Он вытащил из кармана коричневый продолговатый предмет – гранату, осколки которой убивают человека на расстоянии тридцати метров. Князя снова швырнули на пол, связали за спиной руки стальной проволокой так, чтобы она впивалась в тело, потом обмотали проволоку вокруг шеи и натянули, чтобы воздух почти не проходил в легкие. Положив Малко на спину, обладатель ножа изо всех сил ударил его ногой в низ живота. Видимо, экзекуция доставляла палачам живейшее удовольствие. Малко считал секунды, прислушиваясь к шуму, доносящемуся с улицы. Ричард наверняка уже в дороге, но он рискует приехать слишком поздно...
* * *
Шейх Абу Чаржах спокойно катил по центральной улице на своем «бьюике», как вдруг зажегся красный огонек его телефона. Голос Ричарда Грина с отвратительной резкостью ударил в его уши до крайности неприятными словами: палестинцы... князь Малко... убитый... честь Кувейта... гостиница «Фоэниция».
– Проклятые псы! – прорычал шейх.
Убийство агента ЦРУ повлечет за собой невероятный скандал. Более того, сам шейх испытывал непонятную симпатию к этому смелому человеку с золотистыми глазами.
– Я еду в «Фоэницию»! – бросил он. – Встретимся там. – И не разбирая дороги, шейх, словно на приступ, бросил вперед свой «бьюик». Слава Богу, как раз напротив «Фоэниции» на Фахд аль-Салем находится полицейский участок.
* * *
Трое мужчин неторопливо пересекли вестибюль гостиницы, вышли под арки Фахд аль-Салем-стрит и растворились среди прохожих. Служащий бюро приема сделал вид, что ничего не заметил. Он тоже был палестинцем и знал, как следует себя вести. Секунд тридцать спустя над улицей раздался вой полицейских машин и смолк перед входом в гостиницу «Фоэниция». Вестибюль мигом наполнился полицейскими в черной форме и агентами Махабета в гражданском. Все они скопом накинулись на служащего:
– Где террористы?
Тот еле скрывал охвативший его ужас:
– Какие террористы?
– Палестинские. Здесь они убили кого-то.
Полицейский влепил служащему пощечину:
– Отвечай!
– Я не понимаю, о чем вы говорите...
Входная дверь резко хлопнула, и в вестибюль, шумно отдуваясь, ввалился Абу Чаржах в сопровождении неотлучных йеменцев с золочеными автоматами. Выпученные глаза шейха метали молнии, лоб был грозно нахмурен. За этой троицей поспешал небритый, осунувшийся Ричард Грин.
– Обыскать гостиницу! – рявкнул шейх.
Полицейский вновь ударил служащего и выволок его из-за стойки.
– Пойдешь с нами!
Черная волна полицейских хлынула на лестницу. В немыслимом шуме хлопающих дверей возникали растерянные физиономии жильцов.
– Никого!
Полицейские добрались наконец до последней, 110-й комнаты. Служащему вновь отвесили оплеуху:
– Кто живет в этой комнате?
– Н-н-не знаю...
Шейх величественным жестом махнул рукой:
– Взламывайте!
* * *
Малко попытался вдохнуть воздуха и закричать, но издал лишь слабый стон, заглушенный полотенцем, которым ему заткнули рот. Под чьими-то мощными ударами дверь начала сотрясаться. Князь узнал голос Грина и услышал приказы на арабском.
Какая чудовищная ситуация!
Палестинцы оставили его возле двери в сидячем положении со связанными за спиной руками. К обмотавшей его проволоке они привязали гранату с приподнятым предохранителем. Ударник свободно висел над взрывателем. При малейшем движении тела вся эта адская машинка взрывалась. Взламывая дверь, полицейские с неумолимой быстротой приближали час гибели князя.
Удары усилились. Малко вновь попытался кричать. Напрасно. Он хотел тихонько откатиться в сторону, однако тут же почувствовал, как ударник заскользил к взрывателю. Оставались какие-то жалкие миллиметры...
В ту же секунду дверь под ударами полицейских поддалась. Малко перевернулся через голову и откатился в сторону. На миг перед ним мелькнула гигантская фигура Грина, послышались проклятия на английском и арабском, но все шумы перекрыло предательское смертельное шуршание ударника, катящегося к взрывателю. Сейчас граната взорвется и разнесет его на клочки.
Глава 9
В мгновение ока взгляд Абу Чаржаха уловил болтающуюся меж кистей Малко гранату. Полицейские с воплями, давя товарищей, ринулись в коридор, Грин, не помня себя, как парализованный, застыл у стены. Шейх ворвался в комнату, потрясая кинжалом, которым он перерезал горло слуге Саида и с которым никогда не расставался. Резким ударом он рассек стальные путы и, когда граната покатилась по полу, молниеносным движением подхватил ее и бросил в окно. Звон разбитого стекла слился с шумом взрыва, который произошел еще в воздухе, разрушая стены и окна гостиницы.
Никто не двигался. Наконец Грин, что-то шепча побелевшими губами, отделился от стены. Шейх присел на корточки возле Малко, лихорадочно обрывая остатки проволоки. Круглое лицо его лучилось злобой и радостью. Малко вытащил, наконец, полотенце изо рта и с наслаждением вздохнул. В ушах еще стоял гул взрыва.
– Вы здорово рисковали, ваше превосходительство, – просто заметил он.
Кувейтец привычным движением спрятал кинжал под дишдашой и, как истый фаталист, пожал плечами:
– Аллах велик! Это просто означает, что мой час еще не наступил.
Все было понятно без слов. Малко рассказал, что произошло. Полицейские вернулись в вестибюль. Чаржах, Малко и Ричард Грин с несколькими агентами направились в ночной клуб допрашивать хозяина. Тот говорил, что ничего не знает, что никаких троих мужчин не видел...
– Вы сами могли бы их узнать? – обратился Чаржах к Малко.
– Конечно!
– Сейчас попробуем их отыскать. Они не могли проскользнуть в Ирак. Я приказал перекрыть все дороги. Я посылаю специальных людей в Организацию освобождения Палестины в Ножрахе, чтобы взяли там сведения. У них должны быть фотографии!
Чувствовалось, что шейха буквально душит ярость. До того палестинцы лишь один раз осмелились нарушить законы кувейтского гостеприимства, когда захватили членов японской делегации и обещали их освободить в обмен на товарищей, арестованных в Сингапуре. Гнев эмира был столь велик, что ответственные руководители Организации освобождения Палестины поклялись, что подобное не повторится.
Малко пристально вгляделся в выпуклые глаза шейха:
– И что вы сделаете, если поймаете преступников?
Тот скрипнул зубами.
– Я брошу их в тюрьму.
Больше он не произнес ни слова, но мужчины поняли друг друга. Никакой кувейтский суд не вынесет смертного приговора участникам коммандо, которые совершили попытку ликвидировать агента ЦРУ. Это было бы немыслимо. Их тайком отпустят на свободу, в худшем случае отправят на иракскую границу или посадят в ливийский самолет.
– Я приехал в Кувейт не для того, чтобы уничтожать палестинцев, а для того, чтобы обеспечить безопасность Генри Киссинджеру. Я предпочитаю, чтобы вы ничего не делали, но помогли мне другим образом.
Чаржах удивленно на него посмотрел:
– Каким?
Малко обменялся взглядом с Ричардом Грином и решил быть с шейхом откровенным. Он рассказал ему о глухонемой танцовщице, а также об исчезновении как танцовщицы, так и переводчицы. Он продолжал:
– Амина знает тех, кто готовит покушение. Нужно разыскать ее, однако так, чтобы этого никто не заметил. К тому же существует такая личность, как журналист Салем Бакр.
– Я начинаю его розыски, – угрюмо заметил Чаржах.
– Отлично! Но для начала поищем Амину и Динах. Благодаря вам адрес танцовщицы я знаю...
– Пошли, – просто сказал шейх. – Только вы да я. Палестинцы никогда не осмелятся поднять на меня руку. Мой дядя эмир этого не потерпит!
Шейх бросил агентам несколько коротких приказов, и они исчезли. Малко откинулся на синтетическом чехле сиденья «бьюика», Ричард Грин, сгорбившись, направился к своему «кадиллаку».
Если бы не изуродованные осколками гранаты стены «Фоэниции», все происшедшее могло представиться дурным сном. Малко с тревогой себя спрашивал, что могли палестинцы сотворить с Динах и Аминой. Абу Чаржах на полной скорости гнал машину к дому танцовщицы.
* * *
Старая женщина в ветхом покрывале, заливаясь слезами, открыла им дверь. Оказывается, с тех пор как тогда девушка вышла из дому, она больше не возвращалась. Все ее вещи лежали здесь, не было только черной кружевной кофточки, купленной Малко. Перепуганная вопросами шейха, старуха клялась, что ничего не знает про жениха дочери и что он ничего дурного им не сделал.
Когда они вышли, лицо Чаржаха, казалось, потемнело еще больше.
– Ее похитили и убили, – сказал он.
Пока они ехали, шейх непрерывно набирал номер Динах. Никакого ответа. Отсутствие переводчицы явно беспокоило Чаржаха.
– Сейчас я отвезу вас в «Шератон», а сам займусь поисками пропавших, – предложил он.
Малко передернуло. Чувство бессилия почти физически мучило его. И к тому же этот недосягаемый проклятый Абдул Заки! Наверняка он является одним из вдохновителей заговора, не говоря об его экстравагантной жене. Ну, и конечно же, журналист Салем Бакр! И что толку от того, что практически известны имена зачинщиков и обличье исполнителей? Ведь палестинцы неприкасаемы, черт бы их побрал!
Подъезжая к «Шератону», Абу Чаржах вдруг резко затормозил, увидев множество полицейских, которые суетились вокруг машины, стоявшей возле второго подъезда.
* * *
В багажнике «доджа» лежало скрюченное женское тело со связанными руками и ногами. Юбка была задрана к голове, затянутой куском мешковины, по одежде стекала кровь. Женщина не двигалась. Полицейские почтительно расступились перед шейхом, он молча наклонился, содрал мешковину и от неожиданности сделал шаг назад. То, что было лицом Динах, представляло из себя сплошное кровавое месиво, на левой щеке висел вытекший глаз, вместо другого чернела жуткая дыра, череп во многих местах был пробит пулями.
Шейх молча переглянулся с Малко и начал допрашивать полицейского, переводя князю суть сказанного. Оказывается, минут за пятнадцать до их прибытия к «Шератону» подкатили две машины. Услышав выстрелы, служащий в вестибюле вызвал полицию. Одна из машин успела уехать. И вот что увидели полицейские. Теперь, вытаскивая тело, один из них нашел в багажнике пистолет и показал шейху. Малко не мог удержаться от восклицания:
– Но ведь это же мой пистолет!
Он взял его и стал рассматривать. Оружие было разряжено. Палестинское чувство иронии носило явно жестокий оттенок.
– Надо найти Амину, – сухими губами прошептал Малко. – Может, она еще жива, иначе эти звери уложили бы их вместе в этот багажник...
Неожиданно он подумал о глухонемой танцовщице с какой-то ему самому непонятной нежностью. Палестинцы должны действительно быть слишком уверенными в себе, чтобы действовать с подобной жестокостью! Ведь молодая женщина, изуродованный труп которой лежал теперь перед ним, – не только арабка, как и они, но и пропалестински настроенная арабка!
– Подите-ка вы спать, – мягко заметил шейх. – Я сам займусь дальнейшими розысками.
Они пожали друг другу руки. Малко чувствовал, как сильно изменились их отношения с тех пор, как они впервые встретились, и сейчас испытывал к Абу Чаржаху глубокую симпатию. В этом человеке ощущалось чувство чести, храбрость и достоинство древних бедуинов.
* * *
Через окно Малко, опустошенный и безразличный, наблюдал, как, ругаясь и проклиная друг друга, не могут разъехаться два кувейтца. День прошел бездарно, до сих пор не нашли ни малейшего следа Амины, несмотря на то что шейх приказал обыскать все пустыри, притоны и злачные места города, произвел обыски у палестинских активистов и заставил в полную силу работать своих осведомителей.
Каждые два часа он по телефону оповещал Малко о результатах. Тот, в свою очередь, звонил Ричарду Грину, одиноко и угрюмо засевшему в своей подвальной комнатке американского посольства.
«Додж» был украден, комната в «Фоэниции», где едва не взлетел на воздух Малко, оказалась снятой под фальшивой фамилией, пятерка террористов исчезла, и плюс ко всем неприятностям начали непрерывно звонить Грину из Вашингтона, расспрашивая о ходе расследования.
Князь посмотрел на часы: без пяти шесть. В шесть должен приехать шейх. В дверь постучали. Вошел Абу Чаржах, с озабоченным круглым лицом, куря свою неизменную сигарету. Он шлепнулся на диван, вытащил из-под дишдаши плоскую фляжку и отхлебнул здоровенный глоток виски.
– Ничего! – воскликнул шейх, хлопая себя по жирным ляжкам. – Салем Бакр ведет самую мирную и спокойную жизнь, какую можно себе вообразить. Он ездил в свою газету, потом на радио, где вел обычную передачу. Мы вызвали его на допрос – никакого толка.
Впрочем, Малко не питал никаких иллюзий относительно возможностей кувейтской секретной полиции. Подобная «слежка» могла только помочь преследуемым. Теперь журналист знал, что за ним следят, и вел себя осторожно.
– А Абдул Заки?
– К его телефону подключен подслушивающий аппарат. Заки, безусловно, ярый защитник палестинцев, но никакими предосудительными делами он сейчас не занимается. К тому же он – кувейтец...
Видя разочарованную физиономию Малко, шейх обнажил золотую челюсть:
– Как раз сейчас он устраивает прием в честь одного из своих клиентов – араба из Саудовской Аравии. Я приглашен. Если хотите...
Малко не колебался. Все-таки это лучше, чем в бессильной злобе считать набегающие волны Персидского залива. К тому же так приятно встретиться с врагом на его собственной территории.
В номере стоял чертовский холод, за окном лил мелкий ледяной дождь.
– Я думал, что издохну здесь от жары, – вздохнул князь.
– Таких дней, как этот, выпадает не больше трех-четырех в году, – сказал шейх.
Право же, Малко везло в Кувейте во всех отношениях!
* * *
На приеме царила обычная атмосфера шумной и скучной кувейтской вечеринки. Отсутствие алкогольных напитков сковывало жизнерадостность людей.
Абдул Заки принял Малко как старого друга и представил его массе арабов в богатых дишдашах, с белоснежными зубами и черными как смоль усами. Единственной женщиной здесь являлась великолепная Винни, затянутая в немыслимое коричневое кружевное платье, конечно же, купленное у «Азиза».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21