Там, куда она намеревалась отправиться, персонал привык к требованиям повышенной секретности, а клиенты платили очень хорошо за полную анонимность.
Еще несколько недель назад Франческа ясно представляла свое будущее, теперь же в ее душе царила полная неразбериха.
— Кофе?
Франческа неторопливо повернула к нему голову:
— Да, пожалуйста.
Пройдя за ним на кухню, она наблюдала, как он наполнил кофеварку, открыл шкаф, достал сахар, поставил чашки и блюдца на сервировочный столик.
Ее глаза следили, отмечая мускулистые предплечья, размах плеч, ширину груди, прикрытой кремовой рубашкой. А эти глаза, такие темные, твердо встречающие ее взгляд…
От того, что она увидела в них, у нее перехватило дыхание.
Желание. Очевидное и примитивное.
Глухое биение ее сердца усилилось так, что казалось, она слышит его. Франческа была уверена, что ее вид достаточно ясно говорит об ответной страсти.
— Иди сюда, — прозвучал тихий приказ, и Франческа вложила пальцы в протянутую ладонь, позволив заключить себя в объятия.
Твердые губы накрыли ее рот, повторяя его форму, исследуя нежные контуры, слегка покусывая.
Дыхание Доминика было теплым и имело неопределенный мускусный привкус. Она слегка вздохнула, когда он раскрыл ее рот, вторгаясь в его влажное пространство, ощупывая каждую впадинку, прижимаясь к каждому выступу, заставляя ее покориться его власти.
Одной рукой он провел по ее спине, накрыл ягодицы, приподняв ее выше, так, что у нее не осталось сомнений в его возбуждении.
Итак, принадлежать ему…
Доминик осознавал ее покорность, но помнил и о колебаниях, и о том, что после она может посчитать свое поведение предательством памяти погибшего мужа.
Руки Франчески сжимали его предплечья, а затем скользнули на плечи, в то время как его губы оторвались от ее рта и спустились ниже, целуя быстро пульсирующую жилку на шее.
Она застонала, когда губы его достигли ложбинки между грудями и замерли там.
Сдвинув в сторону бюстгальтер, он обнажил ее грудь и принялся ласкать языком упругую выпуклость.
Доминик глубоко вдыхал запах дикого меда, которым пахла ее кожа, желая большего.
Приходилось довольствоваться мыслью, что дорога складывается из многих шагов. Если он хочет преуспеть, то должен быть терпелив.
Ей так хотелось прикоснуться к его коже…
Пальцы Франчески двигались вдоль пуговиц на его рубашке, расстегивая их по очереди, затем она расстегнула ремень брюк.
О Боже мой, как приятна его кожа! Тугие мускулы живота, крепкая грудь, дорожка темных вьющихся волос, ведущая вниз…
Доминик захватил губами нежный розовый сосок и начал бесстыдно тормошить его и сосать, затем прикусил его зубами, доведя Франческу до границы между болью и наслаждением.
Ее рука спустилась вниз к молнии на его брюках. Пальцы обнаружили шелковые трусы и стали исследовать то, что скрывалось под ними. На мгновение ее охватила паника.
Франческе требовалось мягкое убеждение, дополнительная уверенность, нужно было показать, что это не просто секс.
— Доминик…
Он продолжал целовать ее, нежно подавляя все протесты.
Она лишь смутно осознавала, как он поднял ее и понес наверх в спальню.
На этот раз в его спальню, мелькнуло у нее в голове, когда он включил лампу на возвышении у огромной, королевских размеров, кровати. Он позволил ей соскользнуть на пол.
Боже, что она делает? Франческа замерла.
Он взял ее лицо ладонями и приблизил свои губы к ее.
— Не думай, — прошептал Доминик. — Только чувствуй.
Я не уверена, что могу дать тебе то, что ты хочешь. Как он отреагирует, если она скажет это вслух?
Его зубы прижали кончик ее языка.
— Да.
Он хотел ее так сильно, нуждался в соединении ее тела со своим. Насколько правильно это было сейчас — для них обоих?
Его глубокие поцелуи могли убедить ее в правильности всего чего угодно.
— Доверься мне, — прошептал Доминик.
Смеет ли она? У нее не было никакого выбора, сейчас, когда ее собственное тело заявляло свои права, склоняясь под его поцелуями.
Они быстро избавились от одежды, и она почти перестала дышать при виде его мужской красоты.
Его великолепная мускулатура заслуживала резца скульптора. Стройные бедра, тронутая загаром кожа. Через живот протянулась стрелка темных волос, ведущая вниз.
Он стоял, наблюдая за ее реакцией, не смущаясь своей наготы.
— Посмотри на меня.
— Я уже смотрела. — Франческа подняла голову и встретила его пылкий взгляд.
Он потянулся к ней и сомкнул руки, обхватив ее плечи.
— Открой же глаза, Франческа, — шептал Доминик, его дыхание щекотало ей щеку. — Я хочу, чтобы ты видела меня. Только меня.
Он опустил голову к мягкой ложбинке на ее шее.
Его рот творил чудеса. Доминик ласкал каждую жилку на ее шее до тех пор, пока Франческа не затрепетала в его руках.
Теплая волна прокатилась по ее жилам, заставляя сгорать от внутреннего жара.
Она так прекрасна, думал он благоговейно.
В ее взгляде мелькнула легкая тень стыдливости. Это немного испугало его. Франческа не обладала диким темпераментом женщины, искушенной в любовных играх. Той, что хорошо знала о наслаждении, которое может дать ее тело не только партнеру, но и ей самой.
Медленно, успокаивал себя он. Медленно и спокойно. У них впереди вся ночь.
Франческа тихонько застонала, когда его пальцы проползли по ее животу, запутались в волосках, обнаружив чувствительную точку.
Его рот ласкал ее грудь, терзая чувствительный сосок сладкими муками, и в тот момент, когда Франческа уже подумала, что не вынесет этого более, он переключил свое внимание на ее плоский живот.
Огненные стрелы пронзали ее, пламя лизало все тело, заставляя откликаться каждый нерв, каждую клеточку под его умелыми пальцами, ощупывающими теперь влажную полость между ног. Она закричала, когда он прикоснулся к самому чувствительному месту, лаская его до тех пор, пока все ее тело не сотряслось.
Сдавленный всхлип слетел с ее губ, когда он опустился на колени и проделал тот же путь языком, попробовал впадинку пупка перед тем, как описать круг вдоль линии бедер.
Дразня, мучая, добрался он до места, где мягкие волосы оберегали доступ к ее женственной сути.
— Доминик, нет. — Казалось, она и сама не верит в то, что это возможно, но он проигнорировал отталкивающие его руки.
Было слишком поздно, слишком поздно, потому что она уже погрузилась в самый интимный поцелуй из всех, что знала.
Вне себя от наслаждения, она издавала слабые, гортанные крики, непроизвольно вырывавшиеся изо рта, нежное мурлыканье или приглушенные стоны.
Боже мой, как сладко быть с нею! Смесь меда и мускуса. Он пил ее влагу, вкушая ее как самое лучшее вино.
Это уже чересчур, промелькнуло в сознании, когда Франческа попыталась овладеть своими эмоциями. Надо умолять его остановиться, но слова не складывались в фразы.
Его губы начали медленный путь по ее животу, затем оказались на груди, обласкав каждый сосок, задержались на пульсирующей жилке на шее, затем завладели ртом.
Она сначала чувствовала свой вкус, затем только его, когда он побуждал ее язык вступить в схватку с его собственным.
Ничего подобного Франческе раньше испытывать не приходилось. Полная капитуляция, совершенное обладание, она с трудом узнавала себя. Доминик оторвался от нее на минуту, чтобы достать из стоящей поблизости тумбочки маленький пакетик.
Потом он накрыл ее своим телом.
Франческа буквально сгорала от желания, томимая такой жаждой, какой никогда не испытывала. Она издала тихое восклицание, когда он вошел в нее. Постепенно он все глубже погружался в ее плоть.
Затем он начал двигаться, медленно, почти выходя каждый раз наружу, до тех пор, пока не ощутил, что ее мускулы захватили и сжали его. После этого, когда она уже была готова, он ускорил свои движения так, что спустя некоторое время она приподняла бедра, чтобы самой приблизиться к нему.
Франческа не знала, что может быть что-то лучше этого, но она ошибалась. Нападение, совершенное его губами, заставило ее дрожать как в лихорадке от возбуждения. Сейчас они поднялись на новый уровень, где мысли, тело и душа находились в полном соответствии, связавший их поток страсти превосходил по своей мощи все, что когда-то ей приходилось испытывать.
Никакого самоконтроля. Она его потеряла.
И не хотела восстанавливать. Но вот спираль ощущений достигла апогея.
Возможно, Франческа кричала, когда он достиг своей кульминации, потому что его губы успокаивали и утешали ее, в то время как руки нежно ласкали ее тело.
Некоторое время она не шевелилась. Не могла. Ей было тепло, хотелось спать. Позднее напряжение, конечно же, скажется. Но сейчас Франческа хотела лежать здесь, приходя в себя от смятения страсти.
Подняв руку, она провела по его спине, задерживаясь на каждом позвонке, пока не добралась до талии.
Его ягодицы шевельнулись, и она почувствовала, что он слегка увеличился внутри ее.
— Неудобно? — Его голос звучал глубоко и слегка хрипло.
— Нет. — Ей нравилась близость с ним, ощущение его большого тела, его тепло и запах. — Ты хочешь?.. — Она запнулась, внезапно заколебавшись, и заметила, что его губы начали складываться в улыбку.
— Высвободиться? В данный момент нет. — Он переместился так, что основная масса тела оказалась на локтях.
Великий Боже, Франческа возбуждает его, как не многие женщины в прошлом. Доминику захотелось взять ее снова, ощутить плотность, с которой она охватывала его, и снова испытать то, как она двигалась под ним.
Но возможно, сейчас еще слишком рано.
Есть время немного поиграть, подразнить.
Потом Франческа почувствовала, как он подсунул руки ей под плечи и перевернулся на спину, не отпуская ее от себя.
Подняв руки, он запустил пальцы в ее волосы, вынимая шпильки.
— О, так лучше. — Плутовским взглядом он следил, как пряди волос в беспорядке рассыпались по плечам.
Указательным пальцем он обвел линию ее рта, дотронулся до нижнего ряда зубов.
Она укусила его, не больно, но достаточно сильно, чтобы увидеть, как зрачки его расширились. Затем она начала сосать кончик пальца, облизала его и внезапно отпустила.
Ага, значит, счет еще не полностью в его пользу, понял он.
Поза верхом на противнике наделяет человека сознанием определенной власти. Франческа сейчас чувствовала, что ситуация у нее под контролем; воплощая торжество, она приподнялась на коленях, чтобы оказаться немного повыше, а затем начала плавно двигаться, наблюдая за тем, как темнели его глаза.
На его верхней губе выступили капельки пота, и она наклонилась вперед и осторожно слизала их языком.
Доминик поднял руку к груди Франчески, тормоша ее кончик, забрал в ладонь другую.
Прекрасные и упругие, их поверхность на ощупь гладкая как шелк.
Он осторожно вобрал набухший сосок в рот, заставив его затвердеть, и расслышал ее почти неуловимый стон, который проявлялся и в легком сжатии внутренних мышц.
Казалось, что на протяжении многих часов он управлял ее телом, чувствами. Теперь ей хотелось уравнять их завоевания.
Так она и сделала, сначала робко, а потом, по мере того как ее уверенность возрастала, начала подниматься и опускаться на нем все более сильными рывками, пока он не обхватил ее бедра и не ворвался в нее, снова и снова, выше и выше, прогибаясь больше и больше, так, что плечи и ступни остались единственными частями его тела, соприкасающимися с кроватью.
Когда все закончилось, он привлек ее к себе, губами касаясь взмокшего лба, успокаивая дрожащее тело, пока возбуждение не оставило ее.
Должно быть, она спала, потому что припоминала, что несколько раз пыталась устроиться поудобнее и всегда сильные руки качали ее до того, как ей опять провалиться в блаженное состояние, которое не было ни сном, ни бодрствованием.
— Мне надо идти, — пробормотала она раз и второй, только для того, чтобы уступить прикосновениям его пальцев, касаниям губ. — Доминик, — простонала она, — у меня билет на утренний самолет.
Он выбрался из кровати и подхватил ее на руки, затем, не обращая внимания на ее протесты, понес в душ.
Он вымыл ее, закутал в громадное полотенце.
— Почему бы не вернуться в постель? — Он чмокнул ее в нос, затем коснулся рта. — Спать. Я обещаю. — Снова провел губами по ее губам. — Я заведу будильник и приготовлю тебе завтрак.
Соблазн был велик, очень велик.
— Мне действительно надо ехать домой.
Доминик осторожно вытер ее, затем смотрел, как Франческа быстро натягивает на себя одежду.
Что ему сказать? «Спасибо, это было великолепно»?
Доминик разрешил ее сомнения, приложив палец к ее губам.
— Веди машину осторожно.
Было что-то нереальное в езде по почти пустым улицам. Не было звезд, луны. Только сверхъестественное предрассветное свечение серого неба.
Сколько же сейчас может быть времени?
Светящиеся часы показывали почти четыре.
Через два часа ей надо стоять перед контрольной стойкой аэропорта.
Едва ли достаточно времени, чтобы ухватить часок сна, решила она без тени усталости, ставя машину в гараж и поднимаясь на лифте. После такой бурной ночи она должна быть совершенно без сил. Но странным образом ею владело возбуждение, которого она не испытывала ни разу за последние три года.
Войдя в квартиру, она выпила чашку крепкого кофе, проверила сумки, добавила кое-какие мелочи, приготовила завтрак. Свежий сок, фрукты, мюсли, тост. И снова крепкий кофе.
Этой ночью она спала с мужчиной. Глухой смех поднялся и замер у нее в горле. Черт, о том, чтобы спать, не было и речи!
Эмоции перехлестывали через край.
Эти отношения… Ой, кого она хочет обмануть? Франческа громко застонала. Какие отношения?
Что произойдет дальше? Она у него, потом он у нее? И так из ночи в ночь?
Хороший секс без лишних обязательств.
Нервный смешок снова прервался при мысли о тестах крови, необходимости защиты от беременности.
Возникло запоздавшее чувство вины за предательство памяти Марио. Счастливая любовь, смех, ее надежды и мечты, ее страх за него. Застывшая картина его трагической гибели.
Но слезы — удел слабых, и она выплакала их давным-давно.
Она прибрала квартиру, а в пять тридцать, подхватив сумки, заперла дверь и спустилась вниз, где такси уже поджидало ее, чтобы отвезти в аэропорт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15