Мэтт долго работал над портретом Пип, а когда наконец, отложив в сторону кисть, придирчиво оглядел картину, то остался очень доволен. Потом, вдруг почувствовав, что голоден как волк, приготовил сандвичи с тунцом. Отчего-то ему даже приятно делать вид, что никакого Дня благодарения не существует. Ведь тот же самый сандвич, но только с индейкой был бы своего рода данью празднику, но Мэтт твердо решил, что никаких уступок не будет. Он мыл посуду, когда в дверь внезапно постучали. Мэтт озадаченно нахмурился – он никого не ждал. С соседями он не поддерживал отношений и понятия не имел, кто это мог быть. Наверное, ошиблись домом, решил он.
Вначале Мэтт решил не открывать, но стук повторился. Раздраженно фыркнув, Мэтт распахнул дверь и увидел перед собой незнакомое лицо. На крылечке переминался с ноги на ногу долговязый молодой человек, темноволосый и кареглазый. Лицо его украшала аккуратная бородка. Мэтт озадаченно нахмурился – ему вдруг показалось, что он где-то видел это лицо. Но где? И вдруг его точно ударило – в зеркале, только очень много лет назад! Голова у Мэтта пошла кругом, ему внезапно показалось, что он спит и видит сон. Парень был до жути похож на него самого, только совсем еще молодого. Он явился сюда, словно призрак из далекого прошлого. Но тут юноша заговорил, и Мэтт вдруг почувствовал, как горло у него сжимается судорогой.
– Папа? – неуверенно пробормотал парнишка.
Это был Роберт. Господи, да ведь ему было всего двенадцать, когда они виделись в последний раз! Роберт… его единственный сын, выросший вдали от него. Мэтт не сказал ни слова – просто молча шагнул к нему и крепко прижал парнишку к груди, так крепко, что дыхание у него перехватило. Он понятия не имел, как Роберту удалось отыскать его и почему он вдруг решился на такой шаг. Но сейчас Мэтт не хотел об этом думать.
– Боже милостивый! – прохрипел он, слегка отодвинувшись и все еще не веря своим глазам. Конечно, Мэтт всегда надеялся, что рано или поздно это произойдет. – Каким ветром тебя сюда занесло?
– Я тут проездом в Стэнфорд. Слушай, знаешь, сколько я тебя искал? Задевал куда-то твой адрес. Спросил у мамы она сказала, что не знает.
– Она так сказала?! – Заметив, что они все еще стоят на пороге, Мэтт потянул сына в дом. С лица его не сходило потрясенное выражение. – Садись, – буркнул он, махнув рукой в сторону потрескавшегося от старости и соленого воздуха кожаного дивана, и Роберт с улыбкой уселся. Он тоже был рад увидеть отца. Он ведь поклялся, что отыщет его, и сдержал свое слово.
– Мама сказала, что потеряла с тобой связь, когда ты вдруг перестал нам писать, – тихо объяснил Роберт.
– Ничего не понимаю… Она ведь каждое Рождество посылает мне открытку. Так что ей прекрасно известно, где я живу.
Роберт вдруг как-то странно взглянул на отца, и Мэтт почувствовал, как к горлу подкатила тошнота.
– Мама сказала, что уже много лет ничего не знает о тебе.
– Господи… да ведь я писал вам еще три года после того, как вы с Ванессой почему-то перестали отвечать, – с потрясенным видом прошептал Мэтт.
– Это не мы перестали писать, а ты, – бросил Роберт. Он тоже явно не понимал, что к чему.
– Да нет же, я писал вам все время! А потом ваша мать сообщила, что вы, дескать, забыли меня, что у вас теперь есть Хэмиш и что будет лучше, если я навсегда уйду из вашей жизни. Но я все равно продолжал писать и писал еще несколько лет, но вы упорно молчали. Кстати, мама спрашивала моего согласия, чтобы он вас усыновил, но. я отказался. Что бы ни произошло, вы ведь мои дети и останетесь ими навсегда. Потом, после трех лет молчания, я наконец сдался и перестал писать. Но с вашей матерью мы все время поддерживали связь. Она писала, что вы оба счастливы и пусть, дескать, так и остается. Ну… вот так все и получилось.
Весь вечер они занимались тем, что собирали воедино кусочки этой головоломки, каждый рассказывал другому о том, что знал сам. Впрочем, все и так было ясно: Салли перехватывала их письма. Мэтту она сообщила, что дети хотят забыть о нем, потому что Хэмиш заменил им отца, а детям – что у отца своя жизнь, где им нет места. Возможно, что и ее нынешний муж услышал от нее подправленную версию событий. Во всяком случае, она хладнокровно и расчетливо на шесть долгих лет лишила его возможности общаться с детьми. Блестящий, почти гениальный план, учитывая, что все годы никому из них и в голову не могло прийти, что их обманули.
Роберт сказал, что пытается отыскать его чуть ли не с сентября. Ему удалось напасть на след Мэтта только три дня назад. Бедный парнишка боялся только одного – что отец укажет ему на дверь. Все годы он тщетно ломал голову над тем, почему Мэтт вдруг решил вычеркнуть их из своей жизни. Роберт никак не мог понять, в чем они с сестрой провинились, и долго робел, опасаясь, что отец даже сейчас не захочет видеть его.
Когда весь ужас предательства дошел до них, отец с сыном не смогли сдержать слез. Обнявшись, они долго сидели молча. К тому времени как все тайны и недомолвки остались наконец позади, уже давно стемнело. Роберт показал отцу фотографию Ванессы, за шесть лет превратившуюся в очаровательную светловолосую девушку. Ей уже исполнилось шестнадцать. У Роберта был ее телефон. Посовещавшись, они решили позвонить ей немедленно.
– У меня для тебя сюрприз, – таинственно проговорил Роберт сестре, едва не лопаясь от возбуждения при мысли о том, что сейчас скажет. Обернувшись к отцу, он заметил, что в глазах Мэтта стоят слезы, и крепко стиснул ему руку. – Ох, знала бы ты, сколько мне нужно тебе рассказать! Ладно, потом я тебе все объясню. А сейчас… тут рядом со мной один человек, который очень хочет с тобой поговорить.
– Привет, Несси, – едва слышно прошептал Мэтт. Какое-то время на том конце стояла тишина. По щекам Мэтта заструились слезы.
– Папа?! – пробормотала она. И словно не было шести лет. Мэтт снова увидел перед собой крохотную девчушку. Вот только голос у нее изменился… стал взрослее. Через мгновение она тоже плакала навзрыд. – Где ты? Ничего не понимаю… Как Роберту удалось тебя отыскать? Знаешь, я так боялась, что ты умер, а мы даже ничего не знаем. Мама уверяла, что ей ничего не известно, что ты просто как сквозь землю провалился…
«Нет, какая подлость!» – возмутился про себя Мэтт. А сама все это время преспокойно получала внушительные чеки, которые регулярно посылал ей Мэтт, поздравляла его с Рождеством…
– Не сейчас, хорошо, Ванесса? Поговорим об этом потом. Я никуда не исчезал, поверь мне. Наоборот, я думал, что вы не хотите больше со мной встречаться. Роберт потом объяснит тебе все, что произошло, и я тоже. А сейчас я просто хочу сказать, что люблю тебя… Знаешь, как я мечтал сказать тебе это все шесть лет? Похоже, мама сыграла с нами злую шутку. Я ведь писал вам три года подряд и ни разу не получил ответа!
– Мы тоже ничего не получали, – растерянно пролепетала Ванесса в ответ.
Мэтт тяжело вздохнул – он понимал, что дочь не верит собственным ушам. Нелегко смириться с мыслью, что их собственная мать, женщина, которую он когда-то любил, много лет подряд хладнокровно обманывала и его самого, и детей. На душе у него было мерзко.
– Я знаю. Не говори ей ничего, хорошо? Я сам побеседую с твоей матерью. Да Бог с ней. Я так рад, что слышу тебя, дорогая! Может быть, увидимся? – с голодной тоской в голосе предложил Мэтт. И торопливо добавил: – Да вот хотя бы на Рождество, а? Как насчет того, чтобы провести Рождество вместе?
– Ух ты! Круто! – присвистнула Ванесса, и Мэтт спрятал улыбку – дочь по-прежнему говорила как обычный американский подросток. В точности как Пип, только немного постарше, подумал он. Вот было бы здорово, если бы они познакомились!
– Я позвоню тебе через пару дней. Нам с вами надо многое наверстать, правда? Роберт показал мне твою фотографию. Знаешь, ты стала настоящей красавицей, дорогая. И у тебя мамины волосы. – «Но к счастью, не ее сердце», – с горечью добавил про себя Мэтт. Страшно подумать, что его дочка могла вырасти такой же расчетливой, хладнокровной стервой, как ее мать. Даже сейчас Мэтту трудно поверить в то, что женщина, которую он когда-то любил, могла так безжалостно отлучить его от детей. Шесть долгих лет она лгала им всем – но зачем? Ему не хотелось думать об этом. Ничего, придет время, и он выскажет ей все, что он думает. Но не сейчас. Ему нужно немного успокоиться. Хорошо, что ее здесь нет, – Мэтт с радостью придушил бы ее голыми руками. С Хэмишем он тоже поговорит по душам, пообещал себе Мэтт. Правда, Роберт сомневался, что отчим знал о ее плане. Он уверял, что Хэмиш на редкость «славный старик». И он никогда не обманывал их с Ванессой. У Мэтта отлегло от сердца. Скорее всего Хэмиша она тоже обманула. Да, то, что сделала Салли, было омерзительно. Он ни за что не простит ей этого. Никогда!
Они с Ванессой поговорили еще пару минут, потом он передал трубку Роберту. И тот попробовал в нескольких словах объяснить сестре, что произошло. Все это до сих пор казалось им неправдоподобно чудовищным, но Роберт сразу почувствовал, что отец говорит правду. Достаточно взглянуть ему в глаза, чтобы убедиться, увидеть поселившуюся в них боль и понять, чего ему стоили эти мучительные шесть лет. Многие годы он жил с этой болью, скрывая свое горе от всех, но сейчас его сын читал в его душе так же ясно, как в открытой книге. Он смотрел на разом постаревшего отца, перебирая в памяти то, что сейчас узнал, и пришел к выводу, что его отношения с матерью уже никогда не будут прежними.
Мэтт с Робертом говорили и все никак не могли наговориться. Наверное, они бы проговорили до утра, но тут позвонила Пип, чтобы сообщить, как дела у Офелии. Роберт, навострив уши, внимательно прислушивался к их разговору.
– Кто звонил? – спросил он, ревниво желая знать абсолютно все об отце, в том числе и о его новых друзьях, и о той жизни, которой он жил без него.
– Это одни мои знакомые – вдова с дочерью. Слава Богу, у них все в порядке. Ничего серьезного.
– Твоя приятельница? – с улыбкой спросил Роберт. Мэтт покачал головой:
– Нет. Ничего похожего. Мы с ней просто друзья. Видишь ли, ей пришлось немало пережить – в прошлом году она разом потеряла и мужа, и сына. Оба погибли в авиакатастрофе.
– Ужас какой! Слушай, пап, а девушка у тебя есть? – с ухмылкой полюбопытствовал Роберт.
Он чувствовал себя счастливым просто оттого, что он рядом с отцом. Рот у него разъезжался сам собой. Мэтт сделал ему сандвич и налил бокал вина, но Роберт был так возбужден, что у него кусок не лез в горло.
– Нет, девушки у меня нет, – расхохотался Мэтт. – Жены, впрочем, тоже. Ты же видишь, я превратился в настоящего анахорета.
– И ты по-прежнему рисуешь. – Роберт обвел глазами комнату, заметил свой портрет. Потом портрет Ванессы. И удивленно уставился на портрет Пип. – А это кто?
– Та самая девочка, что сейчас звонила.
– Страшно похожа на Несси, – пробормотал Роберт.
Придирчиво разглядывая картину, он вдруг отметил исходившее от портрета очарование. От него просто невозможно было оторвать глаз.
– Да, верно. Я написал его по ее просьбе, она хочет подарить его своей матери. У нее на следующей неделе день рождения.
– Здорово получилось. Слушай, а ты уверен, что не ухаживаешь за ее матушкой? – В том, как отец говорил об Офелии, было нечто такое, отчего Роберт вдруг насторожился.
– Абсолютно. Ну а как насчет тебя самого? Ты-то, часом, не женился? Нет? А девушка у тебя есть?
Рассмеявшись, Роберт рассказал отцу о своем последнем увлечении, об учебе в Стэнфорде, о друзьях и подружках, о том, как он жил последние годы. В конце концов, они ведь не виделись целых шесть лет. Мэтт с Робертом и сами не заметили, как проговорили до утра. Было около четырех, когда Роберт, уснув на полуслове, рухнул на постель Мэтта, а отец свернулся калачиком на диване. Вообще-то Роберт не собирался оставаться на ночь, но у него просто не хватило сил уехать.
А с утра, едва открыв глаза, они снова принялись говорить. Мэтт поджарил яичницу с беконом, а около десяти Роберт поднялся, сказав, что ему пора. Правда, он пообещал, что на следующей неделе приедет снова. Только не в выходные – на выходные у него уже есть планы. Мэтт сказал, что на неделе непременно сам приедет в Стэнфорд.
– Теперь ты от меня так просто не избавишься, – предупредил он. Губы его сами собой растянулись в улыбке. Мэтт давно уже не чувствовал себя таким счастливым. Роберт тоже сиял, не сводя глаз с отца.
– А я и не собираюсь, – фыркнул он. – Я ведь считал, что ты вообще о нас забыл. Но почему бы еще ты вдруг перестал писать? Разве что умер? Ничего другого мне просто в голову не приходило. Одно я знал совершенно точно – ты бы не смог просто так бросить нас с Ванессой. Значит, что-то произошло. Осталось только узнать, что именно. – Роберт решил не рассказывать, каких трудов ему стоило отыскать отца. Главное, что он это сделал, а все остальное не важно.
– Слава Богу, ты меня нашел. Я решил подождать пару лет, а потом сделать еще одну попытку связаться с вами… на тот случай, если вы вдруг снова захотите увидеть меня. Поверь мне, сынок, я вовсе не сдался, я просто ждал подходящего момента.
У Мэтта просто язык чесался высказать Салли все, что он о ней думает. Интересно, что она ответит? И самое главное – как объяснит все детям? Мало того, что она лишила их отца, – она год за годом обманывала их. Мэтт знал, что никогда не сможет простить ей такой подлости, а по лицу Роберта понял, что и сын думает так же. Салли придется немало потрудиться, чтобы оправдать себя в глазах детей. Вряд ли они смогут верить ей, как прежде.
Около половины одиннадцатого Роберт, неохотно поднявшись, уехал. Мэтт решил, что у него был самый лучший День благодарения за всю его жизнь. Он просто не мог дождаться, когда расскажет обо всем Офелии и Пип. Но сначала нужно выяснить, что же все-таки произошло с Офелией. Не успел Роберт отъехать от дома, как Мэтт уже бросился к телефону. Сейчас он чувствовал себя так, словно заново родился, – вернее, опять стал прежним Мэттом. Теперь он снова имел детей. И не было на земле человека счастливее, чем он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51