Боюсь, вынужден вас чуточку огорчить. Вам предстоит часов несколько побыть совершенно продажным и беззастенчивым типом, готовым вступить в преступный сговор с пиратами. Я думаю, вас немного утешит тот факт, что всё это относится не к вашей подлинной личности, а к принятой на себя роли...
- Непременно утешит, - хмуро сказал Мазур.
***
... К вялому удивлению Мазура, господин Ма, на первый взгляд, не выказывал и тени волнения, как будто вовсе и не ему предстояло вскоре продать своего давнего собрата по нелегкому пиратскому ремеслу. Он непринужденно обсуждал меню с куколкой-официанткой, вольно раскинувшись на стуле в позе хозяина жизни, известного здесь всем и каждому. Пожалуй, так оно и было: Мазур то и дело перехватывал направленные на своего соседа взгляды - его явно узнавали, но не подходили и даже не приветствовали жестами. Скорее всего, тут имелся свой неписаный этикет, предписывавший ни за что не узнавать знакомого, сели он сидит с личностью незнакомой. Мало ли какими они там заняты делами...
Как ни беги от экзотики, а она рано или поздно настигнет. С точки зрения советского офицера, не избалованного заграничными ресторациями, кабак этот выглядел неприкрытой экзотикой - все эти фестончатые фонари, распространявшие мягкий приглушенный свет, решетчатые перегородочки, гирлянды, восточные орнаменты на стенах, жаровенки под черными сковородами, расписные ширмы... Не говоря уж о возвышении, на коем вокруг сверкавшего сусальным золотом шеста грациозно выгибалась черноволосая красотка, успевшая освободиться от части одежд.
На миг позволив себе расслабиться, Мазур подумал, что в его ремесле есть, как ни крути, своя прелесть. Попробуйте представить себе обыкновенного капитан-лейтенанта советского флота, который отправился бы в ночной кабак, где нагло расселся за столиком посреди аборигенов и стал бы, потягивая виски, созерцать стриптиз - олицетворение разложения буржуазного общества... Представили? Захолустный гарнизончик где-нибудь на Чукотке был бы для такого проказника-вольнодумца раем земным - после соответствующих оргвыводов и громов средь ясного неба...
- Она вам нравится? - спокойно поинтересовался Ма, небрежно ткнув сигаретой в сторону танцовщицы.
- А почему бы и нет? - пожал плечами Мазур. - Красивые девушки мне обычно нравятся. А вы что, предпочитаете мальчиков?
- Предпочитаю девушек, - ответил Ма без промедления. - Я просто считал, что идеология вам не позволяет...
- Глупости.
- Да? - прищурился Ma. - Я был на континенте лет пять назад. Жуткое зрелище - одинаково одетые толпы, мириады значков с ликом Мао...
- Вы уж не путайте нас с китайцами, - сказал Мазур. - Мы, знаете ли, не впадаем в такие крайности...
- Хотите сказать, что живете свободно?
- Да, в общем-то... - сказал Мазур. - Я вам выдам страшный секрет, господин Ма, - у нас тоже есть рестораны, И там порой тоже появляются танцовщицы на сцене, пусть даже не блещущие такой вот откровенностью... - кивнул он в сторону низенькой эстрады, где грациозная красотка уже осталась в немудрящем наряде Евы.
- Ах, вот как... - прищурился Ма. - Если вы говорите правду, это означает, что перемены пошли. А вы, пожалуй что, говорите правду. Я видел вашу кинохронику пятидесятых годов - и видел парочку ваших же художественных фильмов гораздо более позднего времени. Определенные изменения налицо. Есть даже сцены, прямо приближающиеся к эротике... Если так пойдет дальше, лет через двадцать вы вернетесь к тому, против чего устраивали революцию. У вас будет стриптиз, а ваши люди станут рассчитываться долларами...
- Да бросьте, - усмехнулся Мазур. - Скажите еще, что у нас будут капиталисты и полиция.
- Почему бы и нет? Человек всегда стремился к тому, чтобы жить сытно. И это его подспудное желание рано или поздно уничтожает плоды любых революций, хотя пока что лично я не в состоянии представить кардинальные изменения в континентальном Китае. Но как знать...
- Да вы философ, а?
- Каждый китаец - чуточку философ, - сказал Ма. - Это изначальное. - Полуотвернувшись, он небрежным жестом подозвал официантку и что-то сказал ей на непонятном языке. Вновь повернувшись к Мазуру, непринужденно продолжил:
- В конце концов, философия - это то, что испокон веков помогало китайцам бороться с любыми превратностями судьбы. С любыми...
Пожалуй, он все же играл. Бутафорил. Изображал полнейшую непринужденность, беззаботность, спокойствие - чтобы не выглядеть перед Мазуром и перед самим собой пленником, которого сломали. Ну и черт с ним. Вполне естественная попытка сохранить лицо. Лишь бы не продал, флибустьер чертов. Лишь бы не оповестил о своем провале каким-нибудь условным знаком или безобидным словечком из тех, что Мазур не в состоянии понять. За соседним столиком в компании господина Герберта и Князя восседает Лаврик (шумная компания подгулявших белых мореходов, пока что не выходящих за рамки приличий), метрах в двадцати, в углу, примостились Морской Змей и пара его ребят (такие же мореплаватели, только что усевшиеся за столик и успевшие принять по первой). Без сомнения, здесь присутствуют и другие, не имеющие отношения к "Нептуну", но служащие тем же морским богам. Даже если Ма продаст, есть все шансы уйти отсюда целыми и невредимыми - при такой-то концентрации "морских дьяволов" и шпионов и умении их за себя постоять в любой ситуации, - но вот чертов Лао может смыться, и лови его потом по всем Южным морям...
- Господин Ма, как мило, что вы вновь посетили нас...
Давешняя танцовщица, уже в коротеньком белом платье, стояла возле их столика, и на ее свеженьком очаровательном личике играла неподдельно радостная улыбка - щедр, должно быть, сосед Мазура с милыми созданиями, щедр, вон как глазыньками играет, чертовка... Определенно в предвкушении приятных гостинцев с водяными знаками и прожилочками...
Мазур ощутил мимолетную обиду на то, что она такая юная, свежая и очаровательная. По всем идеологическим нормам правильной жизни ей полагалось быть потасканной и вульгарной, а она вон какая...
Ма, небрежно притянув красотку за талию, что-то пошептал ей на ухо, и она без промедления порхнула на колени Мазура, устроилась на них столь непринужденно, словно он этого и требовал. Ну, ничего необычного - там и сям за столиками маячили столь же непринужденные красотки, не переходившие, впрочем, границ приличия. Мазур стоически терпел, уже определив к тому времени, что, кроме означенного платьица, на красотке ничего более не имеется. Судя по первым наблюдениям, происходило это очаровательное создание с Филиппин.
- Я надеюсь, вы подружитесь, - как ни в чем не бывало сказал Ма, отечески взирая на эту идиллию. - Не обижайте ее, друг мой, она девушка добрая и отзывчивая...
- Ну что вы, мне и в голову не придет... - в тон ему сказал Мазур, без труда удерживая на коленях сей очаровательный груз. - К юным и красивым танцовщицам следует относиться со всем уважением, ведь они порой делают головокружительную карьеру - и на суше, и на морях, что характерно...
Девушка, должно быть, оказалась неглупа и прекрасно поняла подтекст - она бросила на Ма быстрый взгляд, хлопнула ресницами, личико на краткий миг стало испуганным и серьезным... Без сомнения, она прекрасно знала, что за пашенку пашет господин Ма...
"Интересно, - подумал Мазур. - Какого черта он ее отправил ко мне на колени? Забавляется, пытаясь усмотреть хоть каплю юмора в своем сложном положении, или намерен сдернуть? Но не может же он не понимать, что блокирован со всех сторон? Да и красотку в случае чего смахнуть с колен - секундное дело..."
На всякий случай он подобрался, готовый к неожиданностям, - и продолжал с безмятежной рожей общаться с восседавшей на коленях красавицей, перебиравшей форменные пуговицы его белоснежной рубашки и щебетавшей всякий вздор - откуда, мол, гостенек к нам приплыл, нравится ли ему здесь, нравятся ли местные девушки и конкретно та, что в данный момент прельщена и покорена бравым капитаном...
Смотревший через его плечо Ма вдруг на миг дрогнул лицом. Отставил бокал и послал Мазуру многозначительный взгляд. Тот понял. Откровенно оглянулся - в конце концов, он был не шпионом каким-нибудь, не тайным агентом, а собравшимся заключить сомнительную сделку с пиратами моряком, имевшим право волноваться...
Трое китайцев в белоснежных костюмах направлялись прямо к их столику. Мазур почувствовал, как ладонь девушки застыла на его плече, - ну конечно, она и их знала, сообразительная киса, имеющая жизненный опыт...
- Анита, прелесть, погуляй пока, мы будем заняты серьезными делами... - небрежно распорядился Ма.
Девица проворно вспорхнула с колен Мазура и ушла куда-то вглубь зала, не оглядываясь. Троица остановилась у столика.
Мазур, моментально прокачавший ситуацию, решил, что главный у них - тот, что посередине. Двое по бокам, несмотря на всю загадочность для европейца внешне бесстрастных восточных физиономий, несли на рожах неизгладимую печать вечных шестерок. А вот тот, что в центре... От него прямо-таки веяло умной и злой силой, которую человек определенной профессии обязан определять с маху не хуже гончей собаки, в погоне за зайчишкой пересекшей след волка...
Ма спокойно произнес несколько фраз - надо полагать, по-китайски. Мазур все равно не понял ни словечка. На душе было неуютно. С тем же успехом эти мяукающие, короткие слова могли означать что-то вроде: "Ребята, этому поганому шпику нужно немедленно оторвать башку и еще чего-нибудь..."
Кульминация, а?
Стоявший в центре скупо улыбнулся Мазуру:
- Господин Хансен? Очень приятно. Меня зовут Лао. Мой друг Ма говорит, что у вас дело ко мне?
- Взаимовыгодное, - сказал Мазур твердо.
- Вот как? Это интересно. В нашей несовершенной Вселенной не столь уж часто случаются взаимовыгодные дела... - Лао смотрел на него спокойно, без улыбки. - В таком случае, не перейти ли нам в более удобное место?
Он отвернулся с таким видом, словно заранее ждал, что Мазур послушно последует за ним. Чтобы не показаться с самого начала излишне услужливым, Мазур не шелохнулся. Спокойно спросил:
- Куда это? Здесь вроде бы удобно...
Лао обернулся, чуть приподнял левую бровь:
- Вы чего-то боитесь? Бросьте. Здесь есть уютные задние комнаты, где можно говорить совершенно спокойно... Успокойтесь, я же не зову вас в какие-то грязные трущобы... Идемте.
Мазур, встав без особой спешки, двинулся за ним. Двое спутников Лао замыкали шествие, но в этом пока что не было ни угрозы, ни опасности. "Это нашенские игры, - мельком подумал Мазур, - ребята, конечно, хваткие, что и говорить, но нас, знаете ли, учили и с такими хватами общаться на очень ограниченном пространстве..."
За ширмой, куда направился Лао, оказался узкий полутемный коридор, едва-едва освещенный парой синих причудливых фонариков. Мазура моментально зажали с двух сторон, как шлюху на танцульках, но он, ощутив на теле жесткие лапы, не стал дергаться - ничего страшного пока что не происходило.
Один из орангутангов что-то коротко бросил на непонятном наречии, и хватка ослабла, его больше не держали в "коробочке".
- Бога ради, простите за эти неизбежные предосторожности, - небрежно сказал Лао. - Люди, знаете ли, склонны таскать на себе всякую гадость - оружие, звукозаписывающую аппаратуру, а я, знаете ли, брезглив... Но с вами пока что все в порядке. Пожалуйста, сюда.
Он вошел первым, не оглядываясь. Мазур последовал за ним, а оба молчаливых охранника остались снаружи. Небольшая квадратная комнатка, обставленная в японском стиле гармоничной пустоты - циновки на полу, крохотный резной столик с асимметрично установленной на нем синей стеклянной вазочкой. И все. Ни единой табуретки.
Лао привычно опустился на пол, сел, подвернув ноги. Очень может быть, такая меблировка для того была и задумана, чтобы с ходу поставить европейского человека в неловкое положение и заставить его чувствовать себя второсортным просителем. Ну уж хрен... Мазур столь же непринужденно сел на корточки, потом растянулся на жесткой циновке, подпершись локтем, - так, чтобы при нужде моментально взмыть в прыжке и поинтересоваться левой подмышкой собеседника. Похоже, Лао был брезглив лишь в отношении чужого оружия - у него самого под легким пиджаком висело в кобуре нечто солидное, уж никак не дамская безделушка смешного калибра, - Мазур это определил совершенно точно.
- Итак? - преспокойно спросил Лао. - Ма сказал, что у вас есть некое предложение. Как вы только что сказали, взаимовыгодное... Я готов его выслушать, если оно будет изложено не очень многословно и по-деловому...
- Вы не спрашиваете, кто я такой? - усмехнулся Мазур.
- Ма мне говорил. Вы - суперкарго с "Нептуна", верно? Новоявленный, уточняю.
- В том-то и оно... - сказал Мазур. - В том-то и оно...
- Вам не нравится повышение? Вы, насколько мне известно, были вторым помощником - а теперь стали старшим. Почему же вам это не нравится? Согласитесь, человеку несвойственно грустить, когда его повышают...
- Тут есть свои нюансы, - сказал Мазур. - Знаете, не будем играть словами. Вы правы, давайте по-деловому. Мне известно, кто вы и чем занимаетесь...
- Очаровательно, - сказал Лао с мимолетной, загадочной улыбкой. - А то, что посторонним людям за подобные высказанные вслух заявления порою отрезают язык и рубят руки, вам известно? Это все не из садизма, - пояснил он любезно. - Без языка человек не может говорить, а без рук - писать...
- Писать, при нужде, можно и пальцем ноги...
- Ну, это, скорее, символ, - сказал Лао терпеливо. - Мы, восточные люди, любим символы... Итак?
- Дело у меня предельно простое, - сказал Мазур. - На "Нептуне" - довольно ценный груз. Я сообщаю вам маршрут следования, а вы, в свою очередь, дарите мне десять тысяч долларов...
- Деньги немалые.
- Груз того стоит.
- Возможно, - кивнул Лао. - Но вы, господин Хансен, упускаете очень существенную подробность... Не спорю, японские цветные телевизоры - интересный, ликвидный товар.
1 2 3 4 5 6 7