Они спустились вниз. На улице лило как из ведра. Милена оглядела пустынный переулок, словно не решаясь выйти наружу.— Что-нибудь заметили? — спросил ее тут же Малко.— С тех пор как приехал Арам, я несколько раз видела здесь большой мотоцикл с двумя седоками в кожаных комбинезонах. В Югославии таких мотоциклов нет...Наконец она решилась, и они под проливным дождем бросились к «мерседесу» Баджета. Милена в своей черной шляпе была похожа на цыганку. * * * В кафе «Златпа Лада» было весело, как в привокзальном буфете. Оно походило на декорацию второсортного фильма со своими рыбацкими сетями, развешанными под потолком. А между тем Милена считала, что это самое модное злачное местечко в Белграде. Толстотелая официантка, которую форменная одежда делала похожей на надсмотрщицу ГУЛАГа, принесла им ассорти из дунайской рыбы, более или менее свежей. И бутылку белого, обманчиво легкого вина. В соседних закутках сидели прилично одетые парочки. Малко посмотрел на Милену Братич. Ее черты становились понемногу менее напряженными. Внезапно она произнесла:— Я рада, что вы здесь. Американцы не слишком хорошо понимают положение вещей. Вы, по-моему, другой.— А чего именно они не понимают?Она выпила немного вина.— Все здесь запутано, переплетено, сложно. Я чувствую на себе страшную ответственность. Я наивно полагала, что здесь Арам будет в безопасности. А потом...— Что потом? — настойчиво переспросил Малко.— Мне так хотелось снова с ним увидеться. Мы не встречались с того самого... случая, в восемьдесят первом.Она проглотила хорошенький кусок жареного судака.— И не забывайте, он слепой. Зависит от всего на свете.— Когда он покинет Белград, вы поедете с ним?— Только до границы.— А потом?Она безнадежно махнула рукой:— Пока не знаю. Может быть...Малко думал уже об обратном пути. Ему не терпелось покинуть Белград.— Думаю, — сказал он, — подготовка к отъезду не займет много времени. Мы поедем через Любляну и Мари-бор. Всего день пути.Милена кивнула, натянуто улыбнувшись.— Вы не совсем понимаете ситуацию. Арам не покинет убежища, пока не будет убежден, что ему ничто не грозит. Не для того он приехал издалека, чтоб подставить себя под пули. И это он еще не знает, что случилось сегодня.— Но ведь он будет под нашей защитой... — не удержался от замечания Малко.— Он уже был под защитой американцев, когда зарезали Давудяна, — мягко заметила Милена Братич. — Люди Акопяна приехали сюда затем, чтоб расправиться с ним, и они своего не упустят.Малко бросил пачку динаров на счет, который им только что принесли.— А когда вы привезли его сюда, вы что, совсем не думали, чем рискуете?Черные глаза окутала грусть.— Почти не думала... Я надеялась, что они не успеют сориентироваться, — она шумно вздохнула. — И ошиблась.Вдруг женщина опустила свою руку на руку Малко и сжала ее, как сумасшедшая.— Умоляю вас, вывезите его отсюда! Если с ним что-нибудь случится, я себе никогда не прощу...— Вы его все еще любите?Она опустила глаза.— Не знаю. Нет, не думаю. Но это кусок моей жизни. Что-то, чего больше никогда не будет. Я столько времени жила для него, его жизнью, рискуя всем вместе с ним. Я могла бы умереть за него. Это необыкновенный человек.— Почему он стал террористом?— Мать виновата. Она без конца рассказывала ему о вынужденной эмиграции их семьи, о резне, об армянских детях, приколотых турецкими штыками к деревьям, о том, как ударом сапога разбивали головы младенцам, как кастрировали мужчин, вырывали и глаза, резали их. Как был повешен на дереве за украденную краюху хлеба его отец.— И что произошло дальше? Почему он расстался со своими соратниками?Она вздохнула:— Он понял, что палестинцы просто использовали их. А за палестинцами стояли русские. И решил покончить с прежней жизнью. Но он слишком много знал: его должны были уничтожить. Вот уже три года они пытаются осуществить это. Если в он не входил в мощный родственный клан, если в его не защищал «Такнак» — влиятельная политическая организация армян, — они давно осуществили бы задуманное. И вот теперь он как загнанный зверь.— Зачем он уехал из Бейрута?— Он не мог больше там оставаться, не ставя под угроз; жизнь тех, кто его там приютил. Всей семьи. Акопян выдвинул ультиматум. Для него нет ничего святого. А Арам — человек чести. Он не пожелал подвергать их риску.Он хотел задать ей следующий вопрос, но женщина вдруг поднялась с извиняющейся улыбкой.— Извините, у меня больше нет сил. Вы проводите меня?На улице все еще шел дождь. Малко вел машину намеренно медленно. Милена то и дело оборачивалась назад.— Мотоцикл, — сказала она. — Я все боюсь, что он снова появится.Но загадочных мотоциклистов не было. Малко остановил машину возле ее дома под номером 33.— Как мы поступим? — спросил он,Она повернула голову, вперив в него пристальный, почти гипнотический взгляд, блестящий от выпитого. Подбородок ее был решительно поджат.— Я вижу только одно решение, — сказала женщина. — Уничтожьте тех, кто приехал сюда, чтоб его убить. Наемников Акопяна.Малко не слишком удивился. Правда, ЦРУ посылало его в Белград за Эриваняном, а не затем, чтобы он уничтожил армянских террористов. Даже если в пожелание Милены совпало с его собственными устремлениями, он не мог придать своей миссии столь существенно отличное направление без одобрения ЦРУ, получить которое были весьма проблематично.— Думаю, это невозможно, — сказал он. — Поступим проще — отцепимся от хвоста, когда придет время уезжать.Выражение лица Милены стало еще жестче.— В таком случае можете возвращаться в Австрию. Арам сам найдет выход. Без вас и без американцев. Глава 6 В гробовом молчании они напряженно смотрели в глаза друг другу. Потом что-то в лице Милены дрогнуло, кончики губ поползли вниз, выдавая беззвучное рыдание.— Простите ради бога, — проговорила женщина. — Ума не приложу, что мне делать. Они нанесли уже два удара. Третьего я не хочу.— Но так или иначе, они его обнаружат, — резонно заметил Малко. — Не может же он навсегда остаться в Белграде.— Знаю, — прошептала Милена. — Нужно принять какое-то решение.Она закрыла глаза, по щекам потекли слезы. Трогательная в своей хрупкости и ранимости, она казалась еще красивее.— Поднимитесь ко мне, — сказала она. — Я не хочу сейчас оставаться одна.Нельзя сказать, чтобы Малко было неприятно вновь оказаться в маленькой разукрашенной сверх всякой меры квартирке.Среди картин на стенах было несколько портретов Милены, на одном из которых художник изобразил ее в образе святой, со склоненной головой, аскетичным и одновременно чувственным выражением лица.И книги. Очень много книг. Что за странная жизнь у этой красавицы. Вокруг лежала пыль, и было заметно, что хозяйка вела богемный образ жизни, мало заботясь о впечатлении, которое производила на окружающих.Она разделась и потихоньку успокоилась. Малко подумал почему-то о слепце, запрятанном где-то здесь, в Белграде, который сейчас внимательно вслушивается в ночные шорохи. И перебирает в памяти свои тайны.Милена виновато улыбнулась, взяла забытую на столе бутылку сливовицы и наполнила бокалы.— Мне страшно неудобно, но я просто падаю с ног от усталости. В Белграде вообще сейчас жить тяжело.Малко решил завязать разговор, чтоб немного отвлечься и снять напряжение.— Почему же вы не уезжаете? — спросил он.— Я никак не могу привыкнуть к жизни за границей. Я сербка до мозга костей. В Белграде у меня друзья, с Белградом связаны воспоминания, здесь мои корни. Порвав с Арамом, я вернулась сюда и больше уже не уезжала. Только вот одиночество. Одиночество — моя болезнь.Она машинальным движением опустошила бокал и тут же снова наполнила его. Похоже, для нее сливовица то же, что для других кофе.Внезапно Милена повернулась к Малко и натянуто спросила:— Я красивая, как вы находите?Неожиданный вопрос. От удивления он несколько секунд молчал. Разумеется, Милена была хороша, чувственна, с высокими скулами, чудесными глазами и губищами во все лицо.— Да, — произнес он наконец. — Очень.Милена деланно засмеялась.— Знаете, а у меня вот уже четыре года не было мужчины! Ни одной связи, даже легкого приключения.Женщина словно разговаривала сама с собой. Малко не слишком понимал, куда она клонит. Предлагает переспать? А может, как раз наоборот, пытается прогнать минутную слабость? Вдруг Милена вытянула перед собой левую ногу и приподняла длинную юбку чуть не до пояса. На ней были плотные черные колготы.— Я часто хожу в сапогах и длинных платьях, и люди думают, что у меня страшные ноги, — сказала она. — Но это неправда. Видите... я, между прочим, танцевала.Она опустила подол и вздохнула.— Я, наверное, кажусь вам сумасшедшей.Малко задел этот наивный и неожиданный акт экзибиционизма. С таким лицом, как у Милены, незачем демонстрировать ноги, чтоб привлечь мужчину.— Верно, — сказал он. — И ноги у вас великолепные. Некоторое время они сидели молча. А потом Малко спохватился. Ведь он в своих поисках так и не продвинулся ни на йоту.— Вам что-нибудь известно об убийцах? — спросил он.Милена не без труда спустилась на землю.— Нет, призналась она.— И вам неизвестно, где они скрываются в Белграде?— Нет.— Так как же вы в таком случае собираетесь их убрать?Она качнула головой, сохраняя отсутствующий вид.— Не знаю. Вам искать способ. Я ложусь спать.Они поднялись одновременно и несколько секунд стояли друг против друга. Потом Милена резким движением кинулась ему на шею, обвив руками затылок Малко и прижавшись к нему изо всех сил.Их первое соприкосновение.Она подняла голову и прижалась губами к его рту. Но не раскрыла их.Целомудренный и вместе с тем страстный и краткий поцелуй.— Я хочу показать вам кое-что, пока вы не ушли, — прошептала женщина.Она взяла его за руку и повлекла в самый дальний угол комнаты. Приподняла потертый ковер, и Малко увидел штук двенадцать крупноформатных фотографий. Он опешил. На каждом снимке была Милона в самом разнообразном сексуальном белье: тут были и чулки, и комбидресы, и кружевные пояса. Она взволнованно поглядела на Малко.— Это мой маленький секрет, — сказала Милена. — Каждую пятницу я хожу по магазинам. А потом мы с одной моей приятельницей фотографируемся.— Разве вы...— Нет-нет, меня никогда не привлекала лесбийская любовь. Но раньше я была большой кокеткой.— Раньше, это когда?— Когда жила с Арамом.Милена вернулась к столу. Механически налила себе еще сливовицы. Малко понял, что сегодня ему уже ничего больше из нее не вытянуть.— Я поехал, — сказал он. — Завтра договорим.Милена проводила его до дверей. По ней нельзя было понять, сожалеет она о том, что Малко уходит, или хочет этого. Она словно отсутствовала.Будто хранила какой-то секрет. Очевидно, отношения ее с бывшим террористом были непростыми. Малко подумал вдруг: не слишком ли упрощенно представляет себе ЦРУ задание, связанное с Эриваняном... Но так или иначе, ключ к его решению — Милена Братич. Если не удастся привлечь ее на свою сторону, все провалится.Вдруг она произнесла:— Верните мне, пожалуйста, пистолет.Поистине трудно было уследить за ходом ее мыслей. Причины отказывать ей Малко не видел. Он достал из плаща пистолет Макарова и вернул его югославке.— Спасибо, — сказала Милена. — Мне так спокойней.— Нам надо встретиться завтра, — предупредил он.Малко был раздражен и обеспокоен. Теперь уж все равно отъезд, как он рассчитывал, очень скорый, пришлось бы отложить по крайней мере на день, до завтрашней встречи с резидентом ЦРУ. Если запасной вариант сработает... Правда, до тех пор могло произойти все что угодно. Не исключено, что придется заново оценивать сложившуюся ситуацию.— Конечно, — произнесла женщина, стараясь подавить дрожь в голосе. — Вот мой телефон: 8765487.Они вышли на лестничную площадку. Она снова поцеловала его. Точно так же, как первый раз, только дольше. Потом, улыбнувшись, отстранилась.— У нас считается, если люди целуются вот так, то они что-то скрепляют. Говорят, чтоб лучше держалось... Будет держаться?— Надеюсь, — ответил Малко, не слишком хорошо понимая, на кого или на что намекает женщина.На улицу он вышел в раздумье. Он не мог разобраться, что за человек Милена. Слегка истеричные нотки, вызывающая и двусмысленная манера вести себя могли быть показными. Не ведет ли она двойной игры? Действительно ли она так искренне и сильно напугана, или хочет по одной ей ведомой причине удержать Арама в Белграде?Может быть, встреча с местным резидентом ЦРУ Эндрю Виткином что-то прояснит.Он поехал к центру и вскоре очутился в самом сердце Белграда, напротив зеленоватых мозаик гостиницы «Москва». Делая круг на маленькой площади перед фасадом отеля, чтоб повернуть к порту, он заметил на земляной насыпи, возле самого фонтана, большой мотоцикл.Заинтригованный рассказами Милены, он остановился, вышел из машины и осмотрел мотоцикл. Черная «Ямаха», кажется, совсем новая, номера греческие. Где, интересно, ее владелец? В «Москве» было три бара — чайных салона. Один выходил на Балканскую улицу, а два других находились со стороны улицы Геразие. Сначала он зашел в первый. Бар с пианино был почти пуст. Никто из его клиентов по виду не мог разъезжать на здоровом мотоцикле.А вот чайный салон, находившийся в шпиле здания, напротив, был забит до отказа! Посетители в основном молодые, много иностранцев, даже негров... Малко продолжал осмотр. В главном баре, вытянутом метров на тридцать, не было ни одного свободного стула. Адский шум перекрывал скромную мелодию, которую наигрывал маленький оркестр. Малко окинул изучающим взглядом клиентов.Здесь было по меньшей мере человек двадцать «потенциальных» мотоциклистов, в основном арабов... Малко колебался. Если он будет ждать в машине, во-первых, его могут обнаружить, а во-вторых, из-за дорог с односторонним движением совсем нетрудно потерять мотоцикл. Он нашел уголок в основном зале бара и заказал «Контрекс», чтоб промыть горло после сливовицы. Сквозь стеклянные стены бара ему была видна площадь с припаркованным на ней мотоциклом. * * * Насколько пустынно было в городе, настолько людно в кафе. Отупев от жары, гула и дыма, Малко с большим трудом заставлял себя сохранять обычную внимательность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23