Оставалось выяснить их счета на сегодняшний день. У Эда Нормана было 64 тысячи, а у Пупелла 12 тысяч - большой прогресс, если учесть, что до этого максимум не превышал 4200 долларов. Узнав, что Вера Пупелл держит деньги в этом же банке, я решил взглянуть и на ее счет, хотя с моей стороны это было явно непорядочно. Наверное, это были.деньги на ее карманные расходы - всего 468 533 доллара и несколько центов. Это меня доконало, и я ушел.
Я повторил свой вчерашний путь - бары, задние комнаты, Мэйнстрит, Хилл-стрит и т.д. Я беседовал с капельдинером театра "Фолли" и потратил целую минуту, стоя в восхищении перед фотографией в полный рост развеселой Черри Блейн - "безумной звезды бурлеска". Я потолковал с парочкой брадобреев и алкоголиков, несколькими бандюгами и одним букмекером. В результате я получил боль в ногах и желание поближе познакомиться с "развеселой Черри Блейн.
Однако я все-таки наткнулся на нечто интересное. Мне удалось узнать, что несколько месяцев назад Эд Норман нанял пресс-агента для рекламы замка. Я отловил этого парня и потолковал с ним десяток минут. Оказалось, что замок не пользовался успехом и был убыточен, пока "консультант по рекламе", как он сам величал себя, не ввел некоторые новшества.
Он заставил Нормана окружить замок стеной, вырыть фальшивый ров, соорудить подъемный мост, облачить прислугу в средневековую броню и т. д.
В результате бизнес воспрянул. Напоследок пресс-агент посоветовал Норману удвоить на все цену, чтобы посетители чувствовали, что они получают первоклассный товар. Наверное, он был в чем-то прав.
В два часа дня я находился в своем офисе. Гуппи были накормлены.
Я сделал одиннадцать телефонных звонков и тупо пялился в аппарат, когда неожиданно он ожил и зазвонил. Трубка прохрипела:
- Скотт?
- Да, кто это?
- Папа. Мы вчера говорили в "Коко". Вечером возникло кое-что новенькое. Не мог вас найти.
"Коко" - достаточно приятный бар ниже по Бродвею. Там частенько выпивает уголовщина, когда у нее водятся деньжата. Когда зеленые кончаются, они переключаются на пиво или портвейн в забегаловках типа "У Джерри", где вчера я встречался с Игги Париком.
Хриплый голос в трубке принадлежал подозрительному субъекту по имени Папа Гарден. Я ему иногда платил наличными в обмен на информацию. Информация часто оказывалась весьма полезной.
- Возникло что-нибудь?
- Информация о Пупелле. Вчера и сегодня, мне кажется, вы расшевелили осиное гнездо. Идет много разговоров, но никто ничего конкретно не говорит. Слухи, слухи... Может быть, это не важно, но до меня дошло, что Пупелл сделал заем. У Оффи.
Я даже присвистнул. Этот Оффи был стариканом по имени не то Оффенбах, не то Оффенгеймер или нечто в этом роде.
Считалось, что он стоит минимум двадцать - тридцать миллионов, максимальные же оценки достигали астрономических величин. Он был древнее Большого Каньона и, как я слышал, предавался единственной страсти громоздить на кучу своих богатств все новые и новые деньги.
Оффи был настолько богат, что его цель была не столько нарастить счет своих миллионов, сколько получить удовольствие от самой прибыльной сделки. Его не волновало, отвечает ли сделка требованиям закона или нет, единственное, что занимало Оффи, возможна ли сделка в принципе и принесет ли она прибыль. Прибавить один-другой миллион было для него чем-то вроде приятного хобби.
- Так, значит, заем? Должно быть, немалые деньги?
- Да, уж с Оффи никелем не обойдешься.
- Когда это случилось?
- Не знаю. Может быть, все это и не имеет значения, Скотт, но на всякий случай я решил...
- Ладно, не рыдай. Ты это не изобрел?
- Господи, о чем вы? Я слышал все собственными ушами. Клянусь.
- Где? И когда?
- Я не очень хорошо помню... К этому времени я уже принял... бокал пива. Может быть, даже два бокала. - Он выждал мгновение и спросил: Сведения стоят пятерки?
В его голосе сквозило сильное волнение. Я догадался, что он был без гроша и страдал от сильного похмелья. Ужасающее сочетание.
- Стоят пятерки, - ответил я, - и десятки, если припомнишь, где, когда и от кого слышал. Мне эти данные необходимы.
- Ну, ладно. Это было в "Коко" вчера вечером. Когда точно, не помню. Кажется, по этому поводу распространялся Трехглазый. Он говорил не со мной, но я был у стойки рядом и все слышал. Я не очень уверен, Скотт.
- Трехглазый? Разве он не слинял из города?
- Не... Во всяком случае, вчера вечером он крутился здесь.
- Мне, видимо, придется с ним поболтать. Кто там еше был?
- Не знаю. Я же сказал, что выпил порцию пива. Две порции.
- Десятка твоя, где ты сейчас?
- "У Джерри".
- Через пять минут буду. - Я повесил трубку.
Прошло почти пять минут, прежде чем я сумел выйти из конторы, потому что я присел, чтобы подумать над сообщением Папы. Пара фактов слилась в единое целое в моем мозгу. 17 июня было одной из дат, зафиксированных мною в Калифорнийском банке. Сегодня 2 июля. Я отсчитал два дня назад ко времени, когда миссис Редстоун наняла меня, и добавил еще две недели. Это привело меня к 16 июня. 16-го был выходной - все сходилось. Дата показалась еще чем-то знакомой. Я поднял трубку и набрал номер Редстоунов. Через минуту мне ответила Лаурел.
- Это Шел. У тебя все в порядке?
- Хэлло, Шел. Самое скверное позади. Теперь я верю в случившееся. Она помолчала несколько мгновений. - Мы с мамой не были понастоящему близки в этом году. Но... мы были ближе друг другу, чем я полагала. Странно, не правда ли? Наверное, я вернусь в Фэйрвью, Шел. Я не могу в одиночестве оставаться в этом доме.
- Не отправляйся в Фэйрвью без меня, хорошо?
- Но почему, Шел?
- Так будет безопаснее. Подожди, родная, мне надо тебя кое о чем спросить. Когда Вера и Эндон поженились?
- Шестнадцатого июня.
- Утром или же во второй половине дня?
- После полудня, в четыре часа.
Она что-то добавила, но я уже не слушал. Парочку сочетали шестнадцатого - банки к четырем уже закрылись...
- Если ты не хочешь, чтобы я ехала в лагерь, - продолжала Лаурел, разреши мне быть с тобой.
- Я был бы только рад, если бы не дела.
- Что ты собираешься делать?
- Прежде всего потолковать с парнем, который мне кое-что сообщил. Потом хочу порыться в досье одного детектива.
- Какого детектива?
- Йетса, Пола Йетса. Я тебя о нем спрашивал пару раз.
- Мне очень хочется быть с тобой, Шел. Нельзя ли...
- Тебе это не доставит удовольствия. Я буду очень занят. Позже заеду за тобой.
- Но я не в силах быть здесь дольше. Это так угнетает. Мы могли бы встретиться...
- Послушай, я не знаю, что я найду и что придется делать. Как только я смогу, тотчас подъеду к тебе. Не отправляйся в Фэйрвью без меня.
Попрощавшись, я повесил трубку и направился к "Джерри". Папа гак схватил десятку, словно это уже были двадцать порций бурбона, но ничего не смог добавить к сказанному ранее по телефону, кроме адреса того места, где остановился Трехглазый. Я покинул Папу и отправился в отель "Мэнор" великолепное место для житья за доллар в сутки с туалетом в конце коридора.
Я припарковался за углом, вошел в здание и проследовал мимо заросшего бакенбардами старикашки-дежурного, дремавшего на рахитичном стуле. Интересно, подумал я, Трехглазый специально не сказал мне о займе, который сделал Пупелл, или забыл об этом факте? Может быть, Трехглазый узнал об этом уже после того, как я дал ему сотенную, которую он немедленно начал тратить в "Коко"? Тратить на выпивку, развязывающую язык. Я надеялся, что он сейчас дома и трезв.
Трехглазый ютился в двадцать седьмом номере, этажом выше. Номер размещался где-то в середине унылого темного коридора, где воняло гнилью и чем-то похуже. Я постучал, но не получил ответа. После звука ударов костяшек пальцев о деревянную дверь тишина в здании казалась еще более глухой. Весь отель, чудилось, вымер, лишь отдельные звуки с улицы достигали моего слуха.
Я направился было назад к дежурному, но передумал и решил вернуться к двери. Ручка повернулась, и дверь открылась. Очевидно, Трехглазый не затруднял себя возней с запорами. Видимо, он не столь нервничал и опасался за себя, как хотел показать. Я начал открывать дверь шире, она что-то толкнула с легким стуком. После стука послышался другой странный звук, происхождение которого я затруднялся вначале определить.
Мне показалось, что за дверью что-то покатилось. Это был звук шарика, катящегося по не покрытому ковром полу. Волосы зашевелились у меня на затылке. Холодная волна разлилась по спине. Вот катящийся предмет наткнулся на препятствие - стол, ножку стула, стену, отскочил и затих.
Еще до того, как я переступил через порог комнаты, я знал, что это было.
Это был глаз.
Глава пятнадцатая
Я вошел в комнату и захлопнул за собой дверь. Глаз я увидел тут же - у противоположной стены. Белок сверкал в полумраке, искусственная радужка была почти полностью обращена к полу. Трехглазый привалился к стене в углу. Он валялся на спине, скорчившись, с разбитым лицом. Пустая глазница была похожа на дыру в черепе. Лицо его окровавлено и уже похолодело. С момента смерти прошло немало времени.
В комнате царил разгром. Трехглазый отчаянно сражался за жизнь, хоть и был хил и хрупок. Его одежда была изодрана в клочья, а кончики пальцев левой руки обагрены чьей-то кровью. Я отвернулся. Вряд ли существует более отвратительное зрелище, чем лицо задушенного человека.
Постель находилась в полном беспорядке. Все указывало на то, что Трехглазый был в постели, когда все произошло или, вернее, начало происходить. Я -представил, как он лежит в темноте, дверь открывается, кто-то входит и направляется к спящему. Оглядев еще раз комнату, я спустился вниз к портье.
Старикан посмотрел на меня пустым взглядом.
- Трехглазый дома? - спросил я.
Он поскреб поросль серой щетины на щеке и пожал плечами.
- Вы знаете, о ком я говорю? Комната двадцать семь.
- Знаю кто, но не ведаю, дома он или нет.
Портье неспешно повернул голову и посмотрел на ячейки, где хранили ключи. Его взгляд упал на номер 27, после чего старик так же медленно повернулся ко мне. Казалось, прошла вечность.
- Ага. Он дома.
- У него были посетители вчера вечером или сегодня утром?
- Не знаю.
- Кто-нибудь сидит за конторкой, кроме вас?
- Нет. Только я. Иногда я отправляюсь спать, и тогда следует позвонить.
Он начал показывать на звонок, но еше задолго до того, как его дрожащий палец завершил свой путь, я сдался.
- Можно воспользоваться телефоном?
- Валяйте.
Палец поплыл в направлении аппарата, но я опять опередил его и набрал номер Сэмсона. Коротко я обрисовал картину.
- Это все. Как только твои парни прибудут, я уеду, конечно, если не буду им нужен. Я лишь нашел покойника, а мне надо закончить еще кучу дел.
- Валяй, Шел. Полагаешь, есть связь с твоим расследованием?
- Да. Похоже, что кто-то начинает пугаться.
- Береги палец на ноге.
- Постараюсь. Пока.
Я повесил трубку и вышел на улицу в тот моменту, когда серый "форд" с помятым спереди крылом начал подруливать к тротуару; он отъехал в тот момент, когда подкатил полицейский фургон. За десять минут я удовлетворил любопытство полицейских и был свободен.
Однако, прежде чем окончательно покинуть отель, я попытался в телефонном справочнике отыскать "Дженерал Энтерпрайзис, Инкорпорейтед".
Компании в справочнике не оказалось, что меня весьма озадачило.
Не составляло труда выяснить, где Оффи ведет свои дела и где его можно застать. Его офис занимал несколько помещений в модерновом здании на Сансет-бульвар неподалеку от Ван-Несс. От улицы здание отделяла зеленая лужайка, рассеченная белоснежной пешеходной дорожкой. Я приблизился к дверям, открыл их и ступил в божественную, очищенную кондиционером, дорогую прохладу. У Оффи - все самое лучшее, включая секретаршу, восседавшую в приемной.
На красотке были темная юбка и розовый свитер, который она, видимо, вязала сама и, закончив вещь только наполовину, бросила это занятие.
Оффи был очень стар, и я рассудил, что девица устраивает демонстрацию своих достоинств только для посетителей. С каждой секундой я ощущал себя все более юным. Секретарша занимала стратегически очень выгодную позицию, бросаясь в глаза в тот момент, когда вы открывали дверь. Ее формы мгновенно полностью овладевали вашим вниманием, и мыслями тоже. Короче говоря, девица захватывала вас целиком.
Она улыбнулась мне, и я поспешил осмотреть приемную, поняв, что, если не сделаю этого сразу, не сумею сделать никогда. Закрытые двери с матовыми стеклами без орнамента, гладкие стены справа и слева. Больше ничего. Оставалось лишь повернуться и направиться к ее столу.
Это была отнюдь не миниатюрная особа. По совести говоря, у нее все было весьма больших размеров. Казалось, что она здорово переросла свое одеяние. Секретарша была копией рисунка Коула для журнала "Плейбой" чувственная блондинка с огромными карими глазами и другими огромными принадлежностями, о существовании которых вы знаете, но не очень часто видите. Или видите не так хорошо. Одним словом, видите гораздо реже, чем вам того хочется.
- До-о-брый день, - проникновенно пропела она. - Чем я мо-о-гу ваа-м помочь?
С огромным трудом я удержался от того, чтобы откровенно не выложить ей свои желания, но, преодолев себя, решительно произнес:
- Мне надо повидаться с Оффи.
Улыбка не сходила с ее лица.
- О, вы друг мистера Оффенбранда?
- Не совсем, однако я убежден...
- Как вас зовут?
- Шел Скотт.
Она заморгала от неожиданности.
- О, вы тот самый Шел Скотт? Я слышала о вас. Ну, конечно, вы не кто иной, как Шел Скотт.
- Вы правы, - сказал я галантно, - кто же иной, как не я.
Мы могли бы достигнуть вершин искусства беседы, но она спросила:
- Вы договаривались о встрече?
- Нет. Но это не важно. Я уверен, что он примет меня.
- А я уверена в обратном. Он никого не принимает без предварительной договоренности.
- Держу пари, что вас он принимает.
Ее глазки совершили обороты, словно "чертово колесо". Девица захихикала.
- Еще бы. Ему же восемьдесят шесть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27