Близнецы из «Ласковой долины» – 4

OCR and Spellcheck Аваричка
«Муки выбора»: Вагриус; Москва; 1995
ISBN 5-7027-0140-2
Аннотация
Ты уже знаешь Элизабет и Джессику Уэйкфилд? Нет? Скорее читай эту книгу и другие книги из серии «Близнецы из Ласковой Долины». Сестер-двойняшек и их друзей, которые живут в американском городе Ласковая Долина, любят дети всех стран мира. Прочитай о них и ты, и они тебе обязательно понравятся.
Фрэнсин Паскаль
Муки выбора
1
– Лиззи, где же Джессика?
Элизабет Уэйкфилд поставила кувшин с молоком на стол и обернулась к матери с каким-то виноватым выражением на обычно веселом личике.
– Разве не ее очередь накрывать на стол? – снова спросила миссис Уэйкфилд.
Элизабет пожала плечами.
– Видишь ли, мам, она так беспокоится за свою команду болельщиц… Она там наверху репетирует… А я все равно уже сделала уроки, так что…
И на этот раз девочка выкрутилась: ей не впервой было извиняться за свою сестричку-близнеца. Фу!
Миссис Уэйкфилд покачала головой и вытерла руки о фартук.
– Да ладно уж, иди зови ее к столу. Время ужинать, а это значит – сейчас же, а не когда ей заблагорассудится.
– Хорошо, мамочка, – Элизабет убрала за ухо прядь золотистых волос и легко взбежала по лестнице.
Она знала, что мать очень устает на работе, оформляя интерьеры. И, конечно, миссис Уэйкфилд не нравилось, что Джессика относится к своим домашним обязанностям спустя рукава.
Элизабет тихо постучалась, прежде чем открыть дверь. Когда она вошла в розово-белую комнату Джессики, та выкрикивала:
«Давай, Ласковая Долина, давай же! Вперед!»
– Ужинать, Джес, – Элизабет встала у двери.
– Минутку, – ответила сестра.
Она внимательно рассматривала в зеркале свое отражение в полный рост. Руки над головой. Она качнула ими. И вот она… в прыжке! Здорово!
Отличались девочки лишь тем, что Джессика была в спортивном трико, а Элизабет еще не переоделась после школы. Но, глядя на сестру, Элизабет все равно что в зеркало смотрелась. У обеих одинаковые живые зеленовато-голубые глаза, длинные золотистые волосы, красивые загорелые личики и грациозные фигурки. Они были абсолютно похожими, вплоть до ямочки на левой щеке.
– Джессика, спустись на землю! К тебе взывает твоя старшая сестра.
– Ну что ж, раз это моя старшая сестра, – поддразнила Джессика, отвернувшись наконец от зеркала, – мне следует подчиниться. Да, но кто в состоянии доказать, что ты родилась на четыре минуты раньше меня? Они нас попросту перепутали в роддоме. На самом же деле это я – старшая сестра.
– Может, ты и права, – засмеялась Элизабет, хотя иногда ей казалось, что именно эти четыре минуты решают все на свете.
Пусть они до ужаса похожи внешне, но на самом же деле – во всем разные. В этом Элизабет не раз убеждалась и много раз в жизни будет еще убеждаться.
– А теперь серьезно, Лиз. Похожа я на капитана команды болельщиц? – Джессика приняла очередную эффектную позу, ожидая ответа.
Элизабет, плотно сжав губы, отрицательно покачала головой. К тому же, с явной болью во взгляде. Джессику это внезапно повергло в панику.
– Что-о-о? Что ты хочешь сказать? – Она опять устремилась к зеркалу и стала пристально себя рассматривать.
– Да я просто так. Не думай об этом, – улыбнулась Элизабет.
– Лиззи, – запричитала Джессика, вертя головой перед зеркалом и придирчиво разглядывая каждую деталь своего отражения, – в чем же дело? Что во мне не так? Скажи же!
Не в состоянии и дальше терзать свою сестрицу Элизабет, хохоча, рухнула на постель.
Джессика, словно вихрь, понеслась к ней.
– Я тебе покажу! – завизжала она, колотя Элизабет плюшевым медведем.
Несколько минут они отчаянно возились, норовя защекотать друг дружку, и наконец, изнемогая от смеха, плюхнулись рядом.
– Девочки, – послышался голос матери снизу.
Элизабет с виноватым видом, но все еще хихикая, пригладила волосы:
– Пошли же. Мама убьет нас!
Девочки быстро сбежали вниз по лестнице, чувствуя необыкновенную близость друг к другу, какую могут чувствовать только близнецы. Элизабет всегда считала, что ей повезло – ведь они с Джессикой понимают друг друга лучше всех на свете. Когда они вошли в столовую, их приветствовал разбойничий свист.
– Что это за шут гороховый в трико? – шутливо воскликнул Стивен, их старший брат.
– Стивен, ты, наверное, самый остроумный человек на свете, – ехидно промурлыкала Джессика, усаживаясь за стол. – Как приятно снова видеть тебя! – Она обернулась к матери: – Трудно поверить, что самый остроумный человек на свете живет в Ласковой Долине и прямо в нашем доме, да, мам?
Стивен ухмыльнулся:
– Я позволяю всем вам наслаждаться моим присутствием. Надеюсь, вы это оцените?!
Элизабет села рядом с Джессикой и братом. Она всегда изумлялась тому, что Стивен – такая точная копия их отца. Как и Нед Уэйкфилд, он был темноволосый, высокого роста и атлетического сложения.
– Знаете что, – начала Джессика, разворачивая свою салфетку, – наша команда болельщиц скоро войдет в историю школы. Никогда раньше ни в одной школе ничего подобного не было. Пока не появились Единороги.
– А кто еще в этой команде, кроме тебя, Джесси? – спросил мистер Уэйкфилд.
– Ну, конечно, Лила Фаулер, и Эллен Райтман, и Джанет Хауэлл. Мы все это затеяли, а мисс Ландберг говорит, что мы должны объявить открытый конкурс еще для четырех девочек. По-моему, это нечестно, ведь идея-то наша, – Джессика недовольно надулась, но тут же опять просияла. – А вообще команда будет… ну просто фантастика, потому что с нами самые популярные девчонки школы.
– Это по-твоему, – улыбнулась миссис Уэйкфилд.
– Да нет, все так думают, – парировала Джессика. – Все хотят походить на Единорогов, потому что мы красивые и многое умеем. Именно поэтому команда болельщиц будет иметь успех. Пусть скажут спасибо Единорогам.
– А по-моему, все это – просто смех, – фыркнул Стивен. – Разряженные девчонки прыгают с криками, как дикие козы… В историю-то вы, конечно, войдете – как самая большая нелепость нашего века!
Элизабет уставилась в свою тарелку, внезапно осознав, что идея ее сестры о новой команде спортивных болельщиц на самом деле гораздо серьезнее, чем ей казалось. До тех пор, пока учились в начальной школе, они с Джессикой были почти неразлучны. Одинаково одевались, в школу и из школы всегда ходили вместе и всегда занимались одним и тем же. Но с пятого класса все изменилось: Джессику пригласили в «Клуб Единорогов», эдакий клан девчонок-задавак, а Элизабет начала работать в школьной газете «Пятиклассник Ласковой Долины».
Ей стало казаться, что они с сестрой все больше отдаляются друг от друга. Они теперь даже не жили в одной комнате, и Элизабет иногда огорчалась, когда думала о том, что все так изменилось.
А теперь еще эта команда болельщиц. Она уж совсем отберет у нее Джессику.
Мистер Уэйкфилд положил еду себе на тарелку и взял вилку.
– А когда же конкурс?
– Первая репетиция завтра, – ответила Джессика, проглотив очередной кусок. – И ты представляешь, столько девчонок записалось… Мы просто утонем в работе! – Она покачала головой. – И так много толстушек – кошмар какой-то. Со смеху помрешь, когда они начнут выделывать трюки.
Стивен опять засмеялся:
– Бедняжка! Какая пытка для тебя!
Он поднес руки к горлу и издал звук, похожий на предсмертный хрип.
Джессика вперила в него укоризненный взгляд.
– Ну разве не правда, что он самый большой насмешник в мире! А я говорю серьезно. Ну куда лезут такие, как Лоис Уоллер – она такая толстуха, как будто их две! – Джессика прыснула. – Или Лесли Форсит – тощая, ну, просто костлявая, и из носа у нее течет всегда, или эта неприятная девчонка-сорванец Эми Саттон…
– Джессика! – прикрикнула на нее миссис Уэйкфилд, покачав головой и показав взглядом на Элизабет.
Элизабет никак не отреагировала. Она смотрела в свою тарелку и вспоминала о споре с Эми, когда та сообщила ей, что хочет попасть в команду болельщиц и будет участвовать в конкурсе. Эми была самой близкой подругой Элизабет, и та пыталась убедить ее, что так как испытания будут проводить Единороги, то они и возьмут в новую команду только тех, с кем сами дружат. Но Эми и слушать не желала.
– Уж не думает ли Эми, что, пройдя конкурс, она потом проскочит и в клан Единорогов? – рассуждала Джессика. – Ну надо же быть такой дурой!
– Не каждому хочется стать Единорогом, пойми же ты! – не выдержала наконец Элизабет.
Хватит! Она по горло сыта этой болтовней о команде болельщиц и Единорогах. На ее взгляд, и те, и другие смешны, не более того.
– Ну и в команде болельщиц таким, как она, делать нечего! Ты посмотри на нее – она же гораздо больше похожа на мальчишку, чем на девочку! А болельщицы должны быть красивы и изящны. Не как Эми! Она была самой нескладной из всего нашего балетного класса. Грубая, резкая, ни встать, ни сесть не умеет… Представить нельзя, как она будет жонглировать жезлом.
– Но она стала намного лучше, Джес, и ты это знаешь, – защищала Элизабет свою подругу. – Ведь ее даже отобрали в танцевальную группу для выступления…
– Ах, оставь, – резко возразила Джессика, – мадам Андре просто пожалела ее. Короче, ей нечего делать в команде, пока я там.
Миссис Уэйкфилд уронила салфетку.
– Джессика, ты меня удивляешь. В конкурсе ведь могут принять участие все желающие. Ты не вправе судить, пока не увидишь, что и как Эми может делать. А если она все сделает хорошо?
– Да ну, мам, – Джессика скорчила пренебрежительную гримасу, но щеки ее запылали.
Элизабет тоже покраснела. Ей хотелось рассказать Джессике, как много Эми тренируется и как преуспела в упражнении с жезлом. Но она обещала хранить это в тайне, чтобы Эми смогла удивить всех.
Элизабет слишком любила свою сестру, что даже подумать не могла, что та может быть жестокой или несправедливой.
Но, кажется, с тех пор, как Джессика вступила в «Клуб Единорогов», стали все чаще проявляться неприятные черты ее характера.
Со вздохом Элизабет встала из-за стола и начала убирать посуду. Может быть, стоит еще раз попробовать отговорить Эми от этого глупого конкурса, размышляла она и решила позвонить ей вечером.
Джессика допивала молоко и искоса следила за сестрой. Она знала, что Элизабет расстроена. Но не могла взять в толк, почему она отказывается понять, как важно для болельщиц иметь красивую внешность. Даже если Эми Саттон нельзя назвать «нескладехой», она все равно не смотрится среди такой команды. Ее невыразительное лицо и прямые волосы вовсе не подходят для роли лидера.
Раздумывая, как бы улучшить настроение сестре, Джессика решила помочь ей вымыть посуду.
– Ты что собираешься делать с этой тарелкой? – спросила она, входя в большую, всю в испанских изразцах, кухню. – Сейчас же поставь ее, иначе я вызову полицию… посудомоечную! Сегодня моя очередь мыть посуду.
Элизабет удивленно посмотрела на нее.
– Лиззи, ну что ты так смотришь? – Джессика отобрала тарелку и капризно надула губы. – Можно подумать, что я никогда ничего не делаю! Это несправедливо!
– Извини, Джессика, я вовсе так не думаю, – Элизабет сразу повеселела.
Джессика старательно мыла тарелку, перекрикивая шум воды:
– Я знаю, что иногда прошу тебя сделать за меня что-то, но это ведь только потому, что я очень занята, ну и, конечно, я уверена, что всегда могу на тебя положиться.
Господи, как могла она, Элизабет, даже подумать что-нибудь про Джессику, кроме того, что ее сестричка – милая, ненаглядная, самая любимая на свете! Конечно, временами она бывает несносна и не выполняет своих обещаний, однако Элизабет вовсе не возражает против того, чтобы всегда выручать Джессику.
И как только она могла подумать, что ее сестра плохо поступит с кем-то из ее друзей? Может, глупо бояться за Эми, хотя, впрочем, и Эми поступает глупо, настаивая на участии в этом конкурсе.
Чувство вины за свою несправедливость охватило девочку, и она с любовью посмотрела на сестру, выходящую из кухни.
Зазвонил телефон, и Элизабет взяла трубку:
– Алло! Дом Уэйкфилдов.
– Джес, это я, – невозможно было не узнать надменный голос Лилы Фаулер.
Элизабет хотела поправить Лилу, но та не дала ей и слова вымолвить.
– Я весь день тренируюсь, я так волнуюсь за завтра. Никак не могу успокоиться, столько противных девчонок оказалось в списке. Неужели и впрямь мы должны их всех просмотреть?
– Лила…
– Где у них совесть вообще-то! Записаться на такой конкурс! Как будто не понимают, что мы не возьмем их в свою команду. Ведь болельщиц мы готовим для Единорогов.
– Но, Лила…
– Я все знаю. Ты хочешь сказать, что мисс Ландберг не даст нам сделать это без открытого конкурса. Но мы обе, ты и я, должны придумать, как избавиться от этих дур.
Элизабет вся похолодела от такого откровенного заявления, но не подала виду и сдержанно произнесла:
– Извини, Лила. Ты говоришь с Элизабет. Подожди минутку.
Трубка повисла на шнуре, а Элизабет решительно направилась к двери.
– Это тебя, Джессика, – сказала она мягко, заглядывая в столовую.
– Ой, сейчас! – Джессика поставила тарелки на стол и бросилась к телефону. – Алло? А, привет, Лила. О да, я знаю. Я тоже.
Растеряв все мысли, Элизабет отправилась в свое укромное местечко под низкой ветвью старой сосны, что росла на заднем дворике дома Уэйкфилдов. Она часто приходила сюда, когда ей надо было хорошенько о чем-то подумать. И как это она могла вообразить, что Единороги будут благородны хоть в каких-то поступках. Конечно, нет. Надо убедить Эми отказаться от завтрашнего конкурса, иначе она влипнет в дурную историю.
Джессика слушала Лилу не очень внимательно: смотрела в сад через окно на свою сестру. Ее зеленовато-голубые глаза сощурились, и она наматывала на палец телефонный шнур. Элизабет была явно расстроена, и наверняка из-за команды болельщиц.
– Почему она всегда такая? – прошептала Джессика, чувствуя себя виноватой и одновременно сердитой на сестру.
– Кто? Мисс Ландберг? – удивилась Лила.
– Ах, да нет же! – и Джессика попыталась вновь сосредоточиться на разговоре с подругой.
– Послушай, Лила. Только мы должны держать все это в секрете, хорошо?
1 2 3 4 5 6 7 8 9