https://wodolei.ru/catalog/dushevie_ugly/
Однако первоначально заложенные в повести идеи и концепции не подверглись сколько-нибудь существенному изменению.
Автор всегда помнил о том, что любые предсказания и прогнозы в большинстве случаев принимаются за фантастику. Так было с «Наутилусом» в известном романе «Восемьдесят тысяч километров под водой» Жюля Верна. В то время его концепция подводной лодки была объявлена смехотворной. Однако пророчество Жюля Верна сбылось. Более того, воображение этого писателя значительно отстало от того, что фактически достигнуто наукой с тех пор, как его книга была написана.
Если вы полагаете, что автор забрёл чересчур далеко в область чистой фантастики, представьте себя на миг в положении ваших далёких предков, которым бы рассказали о паровозах, пароходах, рентгеновских лучах, телеграфе, телефоне, граммофонах, электрическом освещении, радиопередачах и о тысяче других обыденных принадлежностях наших дней. Разве этот прадед не признал бы такие предсказания верхом безумия и нелепостью?
По отношению к предсказаниям, содержащимся в этой книге, вы находитесь точно в таком же положении, как и ваш отдалённый прадед. Открыв через 750 лет, то есть в эпоху, описанную в повести, эту книгу, наши потомки посмеются над отсутствием у её автора достаточного воображения, чтобы угадать самые элементарные достижения следующего (за ним) столетия!
Может быть, заслуживает упоминания то обстоятельство, что некоторые из сделанных автором в 1911 году предсказаний уже стали реальностью. Среди них следует в первую очередь указать на то, что автор назвал «гипнобиоскопом», цель которого заключается в приобретении знаний во время сна. Автор был немало поражён, когда ознакомился с результатами опытов Д. А. Финнея, начальника радиослужбы военно-морского флота США, испробовавшего на себе в 1923 году новый метод и затем практически применившего его в морском училище в Песаколе, во Флориде. Тут можно наблюдать, как слушатели училища спят на своих койках с чем-то вроде шлема на голове. В эти шлемы вмонтировано по два телефонных приёмника, по которым спящему передаётся радиокод. Было установлено, что во сне слушатель быстрее запоминает код, чем если учить его другим способом, потому что подсознание человека никогда не спит. Слушатели, не выдержавшие экзамен, успешно сдали его после обучения указанным методом.
Научная концепция автора, или его видение мира таким, каким он будет через 750 лет, является проекцией суммы научных знаний сегодняшнего дня. Развитие науки происходит усиленным темпом, и если это поступательное движение будет продолжаться, можно с полным основанием предположить, что то, что будет фактически достигнуто через 750 лет, далеко превзойдёт описанное в этой книге.
Хьюго Гернсбек
3 сентября 1925 года
Обвал
Вибрации в лаборатории не успели стихнуть, как со стеклянного стула поднялся человек и поглядел на стоявший на столе сложный прибор. Теперь работа над ним была закончена. Человек взглянул на календарь. Было 1 сентября 2660 года, канун знаменательного и хлопотливого для него дня, когда предстояло проверить конечную фазу длившегося три года эксперимента.
Он зевнул и потянулся всем своим могучим телом, - это был крупный мужчина, значительно превосходящий средний рост людей его времени, приближающийся к росту великанов-марсиан.
Однако физическое превосходство этого человека не шло ни в какое сравнение с его огромным умом. Это был Ральф 124С 41+, величайший учёный своего времени, один из десяти живущих на планете людей, которому было разрешено прибавлять к своему имени знак +.
Ральф подошёл к укреплённому на стене телефоту, нажал несколько кнопок, и через некоторое время экран аппарата засветился. На нём появилось чисто выбритое и довольно привлекательное лицо мужчины лет тридцати.
Узнав в своём телефоте Ральфа, он с улыбкой поздоровался:
- Привет, Ральф!
- Здравствуй, Эдвард. Приходи завтра утром в мою лабораторию. Я покажу тебе кое-что исключительно интересное. А впрочем, взгляни-ка лучше сейчас!
Ральф посторонился, чтобы его приятель мог увидеть прибор на столе. Прибор этот находился футах в десяти от экрана телефота.
Эдвард подошёл поближе к своему экрану, чтобы лучше разглядеть появившийся в нём прибор.
- Так ты его закончил! - воскликнул он. - А как же твой знаменитый…
В этот момент голос Эдварда пресёкся и одновременно исчезло изображение на экране Ральфа. Что-то случилось на центральной станции телесвязи. После нескольких тщетных попыток её восстановить, раздосадованный Ральф уже собирался отойти от телефота, но тут экран снова засветился. Однако вместо своего друга он увидел на нём миловидную девушку. На ней было вечернее платье; на столе возле неё стояла зажжённая лампа.
Появление незнакомого лица на экране поразило её, и она удивлённо вскрикнула. Ральф поспешил объясниться:
- Извините, пожалуйста, но на центральной снова что-то перепутали. Мне придётся подать жалобу на их плохое обслуживание…
Ответ незнакомки показал, что на этот раз неполадки на центральной были не совсем обычными; Ральф оказался соединённым с межконтинентальной линией.
Наконец он уловил фразу:
- Pardon, monsieur, je ne comprends pas.
Учёный тотчас повернул маленький светящийся переводной диск прибора, установив стрелку против надписи «французский».
- Такая досада с этими неполадками на линии, - произнесла она теперь уже на безукоризненном английском языке, но тут же подумала, что она не слишком любезна с этим приветливо улыбающимся человеком приятной наружности. - Но иногда ошибки центральной станции можно простить. Конечно, всё зависит от терпения и вежливости, проявляемых другой пострадавшей стороной, - произнесла она.
Эта попытка смягчить свой резкий тон в начале разговора не осталась незамеченной Ральфом. Он поклонился ей в знак признательности.
Незнакомка приблизилась к своему экрану и с любопытством взглянула на открывшуюся перед её взором лабораторию - одну из лучших в мире.
- Какое странное помещение! Что это? Где вы находитесь?
- В Нью-Йорке, - растягивая слова, ответил Ральф.
- Это очень далеко отсюда, - сказала она весело. - А вы можете угадать откуда я говорю?
- Пожалуй, я могу это сделать довольно точно, - ответил Ральф. - Во-первых, прежде чем я включил аппарат для перевода, вы говорили по-французски, так что надо полагать, что вы француженка. Во-вторых, в вашей комнате горит лампа, а в Нью-Йорке сейчас только четыре часа пополудни. Вы в вечернем платье… У вас, очевидно, уже вечер, а так как часы на вашем камине показывают девять, я могу заключить, что вы находитесь во Франции, поскольку нью-йоркское время опережает французское на пять часов.
- Остроумно, но не совсем верно. Я не француженка и живу не во Франции, а в западной Швейцарии - в своей родной стране. Вы, должно быть, знаете, что швейцарское время почти совпадает с французским.
И они оба засмеялись.
- Ваше лицо кажется мне знакомым, как будто я где-то вас видела, - внезапно прозвучали её слова.
- Вполне возможно, - смущаясь, проговорил Ральф. - Вы, вероятно, видели мою фотографию.
- До чего я недогадлива! - воскликнула она. - Как же я вас не узнала сразу!.. Ведь вы знаменитый американский изобретатель Ральф 124С 41+.
Учёный улыбнулся, а девушка продолжала:
- Ваша работа, несомненно, очень интересна. Как мне повезло, что я с вами познакомилась так необычно! Подумать только - знаменитый Ральф 124С 41+, который всегда избегает общества!..
И после минутного колебания она вдруг решительно произнесла:
- Вы, может быть, не сочтёте меня нескромной, если я попрошу у вас автограф?
К своему удивлению, Ральф заметил, что ему понравилась эта просьба. Обычно он отвечал женщинам - охотницам за автографами вежливым отказом.
- С удовольствием, - сказал он. - Но мне хотелось бы, однако, узнать, кому я его даю.
- Вот как, - с некоторым смущением сказала она. - А для чего вам это нужно?
- Для того, - ответил Ральф со смелостью, удивившей его самого, - чтобы мне не пришлось потом разыскивать вас по всей Швейцарии.
- Хорошо… В таком случае, - проговорила она, краснея, - я, очевидно, должна назвать себя. Я Элис 212В 423 из Венталпа, в Швейцарии.
Ральф прикрепил к своему телефоту телеавтограф, девушка сделала то же у себя. Когда оба прибора были соединены, Ральф написал своё имя и увидел, как его подпись тут же появилась на аппарате в Швейцарии.
- Я вам от души благодарна! - воскликнула Элис. - Как я горда, что получила ваш автограф! Ведь насколько я знаю, вы впервые дарите его девушке, не так ли?
- Вы совершенно правы, и должен признаться, что мне доставляет огромное удовольствие преподнести его вам.
- Как чудесно, - восторженно продолжала она, разглядывая автограф. - Мне ещё никогда не приходилось видеть подлинной подписи с плюсом… Просто невероятно, что я вдруг сделалась обладательницей автографа одного из десяти…
Благоговение и восторг светились в её тёмных глазах. Ральф был немного смущён. Она почувствовала это и попыталась как-то оправдаться.
- С моей стороны просто бессовестно отнимать у вас время, - заговорила она снова. - Но видите ли, последние пять дней мне не с кем было словом перемолвиться и теперь до смерти хочется отвести душу.
- Продолжайте, пожалуйста, я слушаю вас с удовольствием. Почему вы были одни?
- Дело в том, - объяснила она, - что мы с отцом живём в горах, и вот уже пять дней, как здесь разыгралась такая метель, что нашу виллу буквально засыпало снегом. И ни один воздухолёт не смог приблизиться к ней. Такого мне ещё никогда не приходилось видеть. Неделю тому назад отец с моим братом отправились в Париж, рассчитывая в тот же день вернуться, но в пути произошла авария, во время которой брат повредил себе коленную чашечку. Это заставило их задержаться вблизи Парижа, где они приземлились, а здесь между тем началась метель. Телесвязь нарушилась - где-то в долине произошёл обвал, и первый, с кем меня соединили за эти пять дней, были вы. Никак не пойму, как это центральная соединила меня с Нью-Йорком. Прямо загадка!
- В самом деле удивительно. А как ваше радио?
- Обе мачты - силовая и передаточная - были сорваны одновременно, и я осталась без каких-либо средств связи. Затем мне удалось кое-как временно укрепить лёгкую магниевую силовую мачту; я вызвала телепередаточную станцию и просила снова направить сюда энергию, как вдруг оказалась соединённой с вами.
- Я так и подумал, что произошла какая-то авария, когда увидел в вашей комнате устаревшую лучевую лампу, но не вполне уяснил себе, в чём дело. Вы лучше испробуйте энергию сейчас - полагаю, что они уже успели её направить. Во всяком случае, люминор должен работать. - Вы, по всей вероятности, правы, - ответила Элис и тут же громко и отчётливо скомандовала: - Люкс!
Чувствительный механизм детектофона люминора тотчас отозвался на её приказание: комната мгновенно наполнилась чудесным розовато-белым светом, исходящим от тонкого провода, протянутого под белым потолком вдоль четырёх стен помещения.
Однако свет показался ей слишком сильным, и Элис скомандовала:
- Убавь свет!
Механизм сработал и на этот раз: холодное световое излучение проводов люминора ослабело, и комната погрузилась в приятный нежно-розовый свет.
- Теперь лучше, - улыбнулась девушка. - И калориферы отопления стали нагреваться. Ведь я до костей промёрзла; подумайте, - пять дней без отопления! Право, я иногда завидую нашим предкам, которые, насколько я знаю, согревали свои жилища печами, сжигая в них куски странного чёрного камня или дерева!
- Вам здорово досталось! Просто ужасно быть отрезанной от всего мира, и это в наши дни, когда научились управлять погодой. Это похоже на романтическое приключение. Но мне всё же непонятно, что могло вызвать метель в середине лета?
- К сожалению, несколько месяцев назад наш губернатор не поладил с четырьмя инженерами погоды нашего кантона, и они объявили забастовку. Они требовали, чтобы власти предоставили им более хорошие условия, а когда им отказали в их требованиях, они включили высокое разряжение на четырёх метеобашнях одновременно и скрылись, оставив ток высокого напряжения бесконтрольно излучаться со страшной скоростью. Это произошло вечером, а к полуночи весь наш кантон, окружённый четырьмя метеобашнями, был покрыт слоем снега толщиной в два дюйма. Эти инженеры специально установили на башнях дополнительные, обращённые вниз разрядники, с тем чтобы снег засыпал метеобашни. Они всё предусмотрели. К башням нельзя было подойти в течение четырёх дней. В конце концов их пришлось разрушить при помощи энергии, направленной из сорока остальных метеобашен. От действия этой энергии четыре кантональные башни расплавились и упали. Я полагаю, что скоро заработают запасные метеобашни и вызовут низкое давление в нашем кантоне. Но так как они расположены довольно далеко от нас, понадобится около суток, чтобы растопить снег и образовавшийся лёд. Задача не из лёгких. Накопившийся в нашем кантоне снег вызовет метеорологические неполадки в смежных районах, так что с этих башен придётся выправлять погодные условия не только у нас, но и там.
- Какое необычайное происшествие! - проговорил Ральф.
Элис приоткрыла рот, чтобы что-то сказать, как вдруг раздались удары электрического гонга. Такие сильные, что звук их долетел до лаборатории Ральфа - за четыре тысячи миль.
Выражение лица Элис мгновенно изменилось: только что весело блестевшие глаза наполнились ужасом.
- Что случилось? - встревоженно спросил Ральф.
- Обвал. Он только начался и через пятнадцать минут окажется здесь. Что делать? О, что делать! Я беспомощна! Скажите, что мне делать?
Сознание учёного реагировало молниеносно.
- Отвечайте быстро! - крикнул он. - Ваша силовая мачта на месте?
- Да, но разве это поможет?
- Не важно. Длина волны?
- 0,629.
- Частота?
- 491 211.
- Вы сможете её направить?
- Смогу.
- А смогли бы вы взять обломок вашей передаточной мачты длиной в шесть футов и прикрепить его к основанию силовой мачты?
- Конечно, ведь мачта сделана из аломагния и очень лёгкая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
Автор всегда помнил о том, что любые предсказания и прогнозы в большинстве случаев принимаются за фантастику. Так было с «Наутилусом» в известном романе «Восемьдесят тысяч километров под водой» Жюля Верна. В то время его концепция подводной лодки была объявлена смехотворной. Однако пророчество Жюля Верна сбылось. Более того, воображение этого писателя значительно отстало от того, что фактически достигнуто наукой с тех пор, как его книга была написана.
Если вы полагаете, что автор забрёл чересчур далеко в область чистой фантастики, представьте себя на миг в положении ваших далёких предков, которым бы рассказали о паровозах, пароходах, рентгеновских лучах, телеграфе, телефоне, граммофонах, электрическом освещении, радиопередачах и о тысяче других обыденных принадлежностях наших дней. Разве этот прадед не признал бы такие предсказания верхом безумия и нелепостью?
По отношению к предсказаниям, содержащимся в этой книге, вы находитесь точно в таком же положении, как и ваш отдалённый прадед. Открыв через 750 лет, то есть в эпоху, описанную в повести, эту книгу, наши потомки посмеются над отсутствием у её автора достаточного воображения, чтобы угадать самые элементарные достижения следующего (за ним) столетия!
Может быть, заслуживает упоминания то обстоятельство, что некоторые из сделанных автором в 1911 году предсказаний уже стали реальностью. Среди них следует в первую очередь указать на то, что автор назвал «гипнобиоскопом», цель которого заключается в приобретении знаний во время сна. Автор был немало поражён, когда ознакомился с результатами опытов Д. А. Финнея, начальника радиослужбы военно-морского флота США, испробовавшего на себе в 1923 году новый метод и затем практически применившего его в морском училище в Песаколе, во Флориде. Тут можно наблюдать, как слушатели училища спят на своих койках с чем-то вроде шлема на голове. В эти шлемы вмонтировано по два телефонных приёмника, по которым спящему передаётся радиокод. Было установлено, что во сне слушатель быстрее запоминает код, чем если учить его другим способом, потому что подсознание человека никогда не спит. Слушатели, не выдержавшие экзамен, успешно сдали его после обучения указанным методом.
Научная концепция автора, или его видение мира таким, каким он будет через 750 лет, является проекцией суммы научных знаний сегодняшнего дня. Развитие науки происходит усиленным темпом, и если это поступательное движение будет продолжаться, можно с полным основанием предположить, что то, что будет фактически достигнуто через 750 лет, далеко превзойдёт описанное в этой книге.
Хьюго Гернсбек
3 сентября 1925 года
Обвал
Вибрации в лаборатории не успели стихнуть, как со стеклянного стула поднялся человек и поглядел на стоявший на столе сложный прибор. Теперь работа над ним была закончена. Человек взглянул на календарь. Было 1 сентября 2660 года, канун знаменательного и хлопотливого для него дня, когда предстояло проверить конечную фазу длившегося три года эксперимента.
Он зевнул и потянулся всем своим могучим телом, - это был крупный мужчина, значительно превосходящий средний рост людей его времени, приближающийся к росту великанов-марсиан.
Однако физическое превосходство этого человека не шло ни в какое сравнение с его огромным умом. Это был Ральф 124С 41+, величайший учёный своего времени, один из десяти живущих на планете людей, которому было разрешено прибавлять к своему имени знак +.
Ральф подошёл к укреплённому на стене телефоту, нажал несколько кнопок, и через некоторое время экран аппарата засветился. На нём появилось чисто выбритое и довольно привлекательное лицо мужчины лет тридцати.
Узнав в своём телефоте Ральфа, он с улыбкой поздоровался:
- Привет, Ральф!
- Здравствуй, Эдвард. Приходи завтра утром в мою лабораторию. Я покажу тебе кое-что исключительно интересное. А впрочем, взгляни-ка лучше сейчас!
Ральф посторонился, чтобы его приятель мог увидеть прибор на столе. Прибор этот находился футах в десяти от экрана телефота.
Эдвард подошёл поближе к своему экрану, чтобы лучше разглядеть появившийся в нём прибор.
- Так ты его закончил! - воскликнул он. - А как же твой знаменитый…
В этот момент голос Эдварда пресёкся и одновременно исчезло изображение на экране Ральфа. Что-то случилось на центральной станции телесвязи. После нескольких тщетных попыток её восстановить, раздосадованный Ральф уже собирался отойти от телефота, но тут экран снова засветился. Однако вместо своего друга он увидел на нём миловидную девушку. На ней было вечернее платье; на столе возле неё стояла зажжённая лампа.
Появление незнакомого лица на экране поразило её, и она удивлённо вскрикнула. Ральф поспешил объясниться:
- Извините, пожалуйста, но на центральной снова что-то перепутали. Мне придётся подать жалобу на их плохое обслуживание…
Ответ незнакомки показал, что на этот раз неполадки на центральной были не совсем обычными; Ральф оказался соединённым с межконтинентальной линией.
Наконец он уловил фразу:
- Pardon, monsieur, je ne comprends pas.
Учёный тотчас повернул маленький светящийся переводной диск прибора, установив стрелку против надписи «французский».
- Такая досада с этими неполадками на линии, - произнесла она теперь уже на безукоризненном английском языке, но тут же подумала, что она не слишком любезна с этим приветливо улыбающимся человеком приятной наружности. - Но иногда ошибки центральной станции можно простить. Конечно, всё зависит от терпения и вежливости, проявляемых другой пострадавшей стороной, - произнесла она.
Эта попытка смягчить свой резкий тон в начале разговора не осталась незамеченной Ральфом. Он поклонился ей в знак признательности.
Незнакомка приблизилась к своему экрану и с любопытством взглянула на открывшуюся перед её взором лабораторию - одну из лучших в мире.
- Какое странное помещение! Что это? Где вы находитесь?
- В Нью-Йорке, - растягивая слова, ответил Ральф.
- Это очень далеко отсюда, - сказала она весело. - А вы можете угадать откуда я говорю?
- Пожалуй, я могу это сделать довольно точно, - ответил Ральф. - Во-первых, прежде чем я включил аппарат для перевода, вы говорили по-французски, так что надо полагать, что вы француженка. Во-вторых, в вашей комнате горит лампа, а в Нью-Йорке сейчас только четыре часа пополудни. Вы в вечернем платье… У вас, очевидно, уже вечер, а так как часы на вашем камине показывают девять, я могу заключить, что вы находитесь во Франции, поскольку нью-йоркское время опережает французское на пять часов.
- Остроумно, но не совсем верно. Я не француженка и живу не во Франции, а в западной Швейцарии - в своей родной стране. Вы, должно быть, знаете, что швейцарское время почти совпадает с французским.
И они оба засмеялись.
- Ваше лицо кажется мне знакомым, как будто я где-то вас видела, - внезапно прозвучали её слова.
- Вполне возможно, - смущаясь, проговорил Ральф. - Вы, вероятно, видели мою фотографию.
- До чего я недогадлива! - воскликнула она. - Как же я вас не узнала сразу!.. Ведь вы знаменитый американский изобретатель Ральф 124С 41+.
Учёный улыбнулся, а девушка продолжала:
- Ваша работа, несомненно, очень интересна. Как мне повезло, что я с вами познакомилась так необычно! Подумать только - знаменитый Ральф 124С 41+, который всегда избегает общества!..
И после минутного колебания она вдруг решительно произнесла:
- Вы, может быть, не сочтёте меня нескромной, если я попрошу у вас автограф?
К своему удивлению, Ральф заметил, что ему понравилась эта просьба. Обычно он отвечал женщинам - охотницам за автографами вежливым отказом.
- С удовольствием, - сказал он. - Но мне хотелось бы, однако, узнать, кому я его даю.
- Вот как, - с некоторым смущением сказала она. - А для чего вам это нужно?
- Для того, - ответил Ральф со смелостью, удивившей его самого, - чтобы мне не пришлось потом разыскивать вас по всей Швейцарии.
- Хорошо… В таком случае, - проговорила она, краснея, - я, очевидно, должна назвать себя. Я Элис 212В 423 из Венталпа, в Швейцарии.
Ральф прикрепил к своему телефоту телеавтограф, девушка сделала то же у себя. Когда оба прибора были соединены, Ральф написал своё имя и увидел, как его подпись тут же появилась на аппарате в Швейцарии.
- Я вам от души благодарна! - воскликнула Элис. - Как я горда, что получила ваш автограф! Ведь насколько я знаю, вы впервые дарите его девушке, не так ли?
- Вы совершенно правы, и должен признаться, что мне доставляет огромное удовольствие преподнести его вам.
- Как чудесно, - восторженно продолжала она, разглядывая автограф. - Мне ещё никогда не приходилось видеть подлинной подписи с плюсом… Просто невероятно, что я вдруг сделалась обладательницей автографа одного из десяти…
Благоговение и восторг светились в её тёмных глазах. Ральф был немного смущён. Она почувствовала это и попыталась как-то оправдаться.
- С моей стороны просто бессовестно отнимать у вас время, - заговорила она снова. - Но видите ли, последние пять дней мне не с кем было словом перемолвиться и теперь до смерти хочется отвести душу.
- Продолжайте, пожалуйста, я слушаю вас с удовольствием. Почему вы были одни?
- Дело в том, - объяснила она, - что мы с отцом живём в горах, и вот уже пять дней, как здесь разыгралась такая метель, что нашу виллу буквально засыпало снегом. И ни один воздухолёт не смог приблизиться к ней. Такого мне ещё никогда не приходилось видеть. Неделю тому назад отец с моим братом отправились в Париж, рассчитывая в тот же день вернуться, но в пути произошла авария, во время которой брат повредил себе коленную чашечку. Это заставило их задержаться вблизи Парижа, где они приземлились, а здесь между тем началась метель. Телесвязь нарушилась - где-то в долине произошёл обвал, и первый, с кем меня соединили за эти пять дней, были вы. Никак не пойму, как это центральная соединила меня с Нью-Йорком. Прямо загадка!
- В самом деле удивительно. А как ваше радио?
- Обе мачты - силовая и передаточная - были сорваны одновременно, и я осталась без каких-либо средств связи. Затем мне удалось кое-как временно укрепить лёгкую магниевую силовую мачту; я вызвала телепередаточную станцию и просила снова направить сюда энергию, как вдруг оказалась соединённой с вами.
- Я так и подумал, что произошла какая-то авария, когда увидел в вашей комнате устаревшую лучевую лампу, но не вполне уяснил себе, в чём дело. Вы лучше испробуйте энергию сейчас - полагаю, что они уже успели её направить. Во всяком случае, люминор должен работать. - Вы, по всей вероятности, правы, - ответила Элис и тут же громко и отчётливо скомандовала: - Люкс!
Чувствительный механизм детектофона люминора тотчас отозвался на её приказание: комната мгновенно наполнилась чудесным розовато-белым светом, исходящим от тонкого провода, протянутого под белым потолком вдоль четырёх стен помещения.
Однако свет показался ей слишком сильным, и Элис скомандовала:
- Убавь свет!
Механизм сработал и на этот раз: холодное световое излучение проводов люминора ослабело, и комната погрузилась в приятный нежно-розовый свет.
- Теперь лучше, - улыбнулась девушка. - И калориферы отопления стали нагреваться. Ведь я до костей промёрзла; подумайте, - пять дней без отопления! Право, я иногда завидую нашим предкам, которые, насколько я знаю, согревали свои жилища печами, сжигая в них куски странного чёрного камня или дерева!
- Вам здорово досталось! Просто ужасно быть отрезанной от всего мира, и это в наши дни, когда научились управлять погодой. Это похоже на романтическое приключение. Но мне всё же непонятно, что могло вызвать метель в середине лета?
- К сожалению, несколько месяцев назад наш губернатор не поладил с четырьмя инженерами погоды нашего кантона, и они объявили забастовку. Они требовали, чтобы власти предоставили им более хорошие условия, а когда им отказали в их требованиях, они включили высокое разряжение на четырёх метеобашнях одновременно и скрылись, оставив ток высокого напряжения бесконтрольно излучаться со страшной скоростью. Это произошло вечером, а к полуночи весь наш кантон, окружённый четырьмя метеобашнями, был покрыт слоем снега толщиной в два дюйма. Эти инженеры специально установили на башнях дополнительные, обращённые вниз разрядники, с тем чтобы снег засыпал метеобашни. Они всё предусмотрели. К башням нельзя было подойти в течение четырёх дней. В конце концов их пришлось разрушить при помощи энергии, направленной из сорока остальных метеобашен. От действия этой энергии четыре кантональные башни расплавились и упали. Я полагаю, что скоро заработают запасные метеобашни и вызовут низкое давление в нашем кантоне. Но так как они расположены довольно далеко от нас, понадобится около суток, чтобы растопить снег и образовавшийся лёд. Задача не из лёгких. Накопившийся в нашем кантоне снег вызовет метеорологические неполадки в смежных районах, так что с этих башен придётся выправлять погодные условия не только у нас, но и там.
- Какое необычайное происшествие! - проговорил Ральф.
Элис приоткрыла рот, чтобы что-то сказать, как вдруг раздались удары электрического гонга. Такие сильные, что звук их долетел до лаборатории Ральфа - за четыре тысячи миль.
Выражение лица Элис мгновенно изменилось: только что весело блестевшие глаза наполнились ужасом.
- Что случилось? - встревоженно спросил Ральф.
- Обвал. Он только начался и через пятнадцать минут окажется здесь. Что делать? О, что делать! Я беспомощна! Скажите, что мне делать?
Сознание учёного реагировало молниеносно.
- Отвечайте быстро! - крикнул он. - Ваша силовая мачта на месте?
- Да, но разве это поможет?
- Не важно. Длина волны?
- 0,629.
- Частота?
- 491 211.
- Вы сможете её направить?
- Смогу.
- А смогли бы вы взять обломок вашей передаточной мачты длиной в шесть футов и прикрепить его к основанию силовой мачты?
- Конечно, ведь мачта сделана из аломагния и очень лёгкая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22