https://wodolei.ru/catalog/unitazy/sanita-luxe-next-101101-grp/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Их проводили на гумно, где Виктор-Эммануил, сидя на охапке соломы, с аппетитом ел поленту из солдатского котелка. Семеро воинов отсалютовали королю оружием. Монарх поднялся навстречу вошедшим.
— Что привело вас ко мне, дорогие друзья?
— Сир, — отвечал Франкур, в то время как его товарищи стояли, вытянувшись по стойке «смирно», — после сражения Третий полк зуавов единогласно произвел вас в капралы. Мы пришли, чтобы засвидетельствовать наше уважение и восхищение вашей смелостью.
Король сначала удивился, затем покраснел от удовольствия и, положив руку на шпагу, произнес громким, но приятным голосом:
— В капралы Третьего полка? Принимаю с радостью и горжусь оказанной мне честью, так как считаю, что зуавы — лучшие в мире солдаты! Подобный трогательный случай однажды объединил дом Савойя с французскими воинами. Когда-то в Испании мой отец Карл-Альберт сражался бок о бок с французами. Во время взятия Трокадеро гренадеры Шестого полка пожаловали ему пару шерстяных эполет в знак уважения и восхищения его храбростью. Сегодня вы продолжили славную традицию. Благодарю вас от всего сердца. А теперь — вольно!
И король крепко пожал руку каждому.
— Галуны надо спрыснуть!
Предложение его величества тут же было приведено в исполнение, после чего отряд капралов вернулся в лагерь.
Франкур был счастлив. Сегодня он сражался как одержимый и остался невредим, хотя тысячу раз мог быть убит. Король собственноручно вручил ему военную награду, столь же почетную, как и французская медаль за отвагу. И наконец, храбрый зуав спас от мучительной смерти младенца, чье будущее теперь зависело от него.
Мысль о ребенке не давала молодому человеку покоя. Семь лет назад он потерял родителей и знал, каково быть сиротой. Но что за трагедия разыгралась на ферме? Из-за чего были убиты те двое? Из-за денег, из ненависти или ревности? Вместо того чтобы вытянуться на еще влажной земле прямо под темно-синим небом, усыпанным звездами, и, положив под голову мешок, заснуть, юноша долго слонялся по лагерю. В конце концов желание узнать правду возобладало над здравым смыслом.
«Злосчастный дом, в котором произошло преступление, в двух шагах отсюда, — размышлял он. — Посмотрю, не осталось ли каких-нибудь следов. Пять минут туда, пять минут обратно, полчаса там. Думаю, моего отсутствия никто не заметит».
Франкур вытащил из сумки свечку, хранящуюся у каждого солдата на всякий случай, проверил пояс, на котором висел клинковый штык, и направился в сторону поместья. Часовые не видели, как он уходил.
ГЛАВА 3
Порабощенная страна. — За свободу. — Террор австрийцев в Ломбардии. — Проклятое имя. — Ужасы Брешии. — Две армии. — Капрал Франкур хочет видеть и знать все. — Привидения фермы Сан-Пьетро. — На расстоянии шпаги. — В подполе.
Прекрасная Ломбардия, земной рай, воспетый поэтами, была объята пламенем войны. По плодородным землям, некогда возделываемым гордым народом, текла кровь, пастбища покрывали трупы. Как случилось, что страна мирного труда стала ареной военных действий? Чтобы понять настоящее, нужно обратиться к прошлому.
Господство австрийцев в Северной Италии началось с давних времен. В результате войны 1701—1714 годов за испанское наследство Австрия получила во владение эту часть Апеннинского полуострова. Бонапарт принес Италии свободу. Но в 1814 году она вновь подпала под еще более суровое иго Австрии, став Ломбардо-Венецианским королевством.
Завоеватели управляли страной с помощью железного кнута, но им не удалось поставить Италию на колени. Эпитет «тедеско» — что значит «немецкий» — в устах итальянца звучал как оскорбление. Тедесками называли ненавистных австрийцев. Двери всех домов — от ветхой лачуги до величественного дворца — были закрыты для завоевателей. В кафе, на улицах, в театре, даже в церкви итальянец старался держаться подальше от австрийца. Ненависть к оккупантам росла втайне, передавалась от отца к сыну, иногда прорывалась наружу.
В 1848 году во Франции произошла революция, эхо которой докатилось до Италии. Повеяло ветром свободы, и жители Ломбардо-Венецианского королевства с оружием в руках восстали против векового господства завоевателей. За несколько часов улицы Вероны, Мантуи, Бергамо, Феррары, Пескьеры, Венеции, Брешии и Милана были перегорожены баррикадами. Король Пьемонта Карл-Альберт мобилизовал войска, которые поспешили на помощь повстанцам. В то время в Ломбардии от имени австрийского императора командовали граф Радецкий и барон Айно. Оба были фельдмаршалами и заслужили самые высокие награды императора. У Радецкого, безжалостного солдафона, но талантливого полководца, находилось в подчинении восемьдесят тысяч человек. Он разбил армию Карла-Альберта, хотя и малочисленную, но творившую чудеса военного искусства, и потопил в крови Милан, превратив его в развалины. Фельдмаршала призывали к великодушию, но он бросил как вызов цивилизованному миру циничные слоза: «Тридцать часов резни в Милане за тридцать лет отдыха в Вене!»
Барона Айно, ироничного и еще более кровожадного, чем Радецкий, называли титулованным бандитом. К побежденным он был беспощаден и жесток. Пока граф проводил военные операции, барон занимался репрессиями. Террор в Ломбардии длился месяцами. Сначала разрушили и подожгли Пескьеру, расстреляв именитых жителей. Затем той же участи подверглись Бергамо и Феррара. Город Брешиа пережил те же ужасы и резню. В течение трех суток его жители, оставшись без поддержки, героически оборонялись. Завоевателям приходилось брать приступом каждую баррикаду, каждый дом. Среди защитников самым отчаянным был портной, невысокого роста горбун. Всегда в первых рядах, он казался неуязвимым. Его отвага и смелость не остались незамеченными. После победы австрийцы разыскали смельчака. С него сорвали одежду и, обмотав просмоленной паклей, сожгли живьем.
Репрессии продолжались полгода. Айно с помощью своих агентов заполнил тюрьмы. Несчастных хватали прямо на улицах. Чтобы разнообразить жуткий спектакль, время от времени устраивали казни. Женщин публично на площади избивали кнутами и палками. Многие не выдерживали наказаний и умирали. Те, кто выжил, остались изувеченными на всю жизнь.
Барон навязал городу контрибуцию в шесть миллионов франков. Издеваясь над побежденными, он объявил, что жители Брешии должны будут платить за палки для экзекуций. Трупы выдавались родственникам только после уплаты двенадцати тысяч франков.
Подобная жестокость вызвала в Европе бурю негодования. Год спустя во время путешествия по Англии барон Айно был избит рабочими пивоварен «Барклай и Паркинс», а затем брошен в чан с отходами, откуда его с большим трудом извлекла подоспевшая к тому времени полиция. Из Брюсселя и Парижа известный фельдмаршал еле унес ноги.
Можно понять ненависть, которая годами копилась в сердцах жителей Ломбардии. К 1859 году все итальянцы, будь то аристократ или простой горожанин, мечтали об одном: воевать против ненавистного врага — Австрии.
В Италии долгое время жил изгнанник и претендент на французский трон принц Луи-Наполеон. Он сочувствовал карбонариям и одобрял их действия. Принц считал, что независимость, главная мечта итальянцев, заключала в себе идею единства, которая была близка и ему, ибо он сам стремился к единению со своим народом и страной. Луи-Наполеон дал клятву добиться, когда позволят обстоятельства, и того и другого.
Став императором Франции под именем Наполеона III, бывший изгнанник сдержал слово. Он заключил союз с Виктором-Эммануилом, чье маленькое королевство Пьемонт должно было стать отправным пунктом борьбы за освобождение Италии.
Предвидя войну, австрийцы вооружались и укрепляли свои силы. Пьемонтцы делали то же самое. Хотя на границе сохранялся мир, подготовка к войне нарушала спокойствие в регионе. В конце концов вмешалась Европа.
Чтобы решить вопрос о разоружении обоих государств и добиться от Австрии некоторых уступок в отношении Италии, был созван конгресс.
Переговоры затянулись. Обстановка день ото дня становилась все более напряженной. Однажды утром мир узнал, что Австрия вторглась в Пьемонт. Началась война.
Франция на правах союзницы направила свои войска в Италию, которые по прибытии объединились с армией Пьемонта. Наполеон III стал главнокомандующим.
Французская армия состояла из императорской гвардии и шести армейских корпусов, которыми командовали Канробер, Мак-Магон, принц Наполеон, Ниель, Рено де Сен-Жан-д'Анжели и старик Бараге д'Илье, потерявший левую руку в битве под Лейпцигом еще в эпоху Первой империи.
Форе, Ламиро, Базен, Ламотруж, Эспинас, Трошю, Винуа, Уриш, де Файн и другие, менее известные военачальники, возглавляли дивизии. Французская армия насчитывала приблизительно сто восемнадцать тысяч человек, располагала десятью тысячами пятьюстами лошадьми и четырьмястами тридцатью пушками.
В состав итальянской армии входили шесть дивизий общей численностью пятьдесят пять тысяч пятьсот солдат под командованием короля, подчинявшегося приказам Наполеона III. В армии было четыре тысячи двести лошадей и девяносто пушек.
Войска союзников пересекли Тичино, отделявшую Пьемонт от Ломбардии, и укрепились на участке между реками Сезией и По. Линия огня проходила от Версея до Ломело, а основные резервы сконцентрировались на направлении Албанезе — Мортара — Гарлазе — Павия — Виккарецца.
Австрийский главнокомандующий Джиулай был уверен, что обеспечил империи победу. Ожидая атаки слева, он усиленно укреплял левый фланг. Битва при Палестро оказалась для него страшным потрясением. В то время как фельдмаршал полагал, что французы находятся на юго-западе, в двадцати лье от его солдат, стотысячная франко-итальянская армия обрушила свой удар на правый фланг австрийцев.
С помощью быстрого и точного выдвижения флангов французы окружили войско Джиулая и отрезали ему путь к отступлению. Фельдмаршал, оспаривавший у Наполеона III пальму первенства в военном искусстве, не успел опомниться. Его армия не смогла оказать достойного сопротивления и почти без боя отдала территорию около шестидесяти квадратных километров. Император Франции не скрывал, что этот дерзкий и эффективный маневр ему подсказал генерал Жомини, консультировавший монарха перед походом в Италию.
Однако возвратимся к нашему бесстрашному герою, среди ночи пробиравшемуся на ферму Сан-Пьетро, чтобы отыскать следы жестокого и загадочного убийства. Звезды светили ярко, и солдат мог легко ориентироваться на местности. Через дыру в заборе он проник во двор.
Повсюду на земле лежали трупы, их белые мундиры отсвечивали в темноте. Франкура передернуло. Днем в пылу сражения он убивал не задумываясь: перед ним были враги, жаждавшие его крови. Но ночью место, где проходил бой, выглядело жутко, и при виде неподвижных тел скорбь закрадывалась в сердце.
Пожар уничтожил хозяйственные постройки и только чуть затронул большой жилой дом с толстыми каменными стенами.
Войдя в просторную прихожую, молодой человек остановился, передвигаться в темноте было трудно. Он достал спички и зажег свечу. Кругом царил беспорядок: опрокинутая мебель, разбитые окна, на стенах — следы пуль и снарядов. Бесшумно ступая, Франкур перешел в следующую комнату.
— Это здесь! Вот колыбелька, а вон охапка соломы, которую я бросил!
Подняв свечу повыше, зуав внимательно осмотрел пол.
— Вот так так! А где же трупы? Я собственными глазами видел убитых мужчину и женщину. Они лежали здесь бок о бок, а теперь исчезли… Если бы не следы крови, можно было подумать, что их в доме никогда не было. Кто же убрал тела, неужели убийца? Каков хитрец! Надо поискать еще… О, дьявол!
Прямо над местом, где раньше лежал труп мужчины, в почерневшую деревянную панель в метре от пола был воткнут кинжал. Поднеся свечу, капрал увидел, что оружие до рукоятки покрыто высохшей кровью.
Этот кинжал напоминал тот, что торчал из груди убитого… Существуют вещи, которые видишь долю секунды, а запоминаешь на всю жизнь. Очевидно, с крестником короля была связана какая-то тайна…
Внезапно Франкур почувствовал дуновение воздуха, как от приоткрывшейся двери, а вслед за тем услышал осторожные шаги в соседней комнате и потушил свечу. Спрятавшись за перевернутым буфетом, капрал стал ждать.
В комнату вошли. Глаза молодого человека понемногу привыкли к темноте, и он различил фигуру в черном одеянии с капюшоном, напоминающем монашескую рясу. «Привидение, — подумал зуав. — Как есть призрак».
Вошедший замер. Что-то блеснуло в складках его плаща. Вдруг притаившийся зуав услышал ритмичные всплески, сопровождавшиеся скрипом, как будто кто-то работал веслами. Франкур вспомнил, что у подножья стены фермерского дома протекает канал, довольно широкий, по которому можно добраться до Палестро.
Внезапно, со свистом рассекая воздух, взметнулась шпага и привидение застыло в боевой стойке. Из-под капюшона послышался сухой резкий голос.
— Wer ist da? — прозвучал по-немецки.
В противоположном конце комнаты появился другой призрак, который, смело подставив грудь под острие шпаги, ответил вполголоса по-итальянски:
— II terze!
— Почему ты говоришь по-итальянски? — прервал вошедшего первый, — тебя могут услышать и понять.
— А почему ты спрашиваешь по-немецки? Здесь все его знают.
— Хорошо, говори по-французски.
Франкур, все более изумляясь, подумал: «Так-то лучше, хотя я прекрасно понимаю итальянский».
— Который час? — тот, что был при шпаге.
— Полночь.
— Где мы?
— На пороге большой комнаты.
— Что нужно, чтобы войти?
— Освободить место перед клинком.
Шпага опустилась, и привидение протянуло левую руку, одновременно прошептав несколько слов, смысл которых был непонятен зуаву. Два капюшона приблизились друг к другу, наклонив головы, затем одновременно выпрямились. Наконец один призрак склонился перед другим.
«Что ж, знакомство состоялось, — размышлял капрал. — будет продолжение?»
Плеск весел затих, и в дверях появился новый черный силуэт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22


А-П

П-Я