Похоже, он хотел, чтобы она ушла, но Лина только поставила руки на бедра и, надменно вскинув голову, говорила едва ли не больше его. В конце концов Мигель уступил. Снова взглянул на меня. У него почти совсем не было акцента.— Ну что, Мак, сегодня ты немного облажался, а? Может быть, придешь завтра, Мак?Этот вонючий таракан начинал действовать мне на нервы, но я старался держать себя в руках:— Послушай, приятель, меня зовут Скотт. Мистер Скотт. И пожалуйста, не называй меня Мак.— О'кей, Мак.Мне показалось, что стакан в моей руке треснул. Но я промолчал. Дай я себе волю тогда, и на этого сопляка хватило бы одной левой. Уж если на то пошло, Мигеля мог вырубить любой рослый школьник.Лина очаровательно улыбнулась:— Дай ему. Дай ему по носу. За меня.— Заткнись, киска, — огрызнулся я, — спрячь зубки и поди надень лифчик.Обычно, конечно, я так не грублю, но Мигель действительно завел меня.А Лина вроде как ничего и не заметила. Ухмыльнулась, словно так и надо.— Вот и не надену. Бюстгальтеры не люблю. Да ты, наверное, шутишь?Мигель снова затараторил. Оглядел меня с ног до головы и, очевидно, выдал Лине по-испански все, что обо мне думает.— О чем он треплется?— Говорит, что ты трус и тупоголовая свинья. Что все твои предки и их родственники тоже были свиньями. Что...Но я уже не слушал. Решил, что достаточно. Я медленно поднялся, втянул носом воздух и, обойдя стол, взял Мигеля за шиворот, причем захватил сразу и костюм и рубашку, выдернул его вверх и повернул к себе лицом.— Приятель, слушай внимательно, повторять не буду. Исчезни сейчас же. Сегодня же. Иначе никакого завтра для тебя не будет. И будь паинькой, не заставляй меня...Закончить предложение я не успел. Кто-то сзади рявкнул мне в ухо так, что я чуть не оглох:— Что здесь происходит?!Я отпустил Мигеля, он шлепнулся обратно на стул, вскрикнул: «Madre de Dios!» Матерь Божья! (исп.)

и смолк. Парень растерялся.— Ничего, просто поболтать решили.— Поболтать? Какого черта? Я — Мэгги, хозяйка этого заведения, и я тебя спрашиваю, что здесь происходит?О Боже, как она рычала, какая женщина! На ней была темно-синяя юбка с ситцевой кофтой, обшитой чем-то, напоминавшим увядшие цветы. Жуть, что за баба!Полных шести футов роста и с необъемной талией. Весила килограммов сто двадцать, не меньше, а на лице такое выражение, будто все эти ее килограммы ей до смерти надоели. В шутку мадам Риморс называли месивом, хотя месиво она из себя представляла отнюдь не шуточное. Изо рта у нее воняло. Вот оно — дыхание загробного мира. Помады на губах не было и в помине. Угрожающие контуры неряшливого жирного тела возвышались над полом, как нечто восставшее оттуда, откуда не возвращаются. Призрак Смерти. Она не смотрелась в зеркало лет, наверное, тридцать, а напомнить об этом ей никто не решался. Но хватит о Мэгги, иначе меня стошнит.— Вы владелица этого заведения?— Да-а-а! Я — м-мыссыс Риморс-с! Какого-о?..Мне показалось, что со всего квартала уже сбегаются хряки. Но тут заговорила Джорджия. Обогнув стол, она встала перед Мэгги лицом к лицу:— Может быть, я смогу внести ясность. Меня зовут Джорджия Мартин. Моя сестра Трэйси не пришла вчера вечером домой, она пропала. А это — мистер Скотт, частный детектив. Помогает мне ее разыскивать. Я занимаюсь религией, исповедую Учение и предложила ему начать поиски отсюда. Но мистер Скотт и мистер Меркадо что-то не очень ладят.Джорджия произнесла это одной длинной фразой, обошла стол в обратном направлении и — шлеп — села на место. Ну а я, вы спросите? А я бы с таким же успехом мог находиться на луне. Совсем ничего не понял. Лина и Мигель стояли поодаль, как посторонние. Мэгги скорчила еще одну жирную гримасу.Черта с два, пташка! Клетка захлопнулась! Кактусового сочку насосалась?! Кактусовым соком называют текилу, крепкий спиртной напиток.

Джорджия молчала. Тогда мадам Риморс повернулась ко мне:— Послушай, Мак...Я невольно вздрогнул.— Послушай, Мак. Мне нравится, когда в моем кафе все занимаются своим делом, то есть отдыхают. Мордобоев я не терплю, ясно? По крайней мере, не здесь. Бизнес страдает. А кроме того, этот мой парень кидает ножи, и я не допущу, чтобы с ним что-то случилось. А не то он, не ровен час, проколет нашей кошечке брюшко. А кошечке этого совсем не хочется, правда? — Мэгги угрожающе наклонилась к Лине.— Нет-нет, кошечка этого не хочет.— Миссис Риморс, — я осмелился прервать ее, — может быть, я и доставляю вам неудобства, но, ей-богу, этот уголовник сам напросился. Свезите-ка его подальше и сбросьте в канализацию. Избавьтесь от него, и проблем не будет.Жирные щеки разошлись в улыбке.— Ха-ра-шо, Мак. О'к-кей! Пшел вон! — цыкнули в сторону Мигеля толстые губы.Мексиканец пошел вон, а мадам, переваливаясь, потопала к себе, словно беременная слониха.Когда она уже почти дошла до двери в глубине помещения, от другой стены ей кивнул невысокий, очень смуглый брюнет. Миссис Риморс сменила курс на девяносто градусов и двинулась к нему. Рядом с ней он казался карликом. Несколько секунд они говорили, после чего дружно посмотрели на наш столик. Непонятно, то ли на меня, то ли на Джорджию, то ли на Лину. А может, у них привычка такая — головой вертеть, не знаю. Только сразу вслед за этим и он и она скрылись за той самой дверью.Я наконец сел на место:— Итак, знакомство с боссом состоялось. Она тут заправляет, сразу чувствуется.— Да ну ее, месиво, — брезгливо обронила Лина, — большая жирная корова. И несет от нее, как...— А кто тот парень, с кем она говорила?— Дружок какой-то. Знаю только, что зовут Хуан. Хуан Порфирьо, а что?— Да ничего, просто любопытно. Он тут работает?— Нет, приходит иногда. Впрочем, я его видела всего раз. Приставал, потому и запомнила. По-моему, он из Мексики. — Лина поднялась из-за стола. — Надо идти готовиться к следующему выходу. Ты останешься?Я взглянул на Джорджию. Та покачала головой.— Пожалуй, нет. Потом как-нибудь.Лина улыбнулась:— Но ты вернешься, querido. — Это был уже не вопрос.Проводив девушку глазами, я повернулся к Джорджии:— Что это такое ты сейчас разыгрывала? Я хоть и не лучший в мире сыщик, но уже достаточно понял и вижу, что все это несерьезно.Моя спутница покачала головой:— Все очень серьезно. И все идет прекрасно. Так, как задумано.— Но неужели, милая, ты и впрямь думаешь, что от подобных дешевых трюков кому-то может стать, как ты выразилась, не по себе?— Да, Шелл, я действительно думаю, что кто-то здесь меня испугался.— Ты спятила. Кто, например? Я лично испуганных физиономий не заметил.— Не знаю кто, но испугался. Готова спорить на что угодно.— К черту! Ты самая разничегонезнающая женщина из всех, кого я встречал. Ну да ладно, Джорджия, это твоя игра. Здесь, похоже, больше ловить нечего, куда дальше?— Да, нам пора. Идем.На улице похолодало. К противно моросящему дождю добавился резкий северный ветер. Я помог Джорджии забраться в ее новенький «кадиллак» и сел за руль. Свою старушку я оставил у ее дома. Верх «кадиллака» на сей раз был поднят.— Обратно, в сторону Голливуда, — сказала она.Я включил стеклоочистители. Мы выехали на Чавез-Равин-роуд и помчались в направлении Элизиан-Парк-авеню и бульвара Сансет. Квартала через четыре, где-то в районе военно-учебного центра резерва ВМФ, в зеркале заднего вида я заметил огни приближающегося автомобиля. Он вылетел из темноты, как летучая мышь. Сбросив газ, я принял вправо, чтобы дать пространство для обгона, и снова сосредоточился на дороге.Порывистый ветер подхватывал мелкие дождевые капли и швырял на лобовое стекло быстрее, чем щетки успевали их смахивать. «Какой идиот вздумал гнать в такую ночь?» — подумал я.Мысль о самоубийственной гонке под дождем пришла ко мне одновременно с неприятным холодком в спине. Вынырнувший из ночной темноты автомобиль уже должен был нас обогнать. Я опять посмотрел в зеркало и в тот же миг краешком глаза засек, как что-то вырисовалось на дороге слева и шло параллельно «кадиллаку». Хорошо, что я успел повернуть голову, потому что автомобиль слева уже начинал немного уходить вперед. Правое переднее стекло его было опущено. Даже сквозь дождевую завесу я без труда рассмотрел направленный на нас ствол.— Падай!Я изо всех сил дал по тормозам. Боже, что тут началось!Из-за опущенного стекла вырвались яркие вспышки огня. Как раз в тот момент, когда тормоза сработали, лобовое стекло разлетелось вдребезги. «Кадиллак» понесло. Сверкнула еще одна очередь. Колеса, почти не цепляясь, скользили по мокрому бетону. Намертво ухватив руль левой рукой, правой я толкнул вперед Джорджию и пригнул ее к полу. Скольжение «кадиллака» замедлилось. Я вытащил тридцать восьмой, распахнул дверцу и приготовился выскочить.Но тот автомобиль уже маячил метрах в пятнадцати. Он огрызнулся последней очередью, наш «кадиллак» к этому моменту уже остановился, я выпрыгнул, вскинул револьвер и выстрелил пять раз с такой быстротой, с какой позволял спусковой механизм. Расстояние между машинами, пока я изготавливался и прицеливался, увеличилось еще, и я не был даже уверен, попал ли хотя бы раз.Засунув револьвер обратно под мышку, я обежал капот — и быстрее к правой дверце.Она легко открылась.— Удрали, сволочи. Эти мерзавцы сбежали, забыв даже извиниться.Джорджия лежала на полу машины. Она лежала на боку, ноги подтянуты к груди, голова запрокинута назад. Ее левая рука соскользнула с сиденья и безжизненно вывалилась наружу. Пальцы судорожно сжались.— Джорджия! Джорджия!Опершись на сиденье, я склонился к ней, просунул руку, чтобы поднять, и сразу почувствовал что-то теплое и липкое.— Джорджия, милая, куда тебе попало? Куда ранили?Она могла говорить только шепотом:— Шелл... я...— Успокойся, я отвезу тебя к доктору.Она попыталась поднять голову. Пальцы теребили мою штанину.— Нарду... я... убила...А последнее слово было «его», и дальше только какой-то свистящий шепот. Шепот замер. Изо рта у нее пошла кровь.Рука Джорджии стукнулась о мою ногу и повисла, голова упала, длинные светлые волосы всколыхнулись в последний раз. Пульса не было. И после этого никаких движений. Ничего. Вот так все и кончилось.Я сидел и смотрел на нее. Сколько — не знаю. Классная девица, хотя немного и себе на уме. Мне она даже начинала нравиться. А кроме всего прочего, я должен был ее охранять. Эх ты, Шелл Скотт. Супердетектив нашелся. Дурень, а не детектив. Может, у нее и были бредовые идеи, но в одном она не ошиблась. Кто-то ее здорово испугался. Глава 4 В ста футах в обратном направлении у обочины дороги стоял маленький домик. Оттуда я позвонил о случившемся в дежурное отделение. Старик, который мне открыл, все слышал, он смотрел на меня во все глаза и никак не мог закрыть рот. Наконец я повесил трубку. Тогда старик попытался задать несколько вопросов, но бесполезно. Отвечать я не собирался. Поблагодарив его, я пошел к машине и еще раз осмотрел Джорджию. К сожалению, ничего сделать уже было нельзя.Как это все досадно и нелепо получилось! А я остался, по сути дела, ни с чем, разве что ее последние слова про Нарду. «Я убила Нарду». Но кто или что это такое? Еще, правда, тот факт, что в «Эль Кучильо» она хотела кого-то испугать, плюс то, что сама была напугана до смерти. Немного для начала, но больше, пожалуй, я ничего добавить не мог. Одно лишь я знал наверняка — это то, что скоро узнаю еще что-то.Менее чем через пять минут оборудованная радиостанцией патрульная машина со включенной сиреной была уже на Чавез-Равин-роуд, а когда она, свернув с Адоуб-стрит, стала приближаться, я посигналил фарами, и она остановилась. Выскочил высокий, приятного вида полицейский. Я быстренько ввел его в курс дела, ответил на необходимые вопросы и поехал в город, в отдел по расследованию убийств. Была суббота, девять тридцать вечера.Сэм выдвинул вперед огромную нижнюю челюсть и зажал в зубах незажженную черную сигару. Профессиональный детектив Фил Сэмсон дослужился до капитана и в основном сделал себе карьеру именно в отделе по расследованию убийств. Высокого роста и могучего телосложения, с поседевшими до металлического блеска волосами и внимательными карими глазами, он являл собой образец честности и добросовестности. Порой Сэму приходилось крутиться по двадцать четыре часа в сутки, но даже и в таких крайних случаях я всего лишь дважды, если мне не изменяет память, видел на его розовом лице щетину. Он все время следил за собой. Если и есть на свете хорошие сознательные полицейские, то Фил Сэмсон, безусловно, один из них. Он был моим другом. Я этим гордился и знал, что он ко мне относится так же. Не раз и не два я был чертовски благодарен судьбе за такую дружбу.Он говорил, одновременно пожевывая сигару:— Что, Шелл, опять неприятности?Я вытянул из-за стола стул с прямой спинкой и оседлал его, опершись на спинку локтями.— Да, вроде этого. И похоже, что дело не шуточное. Она была неплохой девицей.— Все кажутся неплохими. Для кого-то. В каком-то смысле. Выкладывай с самого начала. Просто расскажи, как все произошло.Я постарался побыстрее изложить события. А когда кончил, долго ждал, пока массивная нижняя челюсть Сэма ходила туда-сюда, разминая сигару. Наконец он чиркнул спичкой и, чего почти никогда не случалось, зажег свою соску. Сэм выдохнул первый дым:— Итак, последнее, что она сказала, — это то, что она убила Нарду, правильно?— Точно, Сэм. Это я четко разобрал. Уверен на сто процентов, хотя она и была уже почти мертвая. Это имя что-нибудь говорит тебе?— Немного да. Есть на примете один фанатик. Устраивает разные религиозные ритуалы. Прямо здесь, в городе. Имя его я слышал. Нарда... Большая шишка, я полагаю.— Был большая шишка, — поправил я, — сейчас, судя по всему, уже нет. Значит, это мужское имя. Странно, что я ничего не слышал. Ну что же, еще одно дельце для от дела убийств. Только на этот раз мы начинаем с признания и даже не знаем, есть труп или нет. Наверное, Джорджия хотела очистить совесть перед смертью.Я закурил сигарету, и Сэм послал одного из молодых помощников раскопать что-нибудь о Нарде. И тут вдруг я аж подскочил:— Сэм, послушай, я совсем забыл. В «Эль Кучильо», в этом ночном клубе, Джорджия разговаривала с хозяйкой, с Мэгги, а я еще подумал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25