Я открыла входную дверь и вошла в освещенный холл. Откуда-то из коридора возник охранник, я вздрогнула от неожиданности, потому что целиком была поглощена предстоящей встречей с мужем, а о существовании в доме этого типа как будто забыла, хотя делать этого, разумеется, не стоило. Я сделала шаг и сказала с испугом:
— Здравствуйте. Виктор Павлович вернулся? — Могла бы и не спрашивать, если охранник в доме, значит муж здесь. Парень кивнул, глядя на меня без всякого выражения. В доме он жил два года, но его голос я слышала от силы раз десять, зато присутствие ощущала постоянно. Впрочем, мне он особенно не досаждал, предпочитая находиться вблизи супруга.
— Виктор Павлович в гостиной, — тихо сказал он.
— Что? — не поняла я.
— В гостиной, — повторил парень. Лицо совершенно отсутствующее, точно у глухонемого. Светлые глаза смотрят не мигая, он едва заметно склонил голову, в данном жесте был некий намек на почтительность, но утверждать это я бы не стала, невозможно представить, что за мысли бродят в голове человека с таким выражением лица.
У моего мужа довольно большая охрана, но этого парня он почему-то выделяет. Только Данила постоянно живет в доме и везде сопровождает Виктора. Охранник поднял шубу, брошенную мною в кресло, и определил в шкаф, заботливо повесив ее на плечики. В мою сторону даже не смотрел, но в каждом его движении мне виделась скрытая угроза. Шуба куплена на хозяйские деньги, а хозяйское добро следует беречь. Интересно, с его точки зрения я тоже хозяйское добро? Конечно, как же иначе? Только в отличие от шубы я доставляю беспокойство.
Должно быть он в курсе наших дел, раз живет с нами в одном доме.
Я замерла возле телефона и уже в пятый раз набирала несуществующий номер, делая вид, что не могу дозвониться, исподтишка продолжая наблюдать за парнем. В общем-то мне нет до него дела, все просто, я изо всех сил оттягиваю встречу с мужем.
— Черт, — пробормотала я, бросив трубку.
— Что-то с телефоном? — спросил охранник.
— Нет-нет, — торопливо ответила я. — Не смогла дозвониться, все время занято.
Он кивнул, вроде бы соглашаясь. Я больше не в состоянии видеть эту тупую физиономию… Наверное я не справедлива к парню, у него довольно приятное лицо, то есть оно могло бы быть приятным, если б не это отсутствующее выражение. Ничего нет страшнее пустых глаз.
Я еще раз оглядела холл, ища предлог ненадолго здесь задержаться, но надобность в этом отпала, потому что в холле появился мой муж.
— Ты еще здесь? — спросил он охранника, игнорируя мое присутствие.
— Я как раз собирался уходить, — ответил тот, достал из шкафа куртку, надел ее без видимой спешки, но очень быстро, и шагнул к двери. — До свидания, — сказал тихо и исчез.
Муж исподлобья разглядывал меня, стоя напротив.
— Куда ты отправил его ночью? — задала я вопрос. — Или это страшный секрет?
— Это не секрет. Я дал ему выходной, чтобы поговорить с тобой.
Да-да, поговорить. Черт возьми, мне стыдно перед собственным охранником, потому что…
— Виктор, — вздохнула я, — если не возражаешь, я пойду спать.
Уже поздно.
— Правильно. Половина первого. Не очень подходящее время для прогулок. Ты не находишь? Разумеется, ты гуляла одна в каком-нибудь парке или просто бродила по улицам…
— Вот видишь, ты и так все знаешь, — пожала я плечами, покидая холл. Он бросился за мной, схватил за руку.
— Нам надо поговорить.
— Я не хочу ни о чем говорить, — покачала я головой.
— Нам надо поговорить, — повторил он.
— Мы можем говорить только о разводе, — усмехнулась я.
— Нет. Ты с ума сошла.
— Тогда я отправляюсь спать, если ты не возражаешь.
Схватив за плечи, он встряхнул меня и прошептал зло:
— Нам надо поговорить. — Рот его перекосило от ярости и слова давались с трудом, я отступила на шаг, опустила голову, разглядывая паркет под ногами, и обреченно сказала:
— Хорошо.
Он молчал, пока мы поднимались по широкой лестнице в гостиную, по неизвестной мне причине муж предпочитает выяснять отношения здесь. Стеклянная дверь на балкон была распахнута настежь, в комнате холодно. Я поежилась и сказала укоризненно:
— Ты опять курил? Тебе нельзя.
— Незачем делать вид, что тебя заботит мое здоровье, — не сдержался он, я кивнула.
— Меня заботит свое.
Я закрыла дверь на балкон и встала поближе к камину, наблюдая за огнем. Огонь завораживал и я на мгновение забыла о присутствии мужа. Он разлил коньяк в рюмки, залпом выпил свою, стиснул лицо ладонями и замер в позе исступленного отчаяния.
Судя по предварительной подготовке, разговор грозит затянуться до утра.
Я с неохотой отвела взгляд от огня и устроилась в кресле по-соседству, терпеливо ожидая, когда немая сцена подойдет к концу.
— Где ты была? — подняв голову, спросил Виктор. Я пожала плечами.
— У Жанны. Возвращалась пешком.
— В такой час и в такой холод?
— Я не пуглива, ты знаешь.
— У тебя кто-то есть? — Теперь он нервничал так, что кусал губы и не замечал этого. — У тебя есть любовник? — повторил он резко.
— Хочешь кого-нибудь нанять следить за мной? — усмехнулась я.
— Что ж, деньги у тебя есть, отчего бы их и не потратить.
Вдруг в этот раз тебе повезет больше и удасться что-нибудь раскопать. Какую-нибудь малость. Например, парень подошел ко мне на улице, спросить который час, или просто случайный прохожий оказался рядом, на худой конец и этой сойдет, правда?
— Прекрати, — сказал он и повысил голос:
— Прекрати. — После чего схватился за сердце, любимый жест, он довольно долго использовал эту уловку, удачно водя меня за нос.
— Ты плохо себя чувствуешь, — сказала я, поднимаясь. — Поговорим завтра.
— Нет, — поморщился он, поднял на меня глаза и смотрел не меньше минуты, к его взглядам я давно привыкла и теперь лишь утомленно вздохнула. — У тебя действительно никого нет? — пробормотал он. — Действительно? — Я отвернулась. — Тогда почему..? — начал он.
— Что почему? — усмехнулась я.
— Почему ты ведешь себя как… — Он точно споткнулся, закусил губу, затравленно глядя на меня.
— Продолжай, — пожала я плечами, он молчал, я погладила ручку кресла, перевела взгляд на огонь, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. — Я слежу за домом, за твоей одеждой, за тем, чтобы ты вовремя принимал лекарство, я бываю с тобой на приемах, когда это необходимо, а ты раз в месяц посещаешь со мной театр. По-моему у нас образцовая семья. Разве нет?
Он взмахнул рукой, бутылка полетела на пол, пнул ногой стеклянный столик, тот опрокинулся, а Виктор шагнул ко мне.
— Знаешь, кто ты? Ты… Ты невероятно жестока, ты способна свести с ума. Чего ты добиваешься, хочешь поскорее стать вдовой? — Он вновь схватился за сердце, но это не произвело на меня особого впечатления. — Было бы честнее, скажи ты это прямо. Почему ты вышла за меня? Надеялась, что я скоро подохну и ты получишь мои деньги? Ты врала, притворялась и все из-за паршивых денег, а теперь доводишь меня скандалами, надеясь, что так я поскорее отправлюсь в могилу? — Он склонился ко мне, лицо его пылало, глаза налились кровью, его трясло как в ознобе, а я подумала, что человеку с больным сердцем стоило бы поберечь себя. Может и нет никакой сердечной болезни и все это очередной фокус?
Он продолжал кричать и даже замахнулся. Я оторвала взгляд от своих рук и посмотрела ему в глаза. Он попятился и, захлебываясь словами, выдохнул:
— Ничего ты не получишь, ничего. Я перепишу завещание. У тебя не будет ни копейки.
Я поднялась с кресла и направилась к двери.
— Я уезжаю к родителям, — сказала спокойно. — Пожалуйста, займись разводом, все нужные бумаги я подпишу.
— Стой, — рявкнул он, сделал два торопливых шага и схватил меня за плечо.
— Убирайся к дьяволу вместе со своими деньгами, — прошипела я.
Виктор опять замахнулся, а я засмеялась. — Хочешь меня ударить? — спросила насмешливо, рука его бессильно опустилась.
— Извини, — пробормотал он. — Все это… так больше жить невозможно.
— Ты прав, — кивнула я. — Давай разведемся.
Он весь как-то сник, на глазах появились слезы.
— Я не могу без тебя, — сказал он жалобно. — Понимаешь? Ты хоть что-нибудь понимаешь? Ты любила меня? Или все дело в моих деньгах?
— Было бы просто чудно, подавись ты ими однажды, — вздохнула я и попробовала уйти, но он вцепился в мою руку.
— Что случилось? — перешел он на жалобное поскуливание. — Почему мы живем как чужие люди? Ведь мы любили друг друга.
— Сомневаюсь, — усмехнулась я. — В том, что ты любил меня, разумеется. Мне как-то трудно представить, что с большой любви можно спать еще с кем-то.
— Лили…
— Замолчи. — Все-таки он смог вывести меня из равновесия, теперь и я кричала:
— Тебе надо знать, что случилось? В самом деле, что? Сущая ерунда. Ты просто завел любовницу, которая собиралась родить тебе ребенка. Я правда тоже собиралась, но ведь детей много не бывает, когда у мужчины большие деньги.
Так что ли?
— Лия, я тебе клянусь, все это клевета…
— Разумеется. Ребенок не твой, секретарша тоже не твоя, а под машину она кинулась, чтоб испортить тебе настроение? Ах нет, конечно для того, чтоб я, узнав об этом, лишилась ребенка и заодно способности когда-либо иметь его. Чертова баба, вот она кто, а ты невинная жертва обмана.
— Я клянусь тебе…
— Прекрати, — крикнула я.
— Прошло три года, — сжимая мои пальцы, заговорил он. — Неужели ты никогда меня не простишь?
— Не знаю, — честно ответила я и попыталась вырвать руку, но он крепко держал ее.
— Лили, послушай, еще не все потеряно, есть отличные клиники, я узнавал… Почему ты отказываешься от помощи? Ведь за эти три года… Я так люблю тебя, я все для тебя сделаю. Поедем за границу, вот увидишь… — Он обнял меня, я попыталась отстраниться и зажмурилась, почувствовав, что на глаза наворачиваются слезы.
— Мне никто не поможет, — прошептала я. — Никто. Я не хочу жить… не хочу… как ты мог… ты… я так любила тебя и ничего, ничего не осталось… Как ты мог? — Очередная истерика была не за горами, просто удивительно, во что вроде бы разумные люди способны превратить свою жизнь. — Лия, милая, послушай. — Он опустился передо мной на колени, это его излюбленная поза. — Я люблю тебя, я все для тебя сделаю, пожалуйста, Лия.
— Нам надо развестись.
— Нет, — испуганно вскрикнул он, вышло это почему-то комично.
— Мы попытаемся… вот увидишь, все будет хорошо.
— Мы уже пытались. Сотни раз. Ты обещал быть терпеливым и я старалась забыть, честно старалась, только ничего не получается, ничего… Все бессмысленно. А теперь еще и деньги, ты помешался на них, без конца меня упрекаешь. Мне не нужны твои деньги, я хочу вернуться к своим родителям.
— Прости меня, прости, я сам не знаю, что говорю, я с ума схожу от страха, что потеряю тебя. Лиечка, ты же знаешь, мне недолго осталось… — В этом месте он как всегда зарыдал, за три года я видела этот номер раз пятьдесят. — Потерпи, а потом я избавлю тебя от своего присутствия и ты устроишь свою судьбу как захочешь, я не буду мешать, я только надеюсь, что оставшееся мне время… — Он не мог говорить, уткнулся в мой подол и громко всхлипнул. А у меня вновь возникло чувство, что меня водят за нос. Я вздохнула, рука невольно потянулась к его голове, я гладила его волосы и думала, что он в очередной раз меня облапошил.
Наконец Виктор поднялся с колен и заключил меня в объятия.
— Я хочу, чтобы ты в самом деле переписал завещание, — сказала я, когда он немного успокоился. — Твои обвинения действуют мне на нервы.
— Ты с ума сошла? — нахмурился он. — Кому я должен оставить деньги, как не любимой жене? — Он деловито поставил столик на место, достал непочатую бутылку коньяка, две рюмки. Нет, непохоже, что его здоровью что-то угрожает.
— Оставь все любимым братьям.
Он скривился.
— Ну уж нет… Хочешь кофе?
— Тебе нельзя кофе, — устало напомнила я, вновь устраиваясь в кресле.
— Ерунда, — отмахнулся он и прошел в кухню, откуда вернулся с подносом, на нем две чашки кофе, апельсиновый сок и печенье в вазочке, печенье мое любимое.
— Пить кофе в час ночи, — покачала я головой.
— Завтра отоспимся, у меня выходной, — сообщил он весело, затем лицо его приобрело серьезное выражение. — У тебя в самом деле никого нет? — Настойчивость вопроса меня беспокоила.
Обычно ему хватало единичного ответа, но это было раньше, когда я не знала Сережу и при всем своем рвении Виктор не мог отыскать повода для ревности, неужели теперь что-то пронюхал?
— Пожалуйста, не начинай все сначала, — попросила я.
— Да-да, конечно… — Он выпил коньяк, запил его кофе и прошел к камину. Только тут я обратила внимание на конверт, который лежал на каминной полке. Виктор повертел его в руках и протянул мне с видом фокусника. — Тут фотография. Не хочешь взглянуть?
— Нет, — покачала я головой.
— Почему?
— Я не интересуюсь фотографиями.
— И все же, — с улыбкой змея-искусителя заявил муж. — Я бы хотел, чтоб ты взглянула на это.
Я открыла конверт и вытряхнула фотографию себе на колени.
Сердце мучительно сжалось. Так и есть. Я и Сергей. Мы сидим за столиком, кажется в теннисном клубе. Спокойно, все не так уж и скверно. Разумеется, если у этого мерзавца нет еще фотографий.
— И что? — спросила я, поднимая глаза, муж застыл напротив в позе напряженного ожидания.
— Кто этот молодой человек?
— Понятия не имею, мы не знакомились. Должно быть он член клуба или чей-то приятель и мы оказались за одним столом.
— Ты уверена? — с издевкой спросил муж.
— Надо поклясться на библии?
— У тебя руки дрожат. Слышишь, милая, у тебя дрожат руки. Так это твой любовник? Из-за него ты хочешь развестись со мной?
Отвечай, ну? — Он встряхнул меня за плечи, но я сбросила его руки.
— Убирайся к дьяволу, ты просто психопат.
1 2 3 4 5