Ему, знаете ли, понравилась моя компания. Нам ведь не угрожал тот его идиот, Избранный, правда? Ну так и не угрожает эта глупенькая молоденькая императрица. Пытался всячески его развеселить, я о герцоге. Депрессивная натура. Родом из деревни. Поумнел, пока был здесь, у нас. Но она не приедет. Только кокетничает со своей прислугой, так герцог сказал. С прислугой мужского пола, если быть точнее.
Монтранто оглушительно расхохотался.
Отсмеявшись, он вытер слезы, понюхал что-то душистое из маленькой коробочки и продолжил монолог:
– В любом случае – в чем, собственно, дело? Республика, к сожалению, больше никому ничем не угрожает, здесь не осталось ни одного Кевлерена, о котором ей стоит беспокоиться. Ни одного – после той ужасной ночи во дворце. Мы ведь знаем, что послужило причиной? Да, кошмар. Просто кошмар. Ну, они хоть свиделись со старым герцогом перед смертью. Все Кевлерены горели, как сухие лучинки. Опять-таки – ужасно. Ну и что? Я полагаю, вы своими глазами не видели того, что произошло, а? Ах, что за бойня. Что за кровавая, отвратительная бойня, я уверен…
– Она приедет, – произнес Харкер, который привык к обильным и вполне бессвязным монологам отважного кавалериста. – Скоро.
Монтранто полез в другую коробочку, выудил оттуда крохотную плоскую лепешечку и кинул ее в рот, слегка смахивающий на пасть кашалота.
– Да, мне ясна ваша позиция, – невнятно пробурчал он, зачем-то закатив глаза. – Удивить местных жителей – вот для чего все это придумано. Опять тайны. А что Сефид?..
На миг Харкер подумал, а не открыть ли Монтранто истинную цель визита императрицы, но потом решил не пугать его. Люди подобного сорта, рафинированные и полные напускной храбрости, похожи на нервных жеребцов, готовых встать на дыбы лишь от дуновения ветерка.
Впрочем, с сомнением подумал Харкер, может быть, он плохо знает нашего кавалериста?..
– Должно быть, вы правы, – сказал он. – Но она приедет. Не стройте иллюзий на сей счет. Мы должны обсудить ее появление. Это подводит нас к пункту номер два. Надеюсь, что по этому вопросу могу полностью на вас положиться.
Монтранто вытер руки, взял документ и прочитал второй пункт повестки: обращение к его высочеству Четвертому Принцу Намойе Кевлерену, губернатору республиканских колоний Сайенна и Кидан.
Он кашлянул.
– Безусловно, вы можете рассчитывать на мою поддержку по каждому вопросу. А вот призвать Кевлерена обратно? Я не совсем уверен, что вы понимаете…
– Кевлерен один. У него нет супруги или еще кого-то, чтобы создать пару.
– По ту сторону гор Кевлеренов много, – угрюмо произнес Монтранто, отбросив в сторону опустевшую коробочку. – Да. Много племенных кобылок…
– Я твердо убежден, что именно он – наше спасение.
Монтранто с опаской посмотрел на президента.
– Он захочет стать королем, вы понимаете?
– Да, понимаю. Но остальным членам комитета незачем об этом знать.
Монтранто озабоченно посмотрел в окно. Харкер проследил за его взглядом.
На улице стоял прекрасный день, солнечный, хоть и немного ветреный. Море было зеленоватого цвета – вместо безысходно-серого. На Харкера внезапно накатила волна патриотизма. Он любил свою страну, несмотря на ее унылость, дожди и пронизывавшие до костей ветра. Это была его земля – его, а не ведьмы Лерены. И совершенно не важно, как сильно она хочет ее заполучить. Если для спасения Ривальда придется реставрировать монархию, он пойдет на это. Президент знал, что ему это будет стоить жизни, равно как и Маркелле.
Он посмотрел на тысяцкого с некоторой долей симпатии.
– Вы уже послали кого-нибудь для того, чтобы обсудить данный вопрос с принцем Намойей? – поинтересовался Монтранто.
– Да. Одного из наших. Велана Лаймока.
Лицо Монтранто напряглось.
– Мы с ним встречались.
– Он заседал в комитете, но недолго, хотя все еще, конечно, считается его членом. Я не мог отправить эмиссара без достаточных полномочий.
– Помню. Значит, вы его мало знаете?
Харкер понял, куда клонит собеседник.
– Достаточно, чтобы понять: у него не хватает честности и силы характера заседать в комитете постоянно, – солгал президент. – Он еще недостаточно опытен, а его природный ум и наивность внушат Намойе Кевлерену доверие.
– А-а… – буркнул Монтранто и устроился в кресле поудобнее.
Харкер видел, как работает мысль собеседника. Да, тысяцкий понял, что хотел сказать президент. В сложившейся обстановке Крофт обязан привлекать на свою сторону людей, подобных Монтранто. Скорее всего Лаймока можно было использовать и выкинуть. Кроме того, если повезет, то ни Лаймок, ни Кевлерен не доберутся до Ривальда через Бушующее море. Его воды стали небезопасны.
– Так я могу рассчитывать на вашу поддержку в данном вопросе, офицер Монтранто?
– Несомненно, президент.

* * *
Когда Лерена была маленькой девочкой, ее мать, императрица Хетта, взяла дочь с собой в путешествие в портовый город Боутелл.
Сестра Юнара тоже отправилась с ними, но она была лишь орущим младенцем, поэтому внимание всех окружающих доставалось только Лерене. То было самое счастливое время в ее жизни. К тому же это был единственный раз, когда императрица отъезжала от Омеральта дальше, чем на десять миль. А сейчас ее процессия только что миновала указатель на Ривальд. Возможно, по пути они остановятся в Боутелле. Крюк не такой уж большой…
Лерена очень боялась, что будет нервничать, когда покинет столицу, но вместо этого почувствовала себя спокойно как никогда. Императрица порадовалась, что приостановила работы по строительству дороги для паровых экипажей на юге империи. Она была убеждена, что это не очень приятный способ путешествия. Весь этот дым и железки… А скорость, с которой перемещались железки, напоминала Лерене скорость пули, выпущенной из огнестрела.
Она посмотрела на ясное небо над головой. Лето в нынешнем году будет жарким, поэтому лучше отправиться туда, где прохладнее… Мимо рысью промчались несколько кавалеристов. Офицеры приветствовали императрицу с саблями наголо. Они так лихо и…
Лерена не могла подобрать правильное слово. Что-то, связанное с животными… Впрочем, за исключением собак и птиц, она мало с ними общалась. Императрица была крайне удивлена и взволнована видом коров, пасущихся на лугах всего в двух часах езды от Омеральта. Ей было трудно представить нечто большое и рогатое, имеющее отношение к цивилизованной жизни. Пожалуй, правительнице Хамилая следует больше внимания уделять сельскому хозяйству. В конце концов, это ведь и есть источник богатства и благополучия империи. После семьи, конечно же. Следовало признать, что даже Сефид не в состоянии прокормить миллионы ее подданных.
– Твоя семья жила на ферме? – неожиданно обратилась Лерена к Уилдер, сидевшей напротив.
– Простите, ваше величество?..
Видно было, что вопрос сбил девушку с толку.
– До того, как ты стала Акскевлерен.
– Честно говоря, я не помню, ваше величество.
– Ты бы наверняка помнила, если бы жила на ферме.
Уилдер лишь пожала плечами.
– Я не помню фермы. Скорее это был какой-то город.
– Боутелл? Возможно, мы заедем туда. Или Сома? Коегра?
– Я так не думаю…
– Ферберин? Кастелл? Хай Альт?..
– Кастелл, – неожиданно вырвалось у девушки. – Что-то в названии… мне знакомо…
– Но все равно это не ферма, – вздохнула Лерена. Ей хотелось бы знать, каково оно – жить на ферме. С коровами. И со свиньями, овцами и лошадью – одной или несколькими. И собаками, чтобы пасти овец и коров.
Императрица горько вздохнула, вспомнив своих собачек. Это были не шелудивые деревенские собаки, а гончие – высокие псы с длинными ногами и кроткими глазами. Лерена по ним очень скучала.
Она подсела ближе к окну, чтобы послушать птиц. Где-то каркнул ворон, а на некотором расстоянии от него протрещала сорока. У подножия Вардарских гор раскинулся лес, очень старый, почти реликтовый. На его полянках резвились попугаи, цапли и фламинго. Или, может быть, они живут на реках, а не в лесу?..
Неожиданно Лерена поняла, что не знает, какие птицы населяют лес, и высунула голову из окошка. Целый мир, утешала себя императрица, да, целый мир принадлежит мне… Может быть, имеет смысл построить собственную ферму? У Боутелла, к примеру… а управляющим назначить этого толстяка Авенела Кенди, он ведь все равно скоро окажется без работы. Ферма станет ее летней резиденцией, и животных там будет сколько угодно – и каких угодно.
Глава 15
Прошло уже несколько дней после первого разговора Велана Лаймока с Намойей Кевлереном. Впрочем, все это время Лаймок наслаждался короткими беседами с Квенион Акскевлерен.
Ну, возможно, не наслаждался, признался он самому себе. До встречи с Квенион Лаймок не так часто сталкивался с Избранными, хотя и не сомневался, что Квенион очень походит на людей своего общества.
За исключением…
Велан забарабанил пальцами по подоконнику. Он выглянул в окошко, за которым стоял один из чудесных солнечных сайеннских дней. Как прелестно. Женщины здесь очень красивы – с золотистой кожей, черными волосами и карими глазами, светящимися изнутри…
Квенион отличалась от остальных. Чем именно, Велан не мог определить с ходу. Возможно, девушка не воспитывалась Кевлеренами. Он припомнил, что Намойя пожертвовал своей первоначальной – и истинной – Избранной, чтобы выиграть первую битву за Кидан. Значит, Квенион получила свой статус уже позже. Она – новичок.
А не делает ли это ее той слабой ниточкой, за которую Велан может подергать в интересах республики и Комитета безопасности?
От солнечных лучей, падавших в окно, его кожа нагрелась. Лаймок вспомнил Беферен, жуткий зимой и не слишком веселый летом. Разница – как между сапфиром и свинцом, как между жизнью и смертью…
Хотел ли он использовать Квенион в интересах республики и Комитета безопасности?
Намойя Кевлерен не собирался возвращаться в Ривальд. Так зачем оставлять надежду на светлое и теплое будущее ради войны, холодов и столкновения с проклятой ведьмой – хамилайской императрицей Лереной?..
К чему это я, слегка испугался Велан. Покинут – или спасен? У меня все еще есть выбор. Я могу создать свое будущее сам…
В дверь постучали.
В комнату вошла Квенион.
– Его высочество дал ответ Комитету безопасности.
Девушка подошла к окну и указала Велану на судно, стоявшее в порту.
– Это ваш корабль. Капитан сказал, что уделит вам особое внимание.
– Как мило.
– Вы отплываете завтра утром.
– Послушайте, – осторожно начал Велан. – Если решение принято в письменном виде, то в посланце нет никакой нужды…
Квенион наморщила лоб.
– А как же насчет ваших обязательств перед комитетом?
Велан глубоко вздохнул.
– Я разделяю мнение его высочества по этому поводу, высказанное при нашей первой и единственной существенной беседе…
– А конкретнее?
– Комитет сделал вашему господину предложение, признав его право на трон Ривальда, подкрепленное гарантией наделения всей полнотой власти и полномочиями… э-э… необходимыми… э-э…
– … для этой цели, – закончила за него Квенион.
– Для этой цели, да. Отсюда следует, что как офицер ривальдийской армии я нахожусь под командованием его высочества и подчиняюсь его приказам…
– Его величества, – поправила девушка. – А что, если он прикажет вам возвратиться в Беферен?
Велан помялся. Он заглотил наживку прежде, чем понял, что Квенион начала на него охоту.
– В таком случае я уеду…
Девушка повернулась к нему.
– Хорошо, я доложу его величеству об изменении вашей точки зрения. Он сообщит о своем решении.
– Ваш покорный слуга, – произнес Велан и низко поклонился.
Квенион от удивления отпрянула, потом резко кивнула и вышла.
Она явно не привыкла к тому, что с ней обращаются как с Избранной, подумал Велан.

* * *
– Вам понадобится опытный офицер, чтобы возглавить армию, – сказала Квенион.
– Он умеет только корчить из себя бог весть что, – ответил Намойя. – Я знаю подобный тип людей еще по годам, проведенным при дворе. Подобные ему щенки заполонили весь дворец в ожидании новых привилегий и легкой жизни…
– Так от него совсем нет проку? Тогда я прикажу тысяцкому возвратиться в Беферен.
– Я не сказал, что от него нет проку. Если этот Лаймок неплохо держится в седле и обладает хорошей выправкой, то другие к нему потянутся. По крайней мере так будет до тех пор, пока он не проявит свою некомпетентность… Ты права, когда говоришь, что мне нужны офицеры. Мы собираемся набрать армию из местных людишек, которые не привыкли воевать сообща, да еще под чьим бы то ни было руководством.
– Они будут вам повиноваться, – сухо сказала Квенион.
– Или кому-то из Ривальда, кто думает, что повиноваться должны ему… Скажи мне, как этот Лаймок выглядит в мундире?
– Просто великолепно. Он невысок, но форма придает ему воинственности.
– Значит, мне следует принять его на службу?
– Возможно, – пожала плечами Квенион. – В конце концов, по всем законам он уже ваш слуга. Вы – единственный выживший ривальдийский Кевлерен. Вы уже король.
Намойя рассмеялся, но без особой радости.
– О, как низко пала моя семья, – произнес он, прижав ладони к своим шрамам. – Вот посмотрите. Его королевское величество король Намойя Ривальдийский…
– Не смейтесь, – строго сказала Квенион. – Вы – уже король. И создадите свое собственное королевство здесь, в Новой Земле.
Намойя встал и протянул к ней руки.
– Да, моя Избранная. Мы создадим его сами, и нам не помешают развалины старого мира…

* * *
Трудно представить свое будущее в темноте, думала Квенион, лежа на складной кровати, стоявшей в ногах у принца.
Несколько часов назад, когда они с Намойей с таким волнением обсуждали ближайшие перспективы, ей казалось, что светлое будущее вот-вот наступит. Но теперь оно выглядело далеким, как звезды в ночном небе.
В темноте, когда башню окутывала полная тишина, нарушаемая лишь шагами часовых, расставленных по периметру крепостной стены, а Сайенна засыпала, словно кошка, Квенион могла слышать, как дышит ее любимый Намойя. Это рваное отверстие, некогда служившее принцу ртом… В легких Кевлерена клокотала слизь, а когда он ворочался на кровати, то звук, издаваемый при соприкосновении кожи с простынями, походил на треск разрываемой бумаги…
Она страдала так же, как и он, нервы были натянуты до предела, воспоминания заполнялись огнем и болью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49