гранфест смесители 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

– Именно эти восторги привели к банкротству дюжину компаний. Как раз уместно вспомнить старый стишок:

И пусть я близок, как никто
К святыне, что хранит храм сей,
Но, говоря начистоту –
Она не моя и не будет моей.

Найдельман обернулся и внимательно посмотрел на него.
– Как я погляжу, у вас было время на чтение чего-то помимо «Анатомии» Грея и справочника Мерка. Не так часто встречаются врачи, которые могут процитировать Кавентри Пэтмора.
Хатч пожал плечами.
– Я немного увлекаюсь поэзией, потому и читаю кое-что – отрывок здесь, отрывок там. Смакую, как первоклассный портвейн. А вы чем оправдаетесь?
Найдельман слабо улыбнулся.
– Провёл в море больше десяти лет жизни. Время от времени бывает, что кроме чтения больше нечем заняться.
Внезапно со стороны острова донёсся резкий кашляющий звук. Он становился всё громче, превращаясь в низкое рычание и, наконец, перешёл в хриплый стон. Так легко представить, что это умирает некий глубоководный зверь. Хатч почувствовал, как по коже побежали мурашки.
– Что за шум, чёрт возьми? – резко спросил Найдельман.
– Прилив сменяется отливом, – ответил Хатч, слегка подрагивая на прохладном влажном воздухе. – Водяной Колодец, очевидно, связан с морем тайным подводным каналом. Когда приливное течение меняет направление и поток в туннеле устремляется обратно, возникает этот звук. По крайней мере, имеется такая теория.
Стенания продолжились, медленно затихая и переходя в заикание, прежде чем совершенно умолкли.
– От местных рыбаков можно услышать другую теорию, – помолчав, заметил Хатч. – Быть может, вы заметили, что вокруг острова Рэгид верши на омаров не поставлены. Не стоит думать, что их не ставят, потому что тут нет омаров.
– Проклятие острова Рэгид, – кивнув, ответил Найдельман, и в его глазах загорелся язвительный огонёк. – Наслышан о нём.
Они довольно долго молчали, Найдельман упёрся взглядом в палубу. Затем медленно поднял голову.
– Я не могу вернуть вашего брата к жизни, – сказал он. – Но обещаю одно: мы узнаем, что с ним произошло.
Хатч махнул рукой, от наплыва эмоций не в силах вымолвить ни слова. Он повернулся лицом к открытому окну рубки, признательный дождю за то, что в нём не видно слёз. Неожиданно Малин понял, что просто не в силах оставаться у острова. Без объяснений он повернул к западу и прибавил ходу, когда они снова вошли в опоясывающую остров мантию тумана. Всё, что ему нужно – вернуться в комнату мотеля, заказать обед и залить всё кувшином «Кровавой Мэри».
Вскоре «Плэйн Джейн» вырвалась из тумана на долгожданный солнечный свет. Ветер сделался сильнее, и Хатч почувствовал, как с лица и рук начинают испаряться капельки влаги. Доктор не оборачивался, но чуть ли не осязал, как скрытый туманом остров быстро сжимается в пятнышко на горизонте, и это ощущение ослабило напряжение в груди.
– Пожалуй, стоит добавить – мы будем работать в тесном сотрудничестве с первоклассными археологом и историком, – произнёс стоящий рядом Найдельман. – Информация, которую получим об инженерном искусстве семнадцатого века, о пиратах северных морей и морских технологиях и, быть может, даже о таинственной гибели Рэд-Неда Окхэма, – всё это невозможно оценить. Это в той же мере археологическая экспедиция, как и раскопки сокровищ.
Они помолчали.
– Я хочу сохранить за собой право остановить все работы, если почувствую, что условия стали слишком опасными, – наконец, произнёс Хатч.
– Ваше желание легко понять. В нашем проекте контракта аренды восемнадцать пунктов. Просто добавим девятнадцатый.
– И, если работы начнутся, – несколько медленнее сказал Малин, – я не хочу быть молчаливым партнёром и заглядывать через плечо.
Найдельман вытряхнул пепел из трубки.
– Операция такого рода – крайне рискованное занятие, особенно для непрофессионала. Какую роль вы предполагаете взять?
Хатч пожал плечами.
– Вы говорили, что наняли врача для экспедиции.
Переводя взгляд на доктора и удивлённо приподнимая брови, Найдельман прекратил выколачивать пепел.
– Ну да, этого требуют законы штата Мэн. Вы предлагаете кадровую перестановку?
– Именно.
Найдельман улыбнулся.
– И вы можете так просто бросить госпиталь Маунт-Оберна, практически без предупреждения?
– Исследования могут подождать. К тому же работы будут недолгими. Уже конец июля, и, если вы хотите провести операцию в этом году, её нужно завершить за четыре недели – так или иначе. В период штормов раскопки вести нельзя.
Найдельман перегнулся через борт судна и вытряхнул остатки пепла, один лишь раз крепко приложив трубку к дереву. Он снова выпрямился. Горизонт за его спиной подчеркнула длинная узкая линия мыса Бёрнт-Хэд.
– Через четыре недели операция будет завершена, – произнёс капитан. – Это будет и ваша победа, и моя тоже.

5

Хатч припарковал машину на грязной автостоянке рядом с «Супереттой Бада». На этот раз машина была его собственная, и смотреть на жизнь своего прошлого через ветровое стекло автомобиля – части настоящего – оказалось настолько необычно, что это выбило его из колеи. Доктор бросил взгляд на потрескавшиеся кожаные сиденья, на выцветшие кофейные пятна, заляпавшие коробку передач цвета грецкого ореха. Всё настолько знакомо, настолько безопасно; Малин с усилием заставил себя распахнуть дверцу. Взял было с панели солнечные очки, но затем вернул на место. Время маскарада ушло.
Он осмотрел крохотный пятачок. Сквозь изношенный асфальт выглядывали булыжники, их стало ещё больше. Старый газетный киоск на углу с болтающейся на рядах комиксов и журналов проволокой ныне уступил место киоску с мороженым. Городок за пятачком спускался по склону, живописный как никогда, крыши из шифера и кипарисовых досок отсвечивали в сиянии солнца. Со стороны причала направлялся парень в резиновых сапогах и с дождевиком на плече – рыбак с работы. Проходя мимо, тот окинул Малина взглядом, чтобы затем исчезнуть на боковой дорожке. Рыбак молод, ему не больше двадцати, и Хатч только сейчас сообразил, что тот ещё даже не родился, когда они с матерью оставили Стормхавэн. Целое поколение выросло здесь за время его отсутствия. И, без сомнения, столько же умерло. Ему внезапно захотелось узнать, жив ли ещё старина Бад Роуэлл.
На первый взгляд, «Суперетта Бада» оказалась точь-в-точь такой же, как он её запомнил: зелёная стеклянная дверь, никогда не закрывающаяся плотно, древний рекламный щит «Кока-колы», избитое непогодой покосившееся крыльцо. Хатч шагнул внутрь, и под ногами негодующе заскрипели изношенные половицы. Покупателей внутри не оказалось, чему он очень обрадовался. Из ряда, выстроившегося у двери, Малин взял одну из тележек. Двигаясь узкими проходами, принялся набирать кое-какие продукты на «Плэйн Джейн», где решил оставаться до тех пор, пока для него не приведут в порядок старый семейный дом. Он с любопытством посматривал по сторонам, время от времени опуская пакеты в тележку, покуда не сообразил, что лишь пытается оттянуть неизбежное. С усилием толкнул тележку к передней части лавки и оказался лицом к лицу с Бадом Роуэллом, крупным, лысым и бодрым, в белоснежном фартуке. Много-много раз, как помнил Малин, Бад под прилавком незаметно передавал им с Джонни леденцы с лакрицей. Это несказанно выводило мать из себя.
– Добрый день, – произнёс Бад, его взгляд скользнул по лицу Хатча и затем устремился к машине, припаркованной снаружи – очевидно, проверяя номер. Не так уж часто классический «Jaguar XKE» паркуется на стоянке «Суперетты». – Из Бостона?
Хатч кивнул, до сих пор не зная, как себя вести.
– Ага.
– Отпуск? – спросил Бад, бережно опуская артишок в пакет, неторопливо укладывая получше, и со своей обычной медлительностью пробивая на старой латунной кассе.
Второй артишок точно так же оказался в пакете.
– Нет, – ответил Хатч. – Я здесь по делам.
Рука продавца замерла в воздухе. Никто никогда не приезжает в Стормхавэн по делам. И Бад, будучи профессиональным сплетником, теперь непременно должен выяснить подробности.
Рука двинулась снова.
– Вот как, – произнёс Бад. – По делам.
Хатч кивнул, изо всех сил крепясь, чтобы не выдать, кто он такой. Как только узнает Бад, об этом тотчас прознает весь город. Делать покупки в «Суперетте Бада» – всё равно, что пересечь роковую черту. Ещё не слишком поздно, чтобы просто собрать всё, что он набрал, и оставить здесь так ничего и не выяснившего Бада. Пойти на альтернативный вариант – об этом и помыслить больно: Хатч едва мог вынести одну лишь мысль о шепчущем воскрешении старой трагедии, о том, как люди будут покачивать головами и сжимать губы. Маленькие городки бывают жестокими в выражении своих симпатий.
Рука взялась за пачку с молоком и опустила её в пакет.
– Коммивояжер?
– Нет.
Снова повисла пауза, пока Бад, теперь действуя ещё медленнее, ставил рядом с молоком апельсиновый сок. Касса звякнула, пробив очередную покупку.
– Так вы здесь проездом? – рискнул спросить он.
– У меня дела прямо здесь, в Стормхавэне.
Это оказалось настолько неслыханным, что Бад просто не смог сдержаться.
– И какие дела это могут быть?
– Дела особого рода, – ответил Хатч, понизив голос.
Несмотря на опасения, ужас с которым Бад приподнял брови, оказался настолько выразительным, что Малин едва сумел подавить улыбку.
– Понятно, – сказал Бад. – Остановились в городе?
– Нет, – глубоко вдохнув, ответил Хатч. – Я остановлюсь на другой стороне бухты, в старом доме семьи Хатч.
При этих словах Бад едва не выронил кусок мяса. Дом оставался заколочен все двадцать пять лет. Но всё же мясо, наконец, оказалось в одном из пакетов, и Бад исчерпал все вопросы – по меньшей мере, вежливые.
– Ну, ладно, – произнёс Хатч. – Я немного тороплюсь. Сколько с меня?
– Тридцать один-двадцать пять, – несчастным голосом сказал Бад.
Хатч собрал все пакеты. Вот теперь самое время. Если он собирается остановиться в этом городке, пусть даже и временно, неминуемо придётся раскрыть, кто он такой.
Малин остановился, открыл один из пакетов и запустил в него руку.
– Прошу прощения, – сказал он, точно так же раскрывая второй пакет и шаря в нём. – А вы, случаем, ничего не забыли упаковать?
– Не думаю, – флегматично ответил Бад.
– А я уверен, что забыли, – повторил Хатч, выкладывая на стойку содержимое пакетов.
– Всё там, – сказал Бад, и теперь в его голос начали закрадываться грубые нотки уроженца штата Мэн.
– Нет, не всё, – заявил Хатч, указывая на небольшой ящичек, чуть ниже стойки. – А где мой бесплатный леденец с лакрицей?
Бад уставился на выдвижной ящик. Затем взгляд начал двигаться по руке Хатча, пока не уставился тому в лицо, и продавец в первый раз по-настоящему на него не посмотрел. В следующий миг Бад побледнел, кожа стала серой.
Хатч напрягся в опасении, что зашёл слишком далеко, но тут старый продавец слегка выдохнул.
– Будь я проклят, – произнёс он. – Да будь я проклят! Это же Малин Хатч.
Лицо Бада быстро вернуло свой обычный цвет, но на нём по-прежнему застыло такое выражение, словно он только что увидел привидение.
– Ну, Бад – сказал Хатч. – Как ты?
Неожиданно тот перегнулся через стойку и, словно тисками, обеими лапами обхватил правую руку Хатча.
– Только посмотрите на него, – сказал он, хватая Малина за плечи и держа на расстоянии вытянутой руки. Пухлое лицо расплылось в улыбке. – Подумать только, в какого здорового, крупного мужика ты вырос! Не знаю уж, сколько раз я раздумывал, что с тобой сталось, даже понятия не имея, встречу ли тебя ещё. А теперь – Боже! – вот ты здесь, ясный, как день.
Хатч вдохнул запах, исходящий от Бада – смесь ароматов окорока, рыбы и сыра – и одновременно почувствовал и облегчение, и смущение, будто снова превратился в мальчишку.
Бад разглядывал его ещё несколько мгновений, а затем перевёл взгляд на ящичек с леденцами.
– Вот негодяй! – рассмеялся он. – До сих пор ешь леденцы? Один ещё остался.
Он протянул руку, вытащил конфету и бухнул её на стойку.

6

Они сидели в креслах-качалках на заднем крыльце лавки, попивая пиво из банок и глазея на тёмный ряд сосен с другой стороны лужайки. Под расспросами Бада Хатч поведал о некоторых своих приключениях, когда работал эпидемиологом в Мексике и Южной Америке, успешно избегая упоминаний о причинах возвращения в Стормхавэн. Он чувствовал, что пока не готов пускаться в объяснения. За разговором Хатч понял, что больше всего хочет вернуться на судно, поставить гриль на гакаборт, поджарить кусок мяса и просто посидеть с грешным сухим мартини. Но он всё же он понимал – этикет маленького городка требует, чтобы он провёл часок со старым бакалейщиком, болтая на свежем воздухе о том, о сём.
– Расскажи, что случилось в городе с тех пор, как я уехал, – попросил он Бада, чтобы прервать молчание и предупредить дальнейшие расспросы.
Ему было совершенно ясно, что Бад умирает от желания узнать, что заставило его вернуться, и продавца удерживает лишь вежливость.
– Ну, – заговорил Бад. – Кое-какие перемены здесь произошли.
Он поведал Малину, что пять лет назад к школе возвели новую пристройку, рассказал, как дом семейства Тибодо сгорел дотла, пока те отдыхали на Ниагарском водопаде, как Фрэнк Пикетт налетел на своём судёнышке на Олд-Хамп и затопил его, поскольку хлебнул лишку. И, наконец, спросил доктора, видел ли тот новое здание пожарников.
– Ещё бы, конечно видел, – ответил тот, в душе печалясь о старом деревянном строении, которое разломали, чтобы на его месте возвести металлического монстра.
– И везде, где только можно, вырастают новые дома. Летние люди, – неодобрительно фыркнул Бад.
Хатч совершенно точно знал, что тот не жалуется на это, сидя на кассе. В любом случае, вскоре выяснилось, что под «где только можно» Бад подразумевает три или четыре дома, выросших на Бридс-Поинт, несколько заново отделанных жилых домов на фермах, да новую гостиницу.
Бад подвёл черту, скорбно покачав головой.
– Всё так поменялось здесь с тех пор, как ты уехал. Едва ли ты узнаешь Стормхавэн, – заключил он, откидываясь в кресле и вздыхая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54


А-П

П-Я