Арман в значках на металле ничего не понял, но предпочел поверить.
Лабиринт оборвался узеньким лазом, который привел наружу, на склон горы, только с другой стороны. Покрутив головой, молодой маг убедился в том, что гору насквозь они все-таки не прошли, а оказались над невидимым дном огромной расщелины, должно быть, рассекавшей эту гору. Дна было не разглядеть, хотя, как оказалось, за время путешествия в лабиринте утренний туман рассеялся, и засияло утро. Пронзительно-синее небо казалось ликующей песнью жаворонка, славящего рассвет.
– Красиво, – вполголоса заметил Арман.
– Хорошо, что тебе нравится. Вылезай.
– Куда?
– Куда-куда… Наружу. Полезем вниз.
– Что-то я не понимаю, какой смысл был ползти по той стороне горы вверх, чтоб теперь по этой тащиться вниз?
– Глупый вопрос. Мы же здесь не гости. Приходится вертеться. Лезь первый… Стой, сперва обвяжись веревкой. Я ее тут закреплю.
– А как будешь снимать?
– Я умею. Лезь.
Мэлокайн тщательно проверил узел, который Руин затянул на животе, и подтолкнул его к пролому.
– Я-то пролезу, – пропыхтел молодой маг, протискиваясь в узкую дыру. – Но ты-то как?
– Посмотрим.
Как оказалось, карабкаться было не так уж сложно. Уступы попадались на каждом шагу, камни почти не вырывались из-под ступни, а когда природная «лесенка» закончилась, помогла веревка. Хоть Руин и осторожничал, он скоро убедился, что Мэл не преувеличил, и на его узел действительно можно было положиться. Чтоб развязать его, достаточно было как следует потянуть за другой конец веревки, который ликвидатор постоянно держат в руке.
Спускаться пришлось долго. Арман совершенно ободрал о камни рукава куртки, оторвал несколько пуговиц и мысленно награждал самыми разнообразными эпитетами адептов Серого Ордена, которые не могли выбрать для своего архива местечка поудобнее. С другой стороны, приходилось признать, что им еще повезло, раз карабкаться приходится по уступчатой скале, а не по стене небоскреба, скажем, или не в болото нырять, и не в цистерну с цементом залезать.
Мэлокайн все подбадривал его: «Уже недолго осталось. Держись…» Это тоже раздражало принца, и легко догадаться, в чем дело – брат точно оценивал возможности бывшего провальца, отдает себе отчет, насколько тот неприспособлен к путешествиям, и потому поневоле опекает его. Пожалуй, Руина раздражали даже не предупредительность и внимание Мэла, а лишь соображение, что и то, и другое имело под собой серьезные основания. Прежде Арману не приходилось обдирать ладони о веревку и лазать по скалам, но он считал, что при необходимости не хуже любого приключенца сможет показать класс и в горах, и на равнине. Однако его неприспособленность оказалась налицо.
Возле одного из уступов, у пышного темно-зеленого куста, который Руин ни за что бы не смог назвать, ликвидатор сделал брату знак немного подождать, а потом сунул голову прямо в куст и ловко, будто уж, втянулся в него целиком. Сперва Арман опешил, а потом сообразил, что куст просто-напросто прикрывает лаз, в нем-то и исчез великан-Мортимер. Через несколько минут из-за куста высунулась встрепанная голова, и Мэл прошипел:
– Ползи за мной, – и снова исчез.
Руин с трудом отыскал лаз и пополз в глубь горы. Было очень тесно, и оставалось лишь гадать, каким образом по этой крысиной норе три раза прополз Мэлокайн – косая сажень в плечах. За ремень и меч у пояса цеплялись длинные корни и мелкие камушки, и пока Арман добрался до конца, он успел проклясть все на свете. Даже архив Серого Ордена показался ему не такой уж ценной вещью.
Он вывалился из лаза в каком-то чуланчике, где помимо Мэлокайна громоздились метлы, ведра, какие-то деревяшки и весьма объемные конструкции, неустойчиво нагроможденные одна на другую. Как только младший брат показался из лаза, старший тут же перехватил его за плечи и выдернул, да так осторожно, что не потревожил ни одной конструкции, загромождающей чуланчик, ни одного ведра.
– Осторожнее двигайся, – прошептал он. – Если хоть одну штуку заденем, такой грохот поднимется, что мигом все сюда сбегутся.
Руин задумчивым взглядом обвел чуланчик. Видно было плохо, лишь несколько лучиков света пробивалось сквозь щели в скалах, да помогало заклинание «ночного зрения», такое слабое, что его не мог бы уловить даже проходящий мимо маг. Потому-то Арман и решился воспользоваться своей магией.
– Тогда нам предстоит тут стоять до скончания времен, – ответил он меланхолично.
– Ну, зачем так-то… – Мэлокайн осторожно передвинул пару ведер, потом вдруг прыгнул и через пару мгновений оказался у дверки. – Вот, пожалуйста.
К изумлению Руина, этот огромный мужчина по загроможденному чуланчику двигался с легкостью кота.
– Хе… Я летать-то не умею.
– А ты попробуй.
Хотя Арман был легче и намного гибче ликвидатора, он пробрался к дверке с гораздо большим трудом, но, правда, столь же бесшумно.
С третьей попытки Мэлу удалось открыть дверь, каким-то образом подцепив ручку, которая без труда открывалась снаружи, а вот изнутри отсутствовала вообще. Пришлось отодвигать язычок замка кончиком ножа, а это дело хлопотное, особенно в тесноте. Руин, который стоял, плотно уткнувшись носом в предплечье брата, боролся с желанием отодвинуть его в сторонку и сделать все самому. Его останавливало лишь то соображение, что сделать это он сможет лишь с помощью магии, и не такой уж незаметной.
Замок подался, и ликвидатор осторожно приоткрыл дверь. Выглянул. Помедлил, но все-таки шагнул вперед и махнул Арману, чтоб следовал за ним. Дверку молодой маг закрыл за собой с такой осторожностью, словно та была из хрусталя – просто он хотел осмотреться. Длинный коридор, в котором они оказались, был совершенно пуст, но при этом прекрасно освещен. Через равное расстояние в стенные кольца были вставлены факелы, они горели – все, как один. Именно это навело Руина на мысль, что здесь не обошлось без магии.
Мэл стремительно двинулся вправо, его брату оставалось лишь следовать за ним. Перед ними снова был настоящий лабиринт, но ликвидатор не терялся, он снова извлек из кармана металлическую пластинку, только повернул ее другой стороной. На этой тоже было что-то начертано. Арман по-прежнему ничего не мог понять в этих закорючках, полосках и точках, но и не пытался. Если Мэлокайну нужна будет помощь, он так и скажет.
Им почти никто не попадался по дороге, а от тех, кто попадался, было нетрудно спрятаться, потому что эти люди не пытались двигаться беззвучно. В первый раз им удалось отскочить за угол, в другой коридор, во второй пришлось спешно вскрывать дверь в первую же комнату – там было темно, пол застилал пышный ковер, и на невидимой кровати кто-то натужно храпел. Неведомый человек так и не проснулся и, понятно, не узнал, что своим крепким сном он спас себе жизнь.
– Запомни, Руин, – еще перед выходом объяснил Мэл. – Живым в руки серых попадать не стоит. И жалеть тех, кого ты там встретишь, не надо. В большинстве своем тамошние исполнители – бесчувственные болваны, которые лишены прошлого, настоящего, будущего и способны лишь выполнять приказы. А тех, кто по своему положению в Ордене сохраняет свободу воли, я б сам с удовольствием перерезал. Но – это утопия.
Руин тогда пожал плечами. Он привык ориентироваться на ситуацию и решать на месте. Что заранее забивать себе голову предположениями, которые скорее всего не сбудутся?
В третий раз избежать встречи получилось намного сложнее. В подобных ситуациях нет времени договариваться, что-то обсуждать, потому попросту в какой-то момент Мэлокайн подпрыгнул, уцепился за карниз, проходящий поверху коридора, в мгновение ока подтянулся и пропал. Арман остался один, но почти сразу понял, в чем, собственно, дело. Издали послышались шаги, и не одиночные. Сюда шло сразу несколько человек.
Он огляделся. Голый коридор – ни закутков, ни комнат, поворот далеко, и именно из-за него вот-вот должны появиться люди, а взлететь под потолок гак же непринужденно, как ликвидатор, провальский принц не надеялся. Из-за карниза («Как только поместился там? Во дает…») выглянул вопросительный Мэлокайнов глаз. Он как бы спрашивал: «Тебе помочь»? Руин в один миг представил себе, сколько времени потребуется, чтоб вздернуть его туда же, где укрылся старший брат, быстро качнул головой и привалился к стенке.
Из-за поворота показались шестеро, одетые во все черное, с болтающимися на шеях повязками, которые по логике должны были скрывать лица, а сейчас были опущены, но молодой маг их уже не видел. Он прижался затылком к камню и закрыл глаза.
Что самое странное, чужака эти адепты-воины тоже не видели. Его бы сейчас не увидел и Мэлокайн. На несколько мгновений Руина просто не стало. Погрузившись в наполняющую мир магию, он ощутил ее, как живое существо, и задал ей вопрос. Если очень хорошо чувствуешь колдовскую энергию, наполняющую всю вселенную и не только ее, то сможешь почувствовать и себя, как нечто подобное ей. Тогда вы окажетесь на равных, и можно будет вступить в диалог. С другой стороны, магия ведь не живое существо, и если ей задаешь вопрос… Нет, не так. Если ей Задаешь Вопрос… Так вот, если это происходит, то на несколько мгновений, как ни странно, вполне ощутимых в физическом мире, магия замирает.
Руин просто растворился в ней, в ее колебаниях, в ее своеобразной, ни на что не похожей жизни, и протопавшие мимо боевики, конечно, его не увидели. Да и нечего было видеть.
Потом ткань реальности слегка дрогнула (ее колебания были похожи на те, что происходят постоянно, естественным образом, и даже потом, уже очнувшись, Арман не испугался, что на его присутствие в горной цитадели Серого Ордена кто-нибудь обратит внимание), молодой маг получил ответ на свой вопрос – ответ, который, по сути, был ему не нужен, но за который он заплатил кусочком своей магии – и с огромным трудом воплотился обратно.
Было тяжело. Кружилась голова, во рту стоял привкус железа, такой омерзительный, что Руина чуть не вырвало, пришла и тут же ушла сильнейшая головная боль. После нескольких мгновений эфирного существования тело, в которое вернулась его душа, показалось ему невыносимо тяжелым и противным, каким может быть уже полежавший труп. Передвигать эту громаду мяса, костей и внутренностей не хотелось совершенно.
Арман едва сглотнул сухим горлом и попытался облизать губы. Он понимал, почему так отвратительно чувствует себя – поторопился, влетел в сложнейшее медитативное состояние и тут же вылетел из него, будто пробка из бутылки с игристым вином. К тому же… Молодой маг прекрасно понимал, что, будь у него время подумать, он никогда бы не стал решать столь простую проблему столь сложным способом. Он тяжело вздохнул и попытался выпрямиться, но от этого лишь сильнее сполз вниз, к самому полу.
Над ним уже стоял Мэлокайн, озабоченный, весь в пыли и крошке, но при этом, в отличие от брата, готовый идти куда угодно и драться с кем угодно. Он поддержал Руина за локоть и помог выпрямиться.
– Ты как вообще? Слушай, что с тобой?
– Да так… Один трюк.
– Однако отличный трюк. На пустом месте испариться… Я видел. То есть не видел. И эти дуболомы тебя не учуяли. Это важнее всего. Я раньше думал, что заклинание невидимости фонит.
– Правильно думал, – Арман, кряхтя, поднялся. – Это было не заклинание невидимости… Ёлки, давай-ка, дальше ты будешь выбирать более безопасный путь, а? Я, кажется, расплатился за это исчезновение изрядной толикой своей удачи.
Об Ответе на свой Вопрос он как-то не вспомнил. Он не помнил даже, о чем именно Спрашивал.

Они добрались до каких-то совсем уж безжизненных коридорчиков, и там Руин вздохнул с облегчением. Ему казалось, что больше половины дела уже сделано, и раз здесь им вряд ли кто попадется на пути, то и бояться больше нечего. Он продолжая держаться настороженно, но лишь потому, что в пути им могли встретиться магические ловушки. Но ловушек не было.
Мэлокайн уверенно подошел к неприметной дверке и сунул в замочек, больше напоминающий трещинку в камне, отмычки. Откуда у него взялись настоящие высококлассные отмычки с магическими функциями, за которые любой взломщик отдаст много тысяч, можно было лишь догадываться. По крайней мере, орудовал ими ликвидатор с подлинным вдохновением. Замок вскоре поддался, и Мэл затолкал младшего брата в темный коридор с такой торопливостью, словно имел значение каждый миг. Руин не спорил. Мало ли что его спутник знает или чувствует.
Дверь захлопнулась, замок снова щелкнул, на этот раз запираясь, и они оказались почти в полной темноте. Арман обхватил брата за запястье, сжал, но тот не ответил, лишь потянул за собой. Пол под ногами был ровный, и, нащупав рукой стену справа, молодой маг почувствовал себя увереннее. Вскоре свет стал ярче, хоть и оставался рассеянными, и Руин увидел, что коридор заканчивается аркой, а за ней – небольшая зала, в которую бледный свет проникает через огромные окна, прорезающие одну из четырех стен залы… Нет, двух, потому что одна стена, как оказалось, была полукруглой, и зальца напоминала половинку гигантской сырной головы.
На ровной стенке поместилось три огромных окна, застекленных гигантскими пластинами хрусталя, а полукруглую скрывали грубые ниши, когда прикрытые дверками или стеклом, когда и нет. Едва мужчины переступили порог зальцы, Мэлокайн тут же кинулся к нишам, на бегу сбрасывая с плеча заплечный мешок. А Руин шагнул к окнам.
Он подходил к ним с осторожностью, как ловец змей к разозленной королевской кобре с ярким рисунком чешуек на голове и капюшоне (знатокам известно: чем ярче расцветка ядовитой змеи, тем больше яда у нее в запасе). Он пока и сам не понимал, откуда такая опаска, но сейчас, почувствовав урон в собственной природной магии после общения с Основой Вселенной, старался быть осторожным. Пусть даже и чрезмерно, может быть, даже смешно… Но лучше быть осторожным.
Оказалось, что зальца на самом деле – это застекленный балкон, который по сравнению с той залой, в которую выходил, казался не больше, чем ошметок коры, повисший на стволе огромного пятисотлетнего дерева.
1 2 3 4 5 6 7 8