Достаточно, если я покажу некоторое знакомство с коллекцией.— Прекрасно. Но, Чарлз, сейчас же позвоните в фонд Карвера и узнайте, сколько стоят эти камни, а потом вызовите страхового агента. Ваша беда в том, что вы слишком честны. Не все люди так порядочны, как вы. Сейчас вы живете в скверном, грубом мире, а не на флоте.— Очень хорошо, — примирительно улыбнулся Чарлз. — Я сделаю, как ты советуешь. Дай мне список.Он пошел к телефону, а я принялся переставлять камни с обеденного стола на пустые книжные полки, но несколько минут спустя раздался звонок в парадную дверь. Миссис Кросс пошла открывать и тут же вернулась, сообщив, что меня спрашивает полицейский.Я засунул безжизненную левую руку в карман, как всегда делал, когда встречался с незнакомцами, и вышел в холл. Высокий плотный парень в форме стоял там и старался не показывать, как он потрясен обстановкой. Я хорошо помнил свое первое впечатление от дома Чарлза.— Вы по поводу тела?— Да, сэр. Думаю, вы ждали нас.— Чье это тело?— Не знаю, сэр. Мне только велели привезти вас.— И куда мы едем?— В Эппинг-Форест, сэр.— Но это же ужасно далеко, — запротестовал я.— Да, сэр, — с мрачным видом согласился он.— И вы уверены, что им нужен именно я?— Определенно, сэр.— Ну ладно. Посидите минуту, пока я возьму пальто и скажу, куда еду.Полицейский вел машину, а я обнаружил, что такое путешествие для меня утомительно. От Эйнсфорда до Оксфорда, а затем до Эппинг-Форест оно заняло два часа. Наконец на перекрестке нас встретил другой полицейский на мотоцикле, и мы свернули на извилистую проселочную дорогу. Лес подступал к самой машине, сбросившие листья деревья казались особенно мрачными в пасмурный серый день.За очередным поворотом мы увидели стоявшие в ряд две машины и пикап. Мотоциклист остановился и спрыгнул с седла, мы с полицейским вышли из машины.— Время прибытия двенадцать пятнадцать, — объявил мотоциклист, взглянув на часы. — Вы опоздали. Начальство ждет здесь уже двадцать минут.— На шоссе такое движение, что мы ехали, будто на тракторе, — оправдывался мой водитель.— Нужно было включить сирену, — усмехнулся мотоциклист. — Пойдемте. Это сюда.Он повел нас по едва различимой тропинке в глубину леса. Жухлые коричневые листья шуршали под ногами.Пройдя с полмили, мы вышли на группу мужчин, стоявших вокруг чего-то, завешенного рогожей. Чтобы согреться, они топали ногами, тихо перебрасываясь отрывочными фразами.— Мистер Холли? — Один из мужчин представился как старший инспектор Корниш. Приятный человек средних лет, по виду знающий свое дело. Мы пожали друг другу руки. — Сожалею, что заставил вас проделать такое путешествие, но нам хотелось, чтобы вы увидели... э-э... останки, прежде чем мы увезем их. Полагаю, мне следует предупредить вас, что выглядит это ужасно.— Кто это?— Надеемся, что вы сможете с уверенностью сказать нам. Мы думаем... Нет, лучше вы сами скажете, не стоит заранее подсказывать вам ответ. Хорошо? Готовы?Я кивнул. Он провел меня за рогожу.Это был Эндрюс. То, что от него осталось. Он был мертв уже давно, и похоже, что звери Эппинг-Форест нашли его съедобным. Я понял, почему полиция хотела, чтобы я посмотрел на него на месте. Если бы тело тронули, оно бы просто рассыпалось.— Итак?— Томас Эндрюс.— Вы уверены? У вас нет сомнений? — Полицейские облегченно вздохнули.— Нет.— Вы судите не только по одежде?— Нет, не только по одежде. Очертания линии волос. Торчащие уши. Странно закрученная круглая ушная раковина, почти без мочки. Очень короткие брови, густые только возле носа. Плоские, широкие большие пальцы. Белые пятна на ногтях. Волосы на фалангах пальцев.— Хорошо, — кивнул Корниш. — Я бы сказал, очень убедительно. Мы сделали предварительное опознание по одежде, описание которой детально зафиксировано в розыскном листе. Разумеется, вы знаете, что был объявлен его розыск. Но следователи отрицательно отнеслись к нашему предположению. У него вроде бы нет семьи, и никто не мог вспомнить никаких особых примет — ни татуировки, ни шрамов, ни следов операции, и, насколько мы можем судить, он в жизни не бывал у зубного врача.— Очень разумно с вашей стороны проверить все детали, прежде чем передать тело патологоанатому, — заметил я.— Вообще-то это предложил сделать сам патологоанатом. — Корниш слегка улыбнулся.— Кто его нашел? — спросил я.— Мальчишки. Обычные мальчишки, которые всегда что-то находят.— Когда?— Три дня назад. Но, очевидно, он пролежал в лесу несколько недель. Вероятно, вскоре после того, как стрелял в вас, он и попал сюда.— Да. Револьвер все еще у него в кармане?— Никаких следов оружия, — покачал головой Корниш.— Вы еще не знаете, как он умер? — спросил я.— Еще не знаем. Но теперь, когда вы опознали его, можно приступить к расследованию.Мы обогнули рогожу, а два человека с носилками подошли к телу. Я им не завидовал.Корниш повел меня по тропинке к дороге, водитель следовал за нами на небольшом расстоянии. Мы шли очень медленно и говорили об Эндрюсе. Мне показалось, что мы прошли восемь миль, а не восемьсот ярдов. Я еще не был готов к веселым деревенским прогулкам.Когда мы подошли к машинам, Корниш попросил меня позавтракать с ним. Я покачал головой, объяснив, что сижу на диете, и предложил вместо ленча просто выпить вместе.— Очень хорошо, — согласился он. — После этого, — он мотнул головой в сторону Эндрюса, — выпивка нам обоим не повредит. Там недалеко от дороги хороший паб. Ваш водитель может ехать за мной.Он сел в свою машину, и мы поехали за ним.Потом мы сидели в баре на обтянутых вощеным ситцем стульях за большим столом мореного дуба, окруженные лошадиной сбруей, охотничьими трофеями, чугунными грелками и разной кухонной утварью. Передо мной стоял большой бокал бренди с водой, перед ним — виски и сандвичи.— Забавно вот так встретиться с вами, — начал Корниш, сделав большой глоток. — Я часто видел вас на скачках. В свое время я всегда ставил на вас и почти всякий раз выигрывал. Теперь мне не хватает тех соревнований, что бывали на старом ипподроме в Данстейбле до того, как землю продали под застройку. А сейчас редко удается выбраться на скачки, ипподром далеко, и удрать от дел на несколько часов днем невозможно. — Он усмехнулся и продолжал: — Какие моменты вы дарили нам в Данстейбле! Помните тот фантастический финиш, когда вы скакали на Брашвуде?— Помню, — подтвердил я.— Вы просто подняли лошадь в воздух и прилетели к финишу. — Корниш сделал очередной глоток. — Я никогда не слышал таких оваций. Здесь не может быть сомнений, в вас было что-то такое... Жаль, что вам пришлось оставить скачки.— Да.— По-моему, стипль-чез — очень рискованное дело. Всегда кто-то получает травму.— Это правда.— Когда это случилось с вами?— В Стратфорде-на-Эйвоне два года назад, в мае.— Чертовски не повезло. — Он сочувственно покачал головой.— Но скакал я неплохо... перед этим, — улыбнулся я.— Да, пожалуй. — Он хлопнул ладонью по столу. — Года три-четыре назад на второй день Рождества я повез свою миссис в Кемптон...Старший инспектор Корниш, с наслаждением вспоминая скачки, которые ему довелось видеть, показал себя истинным энтузиастом, одним из тех людей, без интереса которых королевство скачек давно рухнуло бы. Наконец он допил свой бокал и с сожалением посмотрел на часы.— Мне надо возвращаться. Я так рад встрече с вами. Как странно устроена жизнь, вы не находите? Вам, наверное, и в голову не приходило, когда вы участвовали в скачках, что и на этой работе у вас дело пойдет так же хорошо.— Что значит «хорошо»? — удивился я.— Ну взять хотя бы Эндрюса... Описание одежды, которое вы дали после того, как он выстрелил в вас. Сегодняшнее опознание. Высокопрофессионально. Очень квалифицированно. — Он усмехнулся.— Получить пулю — это не очень квалифицированно, — напомнил я.— Поверьте мне, такое может случиться с каждым, — пожал он плечами. — Я бы об этом не тревожился...Всю дорогу, пока водитель вез меня в Эйнсфорд, я улыбался при мысли, что кто-то может счесть меня хорошим детективом. Умение дать описание одежды и опознать тело объяснялось очень просто: я прочел много отчетов в отделах разводов и розыска пропавших лиц. Бывшие полицейские, которые писали их, хорошо знали, что опознание должно основываться на неменяющихся чертах, таких, как уши и руки, а не на цвете волос, очках или усах. Один из них без всякой гордости рассказывал мне, что парики, бороды, всякие накладки на лице, наличие или отсутствие косметики не производят на него впечатления, потому что он на них не смотрит. «Уши и пальцы, — говорил он, — никогда не обманывают. Преступники даже не пытаются их менять. Смотрите на уши и пальцы, и вы никогда не ошибетесь».Уши и пальцы — это все, что осталось от Эндрюса. Неаппетитные кусочки хряща.Водитель остановил машину у бокового входа, и я коридором прошел в холл. Когда я уже поставил ногу на первую ступеньку лестницы, на пороге гостиной появился Чарлз.— О-о, привет, я так и подумал, что это ты. Иди сюда, посмотри, что я сделал.Нехотя оттолкнувшись от перил, я последовал за ним в маленькую гостиную.— Вот, — показал Чарлз. Он так развесил лампочки внутри шкафа, что они сверху отбрасывали свет на кристаллы кварца, и те искрились и сверкали. Открытые дверки шкафа с красными шелковыми занавесками обрамляли образцы мягким свечением. Получилась бросающаяся в глаза и очень эффектная экспозиция, о чем я ему и сказал.— Хорошо, правда? Свет зажигается автоматически, когда открываешь дверки. Остроумно придумано, ты не находишь? — Он засмеялся. — И они уже застрахованы.— Это хорошо.Он закрыл дверки шкафа, и свет внутри потух. Красные занавески скрыли сокровище. Повернувшись ко мне, Чарлз уже серьезно спросил:— Чье тело?— Эндрюса.— Того человека, который стрелял в тебя? Как удивительно! Самоубийство?— Не думаю. Оружия при нем, во всяком случае, не нашли.Чарлз жестом показал на кресло:— Сид, дорогой мой, садись, садись. Ты выглядишь так... э-э... будто немного устал. Ты еще не поправился, чтобы совершать такие прогулки. Подними ноги, положи их сюда. Сейчас я дам тебе выпить. — Чарлз хлопотал вокруг меня, словно клуша над цыплятами, принес сначала воды, потом бренди и наконец чашку теплого мясного сока от миссис Кросс. Потом сел напротив и стал смотреть, как я поглощаю свой ленч.— Тебе нравится мясной сок?— К счастью, да.— Мы привыкли пить его, когда были детьми. Как ритуал, один раз в неделю. Отец сливал его из воскресного жаркого, приподнимая блюдо специальной вилкой. Нам всем очень нравилось. Но уже долгие годы я не пил мясного сока.— Попробуйте! — Я протянул ему чашку.Чарлз сделал глоток.— Да, в самом деле хорошо. Как будто сбросил шестьдесят лет... — Он дружески улыбнулся и поудобнее расположился в кресле.Я рассказал ему об Эндрюсе, о том, в каком состоянии его нашли.— Похоже, — медленно проговорил Чарлз, — что его убили.— Я бы не удивился. Он был молодым и здоровым и не стал бы лежать в лесу в центре Эссекса и ждать смерти.Чарлз усмехнулся.— В котором часу вы ждете гостей? — Я посмотрел на часы, они показывали пять минут шестого.— Часов в шесть.— Тогда я поднимусь наверх и немного полежу.— Тебе не плохо, Сид? Я имею в виду, на самом деле не плохо?— Нет, просто устал.— Ты спустишься к обеду? — За спокойным тоном Чарлза скрывалось напряжение.Я вспомнил весь его тяжелый труд с камнями и все его маневры, чтобы заполучить на обед гостей и меня, и просто не мог отказать. Кроме того, меня самого все больше интересовали его намерения.— Да, — кивнул я, — пусть для меня принесут ложку.Поднявшись к себе, я лег в постель, весь мокрый от пота и скрючившийся от боли. Хотя пуля не задела жизненно важные органы, а только продырявила кишки, выстрелом обожгло и слегка повредило какие-то нервы. В больнице предупредили, что на поправку нужно время и чувствовать себя хорошо я буду далеко не сразу. Меня совсем не радовало, что врачи оказались правы.Я слышал, как приехали гости, слышал их громкие оживленные голоса, когда они поднимались в отведенные им комнаты, слышал, как хлопали двери, текла в ванных вода, слышал скрип отодвигаемых стульев, а затем веселую болтовню, когда они, переодевшись, проходили мимо моих дверей и спускались в столовую. Я заставил себя встать, снять джинсы и свитер, в которых лучше всего себя чувствовал, и надеть белую рубашку и темно-серый костюм.Когда я причесывался, из зеркала на меня смотрело бледное, изможденное лицо с темными провалами глаз. Череп на празднике... Я гадко ухмыльнулся своему отражению. Мне стало легче, но совсем чуть-чуть. Глава 3 В тот момент, когда я начал спускаться по лестнице, Чарлз и его гости через холл переходили из маленькой гостиной в столовую. На мужчинах были смокинги, на женщинах — длинные платья. Чарлз умышленно не предупредил меня. Он знал, что в моем гардеробе выздоравливающего черный галстук не предусмотрен.Адмирал не остановился и не представил меня, только слегка кивнул и направился прямо в столовую, галантно беседуя с пухленькой маленькой женщиной, которая шла рядом. За ними шла Виола с высокой, темноволосой, потрясающе красивой девушкой. Виола, пожилая вдовая кузина Чарлза, с озабоченной и смущенной улыбкой мельком взглянула на меня. Я удивился, не поняв, в чем дело. Обычно она доброжелательно встречала меня и всего несколько недель назад присылала в больницу теплые записки с пожеланием скорейшего выздоровления. Девушка, шедшая рядом с ней, едва скользнула взглядом по лестнице, а мужчины, замыкавшие процессию, и вовсе не заметили, что кто-то стоит на ступеньках.Пожав плечами, я последовал за ними в столовую и безошибочно угадал место, предназначенное для меня. Там лежали ложка, вилка и стоял лишь один бокал. Мое место оказалось в центре одной из сторон стола. Напротив никто не сидел. Чарлз рассаживал гостей: он, как обычно, — во главе стола, с пухленькой миссис ван Дизарт справа и безукоризненной миссис Крей слева. Я сидел между миссис Крей и Рексом ван Дизартом. Чарлз никого не представлял, и я постепенно сам рассортировал их по именам.Каждая группка за столом погрузилась в оживленную болтовню и обращала на меня столько же внимания, сколько водители на знаки ограничения скорости на дорогах.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5