Один из полицейских выстрелил, и парни скрылись.— Нужно попросить помощи, — сказал водитель. Он постучал по рации, и она заработала. Полицейский взял микрофон: — Всем машинам. Трое полицейских оказались в засаде на углу Ист-Джефферсон и 103-й улицы. Просим безотлагательной помощи...Он повторил обращение дважды. Малко казалось, что время тянется бесконечно. Если эти молодчики вернутся, то их поджарят как цыплят.В подтверждение его слов из-за перекрестка выскочил на полной скорости автомобиль и поравнялся с ними. Малко заметил вытянутую руку, бросающую что-то в их сторону. Это была бутылка из-под пива, из ее горлышка вырывалось пламя. Когда она упала на землю, раздался взрыв: в ней была зажигательная смесь.— Всем машинам! Срочно окажите помощь машине на углу Ист-Джефферсон и 103-й улицы. Повторяю...В следующие десять минут все было тихо. Манифестанты не возвращались.В глубине Джефферсон-стрит послышались быстро приближающиеся сирены. Четыре полицейских машины остановились возле перевернутого «плимута». Вооруженные карабинами, они заняли позицию на перекрестке. У многих полицейских лица почернели от дыма, были в ссадинах и царапинах.Малко вылез из машины, за ним оба полицейских.Сильная рука помогла ему подняться. Сержант полиции с обгоревшими бровями и шрамом на щеке подозрительно рассматривал его.— А вы что там делали? — резко спросил он.— С ним все о'кей, — прервал толстый полицейский. — Он отведал сполна.На перекрестке столпились полицейские. Из «форда» с торчащими антеннами раздавал команды капитан с огромными усами, голубыми глазами навыкат, в золотом шлеме и с пистолетом в руке. Малко подошел к нему в сопровождении своего телохранителя.— Где я могу найти Ричарда Худа? — спросил он. Капитан пожал плечами.— Последний раз я видел его в саду женского колледжа, на Сивин Сенте, он устанавливал личности задержанных. Наверное, он еще там, если ничего не случилось... Мы направляемся туда, если хотите, поехали с нами.Малко сел в машину, где было уже четверо полицейских. Из дверей торчали карабины.Внезапно машина резко затормозила. Посередине дороги, поддерживаемый камнем, стоял деревянный щит, на котором было написано черной краской: «Сыщики, поворачивайте налево, или мы вас пристрелим!» Полицейские переглянулись и повернули налево. Зачем рисковать?— Эти люди свихнулись, — сказал водитель.Изгородь из полицейских машин блокировала Сивин Сенте и профильтровывала всех подъезжающих. Около тридцати человек лежали на земле лицом вниз, как трупы. Их нужно было обыскать и допросить. В углу два трупа были завернуты в покрывало рядом с опрокинутой и изрешеченной пулями цистерной.Сопровождаемый полицейским-мастодонтом, Малко в конце концов нашел Ричарда Худа. С сигарой в зубах, брюшком, круглыми большими очками в металлической оправе, безукоризненно чистой сорочке и суровым видом, он казался воплощением привычного порядка. Сидя за столом, он задавал лаконичные вопросы задержанным. Малко представился. Ричард Худ процедил:— Садитесь рядом со мной. Вы увидите, в каком мы оказались дерьме.Он протянул ему лист бумаги:— Полюбуйтесь, что натворили эти мерзавцы. Шестнадцать полицейских ранены, причем двое в тяжелом состоянии. Трое убитых среди манифестантов, количество раненых неизвестно. Больше двадцати домов сгорело, так как в этом квартале постройки почти все деревянные.— Ради чего все это?— Они ратуют за мир. Когда мы решили им помешать, они стали все поджигать, стрелять в нас и в пожарных. Все это во имя свободы выражения. Взгляните на человека в сорочке с короткими рукавами, там, на стуле.Он вынул сигару изо рта и рявкнул:— Сэм!Высокий полицейский с каской на голове растолкал толпу и предстал перед шефом полиции.— Сэм, — сказал Худ, — проводи этого джентльмена к тому типу, которого мы заперли в комнате.Сэм сделал знак Малко чтобы тот следовал за ним. Они пересекли двор и оказались перед дверью, охраняемой двумя полицейскими, вооруженными карабинами.— Хотим взглянуть на вашего подопечного, — сказал с мрачным видом Сэм.— Что он натворил? — спросил Малко. Сэм сплюнул.— Он дефилировал с вьетнамским флагом. Когда мы попытались вырвать его у него, он стал стрелять и ранил двух полицейских.Сэм отпер дверь. Малко вошел первым, за ним Сэм с пистолетом в руке. Они увидели сидящего на скамейке человека. Его правый висок был разбит, а руки слегка дрожали.— Месье хочет поговорить с тобой, — сказал Сэм, ткнув ему в ребра пистолетом. — Советую ему отвечать, иначе я за себя не ручаюсь.Мужчина взглянул на Малко и апатично спросил:— Вы кто?— Я веду расследование по распоряжению правительства. Мне хотелось бы кое-что у вас спросить, — ответил Малко.— Пожалуйста.— Как вас зовут?— Лестер Уайт.Полицейский сел на скамью и, играя барабаном пистолета, следил за беседой. Малко взял стул и поставил его напротив задержанного.— Чем вы занимаетесь, господин Уайт? — спросил он.— Я отвечаю за производство в «Электроникс оф Калифорния», в Окленде.— Вас что-нибудь не устраивает в вашей работе?— Напротив, я доволен работой. Я хорошо зарабатываю. У меня были худшие времена.Лестер Уайт отвечал спокойно, без напряжения. Малко прокашлялся.— Вернемся к сегодняшнему дню. Вы обвиняетесь в том, что стреляли в полицейских и двоих ранили. Это очень серьезно. Вы рискуете оказаться в газовой камере. Почему вы это сделали?Лестер Уайт заерзал на скамейке и неожиданно отсутствующим голосом ответил:— Что будет со мной — не важно, так как наши идеи торжествуют.— Какие идеи?— Нужно победить капитализм, дать возможность выразиться демократическим силам. Нужно прекратить войну во Вьетнаме и принять в ООН демократический Китай.Глаза Малко внимательно следили за ним. Он был поражен преображением этого человека. Его глаза были теперь лишены всякого выражения, казалось, что он рассказывает заученный урок.— Вы коммунист? — спросил Малко.— Разумеется, — спокойно ответил тот.Полицейский подпрыгнул на скамейке.— Вы слышите этого мерзавца?— Спокойно, — сказал Малко. — Вы состоите в партии, господин Уайт?— Вы прекрасно знаете, в каком положении сейчас компартия в Соединенных Штатах. Чтобы заставить торжествовать истину, не обязательно быть членом партии.— Вы всегда так думали?— Нет. Я многое обдумал и раскаиваюсь.— В чем?— Я был соучастником империалистов и поджигателей войны. Я даже голосовал за Президента...— За кого бы вы стали голосовать сейчас?— За демократического кандидата, который будет проводить просоциалистическую политику.У полицейского перехватило дыхание. Он изрыгал ругательства, глядя на Уайта с гадливостью.Малко продолжил допрос.— Вы имеете контакты с другими сочувствующими... социализму? — спросил он.Уайт ухмыльнулся.— Разумеется, — ответил он. — Я сам организовал первую коммунистическую ячейку на юге Сан-Франциско. Она не последняя. Постепенно американцы поймут, что разделять наши взгляды — это единственно правильное решение.Малко вздрогнул от «правильного решения». Типичное выражение коммунистической диалектики. Откуда Уайт его взял?— Впрочем, — продолжал задержанный, — вы сами, работающий на империалистическое правительство Соединенных Штатов, в конце концов начнете мыслить правильно... Рано или поздно все честные люди будут возмущены обманом руководителей страны.— Вам не кажется, что вы представляете меньшинство? — осторожно спросил Малко.— Сегодня на улицу вышли сотни, — просто ответил Уайт. — Скоро выйдут тысячи, даже если нас будут сажать в тюрьмы и казнить.Как только Малко касался политики, равнодушие задержанного сменялось на монотонный и напряженный тон. От этого человека исходило нечто неприятное, напоминающее Малко что-то из его прошлого, но что?— Благодарю вас, — сказал он в заключение, — и желаю, чтобы ваш безумный поступок не имел для вас слишком серьезных последствий.Лестер Уайт изрек:— Конечным результатом наших действий будет свержение капиталистического строя.Малко вышел в сопровождении полицейского.— Вы видите, он спятил, — взорвался полицейский. — Вы только послушайте его! Свержение капиталистического строя!Они вернулись в кабинет Ричарда Худа. Малко наклонился к шефу полиции:— Помимо арестов проводили ли вы расследование о причинах и последствиях этой истории? — спросил он.Худ сказал разочарованно:— ФБР направило сто пятьдесят человек, которые только этим и занимаются. Мои люди им помогают. Например, человек, которого вы только что видели: о нем известно все с того момента, как он появился на божий свет. Сегодня в восемь часов вечера в моем кабинете будет совещание, приходите послушать.Малко согласился. У него было время вернуться в отель и передохнуть. Пять минут спустя он уже ехал в полицейской машине, по дороге купил последний номер «Сан-Франциско кроникл». Вся первая страница была посвящена волнениям под огромным заголовком: «Убийства и пожары на Юге».Передовица рассказывала о «внезапном безумии», экстремистах, несостоятельности полиции. Ни слова о «коммунистической эпидемии». Беспорядки списывались на счет жары.В кабинете Худа было так накурено, что можно было вешать топор. Около дюжины мужчин слушали сообщение человека в белой сорочке, с ежиком на голове и голубыми глазами. От него за версту разило ФБР.— Мы столкнулись, — говорил он, — с самой широкомасштабной подрывной акцией, когда-либо проводимой в нашей стране. Взгляните.На стене висела огромная карта Калифорнии. Кнопками и цветными стрелками обозначалась зона, охватывающая юг Сан-Франциско до Монтрэля и часть Окленда на востоке.— Внутри этой зоны, — продолжал оратор, — нормальные люди превращаются в коммунистов, и нам ничего не известно, почему это происходит. Мы располагаем сведениями, что эпидемией заражено двадцать процентов населения.В напряженном молчании аудитории Малко поднял руку и спросил:— Распространяется ли эпидемия на детей?Человек из ФБР грустно кивнул.— Еще как, и это нас очень беспокоит.Худ представил Малко как ведущего расследование от Госдепартамента. Малко не знал, клюнет ли на это ФБР, но ему было наплевать.Сотрудник ФБР в заключение сказал:— Мы вынуждены были отстранить от исполнения обязанностей некоторых из наших агентов, зараженных «эпидемией».Тяжелое молчание повисло над присутствующими. За тридцать пять лет своего существования в ФБР было только два предателя, один из которых оказался негром.Малко прокашлялся.— Я только что приехал, — сообщил он, — поэтому не удивляйтесь наивности моих вопросов. Сегодня я разговаривал с человеком, который производил впечатление убежденного коммуниста. Речь идет о Лестере Уайте. Что показало расследование?Человек с засученными рукавами стал рыться в кожаном портфеле.— Вы попали в самую точку, — сказал он. — Моя команда занималась этим типом в течение шести месяцев. Я зачитаю отчет, и вам все станет ясно...Он взял кипу бумаг."Уайт Лестер. Сорок восемь лет, женат, имеет ребенка. Предшествующая деятельность: воевал в Европе в первой моторизованной дивизии, сержант. Награжден орденом. Имеет хорошие отзывы. Ранен под Бастонью.После выздоровления находит работу, которую выполняет в настоящее время. Люди, знающие его в течение двадцати лет, единодушно заверяют, что он никогда не был замешан в сомнительных делах.В предыдущий арест мы практически разобрали его дом. Единственное, что нам удалось найти, это копировальную машину, листовки, отпечатанные на ней, и список людей, уже нам известных, зараженных, как и он, «эпидемией».За Уайтом была установлена слежка днем и ночью. Его новая секретарша находится на службе у нас. Он не получал никаких денег.Ничего! Нет ничего, что могло бы объяснить превращение Лестера Уайта. Впрочем, нигде мы не напали на след какого-нибудь просачивания агентов. В любом случае их понадобилось бы столько, что они не остались бы незамеченными".Малко спросил:— Вы говорите, что не напали на след ни одного пропагандиста. Однако сегодня днем я видел людей, открыто ведущих пропаганду...Мужчина прервал его:— Минутку! Я говорил о пропаганде извне. В действительности все происходит таким образом, что однажды утром люди просыпаются коммунистами. В этом все дело. Мы не знаем, почему они ими становятся. Но начиная с этого момента, они действуют в открытую. Лестер Уайт, к примеру, начал открыто изучать в библиотеке все труды по коммунизму, там познакомился с другим человеком, посоветовавшим ему слушать на коротких волнах коммунистические радиопередачи. И так далее. Поскольку эти люди проживают в одной зоне, они могут быть знакомы, иметь контакты, вместе путешествовать... Они создали ячейки и издают подпольные газеты. Один из наших агентов обнаружил в Монтерэй штаб-квартиру, на которой слушались сводки агентства ТАСС, передаваемые на английском языке. Логика нарушается тем, что двадцать процентов населения этого штата внезапно становятся убежденными коммунистами. Можно привести десятки примеров, повторяющих случай Уайта.Он сел и нервно закурил. Один за другим агенты ФБР оставляли помещение, унося свои папки. Остался лишь человек, представивший карту местности. Он подошел к Малко и отрекомендовался:— Я капитан Грэй из ФБР, слышал о вас. Вы SAS, не так ли? Вы влипли здесь по уши.Малко прищурил золотистые глаза и приветливо улыбнулся.— Я не собираюсь с вами соперничать, — сказал он, — просто не понимаю, что я могу сделать?Грэй пожал плечами.— Старина, даже если бы вы были самим чертом, вы были бы кстати, если бы смогли нам помочь.— Я полагаю, что вы проверили деятельность известных иностранных агентов, — сказал Малко.— Конечно. Впрочем, на Западном Побережье их немного. Сеть быстро прослеживается, а мы не напали ни на какой след.Малко верил ему. У ФБР была хорошая репутация.Капитан Грэй надел куртку и вышел, оставив Малко озадаченным. Хотя ФБР и не вышло на след, какое-то объяснение всему этому должно быть.Малко был счастлив выйти на свежий воздух после удушливой атмосферы кабинета Худа. Он находился в двух шагах от Калифорния-стрит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24