Камни были скользкие от инея и ненадежные, а обломки каменных стен только и ждали, чтобы о них споткнулись. Коли вывихнешь лодыжку и не сможешь идти, то станешь легкой добычей для голодного дракона, который молниеносно проглотит лакомый кусок.
Мы пошли. Держась вплотную к Нико с его копьем, я не спускала глаз с драконов, так что едва не споткнулась о прогнившую балку. Нико схватил меня за руку и повел, иначе я бы упала.
Сердце мое колотилось так громко, что мне казалось, будто его стук может разбудить драконов. Там наверху, под сводом, они лежали не совсем спокойно. Вначале клубок их был таким спаянным и плотным, что трудно было разглядеть каждого в отдельности. Однако один из драконов вдруг начал медленно отделяться от сородичей.
– Нико! – лихорадочно прошептала я.
– Я вижу его! – сказал он, крепче обхватив копье. – Только не останавливайся!
Легко сказать! Мои ноги оцепенели, стали непривычно чужими, да и все тело вело себя как-то странно: оно шумело, и стучало, и жужжало от страха, что этот дракон приблизится хотя бы на один шаг…
Он так и сделал. Он, широко раздвинув лапы, медленно подползал, почти сливаясь с землей. Когда же он, вытянув вперед голову, скользнул из тени в бледный луч лунного света, чешуя его заблестела, как перламутр, а длинное-предлинное туловище заструилось, сверкая всеми своими извивами, будто река в свете месяца.
Видно было, как его раздвоенный язык то высовывается из пасти, то убирается обратно, словно все время лакомясь воздухом.
– Иди дальше! – шепнул Нико, и лишь тогда до меня дошло, что я просто-напросто выдохлась. Единственное, чего мне хотелось, – это бежать, бежать не останавливаясь, но вместо этого я, с трудом передвигая ноги, вдруг просто оцепенела.
Самым скверным было то, что дракон оказался так медлителен. Я была не в силах отвести от него взгляда, а он подползал все ближе и ближе. Мне уже были отчетливо видны его блеклые желтые глаза. Медленно, раз за разом, переставлял он свои толстые чешуйчатые лапы. Медленно поднимал голову, поводя ею из стороны в сторону. Медленно разевал пасть, сине-лиловую, битком набитую острыми, пилообразными зубами.
Коли б не Нико, я, быть может, так и стояла бы там, глядя на драконьи глаза, драконью пасть и драконьи зубы, покуда он не сожрал бы меня. Но Нико дернул меня за руку и заставил двигаться дальше, хотя, по правде говоря, ноги мои не желали следовать за ним.
– Прекрати глазеть на него! – велел он. – Смотри лучше на ворота! Следи, чтобы мы двигались прямо к ним. А я не спущу глаз с этой твари!
Я заставила себя не глядеть на дракона, а повернуть голову к воротам. И тотчас поняла: нам суждено умереть!
Путь к воротам преграждал другой дракон – он был выше, толще и длиннее, чем кто-либо из его сородичей. Казалось, он заполонил собой все пространство. Его желтые глаза таращились на меня сверху, и он был так близко, что я уже видела капли молочно-белого яда на его острых клыках.
Было бы куда как славно сказать: дескать, я спокойно и храбро встретила драконий взгляд. Но как бы не так! В разгар всего этого ужаса я ощутила, как теплая струя окатила мои ноги, и поняла, что случилось.
Тонкий птичий клекот вырвался из моих уст. Даже не вскрик – ведь мне недоставало воздуха и сил, чтобы кричать. Дракон слегка откинул голову назад, как бы готовясь к удару. Я не думала ни о чем и ни о ком. Даже о Нико и матери. Я была лишь тонкой оболочкой огромной серой пустоты страха. Скоро все кончится, я даже не хочу сопротивляться. Подчинюсь кротко и смиренно, как овца.
Что-то пролетело над моей головой. И желтые глаза вдруг исчезли. Драконью голову чем-то накрыло – ага, накрыло плащом из драконьей шкуры, я внезапно это разглядела.
А еще меня ужасно толкнули в бок, так что я рухнула меж обломков стены, а Нико ринулся навстречу ослепленному дракону. Тот тряс головой, чтобы разделаться с чем-то ослепившим его, но плащ повис на нем, будто большая черная летучая мышь.
И вот в шею дракона под самой его головой вонзилось копье. Волна темной крови брызнула на Нико, дракон метнулся назад, так что человек выпустил из рук копье. Но вонзил он его метко. Дракон пошатнулся, по-прежнему ослепленный плащом, и рухнул наземь. И хотя он пытался даже перекусить копье, но видно было, что он вот-вот сдохнет. Он скреб лапами, описывая полукруги, а кровь непрерывным потоком лилась из раны на шее, орошая все вокруг и заставляя темнеть землю.
Будь этот гигантский дракон единственным на Драконьем дворе, мы бы легко проскользнули через ворота без единой царапины. Нико, не веря своим собственным глазам, смотрел на подыхающее чудовище. Верно, не каждый день доводилось ему вот так запросто поражать насмерть драконов!
А я вновь поднялась на ноги, чувствуя себя просто вошкой, мелкой, ничтожной вошкой, потому как Нико оказался умен, и силен, и храбр, а я, не в силах сдвинуться с места, лишь написала в штаны. Но мы оба вели себя глупо, так как думать о вошках или об убийстве дракона было совсем не время.
Сзади донесся скрежет когтей о камни. Больше я не успела ничего понять, поскольку на нас набросился подоспевший сородич. Нико отчаянно кинулся в сторону, перекатился кругом и уже почти вскочил, но тут первый дракон подсек его хвостом, ударив прямо в спину. Драконий хвост обвил его ноги, и Нико упал. Он лежал, как бревно, пригвожденный драконьим хвостом, без малейшей надежды когда-нибудь освободиться, а другой дракон уже приготовился вновь обрушиться на него.
Одно дело самому покорно ждать, когда тебя вот-вот проглотят! Однако же совсем другое – стоять и смотреть, как дракон пожирает того, кто тебе мил.
У меня не было ни копья, ни плаща. Но в подвале валялась куча камней. Я набрала целую горсть и изо всех сил швырнула. Дома мы с Давином обычно бросали камни в крыс на конюшне. Но в дракона попасть куда проще! Один из камней просвистел в воздухе – и угодил прямо в морду чудовища, точь-в-точь как мне хотелось.
Дракон содрогнулся и затряс головой.
Собрав последние силы, я прицелилась и запустила в него еще один камень. Дракон медленно отвернулся от Нико, перекинувшись на меня. Да, то было точь-в-точь так же… то было медленно. И не стой я неподвижно, будто маленькая жалкая овечка, угодившая в волчий капкан, я наверняка успела бы убраться прочь. Но я, отскочив в сторону, бросила в дракона еще один камень. Я кричала, швыряла камни, плясала вокруг чудовища, так что оно было вынуждено держать ухо востро и не выпускать меня из виду.
– Эй, дракон! – кричала я. – Дракон – дурак! Огасо… Огасо… Огасо…
А между тем краешком глаза я наблюдала, как Нико борется с обвившим его ноги хвостом подыхающего чудовища и постепенно освобождается. Перебравшись через туловище дракона, он вновь схватился за копье.
– Сюда, Дина! Спрячься за эту дохлятину! Да поскорее! – приказал он.
Ну да, дохлятина, какая там дохлятина! Дракон все еще шевелился. Но я легко разгадала намерения Нико. Там, на Драконьем дворе, пока мы открывали бы ворота, у нас было хоть какое-то защитное укрытие. А теперь приходилось всерьез поторапливаться, ведь клубок змей под сводом окончательно распался и четыре дракона устремились к нам. Швырнув последний камень, я помчалась изо всех сил и отчасти преуспела.
Я бежала все вперед и вперед, перескакивая через балки и обломки, ни единого разу не оступившись. Я перепрыгнула и длинную шею распростертого дракона – позади Нико, сторожившего с поднятым копьем другого дракона.
Но в тот самый миг, когда я остановилась, ища ощупью ключи, и уже видела вблизи ворота, – как раз в тот самый миг в последний раз поднял голову подыхающий дракон, плащ соскользнул с него и он вновь обрел зрение. Я не успела даже вскрикнуть. Его пасть раскрылась, а челюсти сомкнулись вокруг моей левой руки.
Драконьи зубья пронзили мою одежду, кожу и мышцы вплоть до кости. У дракона уже не было сил встряхнуть меня, как это делал с пойманными крысами Страшила. Драконья голова вновь опустилась на землю, и я следом за ней, пока не очутилась на коленях, с рукой, крепко-накрепко зажатой в пасти дракона.
Один из желтых глаз чудища таращился на меня, и я знала, что оно никогда не выпустит мою руку даже после смерти. Однако же боль была не такой сильной, как можно было предположить. Я почти ничего не ощущала. Но и сдвинуться с места не могла.
– Нико! – прошептала я, потому что силы были на исходе и кричать я не могла.
Тьма вокруг совсем сгустилась, и единственное, что я различала, был желтый глаз дракона. Но я все же услыхала отчаянный возглас Нико:
– Дина! Нет!..
Внезапно челюсти дракона разомкнулись. Воткнув копье в уголок драконьей пасти, Нико заставил челюсти разжаться. Моя рука выпала из пасти дракона, как тяжелый куль. Неясно, как это ему удалось, но Нико подобрал ключи, которые я обронила, и отворил ворота. Я не могла понять, куда делся дракон? А все остальные? Почему они не нападают на нас?
– Попробуй, сможешь подняться? Дина, идем быстрее, нельзя сдаваться теперь…
Нико подхватил меня под здоровую руку, и я кое-как встала. Почти вслепую, я неуверенно проделала последние неверные шаги к воротам. Едва Нико захлопнул за нами решетку, я упала на колени, зная, что теперь мы в безопасности. И сквозь железные прутья я увидела, почему другие драконы не напали на нас. Им было не до того, они уже жадно пожирали своего издыхающего сородича.
Мистер Маунус
Синие полоски мельтешат пред глазами. Где-то – неизвестно в каких краях – Рикерт Кузнец, взяв мою руку, кладет ее на наковальню и молотит по ней, словно это лемех, который он как раз кует. У меня адски болит голова, и от копоти лампы и спертого воздуха лучше не становится. В какой-то миг мне показалось, будто я упала, но тут же стало ясно, что я уже лежу где-то внизу. Мои ресницы слиплись и отчаянно сопротивлялись, когда я заставляла их чуть-чуть приподняться. В обступившем меня мраке виднелись лишь два смутно-туманных языка пламени.
– А когда наступит утро? – хрипло прошептала я. – Скоро ли рассветет?
– Утро уже было, – где-то в темноте произнес незнакомый голос. – Сейчас опять вечер!
Нет, я расстроилась! Ведь я так тосковала, мечтая о том, чтобы мрак наконец-то рассеялся, чтоб можно было смотреть на мир в лучах солнца – при дневном свете, на свежем вольном воздухе. А оказалось, что мне предстоит пережить еще одну долгую ночь. Из глаз покатились слезы, и, поскольку я лежала где-то внизу, они сбегали не по щекам, а наискосок – на уши.
– Так, тихо! Спокойно! – произнес голос. – Спи! Когда проснешься, снова будет сиять солнце!
Я закрыла глаза в надежде, что это правда. Но голова была забита снами о драконах, они сменялись кошмарами, в которых Нико тащил меня по бесконечно длинным переходам замка, и я чувствовала себя бесконечно усталой… У меня все болело, а больше всего рука, которая просто разрывалась на части.
Однако же голос говорил правду. Когда я снова очнулась, узенькая дорожка солнечного света протянулась по синей полосатой перинке, которой я была накрыта. Руку по-прежнему дергало, но уже не так ужасно. А рядом с кроватью сидел Нико, не спускавший с меня тревожного взгляда.
– Ты проснулась? – спросил он. – Как ты?
– Уже лучше, – ответила я, вернее, попыталась так ответить, но слова мои превратились в какое-то странное, хриплое лягушачье кваканье прежде, чем я выдавила их.
– Где мы?
– У Мистера Маунуса.
– А кто такой Мистер Маунус?
– Это я, – ответил голос, слышанный мной в ночи. Голос принадлежал высокому мужчине, пожалуй, необыкновенно высокому мужчине, самому высокому из тех, кого я когда-либо видела, с огненно-рыжими волосами и кустистыми рыжими бровями. На нем был поношенный зеленый бархатный камзол, а в рыжей бороде застряли хлебные крошки. От него исходил запах спирта и йода.
– Ты знахарь? – спросила я.
Мне был знаком этот запах, сопровождавший мою мать.
Он покачал головой.
– Нет, алхимик! – ответил он.
Если бы мои ресницы не слиплись, я бы сделала очень большие глаза.
– Превращаешь все в золото?
Он снова покачал головой, на этот раз с несколько раздраженным видом:
– Я ученый. Превращать все в золото – это выдумки обманщиков и невежественных фальшивомонетчиков. А обманывать нельзя. Истинный алхимик занимается поисками философского камня, средствами превращения простых металлов в драгоценные вещества в научном и жизненно-трезвом смысле. Это нечто такое, чему мне так и не удалось научить этого наивного паренька, что сидит рядом и ощипывает твою подушку.
Нико фыркнул и тут же выронил нитку, которую пытался вытащить из наволочки.
– На свете нет ничего столь чудесного, прекрасного и фантастического, чего бы Мистер Маунус не смог бы засушить и сделать до чертиков скучным, – сказал он. – Уж я-то знаю! Он был моим домашним учителем целых девять лет!
Мистер Маунус нахмурил могучие рыжие брови.
– Злосчастное время! – сказал он. – Но твои тогдашние глупости ничто по сравнению с той возвышенной формой идиотизма, которую ты являешь ныне. Почему же ты не желаешь признать, что…
– Маунус, – перебил его Нико, – не сейчас… Он как-то устало и тяжело помахал рукой в мою сторону.
– Да, ты прав! – согласился Маунус – Не сейчас! Сейчас юная дама позавтракает.
Он исчез за плотным темно-синим занавесом, похоже, прикрывавшим единственный выход из предоставленной мне спальни.
Приглядевшись более внимательно к Нико, я обрадовалась, увидев, что он больше не задыхается и не умирает. Он выглядел бледным и усталым, синяки на лице стали мало-помалу желто-черными, но он больше не походил на человека, который вот-вот помрет.
– Тебе лучше? – спросила я.
– Уже лучше, – ответил он, точь-в-точь как я. – Вся эта схватка с драконами явно была необходима, чтобы выпарить остатки яда из тела. А он, как видишь, оказался не смертельным.
– Но, Нико… Что нам теперь делать? Где мама? – Он смотрел в сторону.
– Сейчас все слегка запуталось. Дракан, очевидно, валяется в покоях своей матери, пребывая между жизнью и смертью, после того, что они называют попыткой убийства, а дружинники Дракана повсюду ищут меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23