Тогда она взялась за ремень и тоже расстегнула его. – Я делаю то, что полагается делать любовнице.
– Доставлять удовольствие своему, – он сделал многозначительную паузу, – благодетелю?
Микейла подняла взгляд и пристально взглянула ему в лицо. – Да. Глаза Рафаэля потемнели.
– Давно бы так.
Его тягучий голос лишь укрепил ее решение выполнить то, что она так отчаянно предложила ему больше трех недель назад.
Неторопливыми движениями она сняла блузку, затем брюки, затем все остальное, оставшись только в туфельках на шпильках.
Шпильки не только делали ее выше. В них таилась какая-то волшебная сила, которая делала ее изысканной и обворожительной. А ей сейчас полагается выглядеть как можно более соблазнительно.
– На тебе слишком много одежды, – заметила Микейла.
И услышала его хриплый медленный ответ:
– Думаю, что ты намерена снять ее.
– О, да. Ботинки и носки, – предложила она.
Чтобы она могла снять их, ему пришлось по очереди поднять ноги. Дальше дело пошло быстрее. Она расстегнула молнию, и его безупречно скроенные брюки упали на ковер. Черный шелк боксерских трусов скользнул вниз по бедрам, и Рафаэль шагнул, освобождая ноги. Теперь он стоял перед ней во всем своем великолепии, обнаженный, готовый принимать ее ласки и дарить свои.
Рафаэль уловил в ее глазах зеленый колдовской огонь. Если она затеяла игру, то он был более чем счастлив, подыграть ей.
Микейла неуверенно начала ощупывать его грудь, исследуя твердые холмы мышц, дразнящими движениями следуя за дорожкой волос, сбегающей по животу.
Его дыхание замерло, а бедра напряглись, когда она провела ладонями по их внутренней стороне и прижалась к нему.
Боже мой, думала она, осмелится ли она на самый немыслимый поцелуй? Черт возьми, разве он не подарил ей величайшее наслаждение? Ей захотелось отплатить ему тем же, чтобы он узнал дразнящее прикосновение ее рук, захмелел от ее тихого смеха. Она чувствовала себя доброй волшебницей, обладающей огромной властью над чувствами мужчины.
Может быть, судьба подарила ей радость стать любовницей, чтобы принимать ласки мужчины и отдавать ему свои?
Потом Рафаэль опустился на кровать, держа ее в объятиях. Глаза у нее стали огромными. Он начал ласкать ее, унося с собой куда-то ввысь…
А потом она просто лежала рядом с ним, усталая и опустошенная настолько, что не могла двигаться, и лишь вздохнула, когда он ее обнял.
Он поцеловал ее в висок, а потом глаза ее закрылись, и она заснула.
Рафаэль назначил переговоры на два часа, и после неторопливого завтрака Микейла позвонила в больницу, где лежал отец.
Его состояние не ухудшилось, и у Микейлы, к ее большому облегчению, появилась надежда.
В девять они спустились в лифте на первый этаж, вышли из отеля, сели в лимузин, и Рафаэль распорядился, чтобы шофер провез их по центру города.
– Нью-Йорк – твой родной город? – спросила Микейла.
– Да, – ответил он.
– А какая часть?
– Одна из наименее привлекательных. – В этих немногих словах содержалось все и ничего. Пустота, которая захватывала душу.
Она уловила все не произнесенное им вслух, интуитивно поняв, что человек, которым он стал, носит в себе воспоминания маленького мальчика, которому удалось выжить на улице.
– Давай погуляем. – Ей стало необходимо почувствовать свежий воздух на лице.
– Центральный парк, Пятая авеню, – распорядился Рафаэль.
Погуляв, они поели в одном из многочисленных кафе. Рафаэль доехал с Микейлой до здания, где были должны состояться переговоры, и Микейла попросила, чтобы шофер отвез ее в Гринвич-Виллидж. Там она накупила сувениров, которые собиралась привезти домой.
Она возвратилась в отель в пять часов, приняла душ и стала ждать прихода Рафаэля.
Обедать они поехали в Гринвич-Виллидж, где ночная жизнь была бурной и богемной.
Микейле здесь очень понравилось, и она убедила Рафаэля посмотреть небольшое театральное представление, а затем пойти в кафе.
Дни в Нью-Йорке для нее были волшебными. Она изучала город, ходила в музеи. Когда у Рафаэля выдавалось свободное утро, он проводил его с Микейлой. В один из таких дней они на пароме уплыли на остров, где размещался ботанический сад. Каждый вечер они обедали в ресторане, ходили в кино или театр.
А ночи… Ночи были просто чудесны. С каждой новой ночью она все более понимала, что ее чувства выходят из-под контроля, а желания растут.
День отъезда наступил неожиданно быстро. В воскресенье утром они уже прибыли домой, приняли душ, переоделись и распаковали вещи.
Микейла отправилась в больницу к отцу. Он выглядел утомленным, и цвет его лица изменился… или ей так показалось, поскольку она не видела его целую неделю?
На обратном пути она остановилась у магазина Мэйзи и около получаса делилась с ней впечатлениями от поездки в Нью-Йорк, потом вернулась домой.
Рафаэль работал, его пальцы бегали по клавиатуре, но, как только, увидел ее бледное лицо и темные круги вокруг глаз, сразу же выключил компьютер.
– В постель, и немедленно, – проговорил он спокойно.
– Я не устала.
– Устала.
– Нет, не устала.
Он легко поднял ее на руки и понес наверх в спальню, разделся сам, снял одежду с нее, лег рядом с ней и натянул одеяло. Ей стало тепло и уютно.
– Спи, – велел он, и она заснула.
Спала она долго и крепко. Проснулась как раз перед рассветом. И тогда настало время любви. Он ласкал ее так медленно, так бережно, что она едва не заплакала от переполнившего ее счастья.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Каникулы кончились, и Микейла вернулась к работе. В школе все шло, как и раньше. Сэмми уже выписали из больницы. Он ходил по школе, гордясь своими ранами, и Микейла смотрела на него со смесью любопытства и затаенного отчаяния.
Всю последнюю четверть предстояло готовиться к экзаменам, что заставляло учеников волноваться, а учителей – нервничать.
Каждый день был похож на предыдущий. Микейла вела уроки, ежедневно посещала отца и участвовала в светской жизни вместе с Рафаэлем.
Ее появление в качестве его подруги в высшем обществе вызвало волну сплетен, и, хотя никто не смел, подвергнуть сомнению право Рафаэля Велес-Агильеры выбирать себе женщин, всем оказалось любопытно узнать, откуда Микейла появилась и чем занималась до встречи с ним.
Для людей, собравшихся на званый обед, который давала дама, знаменитая своей способностью собирать деньги для благотворительных целей, Микейла представляла собой таинственную незнакомку.
– А чем вы занимаетесь? – спросила ее одна из участниц вечера.
– Я преподаю школьникам английскую литературу, – вежливо ответила Микейла.
– Как интересно! В одной из частных школ, я полагаю?
– В государственной, – поправила Микейла и увидела разочарование в глазах собеседницы.
Рафаэль Велес-Агильера внушал всем уважение, так как жертвовал большие суммы на благотворительность. Где он подобрал ее, интересно?
Она почти физически ощущала, что именно так движутся мысли в голове той, с кем она беседовала, и ей стало смешно.
Наклонившись к Микейле, Рафаэль спросил:
– Хочешь выпить еще чего-нибудь?
– Нет, благодарю, – ответила она! – Тебя что-то забавляет?
– Деньги на благотворительные цели были бы собраны за один час, если бы все присутствующие здесь дамы пожертвовали свои драгоценности, которые они сегодня надели на себя.
– Может, предложишь им это?
– И вызову скандал? Лучше не надо.
В зале появилась ослепительная Саша под руку с элегантным мужчиной.
Хорошо поставленный спектакль, поняла Микейла, восхищаясь актерскими способностями Саши. Целью стал Рафаэль, оружием – ревность.
Но, похоже, план Саши провалился, и, когда все садились за стол, Микейла почувствовала к ней что-то вроде жалости.
На длинном столе, накрытом по всем правилам, красовались тарелки из тонкого фарфора, сверкающее столовое серебро, высокие хрустальные бокалы. Ассортимент выдержанных вин заключал буйство еще не начавшегося изысканного пиршества.
Случайно или преднамеренно Саша оказалась рядом с Рафаэлем? Микейла уговаривала себя не обращать на нее внимания.
Официанты, одетые в белоснежную форму, разносили восхитительные блюда. Обед из пяти перемен длился долго, и Микейла вела интересную беседу с человеком, сидящим рядом с ней, о преимуществах и недостатках государственных и частных школ.
Беседа помогала ей переносить подчеркнуто кокетливые жесты Саши. Ее изящные руки с ногтями, покрытыми ярко-красным лаком, время от времени ложились на руку Рафаэля. Соблазнительная улыбка, хриплый смех, кошачье мурлыканье в голосе.
Рафаэль вел себя по отношению к Микейле внимательно и заботливо, как никогда, и Микейла отвечала ему взаимностью. Играть так, играть, решила она.
– Еще вина?
Она внимательно взглянула на Рафаэля, увидела озорной блеск в его темных глазах, и ей опять захотелось стукнуть его. Ему забавно, черт побери!
Микейла улыбнулась, положила руку ему на бедро и что есть силы вонзила ногти в его каменные мускулы.
– Нет, спасибо.
– Осторожнее, моя милая, – мягко предупредил он.
Она сделала большие глаза.
– Что ты имеешь в виду?
– Интересно, будешь ли ты такой же храброй, когда мы останемся одни, – бархатистым голосом проговорил он и увидел, что в ее глазах игривый юмор сменился выражением бесстрашия.
– Можешь рассчитывать на мою смелость.
– Ты мне бросаешь вызов?
– Кажется, никто другой не осмелится.
– И ты думаешь, что твой вызов меня может устрашить? – дразнил ее Рафаэль, наблюдая выразительную игру чувств на ее лице.
– Да, – просто ответила она и не поняла, почему он улыбнулся ей.
Кофе сервировали в большой гостиной, и там-то и начался аукцион, ради которого был затеян обед.
Картины, ювелирные изделия, драгоценности. Тут предлагались самые разные вещи, и аукцион заинтересовал Микейлу, поскольку оказалось, что проданный предмет не так уж и важен, а важно, кто над кем одержит верх в процессе торга.
– Тебе что-нибудь здесь нравится? – спросил Рафаэль, и она указала на маленькую картину, где изображалась поляна в сосновом лесу. – Когда подойдет очередь, начинай торговаться. – Он назвал предельную цену, и она удивленно взглянула на него.
– Ты серьезно?
– Иначе я не стал бы предлагать.
Микейла наблюдала за торгами с возрастающим интересом, и, когда подошла очередь понравившейся ей картины, она сделала первое предложение. Саша сделала следующее, и, по мере того как росла цена, нарастало любопытство гостей, поскольку всем стало ясно, что идет война.
Благотворительность – достойная причина, повторяла про себя Микейла, пока они с Сашей набавляли по сто долларов. Однако когда цена превысила предел, который установил Рафаэль, Микейла решила остановиться. Она старалась не смотреть на Сашу, когда аукционист начал считать:
– Раз, два…
Тишина стояла такая, что было бы слышно, если бы пролетела муха.
– Одна тысяча.
Все ахнули – в торг вмешался Рафаэль. Микейла не могла поверить своим ушам, когда Саша приняла его вызов, намереваясь победить.
Никто не сомневался, что сражение между бывшей подругой и теперешней любовницей еще не закончено.
– Три тысячи – раз, три тысячи – два… три; тысячи – три. Продано Рафаэлю Велес-Агильере.
– Ты хотел своей победой что-то доказать? – требовательно спросила Микейла и увидела удивление в глазах Рафаэля.
– Думаю, да. Тебе понравилась картина. Я купил ее. Деньги идут на благотворительные цели. Вот и все.
– Нет, – заметила она просто. – Не все.
– Твои Доводы всегда неотразимы, – медленно ответил он.
– Поздравляю, дорогой.
Микейла и Рафаэль одновременно повернулись, услышав знакомый звук Сашиного голоса.
– Симпатичная картинка. Надеюсь, Микейла оценит твой подарок.
– Весьма польщена, – рискнула ответить Микейла с преувеличенной вежливостью, и бросила быстрый взгляд на Сашу.
– Рафаэль очень любит делать подарки, правда, дорогой? – Саша повернулась к сопровождавшему ее мужчине. – Энрико Алварес.
Энрико наклонился, взял руку Микейлы, поднес к губам и задержал чуть дольше, чем требовали правила приличия.
– Я очарован.
Микейла вежливо улыбнулась и отняла руку. Рафаэль ограничился легким поклоном. Казалось, в комнате стало нечем дышать, и, пробормотав извинение, Микейла выскользнула за дверь и пошла на поиски дамской комнаты.
Через пять минут она появилась в зале и обнаружила Сашу, ожидающую ее со скрытым нетерпением поблизости от входа.
– Вот ты где. Рафаэль выразил сожаление, что ты ушла.
– В самом деле?
– Я не понимаю, что в тебе такого привлекательного. Почему Рафаэль к тебе так благосклонен?
– Возможно, секс очень хорош.
Взгляд Саши заледенел.
– Не будь слишком самодовольна, дорогая.
– Я даже слова такого не знаю. – Микейла вздохнула. – Если ты меня ждала, чтобы что-то сказать, то говори.
– Энрико очарован тобой.
Невероятно!
– Ты предлагаешь мне променять Рафаэля на Энрико?
– Энрико богат и добр, – объяснила Саша.
– И пока текут денежки?.. – Микейла не договорила, увидев кошачью улыбку Саши.
– Я вижу, мы понимаем друг друга.
– Нет, – спокойно опровергла Микейла, – не понимаем.
– Значит, играть ты не хочешь?
– В твою игру – нет. – Она прошла мимо Саши, пересекла холл и вошла в гостиную.
Рафаэль смотрел, как Микейла идет к нему. Но его взгляд стал, мрачен, когда он увидел, что Энрико Алварес шагнул навстречу Микейле.
Неужели он ревнует? Совершенно невозможно, чтобы чувство ревности могло возникнуть в нем. Микейла вежливо и холодно улыбнулась Энрико, сделала шаг в сторону, миновала его и направилась к Рафаэлю.
– Принести тебе еще кофе? – предложил он, когда она подошла.
– Лучше чего-нибудь покрепче, – попросила Микейла.
Его губы изогнулись в ленивой улыбке.
– Позволь мне угадать. Саша сказала тебе несколько слов?
Ее взгляд рассказал ему все.
– Мерзких слов.
– Аукцион почти закончен.
– Тогда мы можем уехать?
Хриплый смех вырвался из его груди.
– Твое желание поскорее оказаться дома поражает меня.
– Дома мне будет намного приятнее, чем здесь, – решительно заявила она.
Он протянул руку к ее затылку и начал мягко массировать напряженные мускулы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14