Полагаю, что Берду решил отсидеться именно там. Я хочу, чтобы вы застрелили Берду, Кобб, а после этого отдали мне его мозг. Тело мы бросим… сейчас не до сбора органов… но копия его мозга мне нужна. Вы бы только видели, как легко он прикончил моего Фила.
Спокойный голос Мистера Морозиса был совершенно бесстрастным. Неужели боппер решил заняться местью? Или, может быть, им двигает страсть коллекционера?
В любом случае, устраивать охоту на «малышей-шутников» сейчас было не время. Это было не лучшей идеей, можно сказать, что одной из наихудших. Сбор мозгов Кобб вообще хотел отложить на неопределенный срок. Сейчас ему нужно было оглядеться. Может быть он оставит грузовик где-нибудь в лесу, а сам пройдется пешком по округе и разведает что и как. Бросив взгляд в зеркало заднего вида, он заметил на горизонте розовую полоску зари. Дорога впереди была совершенно пустынной.
– Вы можете распоряжаться собой по своему усмотрению, – снова заговорил Мистер Морозис. – Но не забывайте, что мы не можем существовать по отдельности. Как только умру я, умрете и вы. Вы часть моего мозга, и вы мои руки, вот в чем все дело.
– Но ты не можешь управлять мной? – желая убедиться в этом, Кобб убрал ногу с педали газа. Никто не попытался вернуть его ногу на место.
– Моя власть не распространяется на ваше сознание, – уклончиво ответил Мистер Морозис. – Но останавливать грузовик не стоит. Что, если сзади появятся копы?
Кобб снова надавил на газ.
– Почему одной из твоих субсистем придана самостоятельность?
– Человеческий разум единое целое, Кобб. Если мы начнем выбирать из него фрагменты по собственному усмотрению, то все, что от человека останется, это скучный набор условных рефлексов. Когда какой-нибудь старший боппер создает внутри себя человеческую личность, ему приходится мириться с тем, что одна из его субсистем получает свободу воли. Конечно в случае экстремальном я могу полностью отключить вас, но тогда…
– Для чего вам вообще нужны копии человеческого мозга?
– Программы, которые создаем мы и которыми мы в состоянии управлять, не идут ни в какое сравнение со структурной системой человеческого мозга.
Людям тоже не под силу писать программы бопперов… но они нашли все-таки выход из положения и дали нам возможность развиваться. Но обратное невозможно, создать программное обеспечение человека бопперу не под силу.
Вот так – мы нужны вам, а вы нам. Нашей целью является слияние людей и бопперов, образование великого всеобщего разума, распределенного между всеми единицами общества нашего мира. Так будет, Кобб, и от этого никуда не денешься. Простейшие бытия, сливаясь, образуют сложные бытия, которые, сливаясь в свою очередь много раз, образуют одно высшее. Таков наш путь к Единственному.
– К Единственному? – со смехом переспросил Кобб. – Ты говоришь о том «Единственном», который установлен на Луне, не так ли? А известно ли тебе, что этот аппарат представляет собой всего лишь источник случайных помех?
Неужели до вас это еще не дошло?
– Концепция случайного неоднозначна, Кобб.
– Послушай, – торопливо заговорил Кобб. – Для того чтобы стимулировать развитие бопперов, я ускорил скорость их мутаций. Для этого в базовую программу я включил команду, заставляющую вас раз в месяц подключаться к Единственному. Это так и происходит, ты ведь не будешь с этим спорить?
– «Единственный» же – это не более чем простейший счетчик космического излучения. В процессе подключения, это устройство меняет в электронных схемах ваших чипов в некоторых местах нули на единицы и наоборот в соответствии с гейгеровской картиной интенсивности космического излучения за последнюю неделю, например. «Единственный» – это тупой скрамблер ваших программ, и только.
Мистер Морозис задумчиво замолчал. Ответ от него пришел лишь через несколько минут.
– Вы пытаетесь принизить значение Единственного, Кобб. Но пульс Единственного есть пульс Космоса. Как вы же сами сказали, его действие основано на космических лучах. Сам Космос всплесками своего излучения направляет рост и развитие расы бопперов – что может быть более естественным и нормальным? В Космосе нет помех… там есть только информация. Ничего случайного там не бывает. Печально, что вы сами оказались не в силах понять суть своего творения.
Слева от дороги началась полоса болотистых зарослей камыша. Кобб заметил высунувшегося наполовину из мутно-бурой жижи крокодила, спозаранку лениво наблюдающего за проносящимися мимо машинами. Было только четверть седьмого утра. Под влиянием фантомного рефлекса, пришедшего из области живота, Кобб испытал краткую тоску по завтраку. Призрак голода как пришел, так и ушел, и Кобб, не отрывая глаз от мчащихся навстречу миль шоссе, погрузился в размышления.
Что он узнал? С одной стороны он чувствует себя совершенно таким, как и раньше. Конечно у него появились новые возможности, предоставляемые электроникой. Но при этом пять пальцев на правой его руке по-прежнему равнялись пяти пальцам на левой. Тот человек, который был некогда Коббом, оставался тем же Коббом и после того, как его разум был переселен в ледяной чип Мистера Морозиса.
Мозг Кобба Андерсона был препарирован и умер, но его программа, являющая собой разум, сохранилась. Понятие "Я", в конце концов, не более чем еще одно понятие, одна из переменных в его программе. Кобб ощущал в себе себя точно так же, как это бывало всегда. И так же, как и всегда, Кобб желал продолжить существование внутри своего «железа», своей физической основы.
Скорее всего бопперы сохранили копию записи его мозга на Луне и возможно, что закачать в другую физическую основу копию этой копии не составит труда. Вместе с тем сиюминутное существование данного Кобба Андерсона полностью зависело от того, будет ли получать Мистер Морозис вдоволь электричества и останутся ли его чипы исправными. Они двое были нерасторжимы как сиамские близнецы. Он и машина, которая желала познать Бога.
– Послушай, – наконец прервал молчание Кобб. – По-моему, было бы глупо пускаться в погоню за «малышами-шутниками» не перекрасив сначала грузовик. Даже если не принимать во внимание копов, которые в любой момент могут нас прищучить, стоит подумать о Берду, который заметит нас за пару кварталов. Предлагаю свернуть с шоссе и разыскать местечко, где можно будет не привлекая лишнего внимания перекрасить фургон. Черт возьми, этот огромный рожок мороженного у нас на макушке можно засечь даже с самолета.
– Я согласен, поступайте как знаете, – покорно отозвался Мистер Морозис. – Доверяю решение этого вопроса вашему более богатому опыту в криминальной сфере человеческого общения.
На следующем же перекрестке Кобб свернул на дорогу, ведущую на север.
Вокруг, среди множества змеящихся ручейков, зеленела разнообразная растительность. Между пальмами и магнолиями время от времени попадались приземистые сосенки и корявые дубки. Промежутки между сражающимися за свое существование деревьями заполняли кусты ежевики и жимолости. Бесконтрольно укоренившийся кое-где виноград методично душил своих соседей.
Было всего восемь тридцать утра, а над дорогой уже дрожал маревом горячий воздух. Частые овраги были наполнены водяными миражами. Кобб опустил окно и подставил встречному ветру лицо. Гидрогенный движок грузовичка урчал мощно и успокоительно, хорошо укатанная дорога исправно убегала под колеса.
Дикие неухоженный кучки растительности сменились сельскохозяйственными угодьями, просторными пастбищами с группками скота. Коровы, утопая по колено в траве, сонно пережевывали цветы. Тут же по полям бродили и, шумно хлопая крыльями, перелетали с места на место белые цапли, поднимая в воздух тучи насекомых, от которых вяло отмахивались волоокие коровы. Издалека цапли были похожи на маленьких безруких старичков.
Через несколько минут после очередного поворота дороги по обочинам замелькали амбары. Место, состоящее из десятка домов, магазинчика, элеватора, заправочной станции и каланчи, называлось Парселл. Кобб свернул к уютно укрытой в тенистой сени деревьев заправке, под облезлой вывеской которой красовалась намалеванное от руки объявление: «Починка машин и замена шин».
Рядом с колонками на асфальте лежал трехногий пес. При появлении белого фургона животное с трудом поднялось и несколько раз глухо гуф-гуфкнув, ухромало восвояси. Четвертая нога псины заканчивалась культей, замотанным в окровавленные бинты обрубком.
Кобб открыл дверцу машины и выбрался наружу. Из дверей гаража появился позевывающий человек, облаченный в заляпанный маслом белый комбинезон. У человека были песочного цвета волосы, розовые горящие на солнце оттопыренные уши и толстые губы.
– Грузовичок «Мистера Морозиса», так-так, – изрек механик и без лишних слов вставил носик шланга в гидрогенный бак. В баке фургона находился свернутый в неплотный рулон металл, который мог абсорбировать несколько сот литров газа.
– Мороженного дашь?
– Я пустой, – отозвался Кобб. – К тому же я этим делом не занимаюсь.
Я купил грузовик у одного разорившегося мороженщика.
Механик выслушал сказанное молча, внимательно оглядывая тощую фигурку Кобба и всматриваясь в его крысиное лицо.
– Значит купил?
– Купил, – твердо ответил Кобб. – В Кокосах. Парень прикрыл свой бизнес к чертям. Сам-то я торгую мясом и такой грузовичок мне будет в самый раз.
Механик хлопнул ладонью по баку, вытащил заправочный пистолет и закрутил крышку бака. Он был загорелым, с сеткой хитрых белых морщинок вокруг глаз. Снова повернувшись к Коббу, он пристально посмотрел на него, лукаво улыбаясь.
– По мне, на мясника ты не очень похож. Больше всего ты напоминаешь мне прохвоста, который упер где-то грузовик.
Словно подводя итог своему наблюдению, механик улыбнулся шире, показав редкие зубы.
– Я, конечно, могу и ошибаться… Кроме гидрогена еще что-нибудь нужно?
Хозяин гаража был сметлив и явно шел на контакт. Кобб решил рискнуть.
– По правде говоря… я собирался перекрасить грузовик. Я уже устал доказывать каждому встречному-поперечному, что он мой.
– Могу себе представить, – со значением отозвался человек с песочными волосами. – Если ты загонишь малышку на задний двор, я все обстряпаю в два счета. Подготовка и покраска встанет тебе в штуку баксов.
* * *
За два часа, которые потребуются для такой работы, цена была заломлена более чем непомерная. Парень решил, что грузовик ворованный и решил на этом сыграть.
– Идет, – легко ответил Кобб, встретившись с испытующим взглядом хозяина гаража. – Но хочу предупредить: шутки шутить со мной не стоит.
Механик обнажил свои редкие кривые зубы в новой широкой улыбке.
– Какой цвет желаете?
– Черный, – ответил Кобб, внезапно испытав огромное облегчение. – Но сначала нужно будет снять с крыши этот проклятый рожок.
Он снова забрался в кабину, и уминая чахлую траву, медленно заехал на заваленный всяческим механическим хламом задний двор гаража. Механик, пятясь, показывал дорогу.
– Этот может обмануть, – заметил внутри головы Кобба чуть встревоженный голос Мистера Морозиса.
– Ничего, – успокоил машину Кобб. – Копов он позвать не успеет, потому что я глаз с него не спущу. А шантажировать и требовать больше денег он вряд ли решиться.
– После покраски нужно будет убить его и съесть его мозг, – быстро проговорил Мистер Морозис.
– Это не единственный способ решения проблем между людьми, существуют и другие, – ответил Кобб, выбираясь из кабины наружу. После некоторой практики он научился говорить с Мистером Морозисом почти не открывая рта, как заправский чревовещатель.
Механик уже держал наготове отвертку и пару универсальных гаечных ключей. Не прошло и десяти минут, как с помощью Кобба он снял с крыши пластиковый рожок. Рожок был сброшен с крыши и пал своим тупо улыбающимся лицом в сорную траву рядом с ржавыми останками мотоцикла. После непродолжительной совместной работы между механиком и Коббом начала развиваться некоторая взаимная симпатия.
Механик представился. Его имя было Джоди Докес. Кобб, решив спутать следы, отрекомендовался как Берду. Они вместе сходили в гараж за краской и пульверизатором с компрессором. Вопрос денежного расчета Кобб решил просто – перед началом покраски он разорвал тысячедолларовую купюру пополам и передал Джоди только одну половину.
– Вторую половину я отдам тебе, когда буду уезжать, – сказал при этом Кобб. – Не раньше.
– Мы понимаем, – с умным смешком отозвался Джоди.
Сначала грузовик пришлось помыть. После этого его шины, фонари, фары и окна были закрыты газетой, а все остальное было опрыскано из пульверизатора черной краской. На жаре краска высыхала мгновенно. Не успели они закончить окраску по первому разу, как уже можно было приступать ко второму.
Перекраска грузовичка заняла все утро. Время от времени подавал голос трехногий пес, и при этом Джоди приходилось опускать краскопульп и разбираться с клиентами. Все это время холодильная установка Мистера Морозиса продолжала работать, черпая энергию из гидрогенного бака. Джоди поинтересовался, зачем гонять в грузовичке холодильник, если там нет мороженного, на что Кобб резковато заявил, что если Джоди хочет получить вторую половину тысячедолларовой купюры, то должен оставить свои вопросы при себе.
Они закончили покрывать грузовичок краской по второму разу за пять минут до того, как на пожарной каланче Парселла сирена возвестила о наступлении полудня.
– Хочешь перекусить, Берду? – спросил Кобба Джоди, ткнув отставленным большим пальцем себе через плечо в направлении гаража. – У меня есть сандвичи.
– Само собой, – отозвался Кобб, махнув рукой на тот факт, что после трапезы ему придется вытряхивать пережеванный хлеб и ветчину из своего пищевого контейнера. Еда по-прежнему доставляла ему удовольствие. – От пива тоже не откажусь.
– Да ты че! – довольно воскликнул, очевидно имея в виду сказать. что-то вроде полный вперед, Джоди, с которым к тому времени Кобб уже был неразлей-вода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26