Они осторожно зажимали зазубренными клешнями край каждого валика, затем на передних лапах скользили вниз, а задние ноги с короткими крепкими шипами опирались на нижний валик. Затем странным, но очень точным движением клешни впивались в валик, за который ухватились лапы с шипами, и так далее, со ступеньки на ступеньку. За две минуты чудовища достигли земли и с жадностью набросились на орехи.
Каждый плод, как известно, имеет в основании три отверстия одно из них достигает зародыша, из которого возникает будущее растение.
Обладая удивительным нюхом, крабы никогда не ошибаются. Они вонзают клешню в маленькую дырочку — ворота плода. Твердая и острая, как сталь, невероятно мощная клешня быстро крошит края дырочки. Крак, крак… клешня работает уверенно и быстро, мелкая стружка так и брызжет из-под нее. Отверстие увеличивается. Через пять минут уже можно просунуть туда пальцы.
Заинтересовавшись этой гимнастикой, а еще больше вылущиванием орехов, Меринос и Тотор проворно подобрались поближе.
— Думаю, кокосы уже готовы. Пора провести реквизицию.
— Yes, реквизируем. Очень хочется пить.
— А я помираю от голода.
Маленьким блестящим глазкам членистоногих явно не доводилось видеть человека. Вторжение людей вызвало у крабов естественное беспокойство.
Не поймешь, то ли в мольбе, то ли с угрозой, они забавно вздымали свои полуоткрытые грозные клешни. Тотор, видя, как друг дерзко протянул руку к соблазнительным орехам, закричал:
— Осторожней! Они будто ошалели. Могут и руку отхватить.
Но Гарри не слушал его: голод не тетка! Он расшвырял ногами, разбросал участников пиршества и решительно схватил пару орехов.
Внезапность нападения вызвала панику. Наверное, эти твари, закованные в панцири, испугались монстраnote 57 с пробковым поясом и островерхим колпаком. Они разбежались, двигаясь как-то боком, будто тарелки с ногами, и, останавливаясь неподалеку, находили новые орехи и как ни в чем не бывало возобновляли прерванную работу.
Один из орехов Меринос подал Тотору, другой поднес ко рту.
— За твое здоровье! — провозгласил Тотор.
Но американец не слышал, не отвечал. Захлебываясь от жажды, он с лихорадочной алчностью пил большими глотками. Орех мгновенно опустел. Пока Тотор осушал свой орех, смакуя каждый глоток, Меринос взялся за следующий.
— Ах, как хорошо! — произнес он наконец с долгим вздохом полнейшего блаженства.
— Еще бы — выдул столько молочка!
— Сладкое, свежее, жирное.
— Ты прав, это первоклассный кокосомолочный продукт! К тому же некому его разбавлять, по примеру молочников из Пантрюш, моей деревни у Монмартра, во Франции.
— Теперь нужно подумать о более существенном.
— Проще простого! Кокнем кокос!
Так они и сделали. Разбили волокнистую скорлупу о коралловые скалы, достали ядро и неплохо подкрепились.
Таким был первый завтрак.
ГЛАВА 5

Небольшая разведка. — Сюрприз. — Подводная битва. — Кит и нарвал. — Незавидное положение. — Это риф! — Тотор свежует добычу. — Вторжение. — Вегетарианцы, но могут быть плотоядными. — Отступление. — Оправданные опасения. — Без огня. — Парижанин хочет сотворить чудо.
— Кое-как, но мы поели, — заметил Тотор, — а теперь боюсь, как бы нам не пришлось попоститься. И долго!
— Да, кроме кокосов, здесь ничего не растет, да и пальмы чахлые.
— Уж не говоря о том, что в конце концов нам эти кокосы осто… кокосят!
— Тотор, ты неисправим!
— Увы, да!
— А если крабы забастуют?
— Проклятье! Это будет для нас смертельным ударом!
— Не надо пока об этом думать, продолжим прогулку.
Друзья уже давно начали обход своих владений. От спасательных поясов стало жарко, они сняли их и несли в руках, как корзины. Медленно брели под жгучим солнцем, уже обогнули половину бухты — все так же пустынно.
— Где же мы находимся, черт возьми? — воскликнул Тотор.
— Не очень-то я разбираюсь, но, может быть, на побережье Новой Гвинеиnote 58.
— Это было бы в сто раз лучше, чем на рифе из мадрепоровых коралловnote 59, которыми изобилуют эти места. Идя на северо-восток, мы обнаружили бы леса, птиц, зверье и людей.
— Да, каннибаловnote 60.
— С ними можно договориться!.. Но все равно, хорошего мало.
— Да, вот не повезло так не повезло!
— Проклятье! Настоящим жертвам кораблекрушений всегда достаются обломки судна, провизия, оружие, одежда, шлюпки, короче — все, что нужно для их профессии робинзонов. А у нас ничего в руках и ничего в карманах!
— Зато у меня — нож.
— Вот здорово! А у меня ничего, кроме носового платка, а без него, следуя примеру Адама, можно и обойтись.
— By God! note 61 Эта проклятая земля еще и жесткая!
— Она быстро сотрет подошвы наших башмаков…
— Нет даже ручейка. Ни пресной воды, ни дров, чтобы развести костер…
— Ни даже спичек… Иначе говоря, у нас нет, во-первых, ничего, а во-вторых — всего прочего.
— Что же с нами будет?
— Дьявол! Надо выкручиваться, будем вкалывать, делать из ничего хоть что-то и жить, используя все возможное и даже невозможное!
— Ты хорошо сказал: «невозможное»… Никогда еще мы не бывали в более безнадежном положении! И если ничего не изменится, то нас ждет ужасная смерть в мучениях от голода и жажды.
— Ну-ну, не дрейфь! Я же сказал — выкрутимся!.. Смотри-ка! Толку мало, а все равно забавно! Целый фонтан! Соображаешь, настоящий фонтан!
В ста метрах от берега над волнами на семь-восемь метров поднялся столб воды, изящно изогнулся и рассыпался дождем.
— Видишь, — продолжал Тотор, — наверняка это владелец здешних мест устроил водяную феерию в нашу честь.
Меринос рассмеялся:
— Лучше бы он предложил нам отобедать.
— В самый бы раз! Только праздничек уже кончился, не долго гости веселились!
Струя иссякла и больше не появлялась, но спокойные до сих пор воды бухты пришли в движение. Они пучились и вспенивались, местами стремительно закручивались и водоворотами обрушивались на берег.
Вдруг всплыла чудовищно огромная голова. Показалось и гигантское туловище с сероватой кожей. Хвост хлестал волны громовыми ударами. Это был гигант морей, длиною более двадцати пяти метров.
— Черт побери! Кит!
— God! A whale! note 62 Поразительно! Я думал, они встречаются только в северных морях.
— Оказывается, нет. Ого, ничего себе прыжок! Какого дьявола ему здесь нужно? И что это он выделывает?
— Развлекается.
— С легкостью кита, черт возьми!
И тут что-то черное, быстрое, как веретено, прорезав светлую воду, оказалось рядом с морским исполином.
— Смотри-ка, еще одна зверюшка.
«Зверюшка» достигала не более шести метров в длину, но сразу видно было, насколько она опасна. Сильная, агрессивная, она носилась как бешеная, с невероятной скоростью подплывала, отплывала, ныряла, всплывала и кружилась вокруг кита. Порой выпрыгивала до середины туловища, и тогда друзья видели на передней части головы страшное оружие: длинный рог, белый, как слоновая кость. Огромное острие длиной не меньше трех метров.
— Ну и чудище! Ты знаешь, кто это, Тотор?
Парижанин, подкованный в зоологии больше своего друга, уверенно ответил:
— Это, должно быть, нарвалnote 63.
— Но он нападает на кита!
— Ничего удивительного. Натуралисты утверждают, что они всегда как кошка с собакой.
— Значит, и кит не ради удовольствия сюда заплыл. Выдающийся матч увидим!
— Да, он спасает свою шкуру, это дуэль не на жизнь, а на смерть.
— На кого поставишь?
— Смеешься надо мной?
— Просто пари — национальная традиция.
Несмотря на отчаянное положение, друзья с любопытством наблюдали за битвой, которая напоминала атаку торпедного катера на броненосец.
Кровопролитная дуэль коротка. Надеясь на ловкость, бесстрашие и отточенное оружие, нарвал всплыл, снова нырнул и решительно устремился на противника.
Более тяжелый и менее подвижный кит явно устал. Неотступно преследуемый, вынужденный тратить много сил в бою, он уже не мог избежать атаки. Бивень нарвала погрузился в бок кита. Чувствуя, как острие рвет внутренности, кит отбивался с неописуемой яростью, а нарвал не мог освободить бивень из толщи жира и мускулов.
Раздался сухой треск. Рог обломился и остался в ране.
Выброшенный невероятно сильным ударом, нарвал показался из воды целиком, лишенный своего оружия.
— Вот и стал курносым, как лягушка! — закричал Тотор.
А кит развернулся на месте и, подняв огромный хвост, обрушил его на врага.
— Вот это шлепок! Каково, Меринос! Нарвал от такого не оправится!
И действительно, в огромном фонтане брызг, возникшем вслед за «шлепком», показалось недвижное, безжизненное тело оглушенного нарвала. Пока его, как обломок корабля, сносило к берегу, кит нырнул и удалился, снова выбросив столб воды.
— Так-так! — продолжал Тотор. — Пожалуй, не было бы счастья, да несчастье помогло.
— Какое несчастье?
— Да гибель нарвала, конечно! Сейчас волны принесут нам много еды.
— Фу, есть это чудовище, да еще сырым!
— Я тоже предпочел бы камбалу по-нормандски или семгу под соусом из каперсовnote 64, но у нас нет выбора, и спасибо небесам за подарок!
— Ну ладно. А что будем пока делать?
— Я приму аперитивnote 65.
— Тьфу!.. Ну и гурманnote 66 же ты!
— Не нравится? Тогда устрою себе массаж живота при помощи вон той высокой пальмы!
— А зачем?
— Чтобы осмотреться с вершины.
И, подкрепляя слово делом, Тотор с проворностью белки стал карабкаться на пальму.
Забравшись на самый верх, он долго изучал сушу, море, все пространство вокруг себя. Затем мощными ударами ноги принялся выламывать огромные ветки, которые грузно падали, увлекая за собой несколько орехов.
Тотор молча спустился и стоял, озабоченно наморщив лоб.
— Ну, что ты выяснил? — спросил Меринос.
— Увы, должен сказать, ничего не скрывая и без обиняков, наше положение еще более незавидное, чем мы предполагали.
— Говори прямо, не бойся!
— Мы находимся на рифе не более трех миль шириной. Это выжженная солнцем скала, на которой нет ни травинки! Глыба кораллов. Только у кромки воды растет несколько пальм… А единственные обитатели — крабы!
А пресная вода?
Ни малейших признаков!
Ну а что видно дальше?
Мне кажется, я разглядел еще островки… Но точно такие же!
Тогда мы пропали!
— Да, — ответил Тотор, — точно, пропали, если не выберемся как можно скорее из этой чертовой дыры.
— Но плыть на наших поясах нет смысла. Выбиваться из сил, чтобы оказаться на другом таком же рифе…
— А надо плыть дальше. Намного дальше.
— Мы не сможем. Как ни старайся, человеческие силы имеют предел.
— Кто знает!
— Тотор, ты что-то придумал!
— Может быть.
— Скажи, прошу тебя.
— Ты преподнес мне сюрприз, увезя меня из Сиднея. А теперь моя очередь удивить тебя. Я, правда, не уверен, что получится. Но все-таки попробуем… Видишь ли, дружище, нам потребуется нечто большее, чем воля и храбрость. Придется отчаянно, яростно пытаться сделать невозможное! Мы должны трудиться почти без надежды, питаясь этими идиотскими кокосами, едва смачивая глотку молоком из орехов, и все это на экваторе! Для разнообразия можно съесть сырой кусок акулы, которая скоро превратится в падаль… Вот так! А теперь давай займемся делом. Море отступает, нарвал обсох… Сейчас около десяти часов, до наступления темноты у нас есть еще восемь часов. Начнем же!.. Прежде всего поделим работу. Пока я буду крутиться тут, ты будешь отнимать у крабов орехи, чем больше, тем лучше. Дай мне свой ножик.
— Держи. Я пошел.
— Подожди-ка.
Тотор раскрыл нож — хорошее, прочное лезвие, прекрасно заточенное, вправленное в рукоятку из кости. Он поднял пальмовую ветвь, быстро отсек листья и вырезал двухметровую крепкую увесистую дубину.
— На, возьми, чтобы колотить крабов, если они вдруг вздумают показать норов.
— Спасибо, я пошел.
Тотор тут же принялся сдирать с нарвала шкуру. К счастью, во время отлива туша опустилась на спину меж двух больших коралловых обломков, которые и зажали ее брюхом вверх.
Для начала юноша разрезал во всю длину кожу, толстую и жесткую, как у акулы. Эта трудная операция под тропическим солнцем оказалась мучительной. Очень скоро парижанин весь взмок. Он отирал пот, пеленой застилавший глаза, и ожесточенно продолжал работу.
— Дьявольщина! Какая жесткая шкура! И чертово солнце кипятит мне котелок… Мозги скоро подгорят! Между нами, я погибаю от жажды. Ничего себе кругосветное путешествие! А я еще жаждал приключений! Ох! Обслужили по первому разряду и весьма щедро! Проклятая работенка!
Свежевание все же продвигалось.
Шкура, отсеченная ловким поворотом ножа, падала широкими складками. Но солнце было в зените — ужасная иссушающая жара угрожала тут же сделать ее тверже доски.
— Вот этого не надо! — воскликнул Тотор. — В таком виде шкура мне не нужна. Она должна быть мягкой. Что же делать? А, придумал!
Недаром у парижанина всегда наготове куча идей. Тотор разложил на отрезанной части шкуры несколько охапок пропитанных водой водорослей и вновь принялся за противную работу живодера.
Время от времени нож тупился. Тогда Тотор принимался быстро водить лезвием по кораллам, с грехом пополам натачивая его.
Возвратился Гарри с четырьмя орехами: по одному в руках и под мышками, ступал осторожно, чтобы не разлить драгоценную влагу.
— Держи, Тотор, дружище, пей и ешь!
— Глоток сиропа! Вот что больше всего нужно! У меня будто угли в глотке!
Меринос сновал челноком, убегал, возвращался, снова убегал и без передышки носил вскрытые орехи.
— Ну а что крабы? — поинтересовался Тотор.
— Начинают проявлять недовольство и показывают клешни. Думаю, они скоро рассердятся.
— Хватит бегать! Уже темнеет. Я кончил свежевать нарвала… Уф! Это было не просто! А сейчас давай-ка потянем изо всех сил и вытащим шкуру на берег — подальше от прилива, который уволочет ее к черту на кулички. Раз, два, взяли! Еще раз! Давай-давай, Меринос!
Несмотря на огромный вес шкуры, друзья оттащили ее метров на тридцать и накрыли водорослями, после чего, изможденные, провалились в сон.
Лежа ничком на еще теплом известняке, они смогли поспать только до четырех часов утра. Новоявленные островитяне проснулись от странных звуков: то ли потрескивания битого стекла, то ли шуршания щебенки под ногами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30