https://wodolei.ru/catalog/accessories/dlya-vannoj-i-tualeta/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Ее опять кто-то трахал, но это был не первый похититель. Девушка почувствовала, что руки ее свободны, и обняла парня, отвечая на его жаркие и умелые поцелуи. Этот второй оказался весьма искусным любовником, и Яна невольно подумала: «Вот бы раньше с ним познакомиться», а в конце подарила ему такой поцелуй, который любой мужчина запомнит надолго.
Но это был еще не конец. После искусного любовника на Яну напустили его полную противоположность. Третий парень трахался неумело и как-то суетливо… Но зато и кончил он быстро, освободив место для Гены — без сомнения, главного в этой компании.
Теперь, когда Яна думала о главаре похитителей как о своем потенциальном убийце, трахаться с ним было чистым мазохизмом — но оказалось, что эта разновидность сексуального удовлетворения тоже не чужда певице, и от Гены она заслужила похвалу:
— Ты послушная девочка. Мне нравится, как ты себя ведешь. Я постараюсь не делать тебе больно, если меня не вынудят. Так что молись, чтоб твой Горенский приготовил бабки побыстрее.
— Зря стараешься, — тихо ответила Яна. — Горыныч не даст тебе этих денег. Он любит свои доллары больше, чем меня. А у меня такой суммы просто нет.
— Тогда тем более молись, — сказал Гена и ушел, оставив девушку в смятении.
7
Старший группы охранников Яны Ружевич Олег Коваль мрачно расхаживал по люксу продюсера Горенского и нервно восклицал:
— Лев Денисович, я не говорю, что вы должны выложить эти деньги. Но выступить в теленовостях необходимо! Надо тянуть время, выманивать их на переговоры. Чем больше сеансов связи им придется провести, тем больше ошибок они совершат.
— Пока они не совершили ни одной.
— И тем не менее.
— Что тем не менее?! Пока все ошибки совершаешь ты! Кто ее упустил? Кто проорал всю охрану, к гребаной матери?!
— Я разве спорю? Там виноват был я. Только если девочку начнут пытать, то виноваты будете вы.
— А мне плевать на это, ты понял? Я за нее не отвечаю вообще. Я ее из грязи поднял, поставил на ноги и сделал из нее конфетку. И если хочешь знать, я на ней не заработал столько денег, сколько хотят эти подонки! Может, она сама все это устроила, чтоб вытянуть из меня бабки. Она артистка еще та, что хочешь тебе изобразит…
— А ваша репутация вас не волнует? Кто после этого захочет иметь с вами дело? «Львиное сердце», например, не разбежится.
— Это тебя вообще не касается. Короче, ты понял — я в вашем идиотском шоу светиться не собираюсь. Я, если хочешь знать, вообще закрываю фирму и сваливаю из этой блядской страны!
В этот момент зазвонил телефон, и Горенский схватил трубку. Вкрадчивый голос с едва заметным южным акцентом проговорил:
— Здравствуй, друг Лева. Ты не забыл меня еще? Забыл, так я напомню. Ты мне деньги должен, знаешь, да?
— Ферзь, понимаешь, осложнения у меня… — начал Горенский заранее заготовленную отмазку, но на другом конце провода его сразу прервали:
— Наслышан о твоих бедах, наслышан. Но мне моя беда ближе. Я слова слушать не хочу, я деньги хочу видеть. Пощупать их хочу, понюхать, послушать, как хрустят. А то у меня есть такой человек, сильный очень, понимаешь, да? Если он твою голову сожмет, она тоже хрустеть будет. И треснуть может, понимаешь? Так этот человек уже едет к тебе в гости. Но ты сразу не бойся — сначала он с тобой как друг поговорит.
В трубке раздались короткие гудки, и продюсер вместо того, чтобы положить ее на место, изо всех сил долбанул ею об стол.
Дела становились все хуже. Если бы удалось Ферзя уговорить подождать еще несколько дней, то можно было бы как-то справиться с этой проблемой, потом перевести в наличные кое-какие резервы и примерно через месяц спокойно уехать в Штаты. Все равно все новые проекты накрылись, а старые — на последнем издыхании. А теперь еще и Ружевич пропала для него езвозвратно. Так что делать в этой стране господину Горенскому больше нечего.
С потерей Яны Горенекий примирился сразу, как только услышал сумму выкупа. Продюсер надеялся, что похитители запросят максимум тысяч сто баксов, И тогда он мог бы выйти из этой истории с гордо поднятой головой, а Яна по гроб жизни считала бы его своим спасителем. А теперь, даже если милиция или «Львиное сердце» ее освободят — на что надежды мало, — то Яна легко найдет себе другого импресарио. Она давно об этом мечтает, и теперь у нее появится повод.
Но скорей всего ее все-таки грохнут. И Горенский не будет испытывать по этому поводу угрызений совести, поскольку такое чувство ему вообще незнакомо.
Но теперь ситуация изменилась. Деньги нужны немедленно. Некогда манипулировать со счетами, чтобы запутать налоговую инспекцию. Некогда искать лазейки, чтобы потерять поменьше. Надо взять где-то много и сразу.
И есть способ — сделать вид, что наличные нужны для выкупа за Яну Ружевич. А когда будут живые деньги — отдать их Ферзю.
Коваль еще не ушел, и Горенский, обернувшись к нему, сказал примирительно:
— Ладно. Ты меня убедил. Поехали на телевидение.
8
— Известный продюсер, фигурирующий в списке самых богатых людей страны, в интервью местному телевидению заявил, что уже начал собирать деньги для уплаты выкупа похитителям Яны Ружевич. Однако на это требуется время, так как запрошенная сумма слишком велика. Горенский также сообщил, что попросил Центробанк и налоговую инспекцию в виде исключения разрешить фирме «Вершина» обналичить часть средств со своих счетов…
Талантливый режиссер новой волны Дмитрий Данильян и молодой, но уже популярный актер Евгений Казанцев в московской квартире режиссера смотрели «Новости» по ОРТ и между делом пили виски «Джонни Уоркер».
— А знаешь, чем все это кончится? — задумчиво произнес Данильян, когда дикторша закончила рассказывать про похищение Яны Ружевич и перешла к международным событиям. — Публику помурыжат еще недельки две, потом бедная жертва вылезет на свет Божий, а Горыныч сделается национальным героем и огребет астрономические бабки. Говорят, продажа ее кассет и дисков уже подскочила раза в три. И клипы по ящику крутят каждый день — причем, заметь, бесплатно. Чисто из международной солидарности трудящихся.
— Может, для того все и затеяно, — рассеянно откликнулся Казанцев.
— Я про то и говорю. У Горыныча последнее время одни обломы, вот он и придумал финт ушами. Он на такие штуки мастер.
— Флаг ему в руки, барабан на шею, ружье за спину и собаку на поводок, — высказал Казанцев традиционное пионерское напутствие в адрес Горыныча.
Режиссер и актер выпили еще по рюмке и стали разговаривать об искусстве. Позже они подрались то ли из-за несогласия в трактовке образа Джульетты применительно к новому эротическому триллеру Данильяна, то ли просто на почве ревности — но это уже не имеет никакого отношения к нашему повествованию. Тем более, что к утру они благополучно помирились и вместе пошли за пивом, рассказывая всем встречным про хитрый финт ушами, который придумал Горыныч, чтобы поправить свои пошатнувшиеся дела.
9
Яна мучилась бездельем и страдала от беспомощности и одиночества. Она оказалась сейчас примерно в том же положении, в каком находится будущий космонавт, проходящий тренировку в сурдокамере. Только космонавт при этом все-таки чем-то занят и не сидит на цепи, как собака, а люди из Центра подготовки не угрожают ему пытками и убийством.
Яна поймала себя на том, что с нетерпением ждет прихода кого-нибудь из похитителей. Ей хотелось просто поговорить, но если преступник предложит заняться любовью, она согласится с радостью. И не потому, что такая уж испорченная — просто ей не хватало внешних ощущений, а внутренние были таковы, что от них легко сойти с ума.
Впрочем, кое-что Яна рискнула записать в плюс. Например, тот факт, что похитители входят в подвал обязательно в масках, а перед тем, как заняться сексом, завязывают ей глаза. Яна читала в детективах, что если похитители не показывают жертве своих лиц, то это добрый знак. Значит, они собираются отпустить пленницу и боятся, как бы она не опознала их впоследствии.
А завязывание глаз Яна объяснила тем, что у кого-то из ее похитителей на теле есть особые приметы. Конечно, никто не запрещает трахаться в одежде, но, очевидно, у одного из этих парней, а может, и у всех троих какие-то комплексы на этот счет. Во всяком случае, все они были голые, когда занимались с пленницей любовью после видеосъемки.
Ей хотелось, чтобы пришел искусный любовник, имени которого Яна не знала и потому окрестила его «Казановой». Но явился Гена, которого она про себя называла «Крокодилом», случайно угадав его институтское прозвище. Имя главного похитителя Яна узнала тоже случайно. Когда ее готовили к съемке, третий похититель назвал главаря Геной, хотя, судя по оплеухе, которой Гена его угостил, произносить имена в присутствии пленницы было запрещено.
Прозвище для этого третьего Яна подобрала после того, как он уронил с грохотом осветительный прибор и Гена по этому поводу сказал раздраженно:
— До чего ты неуклюжий, аж слов на тебя нет, кроме матюгов.
Осветительные приборы находились преимущественно под потолком, но некоторые размещались в стенном шкафу. Этот шкаф вообще привлекал внимание богатством своего содержимого. Там было много вещей, пригодных для использования в качестве орудий освобождения, а среди шальных мыслей, посещавших Яну во время вынужденного безделья, промелькнула и такая — убить главаря и положиться на милость двоих оставшихся похитителей.
Но, во-первых, цепь не позволяла пленнице дотянуться до шкафа, во-вторых. Крокодила не так просто было убить даже имея в руках оружие (если только это не автомат Калашникова или что-то вроде того — но таких вещей наверняка не было в стенном шкафу), а в-третьих, Яна справедливо сомневалась в милосердии двух других бандитов. Уклюжий скорее всего просто сбежит, а реакция Казановы на такой вариант развития событий вообще непредсказуема. Он может продолжить операцию в одиночку, может заставить Уклюжего себе помогать, а может просто оставить пленницу на произвол судьбы в этом наглухо закупоренном помещении (и тогда она умрет с голоду) или даже убить от обиды, что все сорвалось.
Крокодил явился как раз в тот момент, когда Яна окончательно отказалась от этого плана освобождения и решила придумать что-нибудь другое.
Даже не видя лица под маской, можно было сказать, что у главаря похитителей довольный вид.
— Молилась ли ты на ночь, Дездемона? — возгласил он от порога. — А то можешь отложить это дело на потом. Твой хозяин даст деньги. Скоро ты будешь нежиться в своей постели, а фаны встречать тебя, как героиню. Ручаюсь, это тебе понравится.
— Может быть, — ответила Яна. — И когда это будет?
— Скоро, скоро. Но не сразу. Этот дебил болтает, что ему нужно время, чтобы добыть деньги. Как думаешь, врет?
— Никто не хранит три миллиона долларов в чулке под матрасом, — сказала Яна и, поднявшись с пола, обвила шею похитителя руками. — Завяжи мне глаза, — попросила она.
— Не пойму, ты действительно такая нимфоманка или хочешь меня задобрить? Так это у тебя не пройдет. Я садист, и всякие добрые побуждения мне чужды.
— Я заметила, — сказала Яна, целуя его. — Когда тебя будут судить, я не скажу, что ты меня изнасиловал.
— Меня? Судить? Когда у меня будет миллион баксов, я сам стану судить, кого захочу.
— У тебя слишком богатое воображение, — прошептала пленница и, опускаясь на ковер, потянула похитителя за собой.
10
Человек от Ферзя приехал на четвертый день после похищения Яны Ружевич. Горенский встретился с ним на безлюдной улице, в своей машине. Гость был немногословен и не желал слушать никаких возражений и доводов.
— Завтра чемодан с деньгами должен быть у меня.
— Подождите, но я же не бог и не монетный двор. Нужно еще несколько дней, чтобы собрать всю сумму…
— Ферзь сказал — завтра. Ты разве не понял? Все сроки давно прошли, и скажи спасибо, что Ферзь не поставил тебя на счетчик. Он ценит старую дружбу. А то что должен, верни. Завтра.
— Откуда я знаю, что вам можно доверять? Это несерьезно — чтобы я отдал такую сумму человеку, которого впервые вижу. А потом Ферзь скажет, что никого ко мне не посылал, а вас вообще не знает.
— Ты письмо видел? Почерк Ферзя узнал? Там все сказано, ясно и доходчиво.
— Почерк можно подделать. Письмо можно украсть. Ради таких денег много чего можно сделать. Нет, я согласен отдать долг только лично. Ферзю. Через несколько дней, там, где он скажет.
— Через несколько дней ты будешь лежать в больнице с тяжелыми ожогами и переломами костей. А если это не поможет твоим мозгам понять наконец, чего от тебя хотят — окажешься на кладбище. Горбатого могила исправит, слышал? Завтра, когда все будет готово, позвони вот по этому телефону.
Гость протянул бумажку с телефоном и вылез из машины, не слушая более никаких отговорок.
Горенский смотрел ему вслед с чувством полного крушения. Вчерашний день прошел вхолостую, и продюсер по-прежнему не мог предложить Ферзю и его людям ничего, кроме слов.
Только теперь, когда он возвращался с места встречи в гостиницу, в машине зазвонил телефон, и из московского офиса «Вершины» сообщили, что Центробанк и налоговая инспекция дали добро на обналичивание денег со счетов фирмы. Но теперь было уже поздно.
У гостиницы его машину встретила толпа фанов Яны Ружевич. Они начали кучковаться здесь и у здания ГУВД еще позавчера, но с каждым днем их становилось все больше. И если вчера фаны вели себя довольно мирно, то сегодня они были настроены куда более агрессивно.
В их выкрики Горенский не вслушивался, но один резанул по ушам, когда он в окружении охранников Шел от машины к дверям отеля:
— Эй ты, не пудри людям мозги, будто у тебя нет денег!
Деньги у Горенского были — и не какой-то там безнал, который надо высвобождать, разрушая благополучие фирмы, и обналичивать с разрешения Центробанка. Были у него самые настоящие живые деньги в разной валюте, наличные или депонированные на таких счетах, владельцу которых не станут задавать лишних вопросов.
Но деньги эти лежали в Швейцарии, Штатах, на Кипре, Багамах и в некоторых других местах за пределами любимого отечества, и чтобы их получить, Горенский должен был лично явиться туда — открыть сейф своим ключом или расписаться на банковской карточке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31


А-П

П-Я