Майль, наливавший себе вина, вздрогнул и виновато посмотрел на нас.— Мне тоже, — полушепотом сказал Вестри и подставил бокал. Я присоединилась к братцу, хотя пить совершенно не хотелось. Сладкое шемское вино перекатывалось на языке как перебродивший уксус.«Это будет длинная ночь, — пришла неожиданная и болезненно-тревожная мысль. — Такая длинная, что кому-то из нас не суждено увидеть рассвета».Невдалеке скрипнула открываемая дверь. Привычный звук означал, что Мораддин Эрде вышел за какой-то надобностью в коридор. Кеаран и Дорнод совершенно одинаковым жестом приподнялись с кресел, дабы по первому знаку сорваться с места и, подобно опытным гончим псам, устремиться туда, куда прикажет их могущественный начальник.— Дана, — отец заглянул в приемную комнату. Увидел наше молчаливое собрание, настороженные лица своих наилучших помощников, но ничего не сказал, обратившись ко мне: — Дана, нам нужно поговорить.Я послушно поднялась, чтобы отправиться вслед за отцом. Майль поймал меня за рукав платья, яростно прошипев:— Сделай милость, узнай, ради чего мы тут варимся в собственном соку! Надо что-то предпринимать! Горожане вот-вот начнут крушить все подряд! Что творится во дворце — я стараюсь не задумываться… Мы должны быть там!— Попытаюсь, — обещала я и почти на цыпочках пробежала краткие десять шагов, разделявшие приемную и отцовский кабинет.Потрескивал разожженный камин, бросая расплывчатые багряные сполохи на пол и стены, выхватывая из полутьмы позолоченные корешки толстых книг и очертания разбросанные пергаментов. На коврике перед очагом беспокойно дремал старый пес-волкодав, наш общий любимец Бриан. Качались над столом острые язычки десятка свечей, отражаясь в темно-вишневой полированной поверхности. Отец стоял у окна, смотря на погружающийся в вечерние сумерки мокрый сад и суетливо мелькающие за оградой уличные огни.— Боюсь, тебе и твоему брату придется уйти. Немедленно, — тяжело проговорил он, не оборачиваясь. — Собирайся. Возьми охотничий костюм, какое-нибудь оружие и деньги. Помнишь, чему я тебя учил?— Постоялый двор «Путеводная звезда», хозяина зовут Яхмак, слова — «Лес горит», — не задумываясь, отчеканила я накрепко заученные наставления и растерянно добавила: — Но как же ты и мама? И Майль, и Кеаран, и Хейд, и все остальные?— Мы как-нибудь не пропадем. Научились выживать.— Если вы остаетесь, то я тоже никуда не пойду, — сама не знаю, откуда у меня вдруг хватило решимости возразить отцу. — Я не маленький ребенок, чтобы при малейшей опасности бежать и прятаться под стол.— Дана, дело зашло слишком далеко, — голос отца стал умоляющим. — Я не могу рисковать. Уходи, пока не поздно. Уходи. Прошу тебя.— Но… — я окончательно смешалась. — Но мама…— Я позабочусь о ней. О ней, о Вестри и о тех, кто мне верно служил. Вестри уйдет другой дорогой, потом вы встретитесь. Ты сделаешь, как я сказал? Я приказываю, наконец…Краем глаза я покосилась в сторону окна. Вдоль ограды сада выстроилась извилистая гирлянда из трепещущих на ветру факельных огоньков. Сквозь мелкие толстые стекла доносились громкие выкрики.— Там что-то происходит, — я попыталась отвлечь отца и кивнула на окно. Мораддин подошел и встал рядом со мной, но, казалось, на самом деле его разум не здесь. Он уговаривал меня покинуть дом, однако при этом вряд ли осознавал, с кем говорит и зачем требуется мой уход. Это непонятное поведение отца испугало меня куда больше загадок безумной матери и жутковатых рассказов аквилонского гостя Маэля Монброна о горящем над столицей незримом алом пламени. — Папа? Папа, очнись! Около нашего дома собрались какие-то люди!— Я не гожусь в вершители судеб, — очень спокойно и почти равнодушно произнес Мораддин. — Зря я это сделал — помог Нимеду до срока покинуть мир. Твоя матушка была бы против. Она всегда повторяла, что негоже в бурю хвататься за руль корабля и пытаться его развернуть. Пусть несет ветром. Буря равно или поздно успокоится. А я — я решил слегка подправить ход истории. Ничего из этого не вышло.— Папа? — я окончательно перестала понимать, о чем он.— Это красное сияние… — пробормотал отец. — Ты его видишь?— Нет! Я не вижу никакого сияния! Зато я вижу толпу под окнами! — завизжала я и попятилась к дверям. — Папа, надо что-то делать!— Поздно, — он повернулся и точным, рассчитанным движением перевернул стоявший на столе бронзовый шандал со свечами. Громадный канделябр опрокинулся прямо на россыпь пергаментов, немедленно затрещавших и окутавшихся желтоватым огнем.Кажется, я завопила в голос и вылетела в коридор, взывая о помощи. За мной тяжелыми прыжками несся перепуганный Бриан. Отец не тронулся с места.Он остался в своем кабинете, наполненном фолиантами, картами, письмами и рукописями. Остался среди разгорающегося пламени.
Мой отчаянный вопль услышали. В коридоре я чуть не сбила с ног Майля, схватившего меня в охапку и потащившего прочь от распахнутой двери кабинета. Прямоугольный проем стремительно окрашивался в призрачно-алые и синевато-серые тона, и какая-то часть моего соображения отметила, как это красиво — струящийся поверху дым и разгорающийся под ним костер.Вестри и Авилек сделали попытку ворваться в кабинет и вылетели обратно, кашляя, чихая и вытирая слезы. За ними высунулся длинный сине-багровый огненный язык и почти игриво коснулся моего брата. Вестри с воплем отскочил, невидяще глянул на нас и, выждав подходящий момент, снова ринулся навстречу разгорающемуся пламени. Его не успели остановить.Я не хотела кричать, но будто со стороны увидела молоденькую девчонку, которая сгибается пополам, заходясь в неразборчивом отчаянном вое. Кажется, я беспрерывно выкрикивала имена отца и Вестри, зовя их обратно, умоляя вернуться, и замолчала только от пары хороших оплеух — сначала слева, потом справа.Ударил меня Дорнод, и я до сих пор благодарна, что он это сделал. Иначе я бы рисковала пойти по стопам моей несчастной матушки и потерять рассудок прямо здесь, в коридоре, среди золотисто-черных искр, рассыпающихся во все стороны и уже воспламенивших старинные шпалеры, украшавшие стены.Вестри, окутанный дымом, появился на пороге и едва не упал, подхваченный Кеараном. Его одежда тлела, испуская резкий запах паленой кожи и ткани. Брат наполовину потерял сознание, но все же успел неразборчиво пробормотать:— Я искал… Дым, все в огне… Не найти…В кабинете с грохотом обрушилась потолочная балка, зацепившая и опрокинувшая один из книжных шкафов.Пламенные лохмотья тянулись к потолку, слизывая и обугливая искусную резьбу по дереву. Под ногами стелился сизоватый едкий дым, и я вдруг поняла, что мы стоим по колено в быстро крутящихся, переливающихся с место на место сероватых потоках.— Уходим, — непререкаемо произнес Дорнод фон Авилек. — Уходим немедленно.— Там отец! — Вестри, казалось, был готов броситься на Дорнода с кулаками. — Мы не имеем права оставлять его там! Нам нужна вода, еще не поздно залить огонь, может, мы сумеем вытащить его!..— Бесполезно, — Дорнод будто вынес приговор, окончательный и не подлежащий обсуждению. — В таком огне не выживет никто. Скорбеть и оплакивать потери будем позже. Сейчас нам предстоит покинуть дом. Пожар скоро перекинется на соседние покои.— Все сгорит? — я обнаружила, что вполне могу говорить, только голос был какой-то посторонний, сухой и надтреснутый.— Скорее всего, — не стал лукавить Дорнод и потащил нас за собой, к лестнице, распоряжаясь на ходу: — Какое-то время у нас есть. Нужно потратить его с пользой. Майль, мы заберем кое-какие бумаги. Вестри, позаботься о сестре. Вам обоим стоит переодеться во что-нибудь менее заметное. Разыщите оружие, с которым можете управляться. Захватите все имеющиеся под рукой деньги и какие-нибудь ценные побрякушки. Я предупрежу Хейд и слуг, впрочем, они наверняка сами обо всем догадались. Действуем быстро, но без лишней суеты. Через четверть колокола встречаемся внизу, у главного входа. Дана! — он наклонился надо мной и резко встряхнул за плечи. — Дана, ты все поняла?Должно быть, у меня был совершенно отсутствующий вид, ибо в моей голове царила вопиющая пустота, как внутри бронзового храмового колокола, и среди выгнутых звонких стен бесцельно метались слова Дорнода. Однако я смогла уверенно кивнуть и напомнить:— Мать. Ринга Эрде. Подвал.— О боги, она осталась в подземельях! — с яростью хлопнул себя по лбу Майль. — Я знаю, где хранятся ключи! Сбегаю туда, может, мы с Клейном сумеем как-то ее увести. В крайнем случае, отсидятся…Оглушительно громко вылетело расплавившееся от жара стекло и послышался глухой треск — должно быть, начали рассыпаться огромные книжные шкафы, громоздившиеся в отцовском кабинете почти до самого потолка. Наша библиотека! Отец! Что нам делать? Книги, книги горят! Почему лает Бриан? Угомоните кто-нибудь эту собаку, я не могу слушать, как он заходится лаем!— Бегом! — толкнул меня в спину фон Авилек. — Дана, пошевеливайся, ради всех богов!— Мы быстро, — проговорил Вестри, схватил меня за руку и поволок за собой. Я бежала, спотыкаясь и глотая становящийся невыносимо горячим воздух.Сверху долетал постепенно растущий свистящий гул.Пока мы добирались до наших комнат, Вестри едва не превратил мою кисть в мешанину из переломанных косточек. Я попыталась отобрать руку — сначала осторожно, потом решительнее. Брат не отпускал.— Вестри! — взмолилась я. — Вестри, мне больно!Он медленно разжал пальцы и растерянно уставился на меня, похоже, не узнавая. Я отчетливо видела промелькнувший в его глазах вопрос: «Кто ты, девочка?», но спустя миг он вспомнил. Вспомнил, качнулся к стене и сполз вниз по ней, сжавшись в нелепый, раскачивающийся из стороны в сторону комок, исходящий беззвучным воем.— Вестри, не надо, — я присела рядом, уверенная, что сейчас расплачусь в три ручья. Слез почему-то не было. — Дом скоро начнет рушиться. Вестри, послушай, это же я, Дана! Вестри, ты должен взять себя в руки!Он еле заметно кивнул. Попытался встать, не смог, завалившись набок.Я поддержала его, заметив, что гладкие черные волосы на его затылке слегка обуглились и завились от жара.— Ты помнишь, что нужно делать? — я настойчиво теребила брата за плечи. — Справишься или мне пойти с тобой?— Справлюсь, — глуховато отозвался Вестри. — Беги, собирайся.Какое тут «собирайся»… Я металась по комнатам, лихорадочно соображая и пытаясь заслонить хлопотами встававшую передо мной падающую черную балку в облаке огненных искр, и еле различимый силуэт приземистого, сгорбившегося человека позади нее.Хрупкие статуэтки их кхитайского фарфора, украшавшие камин в моей гостиной, превратились в горку желтоватых осколков, ибо в суматохе я нечаянно смахнула их на пол. Хлопали распахиваемые дверцы шкафов, жалобно звякали рассыпающиеся украшения, безжалостно вытряхиваемые из шкатулок. Зеленого охотничьего костюма я не нашла, схватила и натянула вместо него потрепанный черный, предназначенный для уроков верховой езды. В кожаный мешочек полетели самые дорогие и маленькие колечки, броши и кулоны. Золотое кольцо-печатку матери с агатовой геммой в виде летучей мыши над горами я оставила на пальце, решив, что так меньше шансов ее потерять. Теперь оружие… Какое у меня оружие? Маленький тонкий стилет в замшевых ножнах, удобно прячущийся за отворотом сапога.Этого недостаточно. Где раздобыть другое? У Вестри?Мешочек с драгоценностями я затолкала за пазуху и привязала к специально подшитым к внутренней стороне рубашки петлям. Остолбенело замерла посреди некогда уютной, а теперь разоренной и выглядевшей крайне неухожено комнаты, соображая, что делать с волосами. Обрезать? Жалко… В хвост их, в надежный узел, и покрепче обмотать сверху плетеным шнурком. Как вышло, что мне нужно бежать из собственного дома?Я вылетела в коридор, стукнула в двери Вестри, изнутри донеслось: «Почти готов!». Сунулась в распахнутые двери Галереи Редкостей — ее хранитель, старик Фиагдон, куда-то пропал. Спрятался или ушел вместе с остальными слугами?Некоторые подставки и стеклянные ящики опустели — неужто Фиагдон в предчувствии грядущих опасностей успел припрятать самые ценные приобретения отца?В глаза бросилось нечто блестящее. Шагах в трех от меня на покрытом лиловым бархатом столике лежал наполовину вытащенный из ножен длинный кинжал-дага: рукоять, обтянутая черной кожей, простая крестовина без украшений и сероватый паутинный узор на лезвии, доказывавший, что на оружие пошла очень хорошая сталь. Вот он мне пригодится! Как раз по моей невеликой ладони!Схватив кинжал, я прицепила его ножны к ремешкам на поясе и побежала на встревоженный зов Вестри.
Второй этаж особняка горел. Полыхала длинная анфилада покоев отца и матери, огромное книжное собрание, со вкусом обставленные гостиные и комнаты для приемов. Горели собранные за добрых три десятка лет картины и скульптуры, резные безделушки, наряды и шелковые обои. Бьющиеся стекла звенели почти непрерывно, к этому шелестящему звуку добавлялось протяжное оханье рушащихся перекрытий и ухающий вой захватывающего все новые и новые владения огня.Мы собрались у высоких парадных дверей, с опаской посматривая наверх. Конечно, первый и второй этажи разделены толстым слоем камня, кирпича и дерева, но огромная медная люстра на полсотни свечей, освещавшая нижний зал и главную лестницу дома, уже начинала покачиваться и угрожающе поскрипывать. Шесть человек: молчаливо-сосредоточенный Дорнод, повзрослевший за несколько мгновений Вестри, выглядевший до удивления спокойным Ибре — помощник нашей домоправительницы Хейд, тихо поскуливавшая от ужаса Марьют, одна из младших служанок, замешкавшаяся и не успевшая вовремя исчезнуть, я и Бриан, удерживаемый мною за ошейник. Ожидали только Кеарана, умчавшегося к подвалам за моей матерью. Возможно, у Майля и Клейна, охранявшего госпожу Рингу от себя самой, получится убедить нашу с Вестри безумную матушку в грозящей беде и пойти с ними.Вестри стоял в дверном проеме, озирая двор и нетерпеливо стуча носком сапога о каменный порог.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34