– Но он жив, черт возьми! – бросил в ответ Кит. – Подумай сама, какая это месса! Поминальная. Когда все молятся о душе усопшего.
Хедер едва дождалась, пока он закончит фразу.
– В таком случае мы не будем читать эти молитвы! Давай молиться о том, чтобы найти его, чтобы с ним все было в порядке, молиться обо всем, о чем угодно! И... позвони Мэри. Не будь таким дерьмом, как мой отец по отношению к моей матери! – Выговорившись, Хедер смутилась, прижав руку ко рту, затем в отчаянии посмотрела на него. – Извини, мне не следовало так говорить. Я имела в виду...
Кит подошел и неожиданно погладил невесту сына по голове.
– Ты права, в том числе и относительно Мэри. Действительно, наши отношения оставляют желать лучшего, но все равно бросать ее сейчас совсем одну нехорошо. – Он улыбнулся, что в последнее время случалось с ним очень редко. – У нас с ней было много разногласий по разным поводам. Например, Мэри была от тебя без ума, считала, что лучшей жены для Джеффа и желать не надо. А я, как тебе уже известно, с ней не соглашался. Правда, уже признал свою ошибку. – Кит снял трубку, набрал номер Мэри, дождался ответа. – Ты права, я действительно у Джеффа. Чем занимался, наверное, рассказывать не стоит, потому что это только укрепит тебя в мысли, что я окончательно спятил.
– Верно, – ответила Мэри. – Я не хочу знать. – Затем, помолчав, добавила: – Просто приди завтра на мессу, вот и все.
В трубке раздались короткие гудки, и Кит не успел ничего ответить.

* * *

– Понимаешь, это не может быть так легко, – сказал Джефф.
Полоска дневного света постоянно расширялась, и теперь беглецам казалось, что она тащит их из мрачных теней железнодорожного туннеля, как магнит.
– Но почему? – удивился Джаггер, не отрывая взгляда от голубого неба впереди. – Они же сказали, что мы должны выбраться наружу... и если выберемся, то будем свободны. – Он прибавил шаг, но Джефф удержал приятеля, сжав пальцами руку.
– Повторяю, меня настораживает, что все слишком уж легко. Вряд ли они решили просто так взять и выпустить нас на свободу. Нет, за всем этим кроется еще что-то.
Теперь у Джеффа возникло тревожное ощущение, что кто-то притаившийся в темноте наблюдает за ними. Он быстро осмотрелся, но глаза уже ослепил яркой дневной свет впереди и по контрасту с ним все сзади тонуло в непроницаемой черноте.
Если там, позади, люди – а ему казалось, что это именно так, – то они с Джаггером представляют превосходные мишени. Черные силуэты на фоне ясного неба. Он принял чуть вправо, пытаясь укрыться в тени.
Джаггер шел вперед, не глядя по сторонам. Не желая отставать, Джефф потянулся за ним. Еще восемьдесят шагов – и они подошли к устью туннеля. Сверху над путями по-прежнему была крыша, справа – высокая бетонная стена, но зато слева открывался вид на реку Гудзон. Вдалеке виднелся мост Джорджа Вашингтона, а на той стороне реки – поросшие лесом крутые берега Нью-Джерси.
– Вот это да, – прошептал Джаггер. – Посмотри сюда. Видишь? Нам повезло, приятель! Мы вышли!
Джефф сообразил, где они находятся. Как раз над ними располагалась самая южная часть Риверсайд-парка. Он бывал в этих местах с Хедер – в той, прошлой жизни – и хорошо помнил, что железнодорожные пути от парка отделяет забор. Теперь он был для них единственной преградой, которую, впрочем, можно легко преодолеть. Не как на Рикерс-Айленд, где тюремные здания окружали два забора, опутанные сверху колючей, острой как бритва проволокой, а между ними – контрольно-следовая полоса. Здесь был обычный забор высотой около трех ярдов. Правда, поверху протянута колючая проволока, но, видимо, не очень страшная. Джефф наблюдал однажды, как через этот забор перелезли два мальчика. У радиоуправляемой модели самолета заглох мотор, и она упала за забором. Мама одного из них отчаянно кричала, запрещая сыну это делать, но он ее не послушался и легко перебрался на ту сторону.
«Если смогли мальчишки, то сможем и мы с Джаггером».
Джеффу очень хотелось верить, что спасение возможно, однако инстинкт требовал насторожиться. Здесь что-то не так. Слишком уж все получалось просто. С того момента, когда он бросился на помощь Синтии Аллен, ничто у него просто не получалось.
Они снова двинулись вперед, но Джаггера, видимо, заразила нервозность Джеффа и теперь он шел более осторожно.
Вид на Гудзон все расширялся. Вскоре на беглецов пахнуло свежим воздухом с реки. Джефф с наслаждением дышал, и с каждым вдохом ощущение опасности притуплялось.
«Может быть, нам действительно удастся выбраться? А как же полиция? Она нас разыскивает. Меня по крайней мере. Автомобиль взорвался, но все равно – разве трудно определить, что задняя дверь была открыта? Кроме того, там должно быть мое тело... Нет, они знают, что я сбежал.
Но здесь, на поверхности, у меня есть хотя бы какой-то шанс выжить, а там, в лабиринте темных туннелей, от охотников не спастись».
– Может быть, нам повезет, – прошептал Джефф, хотя не собирался произносить это вслух.
– Конечно, – тут же отозвался Джаггер и обнял Джеффа за плечи. – Давай, пошли.
Они двинулись вперед, постепенно приближаясь к тому месту, где кончалась левая стена туннеля. Когда до цели оставалось около трех ярдов, Джефф оглянулся. Сзади простиралась темнота, которую, возможно, больше никогда не придется видеть.
Забор оказался именно там, где Джефф и предполагал. Щурясь от солнца, беглецы направились к нему. И на другой стороне он увидел поле для софтбола, где ему доводилось пару раз сыграть на высадку.
До забора оставалось ярдов тридцать, самое большее пятьдесят, когда они услышали голос. Тихий, с угрозой, насмешливый.
– Назад, ребята. Здесь выхода нет.
Джефф развернулся. За ними лениво наблюдали пятеро подонков. Оборванные, на косматых головах – грязные вязаные шапочки.
Один сидел на земле, опершись спиной о камень. Двое прислонились к стене туннеля. Другие двое сидели в выцветших складных парусиновых креслах. Джефф заметил, что у одного кресла отсутствует подлокотник.
Тот, что говорил, держал в руке пистолет, нацеленный на Джеффа. Уродливый предмет с тупым носом. Остальные четверо засунули руки в карманы курток. Джефф не сомневался, что у каждого тоже пистолет.
Он бросил взгляд в другую сторону. Там сидели трое аналогичных типов и бесстрастно рассматривали беглецов. Вид у них был не менее угрожающий.
Поле для софтбола было пустым, поблизости ни одного случайного прохожего. Только восемь опустившихся негодяев. Беглецы молча повернули от забора и направились обратно.
Через несколько секунд вокруг них снова сомкнулась тьма туннеля.

Глава 24

С Джинкс что-то происходило. Тилли это чувствовала, но спрашивать не собиралась. Во всяком случае, пока. Ведь именно поэтому дети и сбегают от родителей. Из-за бесконечных скандалов и попреков. Правда, у Джинкс был особый случай, но все равно для многих это кончалось гораздо хуже, чем для нее. Поэтому Тилли взяла себе за правило не задавать никаких вопросов, только слушать. Если захотят, сами расскажут. Она не стала расспрашивать Джинкс о том, что ее тревожит, а занялась своими делами. Тем более что, придя домой после встречи с Ив Харрис и обнаружив на столе пластиковый пакет с кое-какими продуктами, тут же начала варить суп. Оставить пакет мог любой из десяти бездомных, которые в течение последних нескольких недель заходили сюда поесть. Продукты, конечно, были не первосортные, но удивляться не приходилось. Объедки, добытые из мусорных баков во дворе какого-нибудь ресторанчика на Амстердам-авеню. Обычный набор: немного картошки, начавшей уже подгнивать, пучок моркови, тоже вялой, и мясное ассорти, надо заметить – довольно приличное. Завернутые в фольгу большие порции филе и стейка, съеденные меньше чем наполовину, а также несколько солидных кусков сырой говядины и баранины. Мясо слегка попахивало, но было еще вполне съедобным. Тилли нарезала его небольшими кусочками и добавила в суп. К тому времени, когда в дело пошли овощи, бульон источал почти приятный аромат. Она помешала варево, накрыла крышкой, затем посмотрела на Джинкс. Та сидела за столом, лениво перелистывая потрепанный журнал о кино.
– Хочешь стать кинозвездой?
Джинкс кивнула.
– Конечно. Как только окончу Колумбийский университет, так прямо сразу же на следующий день.
– Ты все шутишь насчет учебы, а ведь можно попробовать. – Тилли опустилась на стул напротив.
– Да, ты права. Стоит мне только захотеть – и все будет в порядке.
– Сначала нужно получить школьный аттестат.
– А зачем? Потом надо будет сдавать еще кучу экзаменов в том числе и CAT Тест на проверку способностей и наклонностей ученика: экзамен из двух частей, предлагаемый всем поступающим в университет.

. Между прочим, все платные. А затем учеба. Ты знаешь, сколько все это стоит?
Тилли пожала плечами.
– Никогда не задумывалась.
– Под тридцать тысяч. И только за год. Откуда взять кие деньги?
– Можно заработать.
Джинкс усмехнулась.
– Где же я найду работу, где столько платят?
Тилли поджала губы.
– Значит, это тебя тревожит?
Джинкс отрицательно покачала головой, но не ушла. Тилли поняла: нужен небольшой толчок.
– Так что же? Парень? – Джинкс пожала плечами, но покраснела, и это ее выдало. – Ага! – Тилли улыбнулась, обнаружив дырку в зубах. – Так кто же он? – Она вдруг вспомнила, как утром Джинкс смотрела на Джеффа Конверса, и ее улыбка растаяла. – Не тот, за которым идет охота?
Джинкс напряглась.
– А хоть бы и он. Что в этом такого?
– Ты прекрасно знаешь, за кем идет охота.
– Но он совсем не похож на бандита. Большой – да, а второй, Джефф, – он такой симпатичный.
– Джек Потрошитель, наверное, тоже выглядел симпатичным.
– Кто?
– Ладно, – вздохнула Тилли, – не в этом дело. Джинкс вскочила.
– Ну чего ты ко мне пристала?
– Довольно! – оборвала Тилли. – Если ты такая умная то пораскинь мозгами. Он оказался здесь только потому, что совершил какое-то ужасное преступление. Иначе быть не может. Он не такой, как мы, и ты это знаешь!
– Ничего я не знаю! – проговорила Джинкс, хлюпнув носом. – Куда мне, ведь я бесправная, бессловесная. Меня держат здесь из милости, верно? – Прежде, чем Тилли ответила, она схватила куртку, купленную две недели назад в магазине Армии спасения, и выбежала за дверь.
По лабиринту туннелей девочка двигалась свободно, зная маршрут как свои пять пальцев. Через двадцать минут она уже была в Риверсайд-парке и направилась к Семьдесят второй улице. Лиз Ходжез, как всегда, сидела у своей палатки на маленьком раскладном стуле, но сейчас Джинкс не хотелось ни с кем говорить, в том числе и с ней. Выйдя из парка, она двинулась по Семьдесят второй, вышла на Бродвей и спустилась в метро. Не обращая внимания на копов из транспортной полиции, подпирающих спинами стену, она перепрыгнула через турникет и быстро сбежала по ступенькам на платформу. Они ей кричали что-то, но Джинкс даже не оглянулась. Ей повезло: двери поезда только начали закрываться, и удалось протиснуться в вагон. Поезд отъехал от станции. Джинкс присела на край сиденья.
«Чертова Тилли! Как ей удается всегда узнавать, что у меня на душе? Иногда кажется, что она умеет читать мысли».
Но Тилли угадала только частично. Джефф Конверс действительно понравился девочке, но все было гораздо сложнее. Он совершенно не походил на тех, кого преследуют охотники. Не то что тот, второй, кажется, его зовут Джаггер. Он ей совсем не понравился. Настоящий убийца, и это написано у него на лице.
А Джефф – другое дело. Джинкс видела в его глазах нежность. Вот это ее и смущало. Ведь все знали, что те, кого преследуют охотники, действительно заслуживают смерти. Именно в этом и состоял смысл охоты. Разве не так? Охотники просто уничтожали преступников, которых в любом случае должны были казнить.
Поезд остановился на «Сто десятой улице», и Джинкс невольно задержала взгляд на том месте, где прошлой осенью Бобби Гомес напал на женщину. В тот вечер она была с ним, о чем потом очень жалела и вообще после случившегося всеми способами старалась его избегать. Он говорил, что всего лишь хотел отобрать у нее сумочку, но Джинкс видела это своими глазами.
Неожиданно Бобби Гомес начал зверски избивать женщину и наверняка убил бы, если бы не тот человек. Они так быстро убежали, что Джинкс не разглядела его лица, даже не знает, был ли это коп или просто пассажир метро. Главное, что он появился вовремя и Бобби не успел убить ее.
С тех пор Джинкс держалась от Бобби подальше, насколько возможно, и, когда несколько дней назад он куда-то исчез, почувствовала большое облегчение. Однако на станции «Сто десятая улица» старалась не выходить.
Джинкс сошла на «Сто шестнадцатой улице», вышла на Бродвей, пересекла улицу и двинулась в направлении кампуса Колумбийского университета. Два года назад она забрела сюда случайно, и с тех пор этот кампус стал ее любимым местом в городе. Девочка часами гуляла по дорожкам, воображая, что идет на занятия, любовалась изысканными кирпичными зданиями учебных корпусов. Однажды даже подошла к какой-то лекционной аудитории, но быстро опомнилась и стремглав кинулась прочь. Испугалась, что ее с позором выпроводят за дверь. Но из кампуса выгнать не могли.
Джинкс остановилась у ворот. По тротуару мужчина катил инвалидную коляску с молодой женщиной, которая выглядела почему-то знакомой. Джинкс даже показалось, что женщина как-то странно на нее смотрит. Когда коляска подъехала ближе, ее внезапно осенило. Это была та женщина из метро, на которую прошлой осенью напал Бобби Гомес!
Джинкс быстро вышла за ворота и, не смея оглянуться, поспешила в сторону большого четырехугольного здания в центре кампуса. Чего она боялась? Непонятно. Тогда, на платформе, эта женщина ее даже не видела, но все равно эта встреча возбудила Джинкс настолько, что она вся дрожала. Потом девочка не выдержала и побежала, перейдя на шаг, только когда вышла на Сто четырнадцатую улицу.
Успокоилась она только в вагоне метро на «Сто третьей улице», когда поезд ворвался в темный туннель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38