Упоминание о несчастном случае вроде не произвело на Эрнеста большого впечатления, но что-то уж больно быстро он закончил разговор. Конечно, у него на то имелись веские причины… И тем не менее эта поспешность выглядела довольно странно.
Наконец стадо одолело мост. Эрнест и Марсель отогнали скот в глубину луга, туда, где возвышались старые ивы с пышными подрезанными кронами.
По поросшему травой склону Даниель спустился к каналу, наскоро ополоснул руки и колени. Мишель тем временем, стоя на мосту, изучал местность. Он внимательно обследовал сухие камни склона – никаких отпечатков, кроме копыт животных. Со стороны луга картина была и того хуже: грязища по колено – будто миниатюрное море застыло в самый разгар шторма.
От моста к ферме, находившейся метрах в пятидесяти, тянулись две широкие колеи – следы трактора: их легко было узнать по густому рельефу «зимней» покрышки.
К ребятам подошел Эрнест, протянул им мозолистую ладонь.
– Спасибо за помощь, – сказал он. – Извините, не могу уделить вам много времени: день только начался, впереди еще пропасть дел.
– До завтра, в школе увидимся! – крикнул Марсель.
Эрнест подправил колючую проволоку, протянутую между двумя столбами, которые были врыты по бокам моста.
– Вроде вечером нормально держалась, – проворчал он. – Все не слава Богу.
Он удалился – могучая фигура, руки в карманах куртки. Марсель двинулся следом, а Мишель с Даниелем, терзаясь сомнениями, побрели в другую сторону.
– У меня не хватило духу сказать, что грузовик поехал сюда, – прошептал Мишель.
– А меня лично удивляет, почему он промолчал про свой грузовик. Тебе это не кажется странным? Будь я на его месте, я бы сказал: «Гляди-ка, совсем как мой!» Что ты об этом думаешь?
Понурив голову, Мишель вздохнул.
– Что я думаю? Думаю, что дорого бы дал, лишь бы не быть единственным свидетелем.
– Ничего, старина, тут не попишешь! Ты свидетель – и все дела!…
Спустившись с моста, они увидели господина Нуаре, который, стоя на пороге своего заведения, дышал свежим воздухом.
– Вы от Бури? – спросил он. – Боже, на кого вы похожи!
Последнее замечание было адресовано Даниелю, который так и ходил перемазанный в грязи.
– Вы говорили о вчерашнем?
Хозяин не сводил с ребят горящих от любопытства глаз. Его поведение было вполне естественным, однако Мишель не мог подавить невольного раздражения. И сам несчастный случай, и разговоры о нем, и свидетельские показания уже навязли ему в зубах. Важным, по сути, было одно.
– У вас есть новости о пострадавшем?
– Да. Только «скорая» отъехала, появилась его супруга. Жандармы повезли ее в больницу. Сегодня утром она опять заходила, спрашивала подробности. Кажется, все кости у мужа целы. Правда, внутренние ушибы – довольно опасная вещь… Лучше бы ему сломать ногу.
Нуаре осекся: на улице показался грузовик с жандармами. На полной скорости он промчался мимо кафе, влетел на мост и покатил по дороге в Фуйя.
– К Бури едут! – воскликнул хозяин кафе. – Через Вильер!
Сердце у Мишеля екнуло, будто он совершил предательство по отношению к фермеру и его брату. Сообщат ли им жандармы, что это он, Мишель Терэ, утверждает, что грузовик свернул на набережную?
– Кстати, вы не ответили, – напомнил хозяин кафе. – Вы поговорили с ними о несчастном случае?
– Да, конечно.
– И как они отреагировали?
– Никак, – откликнулся Даниель.
– Ты забыл, что у нас куча дел? – вмешался Мишель. – Домой пора.
– И верно. До свидания, господин Нуаре.
– До свидания.
Раздосадованный, что не сумел выудить из ребят побольше, мужчина проводил их долгим взглядом. Ничего, во время аперитива он наверстает упущенное. Может, удастся заполучить несколько дополнительных клиентов, непременно желающих знать все детали происшествия…
А Мишель с Даниелем, никуда больше не сворачивая, направились в «Маргийери». Чувствуя себя не слишком уютно в грязной одежде, Даниель поторопился сменить костюм.

* * *
Между тем у близняшек утро прошло восхитительно.
Нагруженные обильным урожаем хвоща и плауна, они шагали вперед, не ощущая усталости и не разбирая дороги.
Они петляли среди озер, которыми изобиловала долина Соммы, среди заброшенных торфоразработок… Завороженно следили за древесной лягушкой, проскакавшей к озеру и нырнувшей в воду, потешались над перепуганным куликом, взметнувшимся в воздух, – так они уходили все дальше и дальше… В то время как Мишель с Даниелем брели через город, близнецы вступили на дорогу примерно в километре выше шлюза.
Вдали, ниже по каналу, вырисовывались зубчатая кровля старого завода и маленький мост, за ним, на другом берегу, зеленел луг Бури. А совсем вдалеке виднелась сама ферма.
– Ой, гляди! – внезапно воскликнула Мари-Франс, показывая куда-то вперед.
Ив вздрогнул – сестра, кажется, была очень взволнована. Послушно посмотрев в указанном направлении, он заметил, что у фермы притормаживает серебристо-серый фургон. На миг на горизонте обозначились две фигуры жандармов – и исчезли в доме.
– Видел? – шепотом спросила Мари-Франс, словно ее голос могли услышать на таком расстоянии.
– Да, у Бури жандармы.
Двойняшки на мгновение оцепенели. Затем вздохнули и переглянулись, уже готовые рассмеяться– без всякой причины, просто погода стояла чудесная, да и утро выдалось замечательным.
Они повернулись к шлюзу спиной и двинулись вверх по течению. Через несколько шагов канал делал большую петлю. Поравнявшись с излучиной, близнецы встали как вкопанные.
4
В этом месте за рядом тополей тянулся небольшой лесок, в котором росли ольха, бузина, кусты ежевики и молодые дубы.
Двойняшкам этот лесок был прекрасно знаком. Единственная тропинка через него – даже дорога, достаточно широкая, чтобы пропустить повозку, – выводила к заброшенной ферме на лужайке, куда близнецы часто бегали.
И вот, подойдя к лесу, они заметили, что сквозь нежно-зеленую поросль пробивается легкий дымок.
– Похоже, что-то горит на ферме Нюма, – прошептал Ив.
– Или на лужайке, – добавила Мари-Франс.
Они не спускали глаз с сизой струйки, которая то разбухала в серый клубень, то наполнялась снопом быстро гаснущих искр.
– Пойдем посмотрим? – предложила Мари-Франс.
Ив колебался – он заметил, что сестра лукаво следит за ним краешком глаза. Ее вопрос был своего рода вызовом.
– Идем, – ответил он, внезапно охрипнув.
В окрестностях фермы Нюма они не раз натыкались на рыбаков или бродяг, закусывающих возле костра или прикорнувших в траве на лужайке.
Взявшись за руки, с видом конспираторов близнецы вступили на поросшую травой дорогу. Конечно, это было не более чем игрой, и все-таки их невольно пробирал страх, придававший приключению особый вкус.
В лесу стояла тишина, лишь тихонько шуршали ветки и сухая трава под лапками грызунов, бросавшихся при их приближении наутек.
Слегка запыхавшись, дети остановились в десяти шагах от лужайки, там, где заросли чуть редели. Без лишних слов они сошли с извилистой дороге и затаились в кустах.
На лужайке не было ни души.
Перед ними возвышался неуклюжий силуэт глинобитного дома под старой замшелой черепичной крышей. Длинный фасад с дверью и единственным окном. К стене прилегали двустворчатые ворота, ведущие в сарай. Близняшки прекрасно знали этот сарай. В нем до сих пор лежала огромная куча прелого сена, ее было видно сквозь щели в воротах.
– Понял? – шепнула Мари-Франс. – Кто-то развел в доме огонь!
Дым в самом деле поднимался из трубы на крыше.
– Пойдем поглядим, – позвала девочка.
По поводу этого предложения Ив мог бы сказать многое, если бы не насмешки сестры, которых он боялся больше всего на свете.
– Если хочешь, – с трудом выговорил он, стараясь не стучать зубами.
Ив не был трусом. Это было нервной реакцией, от которой не оставалось и следа, как только он (переходил к действию.
Немного путаясь в своем обмундировании, двойняшки выбрались из укрытия. Зато двадцать метров открытого пространства наши исследователи пересекли с такой быстротой, будто эта зона простреливалась из автомата.
Они вжались спиной в фасад, не подозревая, что на курточках остаются большие желтые пятна.
Все было спокойно. Но самое трудное ждало их впереди. Двойняшки решили перевести дух. Из дома не доносилось ни шороха, хотя в окне зияла дыра. Близнецы часто бывали на этой ферме и знали ее как свои пять пальцев, несмотря на запертую дверь. Существовал довольно оригинальный способ проникнуть внутрь: через врезанную в стену кладовку, решетки которой давно съела ржавчина, образовав отверстие шириной в добрых полметра. В теплое время года его заслоняла высокая трава.
– Ну что, идем? – шепнула Мари-Франс. – Может, дверь открыта…
Она первой скользнула к порогу и приличия ради постучала. Удары гулко отдались в тишине. Никого. Подергав ручку, девочка убедилась, что дверь, как и раньше, заперта. Не обмолвившись ни словом, брат с сестрой шмыгнули за дом и юркнули в бывшую кладовую.
Один за другим они выкарабкались из лаза рядом с каменной раковиной. В просторной комнате не было ни души, но в камине под обшарпанным колпаком полыхал огонь.
Двойняшки разинули рты; держась поближе к отверстию, чтобы, в случае надобности, легче было удрать, они таращили круглые глаза на длинные языки пламени, вырывающиеся из кипы бумаг.
Мари– Франс подбежала к дверям – ключ торчал в скважине. Девочка торопливо повернула его, отперла замок. А Ив тем временем устремился к очагу. Рядом с ним он приметил стопку бумаги, нетронутую огнем, выдернул из нее толстую тетрадь и с гордым видом предъявил сестре.
Это был альбом в серой матерчатой обложке, на которой печатными буквами было выведено: «Открытки». Сияющими глазами девочка созерцала находку, затем спросила не без зависти:
– И что ты собираешься с этим делать? Ив не ответил. Он быстро перелистывал страницы. На каждой – две, три или четыре открытки, заправленные уголками в прорези. Открытки лежали вперемешку: и с пейзажами, и старые поздравительные. Последние, чаще всего бледно-розовые, были украшены виньетками, золотыми рамочками, а некоторые – серебристыми блестками.
– Можно продать в воскресенье на празднике! – наконец произнес мальчик.
– Фу! Какой дурак его купит! – отозвалась девочка, немного расстроенная, что эта мысль не ей пришла в голову. С плохо скрываемым любопытством она поднесла альбом к глазам. – Ой, тут какие-то стихи!
– Смотри, шляпа! – воскликнул брат.
– Сам ты шляпа, это чепец старой девы. Гляди-ка, здесь что-то написано… «Да здравствует святая Катерина!»
Почувствовав интерес сестры, Ив воспользовался преимуществом.
– Вот увидишь, Мишель обрадуется, лишняя вещь на продажу!
Мари– Франс промолчала. Она рассматривала тонкие чепцы, отделанные мелким кружевом. В следующий миг девочка со вздохом захлопнула альбом.
– Может, его нельзя забирать, – произнесла она.
– Но… его же хотели сжечь! – запротестовал Ив.
Мари– Франс не так просто было переспорить.
– А что если позвать его? – предложила она. – Тот, кто развел огонь, наверное, где-то поблизости. Можно спросить у него разрешения. – И, не дожидаясь возражений, она крикнула: – Эй, есть кто-нибудь?
С колотящимся сердцем близнецы считали минуты. Ответа не было. Девочка снова позвала, высунувшись в окно. Без толку.
– Ты прекрасно видишь, никого тут нет, – заявил Ив. – Пойдем отсюда!
Внезапно что-то хрустнуло… казалось, звук донесся из-за дверей, соседних с камином.
Двойняшки тесно прижались друг к дружке, ни живы ни мертвы от удивления и волнения. Ив первым стряхнул с себя оцепенение. Вспомнив, что он здесь мужчина, он сделал шаг к дверям и крикнул:
– Войдите!
В данных обстоятельствах приглашение выглядело настолько смехотворным, что Мари-Франс прыснула. Ив тоже. Он подошел к дверям, собираясь было повернуть ручку, когда… у них за спиной прозвучал насмешливый голос. Дети вздрогнули с такой силой, что альбом выпал из рук девочки и упал на пол.
– Ну что, молодежь? Отдыхаем?
Одновременно повернувшись на сто восемьдесят градусов, близнецы увидели мужчину лет пятидесяти с рыболовными снастями в руке, который был им отлично знаком.
– Здравствуйте, господин Дрокур! – воскликнула Мари-Франс. – Ну, вы нас и перепугали! Мужчина расхохотался.
– Перепугал? Вот уж никогда не думал, что я такой страшный.
В господине Дрокуре действительно не было ничего страшного. Этот жизнерадостный крепенький толстяк, всегда готовый посмеяться и пошутить, работал садовником по найму, когда в его услугах возникала нужда.
– Так почему же вы испугались? – спросил мужчина. – Небось из-за огня? Довольно опасная штука в таком помещении! В сарае или на чердаке наверняка осталось сено.
– Это не мы, – возразил Ив. – Он уже горел, когда мы пришли.
Мужчина по очереди осмотрел ребят и перевел глаза на огонь, как будто пытался найти в нем ответ.
– М-да… Я тем более не разводил… я тут проходил по соседству, гляжу – дымок, дверь открыта, меня и разобрало любопытство… Но… кто в таком случае жжет эти бумаги?
Двойняшки молчали, напряженно вслушиваясь, не возобновится ли хруст. Но вокруг царила мертвая тишина.
– И все-таки это крайне неосмотрительно. Одна искра – и вся хижина вспыхнет, как факел.
Господин Дрокур приблизился к камину, поворошил носком подбитого железом ботинка лежащие с краю бумаги.
– Наверное, кто-то надумал разобрать чердак, – продолжал садовник. – Странная мысль, однако, жечь здесь свой хлам.
Он вернулся к двойняшкам, казалось, только сейчас заметив их нелепый наряд.
– И чем же вы занимаетесь в таком облачении?
Мари– Франс показала их добычу.
– Ясно, – произнес мужчина. – Даже нормального чая не заваришь. Значит, поход окончен?
– Да, мы уже шли домой.
– Я тоже, сегодня плохо клевало. Ладно, я, пожалуй, пойду отсюда. Как говорится, наше дело маленькое.
Мари– Франс подняла с пола альбом. Так до конца и не оправившись от испуга после скрипа за дверями, двойняшки без сожаления покинули ферму вместе с господином Дрокуром. Тот повернул на дорогу, в сторону шлюза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13