщиной с телефонный справочник: убийства, вымогательства, нападения. Четыре раза сидел в Лонг Кеше. Этот бывший подручный мясника, кряжистый, с топорным лицом мужчина параноического склада с упоением творил насилие. Именно он во главе небольшого отряда угрожал матери Туллы. И теперь, когда девушка оказалась у него в руках, ему не терпелось что-нибудь учинить над ней. Но убить ее он не имел права: после побега из тюрьмы имя Туллы окружал ореол героизма. Внезапно его осенило:
– Валите ее на кровать, да держите! – приказал он двум своим соратникам.
Перепуганная девушка не сопротивлялась. Том положил свой «томпсон» и достал из кармана опасную бритву, которую всегда носил с собой. Он разогнул ее и подошел к кровати. Рывком задрал на Тулле свитер, обнажив полные твердые груди. Он безжалостно начал тискать их своей лапищей, вдавливая толстые пальцы в упругую плоть.
– Что, нравится, а?
Оцепенев от ужаса, Тулла молчала. Том не любил женщин: всегда боялся их. Том влез на кровать и сел Тулле на живот верхом.
– Следующий, кто затащит тебя в постель, будет знать, что ты – сука!
Он приставил лезвие бритвы к правой груди и, задев сосок, сделал длинный надрез книзу. Тулла кричала не своим голосом. Из надреза хлынула кровь. Перепуганные юнцы смотрели, не смея заступиться: о Томе ходила слава убийцы.
Тулла безостановочно кричала и молила все время, пока Том вырезал на ее груди четыре буквы «ТОИТ» – доносчица, – проводя лезвием несколько раз по одному месту, чтобы оставить более глубокую рану. Вся грудь Туллы была залита кровью. Наконец Том отпустил ее и убрал бритву.
– Ну, а теперь будем ждать «поросенка». Малость позабавимся!
* * *
– Поглядите, что они с ней сделали!
Малко с содроганием смотрел на четыре буквы, вырезанные на груди Туллы. ТОИТ. Доносчица. Края разрезов вспухли валиками под наспех наложенной повязкой. Обернутая простыней, Тулла лежала на материнской кровати.
Подле стояла испуганная всхлипывающая госпожа Линч. От слез ее голубые глаза стали почти прозрачны.
Малко поднял глаза на мужчину в кожаной курточке с напуском, нацелившего дуло автомата на голову Туллы. Двое сопровождавших Малко ждали у дверей.
– Поторапливайтесь! – сказал им мужчина с автоматом. – Через пять минут мы должны выйти.
Тулла раскрыла покрасневшие, опухшие глаза и прошептала:
– Зачем вы приехали? Зачем?
В душе Малко бушевал гнев. Чтобы ободрить Туллу, Малко улыбнулся ей одними глазами, золотистыми с зелеными искрами.
– Что произошло? – спросил он. – Ведь я говорил, чтобы вы не...
Голос Туллы прошелестел:
– Я все-таки позвонила маме, чтобы она не тревожилась, а они были у нее. Они сказали мне, что сожгут маму живьем, если я не приеду немедленно... Я не могла звонить в полицию...
– Кто вас покалечил?
– Он, – едва слышно шепнула она, указывая глазами на человека с автоматом.
Тот и бровью не повел.
Малко был потрясен. Он думал о том, что всю жизнь будет корить себя за то, что не отвез тогда Туллу в Дублин.
– Вам нужно в больницу, – сказал он.
Тулла покачала головой.
– Вы же знаете, что мне нельзя... Меня арестуют... А папа? Вы что-нибудь узнали?
– Да.
Он достал из кармана фотографии и показал их Тулле. Она быстро посмотрела их, выронила из рук и закрыла глаза.
– Значит, это правда? – шепнула она. – Они убили его!
Госпожа Линч всхлипнула. Малко так и не услышал от нее ни единого слова.
– Ну, пошли! – сказал убийца с автоматом. – Положи руки на голову и делай, что скажу.
Итак, час пробил. Убийца подошел, злобно уставясь на Малко, обшарил его, вытащил пистолет и уткнул дуло автомата ему в спину.
– Выходи и садись в желтый грузовичок перед домом. Попытаешься удрать – всажу в тебя всю обойму!
Малко обернулся и встретился взглядом с Туллой. Слезы текли из ее глаз, но она пыталась улыбаться. Боевик пихнул ее в спину, пробурчав:
– Пойдешь в расход, шкура!
Глава 17
Оглушительный треск «томпсона» гулко раскатывался под стеклянным сводом спортивного зала.
– Ну же, пляши, шпик поганый! – надрывался детина в дымчатых очках.
Малко дал себе слово не двигаться с места, но когда пули брызнули у него между ног, чиркая по штанинам, он непроизвольно отпрыгнул. В совершенном восторге его мучитель задрал дуло автомата и покатился со смеху.
Когда-то это было самое значительное сооружение для занятий физической культурой католического района Ардойн. Но теперь, когда вокруг остались одни развалины, им завладели «времяки» и устраивали там свои тренировки. Все щели тщательно законопатили, как на киностудии, чтобы снаружи ничего не было слышно, а на всех подступах к сооружению были выставлены дозорные. Но англичане чрезвычайно редко наведывались в этот оплот отъявленных католиков.
Приставив «томпсон» к бедру, «горилла» уставился на Малко, пытавшегося принять хоть сколько-нибудь достойный вид. Неожиданно он выпустил новую очередь слева от Малко. Нули с визгом отлетали от цементного пола, и вновь Малко пришлось нелепо отскочить в сторону. Ненависть душила его... Стоя поодаль, человек шесть членов ИРА наблюдали издевательство, сопровождая его одобрительными восклицаниями и перешучиваясь. Не каждый день случалось потешиться над настоящим шпионом.
Ободренный ими, мужчина в кожаной курточке подошел к Малко и, сверля его злобным взглядом, ткнул ему дуло автомата в живот, держа палец на спуске, и, уставившись прямо ему в глаза, оттянул затвор.
– Ну, ты, дерьмо! Проси своего папского Бога, чтобы встретил тебя поласковее!
На сей раз, однако, Малко не шелохнулся: он знал, что убийца занимал в ИРА недостаточно высокое положение, чтобы отважиться вот так просто застрелить его. Впрочем, тот почти тотчас опустил дуло, хохоча во все горло. В металлическую дверь несколько раз стукнули с расстановкой. Один из наблюдателей отворил, впуская пятерых мужчин в штатском, но в полумасках и черных перчатках. Не говоря ни слова, они расселись на деревянных стульях за длинным столом под черным сукном. Все находившиеся в зале члены ИРА стали навытяжку. Мужчина, усевшийся в середине стола, потребовал:
– Чаю!
К нему тотчас устремился с подносом в руках бритолобый, в джинсах до половины икр, юнец. На ребяческом лице застыла судорога преданности. Он был так взволнован, что выплеснул немного чая в блюдце. Господин в черном пренебрежительно отстранил чашку, причем Малко заметил, что отделение для большого пальца его левой перчатки отогнулось под прямым углом. Оно было пусто.
Боясь дышать от благоговения, весь дрожа, мальчишка отнес поднос и через минуту вернулся с чистым блюдечком. На сей раз обошлось без происшествий. Находившийся по-прежнему под надзором «гориллы» Малко наблюдал эти несколько ребячливые проявления послушания. Очевидно было, что его хотят настроить на подобающий лад. Он все время думал, когда же Конор Грин что-нибудь предпримет. Он ясно сознавал свое положение. ИРА слишком много позволила ему узнать о себе, чтобы ему сохранили жизнь. «Председатель суда» отодвинул чашку с чаем.
– Том, веди пленника признаваться! – приказал он.
Том подтолкнул Малко дулом автомата.
– Иди, папист!
Малко приблизился к столу. Том остался стоять за его спиной. Один из мужчин в черном бросил ему в лицо:
– Вы – американский шпион, засланный в Ирландию, чтобы погубить наше дело.
Среди присутствующих послышалось злобное ворчание. Малко решил выиграть время.
– Я никого не выдал, – отвечал он. – Более того, я помог Тулле Линч бежать из Армага.
– Это все для отвода глаз, – возразил допрашивающий. – Мы хотим знать, кто ваши пособники.
– У меня их нет, – отвечал Малко. – И я не работаю на ЦРУ.
Таково было непреложное правило Компании: никогда не сознаваться, ни при каких обстоятельствах. Точно так же и Компания никогда не признавала за своего «засвеченного» агента...
– Тулла Линч все рассказала, – продолжал господин. – С кем вы держите связь в Белфасте?
Малко хранил молчание. В эту самую минуту Конор Грин, вероятно, разбивался в лепешку, чтобы разыскать его. В Особом отделе работали не дураки. Нужно было держаться и, если возможно, сохранить достоинство. Что толку, если найдут его труп?
Не услышав ответа, допрашивающий разгневался.
– Том, займись им! – крикнул он.
Том подошел вперевалку, положил автомат на стол, поднял с пола бутылку с какой-то желтой маслянистой жидкостью и стакан. Плеснув немного в стакан, он протянул его Малко:
– Пей, папист!
Малко посмотрел на стакан.
– Это к чему?
– Пей, или я отправлю тебя на тот свет!
Том произнес это спокойно и зло, и глаза его были глазами убийцы. Малко омочил губы в жидкости, но сразу сплюнул и бросил стакан наземь.
Том бешено заорал:
– Подними, дерьмо, и пей!
Это была моющая жидкость, которая сожгла бы гортань и желудок Малко. Он покачал головой:
– Не буду!
– Держите его и лейте ему в глотку! – распорядился так называемый председатель так называемого суда.
Три члена ИРА кинулись на подмогу Тому, повалили Малко на пол и уселись ему на грудь. Том изо всех сил зажал ему нос, чтобы тот открыл рот.
– Твое здоровье, «поросенок»!
Край стакана ударился о зубы Малко, решившего задерживать дыхание до последнего.
* * *
– Мы сделали все от нас зависящее, – повторил майор Джаспер. – Мы непременно найдем его.
Конор Грин покачал головой:
– Не всех же вы отыскиваете...
Пролетел тихий ангел в одежде Билла Линча. Вот уже в течение часа консул Соединенных Штатов не оставлял в покое английскую армию и Особый отдел. Но лишь по получении телекса от Европейского командования ЦРУ англичане по-настоящему взялись за дело. Всем английским патрулям были розданы приметы Малко, известили всех осведомителей. Диктор Белфастского радио объявил о том, что всякий оказавший помощь в розыске Малко получит награду в 10.000 фунтов от Объединенного фонда помощи Северной Ирландии. В дополнение агенты Особого отдела обшаривали все логовища активистов ИРА.
Однако новая организация ИРА препятствовала распространению нежелательных слухов. Целая подпольная сеть оказалась недоступной осведомителям. Находили подрывников, но не убийц и не политиков. Могло случиться и такое, что Малко отыщут слишком поздно.
Вдруг в голове Конора Грина блеснула мысль.
– А нельзя ли связаться с вашим осведомителем? С тем самым, который передал вам столько сведений?
Майор Джаспер покачал головой:
– Я не знаю, куда звонить.
Грин был, впрочем, уверен в том, что англичанин не откроет ему свой источник информации ради агента ЦРУ.
Джаспер попыхивал трубкой.
– Ваш агент вел себя крайне неосторожно, – проронил он. – Эта девица, вероятно, его и выдала.
Конор Грин промолчал. Его беспокоило исчезновение Туллы. Он был убежден, что ей приходилось так же не сладко, как и Малко. Но ее мать клялась, что не имеет понятия о том, где она может быть. Расстроенный, он встал и пожал руку майору.
– Еду на службу. В случае чего звоните мне туда.
* * *
Тулла Линч кусала губы, чтобы не закричать, когда Однорукий осторожно намазал мазью ужасные раны на ее груди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
– Я дам знать Тулле, – сказал Малко.
Целых пять минут он мучил телефонистку, добиваясь связи с Белфастом, и теперь с замиранием сердца слушал бесконечно повторяющиеся гудки на вилле Конора Грина.
– Ваш номер не отвечает, – послышался голос телефонной барышни.
Малко повесил трубку. Что случилось с Туллой? Ведь он говорил ей не выходить, не подвергаться ненужному риску. Когда он вернулся, фотограф из полиции завершал работу. Взмокший, потрясенный, бледный, как полотно, начальник склада объяснял, что Син работает на него уже двадцать лет и всегда был на прекрасном счету.
– Как только снимки напечатают, я возвращаюсь в Белфаст, – объявил Малко.
Конор Грин искоса посмотрел на него.
– Конечно, Тулла – это прекрасно! – промолвил он вполголоса. – Но я хочу знать, что произошло на топ стороне, а это уже ваша работа.
Оказавшись одна среди людей, знакомых Малко, Маурин могла сообщить им нужные сведения. Но нужно было прежде разыскать ее и добиться, чтобы она согласилась говорить. Один вопрос не давал покоя Малко: кто выдал его Маурин? Не в силах выносить больше запах спиртного, он вышел во двор и вдохнул свежего воздуха. Первая часть его задания была выполнена, но на многие вопросы еще предстояло ответить.
А за ответами нужно было ехать в Белфаст.
* * *
Чем ближе подъезжал Малко к Белфасту, тем тревожнее становилось у него на душе. В Дублине он нанял машину и оставил там Конора Грина. Прежде чем продолжить расследование деятельности ИРА, он хотел убедиться в том, что Тулла в безопасности.
Он пулей пролетел сквозь город. Вилла выглядела такой же, какой он оставил ее. Он вошел, поднялся на второй этаж, обошел все комнаты: Туллы нигде не было.
Он вздрогнул от телефонного звонка и побежал к аппарату.
Незнакомый мужской голос объявил без предисловий:
– Тулла у нас. Если вы хотите, чтобы она осталась жива, делайте то, что я вам скажу. Выйдите из виллы и поезжайте на угол Куинс Сквер и Виктория-стрит, и только туда. Как только вы выйдете, за вами будут следовать. Если вы не приедете, Туллу казнят через полчаса. Никуда не звоните, ваша линия – под наблюдением.
Незнакомец повесил трубку. Рука Малко сама написала адрес на листке бумаги. Пусть хотя бы Конор Грин знает, куда он едет.
Он поднял трубку: послышались частые гудки.
Телефонные переговоры совершенно исключались.
В какую ловушку попала Тулла? Разумеется, желательно было не поддаваться на шантаж, но Малко начинал понимать людей ИРА и не желал играть жизнью ирландской девушки.
Он сел за руль, убедился, что пистолет на месте, и тронул машину. До назначенного места он доехал без всяких происшествий. Он остановился на углу. Там стоял «мор-рис», и в нем сидели двое. Один из них, совсем еще юнец, вышел и подошел к нему.
– Где Тулла? – спросил Малко.
– У матери.
* * *
Нервным движением Том Барликорн порвал ластик, упорно глядя на Туллу сквозь дымчатые очки.
– Надо что-нибудь сделать с этой сукой! – пробурчал он.
Том отличался жестокостью. В Особом отделе на него было собрано дело толщиной с телефонный справочник: убийства, вымогательства, нападения. Четыре раза сидел в Лонг Кеше. Этот бывший подручный мясника, кряжистый, с топорным лицом мужчина параноического склада с упоением творил насилие. Именно он во главе небольшого отряда угрожал матери Туллы. И теперь, когда девушка оказалась у него в руках, ему не терпелось что-нибудь учинить над ней. Но убить ее он не имел права: после побега из тюрьмы имя Туллы окружал ореол героизма. Внезапно его осенило:
– Валите ее на кровать, да держите! – приказал он двум своим соратникам.
Перепуганная девушка не сопротивлялась. Том положил свой «томпсон» и достал из кармана опасную бритву, которую всегда носил с собой. Он разогнул ее и подошел к кровати. Рывком задрал на Тулле свитер, обнажив полные твердые груди. Он безжалостно начал тискать их своей лапищей, вдавливая толстые пальцы в упругую плоть.
– Что, нравится, а?
Оцепенев от ужаса, Тулла молчала. Том не любил женщин: всегда боялся их. Том влез на кровать и сел Тулле на живот верхом.
– Следующий, кто затащит тебя в постель, будет знать, что ты – сука!
Он приставил лезвие бритвы к правой груди и, задев сосок, сделал длинный надрез книзу. Тулла кричала не своим голосом. Из надреза хлынула кровь. Перепуганные юнцы смотрели, не смея заступиться: о Томе ходила слава убийцы.
Тулла безостановочно кричала и молила все время, пока Том вырезал на ее груди четыре буквы «ТОИТ» – доносчица, – проводя лезвием несколько раз по одному месту, чтобы оставить более глубокую рану. Вся грудь Туллы была залита кровью. Наконец Том отпустил ее и убрал бритву.
– Ну, а теперь будем ждать «поросенка». Малость позабавимся!
* * *
– Поглядите, что они с ней сделали!
Малко с содроганием смотрел на четыре буквы, вырезанные на груди Туллы. ТОИТ. Доносчица. Края разрезов вспухли валиками под наспех наложенной повязкой. Обернутая простыней, Тулла лежала на материнской кровати.
Подле стояла испуганная всхлипывающая госпожа Линч. От слез ее голубые глаза стали почти прозрачны.
Малко поднял глаза на мужчину в кожаной курточке с напуском, нацелившего дуло автомата на голову Туллы. Двое сопровождавших Малко ждали у дверей.
– Поторапливайтесь! – сказал им мужчина с автоматом. – Через пять минут мы должны выйти.
Тулла раскрыла покрасневшие, опухшие глаза и прошептала:
– Зачем вы приехали? Зачем?
В душе Малко бушевал гнев. Чтобы ободрить Туллу, Малко улыбнулся ей одними глазами, золотистыми с зелеными искрами.
– Что произошло? – спросил он. – Ведь я говорил, чтобы вы не...
Голос Туллы прошелестел:
– Я все-таки позвонила маме, чтобы она не тревожилась, а они были у нее. Они сказали мне, что сожгут маму живьем, если я не приеду немедленно... Я не могла звонить в полицию...
– Кто вас покалечил?
– Он, – едва слышно шепнула она, указывая глазами на человека с автоматом.
Тот и бровью не повел.
Малко был потрясен. Он думал о том, что всю жизнь будет корить себя за то, что не отвез тогда Туллу в Дублин.
– Вам нужно в больницу, – сказал он.
Тулла покачала головой.
– Вы же знаете, что мне нельзя... Меня арестуют... А папа? Вы что-нибудь узнали?
– Да.
Он достал из кармана фотографии и показал их Тулле. Она быстро посмотрела их, выронила из рук и закрыла глаза.
– Значит, это правда? – шепнула она. – Они убили его!
Госпожа Линч всхлипнула. Малко так и не услышал от нее ни единого слова.
– Ну, пошли! – сказал убийца с автоматом. – Положи руки на голову и делай, что скажу.
Итак, час пробил. Убийца подошел, злобно уставясь на Малко, обшарил его, вытащил пистолет и уткнул дуло автомата ему в спину.
– Выходи и садись в желтый грузовичок перед домом. Попытаешься удрать – всажу в тебя всю обойму!
Малко обернулся и встретился взглядом с Туллой. Слезы текли из ее глаз, но она пыталась улыбаться. Боевик пихнул ее в спину, пробурчав:
– Пойдешь в расход, шкура!
Глава 17
Оглушительный треск «томпсона» гулко раскатывался под стеклянным сводом спортивного зала.
– Ну же, пляши, шпик поганый! – надрывался детина в дымчатых очках.
Малко дал себе слово не двигаться с места, но когда пули брызнули у него между ног, чиркая по штанинам, он непроизвольно отпрыгнул. В совершенном восторге его мучитель задрал дуло автомата и покатился со смеху.
Когда-то это было самое значительное сооружение для занятий физической культурой католического района Ардойн. Но теперь, когда вокруг остались одни развалины, им завладели «времяки» и устраивали там свои тренировки. Все щели тщательно законопатили, как на киностудии, чтобы снаружи ничего не было слышно, а на всех подступах к сооружению были выставлены дозорные. Но англичане чрезвычайно редко наведывались в этот оплот отъявленных католиков.
Приставив «томпсон» к бедру, «горилла» уставился на Малко, пытавшегося принять хоть сколько-нибудь достойный вид. Неожиданно он выпустил новую очередь слева от Малко. Нули с визгом отлетали от цементного пола, и вновь Малко пришлось нелепо отскочить в сторону. Ненависть душила его... Стоя поодаль, человек шесть членов ИРА наблюдали издевательство, сопровождая его одобрительными восклицаниями и перешучиваясь. Не каждый день случалось потешиться над настоящим шпионом.
Ободренный ими, мужчина в кожаной курточке подошел к Малко и, сверля его злобным взглядом, ткнул ему дуло автомата в живот, держа палец на спуске, и, уставившись прямо ему в глаза, оттянул затвор.
– Ну, ты, дерьмо! Проси своего папского Бога, чтобы встретил тебя поласковее!
На сей раз, однако, Малко не шелохнулся: он знал, что убийца занимал в ИРА недостаточно высокое положение, чтобы отважиться вот так просто застрелить его. Впрочем, тот почти тотчас опустил дуло, хохоча во все горло. В металлическую дверь несколько раз стукнули с расстановкой. Один из наблюдателей отворил, впуская пятерых мужчин в штатском, но в полумасках и черных перчатках. Не говоря ни слова, они расселись на деревянных стульях за длинным столом под черным сукном. Все находившиеся в зале члены ИРА стали навытяжку. Мужчина, усевшийся в середине стола, потребовал:
– Чаю!
К нему тотчас устремился с подносом в руках бритолобый, в джинсах до половины икр, юнец. На ребяческом лице застыла судорога преданности. Он был так взволнован, что выплеснул немного чая в блюдце. Господин в черном пренебрежительно отстранил чашку, причем Малко заметил, что отделение для большого пальца его левой перчатки отогнулось под прямым углом. Оно было пусто.
Боясь дышать от благоговения, весь дрожа, мальчишка отнес поднос и через минуту вернулся с чистым блюдечком. На сей раз обошлось без происшествий. Находившийся по-прежнему под надзором «гориллы» Малко наблюдал эти несколько ребячливые проявления послушания. Очевидно было, что его хотят настроить на подобающий лад. Он все время думал, когда же Конор Грин что-нибудь предпримет. Он ясно сознавал свое положение. ИРА слишком много позволила ему узнать о себе, чтобы ему сохранили жизнь. «Председатель суда» отодвинул чашку с чаем.
– Том, веди пленника признаваться! – приказал он.
Том подтолкнул Малко дулом автомата.
– Иди, папист!
Малко приблизился к столу. Том остался стоять за его спиной. Один из мужчин в черном бросил ему в лицо:
– Вы – американский шпион, засланный в Ирландию, чтобы погубить наше дело.
Среди присутствующих послышалось злобное ворчание. Малко решил выиграть время.
– Я никого не выдал, – отвечал он. – Более того, я помог Тулле Линч бежать из Армага.
– Это все для отвода глаз, – возразил допрашивающий. – Мы хотим знать, кто ваши пособники.
– У меня их нет, – отвечал Малко. – И я не работаю на ЦРУ.
Таково было непреложное правило Компании: никогда не сознаваться, ни при каких обстоятельствах. Точно так же и Компания никогда не признавала за своего «засвеченного» агента...
– Тулла Линч все рассказала, – продолжал господин. – С кем вы держите связь в Белфасте?
Малко хранил молчание. В эту самую минуту Конор Грин, вероятно, разбивался в лепешку, чтобы разыскать его. В Особом отделе работали не дураки. Нужно было держаться и, если возможно, сохранить достоинство. Что толку, если найдут его труп?
Не услышав ответа, допрашивающий разгневался.
– Том, займись им! – крикнул он.
Том подошел вперевалку, положил автомат на стол, поднял с пола бутылку с какой-то желтой маслянистой жидкостью и стакан. Плеснув немного в стакан, он протянул его Малко:
– Пей, папист!
Малко посмотрел на стакан.
– Это к чему?
– Пей, или я отправлю тебя на тот свет!
Том произнес это спокойно и зло, и глаза его были глазами убийцы. Малко омочил губы в жидкости, но сразу сплюнул и бросил стакан наземь.
Том бешено заорал:
– Подними, дерьмо, и пей!
Это была моющая жидкость, которая сожгла бы гортань и желудок Малко. Он покачал головой:
– Не буду!
– Держите его и лейте ему в глотку! – распорядился так называемый председатель так называемого суда.
Три члена ИРА кинулись на подмогу Тому, повалили Малко на пол и уселись ему на грудь. Том изо всех сил зажал ему нос, чтобы тот открыл рот.
– Твое здоровье, «поросенок»!
Край стакана ударился о зубы Малко, решившего задерживать дыхание до последнего.
* * *
– Мы сделали все от нас зависящее, – повторил майор Джаспер. – Мы непременно найдем его.
Конор Грин покачал головой:
– Не всех же вы отыскиваете...
Пролетел тихий ангел в одежде Билла Линча. Вот уже в течение часа консул Соединенных Штатов не оставлял в покое английскую армию и Особый отдел. Но лишь по получении телекса от Европейского командования ЦРУ англичане по-настоящему взялись за дело. Всем английским патрулям были розданы приметы Малко, известили всех осведомителей. Диктор Белфастского радио объявил о том, что всякий оказавший помощь в розыске Малко получит награду в 10.000 фунтов от Объединенного фонда помощи Северной Ирландии. В дополнение агенты Особого отдела обшаривали все логовища активистов ИРА.
Однако новая организация ИРА препятствовала распространению нежелательных слухов. Целая подпольная сеть оказалась недоступной осведомителям. Находили подрывников, но не убийц и не политиков. Могло случиться и такое, что Малко отыщут слишком поздно.
Вдруг в голове Конора Грина блеснула мысль.
– А нельзя ли связаться с вашим осведомителем? С тем самым, который передал вам столько сведений?
Майор Джаспер покачал головой:
– Я не знаю, куда звонить.
Грин был, впрочем, уверен в том, что англичанин не откроет ему свой источник информации ради агента ЦРУ.
Джаспер попыхивал трубкой.
– Ваш агент вел себя крайне неосторожно, – проронил он. – Эта девица, вероятно, его и выдала.
Конор Грин промолчал. Его беспокоило исчезновение Туллы. Он был убежден, что ей приходилось так же не сладко, как и Малко. Но ее мать клялась, что не имеет понятия о том, где она может быть. Расстроенный, он встал и пожал руку майору.
– Еду на службу. В случае чего звоните мне туда.
* * *
Тулла Линч кусала губы, чтобы не закричать, когда Однорукий осторожно намазал мазью ужасные раны на ее груди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25