А выбираться теперь как? Слышь, Сусанин-без-усов, куда ты завел нас?
Проводник обернулся-обернулась, зыркнула на меня и лицо у нее стало такое, будто я это во всем виноват, а не она, бестолковая. А потом девка выдала такое, что, понимай я каждое слово, покраснел бы. В натуре. Вот уж чего не ожидал от себя. Здоровый мужик, всякого повидал, а тут… и из-за какой-то тощей малолетки… В ее возрасте я меньше таких слов знал. Намного меньше. Это в какой же подворотне она получила свое дворянское воспитание?
Пока я хлопал ушами по щекам, девка еще пару фраз кинула. Они и вывели меня из состояния обалдения. Как контрастный душ подействовали. Преступником она меня обозвала. Или клятвоотступником. И прикончить пообещала. А пока я соображал, чтоб ей такое ответить, Тощая за дубинку схватилась. Ту, что на запястье у нее болталась.
Когда надо, я могу действовать очень быстро. Как в операционной. Когда больной на тот свет задумал смыться. Важный больной, за которого и врача закопать могут. Не в средние века, блин, живем. Когда к доктору на вы и Федор Павлович. А если у него ошибка какая вышла, то Бог дал, Бог взял. И никаких проблем. А сейчас врачу, как саперу, ошибаться нельзя. И долго раздумывать некогда. Это уже потом, по свободе, можно включить соображалку и сообразить, что все сделано в лучшем виде и, главное, вовремя.
Девка еще поднимала свое оружие, а я уже рыбкой нырнул ей под ноги, и локоть вверх толкнул. Ее. Нежно так толкнул. Не стал ломать. Пожалел дуру. А она мне сапогом по я извиняюсь, как знакомый фельдшер говорил. Повезло мне, что сапоги у нее тоже мягкие. И девке повезло. Не успел ударить. Не люблю, когда меня обижают. Злым я становлюсь тогда. А себя злого я сам боюсь.
И тут над головой у нас шарахнуло так, что меня и Тощую в разные стороны раскидало. Откинуло и покатило. В натуре, покатило, без базара. А я не задохлик какой: сотня во мне будет, плюс-минус кило. И то пару метров по полу кувыркался. А девку в решетку впечатало. Будь она чуть толще, аккурат на нижние шипы нанизало бы.
Это что ж за игрушка у нее такая? Если все малолетки с такими ходят, то у баб наверняка ДСО-7 имеется. Дамский Сумочный Огнемет, типа. Один выстрел и семь хорошо прожаренных болванов в наличии. Теперь понятно, чем Тощая стражника приласкала. Хорошо, я раньше этого не знал, а то впал бы в ступор, и меня тепленького грохнули бы. А вместо мраморного памятника — зарубка на прикладе. Или на чем там девка счет убиенным ведет?
А здорово ее припечатало, конкретно: ни стонет, ни шевелится, но не похоже, чтоб ее насмерть поломало. Надо бы посмотреть. Хотя, на кой оно мне надо? Но это я умом понимаю, а тело само отлепилось от пола и направилось к потерпевшей. Тупой у меня организм. Спешит на помощь даже там, где его не просят. Профессиональной деформацией это называется. Врач — он и в аду врач. В каждом видит пациента, каждому хочет помочь. А то, что этот пациент чуть не грохнул доброго дядю доктора, так это ерунда. Может, у пациента тяжелое детство было или тоже профессиональная деформация началась: он в каждом встречном мишень видит. И такое бывает.
Так перебирая мысли, как любимые можжевеловые четки, я до решетки и добрался. Вплотную подойти не смог — шипы на ней метровые, но до девки дотянулся, вытащил. А на просторе и осмотром заняться можно. Тем более что пациент ведет себя спокойно, не мешает и не отвлекает.
А Тощей здорово повезло: ушибами отделалась и одним ожогом, на запястье. Легкое покраснение под цепочкой, до завтра само пройдет. Но цепочку надо снять, чтоб не травмировала поврежденное место. А то на ней такой брелок висит — с мой кулак величиной. В натуре. И тяжелый, зараза. Больше кило тянет. Чего-то не замечал его раньше. Прятала девка, что ли? Да ведь такую дуру и захочешь — не спрячешь. Опаньки! Это ж та шипастая штука, из которой в меня целились. Только вся покрученная и оплавленная. Любопытно. Чего нужно делать, чтоб так оружие изуродовать? Будто патрон в стволе разорвался. Повезло девке, крупно повезло. Могла ведь и без руки остаться. Или без глаз. Бабахни эта дура ближе и все, привет семье. И мне повезло. Заряд-то был не слабый. Зацепи он меня хоть краем, и звоном в ушах не отделался бы. А так позвенит день-два и перестанет. К тому времени и у Тощей голова переболит. Ни сотрясения, ни трещин, так, легкий ушиб. У малолеток они быстро заживают. Как говорила Ася Петровна, до свадьбы. Если девка проживет так долго. С ее характером, это непросто.
Когда меня тихо стукнули по макушке, я решил, что это Ларка дурью мается. Любит она меня так будить. Не знаю, что я больше ненавижу: когтем по темечку или звон будильника. Наверно, все-таки первое.
По башке снова тюкнули. Вот ведь настырная баба. Видит же, что с пациенткой занят, все равно достает. А я ведь не экстрасенс какой, мне настроиться надо. Чтоб без УЗИ и томографа внутрь больного заглянуть — такое у меня не каждый день получается. И не каждую неделю. А эта стерва давит в макушку так, что шея уже не выдерживает. Обернулся, сказать все, что о ней думаю, и пришлось это все говорить самому себе. Это каким же болваном надо быть, чтобы забыть о верхней решетке! Вроде, не ширялся ничем, а глюки начались. Ларка где-то там, наслаждается жизнью, а я здесь, под прессом, занимаюсь лечением. Вот кретин! Тут не лечением надо заниматься, а драпать. Как можно быстрее и дальше. Вот только куда?
Шипы из решетки везде торчат. Густо. Не просочишься между ними. И правильные такие шипы, трехгранные, эти хорошо в тело входят. И если очень повезет, смерть будет быстрой. Но это, если очень. Обычно, со мной такой номер не проходит. В смысле везения. А вот у Тощей может получиться. В сознание она пока не пришла и в ближайшее время вряд ли придет. Вот уж кто из нас самый везучий. А мне чего делать? Стукнуть себя по кумполу и составить ей компанию? Чего-то не хочется. А вот добраться до моей решетки — это пожалуйста. Не то что-то там с шипами. Гнутые они, кажется, и оплавленные местами. А между ними круглая дыра. Дырища! Метра два в диаметре будет.
Вряд ли ее сделали хозяева аттракциона. Скорее уж кто-то когда-то выбрался из этой ловушки, вот и оставил дыру нам.
Но как я ее не заметил, когда первый раз наверх посмотрел? Или не было ее там? Тогда, спасибо Тощей. За спасение. И мне, понятное дело, тоже спасибо. Без меня девка не стала бы вверх стрелять.
Получается, не зря я тащу ее к дыре. Не от доброты душевной. А вроде, как долг отдаю. Да и неизвестно, чем она решетку прожгла. Если ядовитое что или радиоактивное, ей же первой и достанется. В смысле, девке. А я уж за ней полезу.
Так все нормальные пацаны поступали, еще в самые древние века. В незнакомую пещеру бабу посылали. А вдруг там зверь какой?… Это уже потом всякой романтической муры напридумывали: дамы вперед и все такое. А сначала было просто и по-деловому: не схарчили бабу — значит, пещеру можно заселять, схарчили — одной стервой стало меньше и другим больше жратвы достанется. Такие вот веселые времена были.
Может, от тех баб, что первыми в пещеру заходили, феминистки и получились. Или от инопланетянок, что не смогли починить свое летающее блюдце. Баба и техника — две трудно совместимые вещи. Когда Ларка подходит к компьютеру, он сразу глючить начинает. А уж про Тощую и говорить нечего. Доверили ей крутое оружие, а она чего с ним сделала? То-то же.
Ну, вот и все, выбрались. На четвереньках, по-пластунски, а все-таки выбрались. Давно у меня такой веселухи не было. С армии еще.
Хирург героически спасает раненого бойца! Ага, как же. Героически… А то, что в раненом на пару пуль стало больше, пока герой выползал из-под обстрела, так это ерунда. Да и кто об этом знает, кроме хирурга? Того самого, что полз с раненым на спине. И боец оказался таким же живучим, как и тощая малолетка. И таким же везучим. Только ей вот повезло больше: синяками отделалась. Да одежду кое-где шипами порвало. От такого не умирают.
6
Мне всегда везло. Сколько себя помню. Но везение это было то еще. Процентов на пятьдесят срабатывало. Как в ту, так и в другую сторону. Чет-нечет. Дождь-сухо. Ударили-поцеловали.
В этот раз мне повезло точно так же: ударили и… не убили.
Решетка почти опустилась, когда я дополз до дыры. Успел еще перевернуться, рассмотреть выход на следующий уровень. Никаких острых кромок и заусениц на металле. Дыру выжгли, а не пробили. Вытолкнул в нее девку. Потом только додумался пощупать металл. Холодный. А если бы горячий был? Во, блин, голова! Работает на счет два. Повезло девке. И мне повезло. Не придется лечить ожоги. На этом мое везение кончилось. Я застрял. Что-то вцепилось в ногу. Конкретно так. И не отпускало.
Вспомнилась зимняя охота, капкан, снег, истоптанный волчьими следами, кровь на снегу. Не удержал капкан свою добычу: отгрыз волчара пару пальцев и ушел. Так и не взяли его. Хоть Михеич и обещался.
Мне ногу отгрызать или отрезать не пришлось. Так выдернул. Только в колене хрустнуло. Да в глазах потемнело. То еще у меня везение. Не умер бы я от пробитого колена. От такого не умирают. Но жить долго и счастливо у меня не получилось бы. Я ж не мазохист какой.
Выдернул ногу из-под шипа, быстро выбрался на решетку и уже там занялся осмотром потерпевшего. То есть, себя. Вроде, ничего серьезного. Оперативное вмешательство не требуется. Колено гнется. И болит. Ну, поболит и перестанет. Могло быть и хуже. Похромаю, не без того.
Смешно, но штаны у меня целыми остались. Материал крепкий попался. Интересно, как он на горючесть? Проверить бы…
Когда меня в них не будет! — это во мне осторожность проснулась. Вдруг здесь пожелания выполняют быстро и дословно?
Умостил девку на решетке и сам умостился. Рядом. Придерживать, типа. Чтоб сквозь решетку не просочилась. Решетка крепкая — толпу выдержит — и собрана из толстых брусьев. Сидеть на таких удобно, но провалиться между ними — раз плюнуть.
Дернуло так, что я сам чуть не вывалился. В дыру. С перепугу так в решетку вцепился, что аж зубы заныли. Словно ими я тоже цеплялся.
Потом начался плавный подъем. Как на лифте, в лучших домах. Я почти задремал. Почти. Но держаться не забыл. Торможение меня разбудило. Тряхнуло. И конкретно так. Не держался бы, слетел вниз. И украсил бы пол. Тонким слоем.
И пораскинул он мозгами на два квартала…
Ну, это вряд ли. Сколько ж это мозгов надо? Таких умных не бывает.
Это я с перепугу начал всякую ерунду молоть. Как глянул вниз, как представил, что было бы, свались я с высоты, да на каменный пол, так и понесло меня.
Ладно, проехали. Вернее, при ехали. Дальше на своих двоих.
Ну, кто на своих, а кто на чужом горбу.
Это я на Тощую посмотрел. Весь подъем она проспала и продолжает дрыхнуть. Улыбается даже. Сны ей, типа, хорошие снятся. Оставить бы ее на месте, так ведь свалится. За каким тогда из-под решетки вытаскивал? Пришлось брать это сонное царство и тащить куда подальше.
Дурак ты, Леха, хоть и добрый. Твоя доброта тебя и погубит.
Это мне один умный говорил. И не шибко добрый. Земля ему пухом. Пришлось мне как-то выбирать между ним и его сыном, вот я и передоверил этого умника другому врачу. Сын выжил, хоть никто и не надеялся. Кроме его мамаши. Та в ногах у меня валялась перед операцией. А потом очень благодарила. И за детеныша, и за то, что стала богатой вдовой.
Может, я и добрый, может быть, но не совсем уж дурак. Вот положу Тощую в безопасном месте и пойду себе дальше. Путешествовать в ее компании? С такими нимфетками пусть самоубийцы путешествуют. Я лучше каменного скорпиона возьму. Те только в сезон спаривания по-настоящему опасны.
И почему это широкая тавровая балка на высоте такой ненадежной кажется? На земле я по ней с завязанными глазами пробегу. В момент. А тут сто метров каких-то, а будто полдня шел. Шепотом.
И куда это мы крадемся?…
Весь мокрый я на финише был. Словно, не девку тощую нес, по прямой, а тяжеленный сейф на третий этаж пер. Спасибо, хоть колено не подвело. Скрипело, но работало.
Добрался до карниза и не сел — упал. Хватило б сил, сбросил бы сначала Тощую, а то дрыхла она на моем плече и просыпаться, похоже, не собиралась.
Ну, и черт с тобой, дрыхни. Уйду, не прощаясь. По-английски, типа. Вот отдохну, уложу тебя под стеной, и адью…
Отдохнул и сделал, как задумал. Оставил девку возле лестницы, а сам подниматься стал. Сначала возле стены держался, потом обвык — на средину вышел, даже вниз временами поглядывал.
Блин, какая все-таки живучая скотина, человек, ко всему привыкает! Когда-то у меня голова на карнизе пятого этажа кружилась, а тут выше шестнадцатого забрался и дальше поднимаюсь. Деваться-то некуда.
Лестница спиралью по куполу проложена, а он в поперечнике не меньше километра. Почти полный оборот я сделал, когда понял, что дальше ходу нету. Будь у лестницы перилла, я б еще рискнул, а без них идти по обледеневшим ступенькам… ищите другого дурака.
Одно не понятно, откуда лед взялся? На высоте, вроде, теплее стало и дыра в куполе уже недалеко, ветром в нее задувает, и вдруг такой облом. Посмотрел я на ступени, рукой даже потрогал: не лед на них блестел. Сам камень. Как полированный. Или оплавленный. Это какая температура нужна, чтоб камень поплыл? И на хрена это делать? Как дальше-то ходить? Или тут у кого-то крылья имеются?
Потом глянул вниз и знакомую дыру разглядел. В решетке.
Мы, что ли путь наверх перекрыли?
Может, и мы.
Проверить бы эти камушки на радиацию…
Мысль только шевельнулась в башке, а я уже топал обратно.
Чего делает нормальный пацан, когда видит следы от крутой разборки? Правильно, разворачивается кругом и делает вид, что ничего не видел. Шибко любопытные живут меньше, чем просто любопытные.
Вот и я притворился, что меня заинтересовал проход ниже по лестнице. Арочный такой. И без всяких там дверей или решеток. Типа, заходите, люди добрые, берите, чего хотите, вход у нас рубль, выход — два.
Знаю я такие приколы, вот и прошел тогда мимо. А теперь деваться некуда, надо заходить.
Рубль на входе платить не пришлось. Блин, даже думать боюсь, чего будет на выходе!
Арка. А за ней стены из гладкого камня. Если и этот ход прожигали, то уж точно, не мы с Тощей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28