И зачинщиком в нем выступает, скорее всего, мистер Икс, компаньон Чвыкова.– А причем здесь братва? Ведь если верить твоим словам, идет свара между собственниками «Дерона». Бандитов тут с какой стороны можно прилепить? У них есть свои «угодья», где они очень даже неплохо и стабильно пасутся. Сейчас братва сидит тихо, не высовывается особо, как в прежние времена.– Ты совсем не просекаешь момент. Потому и нищий… как много других лохов. Прости, но так теперь называют достойных, порядочных людей, которые не воруют, не убивают ради наживы, которые честно платят все налоги и до копеечки вносят в кассу квартплату.– Пусть я лох, да еще и ушастый, но все равно не вижу никакой связи между ссорой моих хозяев и волнением среди братвы.– Элементарно, Ватсон. После того, как начали сажать олигархов, народ, уже не чаявший урвать себе хотя бы маленький кусочек госсобственности, которую разворовали самые наглые и хитрые, зашевелился в надежде, что грядет продолжение прихватизации. А если еще рухнет и Чвыков, или его завалят, то и в нашем заштатном городишке появятся жирные куски собственности на подпольных аукционных развалах. Вот так-то, мил человек.– Ну, бандиты – это еще не народ…– А кто? Плоть от плоти, кровь от крови. Новые опричники. А первый президент России – Ванька Грозный номер два. Ладно, пусть не Ванька, но за то, что разрушил до основания столицу Чечни, он вполне может именоваться Грозным. Все возвращается на круги своя.– Да, мне знакома теория спиралеобразного движения истории человечества. Мы тоже в школе учились. Только я все равно остаюсь при своем мнении.– Не буду спорить. Это не так важно. Только тебе от этого легче не станет.– А когда мне было легко? – пробурчал Рей.– Это я к тому, что держи ушки на макушке, если хочешь дожить до пенсии. А может, все-таки, похеришь свою службу и ко мне? Сейчас у тебя самый подходящий момент свалить по холодочку.– Не могу.– Ну почему, почему, черт меня дери!? Или тебе моя компания не подходит?– Будь это так, я сюда бы не приходил. Просто коммерсант из меня аховый. Не мое это дело. Не думаю, что тебе будет приятно изо дня в день видеть мою кислую страдальческую физиономию.Пеха тяжело вздохнул.– Умеешь ты убеждать, – сказал он грустно. – Ладно, что поделаешь. Человек обладает удивительной способностью копать яму самому себе, не обращая внимания ни на умные советы, ни на инстинкт самосохранения.– Не изображай из себя старую мудрую ворону.– Не буду. Выпьешь?– Разве что на посошок…На том они и расстались. Тяжелое чувство, которое угнездилось внутри после разговоров с Амброжеем и Пехой, не рассосалось даже под влиянием прекрасной природы, среди которой раскинулось поместье Чвыкова.Рей с невеселой усмешкой вспоминал советскую пору, когда простому люду под так называемые дачи от щедрот компартии и правительства выделялось на одну семью пять соток заброшенных пустырей и солонцов. Эти участки вскоре стали именоваться «фазендами», указывая своим нерусским названием на поистине рабский, каторжный труд по облагораживанию выделенной земли.Нынешние дачные участки для богатых нарезаются в заповедных лесных зонах, возле самых чистых рек и озер. И размеры их куда больше, нежели в «застойные» времена. Иногда пять соток уходит только под здание, которое больше похоже на замок средневекового западноевропейского феодала, нежели на добротную русскую дачу.Вспоминая слова Амброжея, Рей внимательно присматривался к остальным парням. Старшим группы был здоровенный бык по имени Федя. У него не было даже псевдонима. Федя, он и есть Федя, как не крути.Рей недоумевал – зачем Быкасов назначил такого тупого хмыря командиром? Ведь даже неискушенному человеку было видно, что Федя никогда не нюхал пороху и не служил в армии; скорее всего, он отмазался от службы, заплатив энную сумму военкому или председателю врачебной комиссии.Второй отзывался на кличку Шипр. Этот малый был большим любителем разных одеколонов. В первую ночевку Рей не выдержал ароматов, которые источал сонный Шипр, и, начиная с трех часов, до самого утра коротал время на улице, благо погода была изумительной, – проветривал легкие.Утром Федя лично отобрал у Шипра все флаконы с одеколоном – три штуки! – и демонстративно выбросил их в мусорный бак. А затем молча поднес к его носу свой кулачище.Весьма доходчивое внушение помогло, но с той поры Шипр ходил как в воду опущенный. Наверное, одеколон был для него моральным допингом.Третьим был Тохта. Рей так и до сих пор и не знал, имя это или прозвище. Скорее всего, Тохта был азиатом только наполовину, но национальность его восточного предка не поддавалась точному определению. Он был молчалив, замкнут, и имел привычку долго медитировать – сидел, скрестив ноги, как неудачная копия сильно похудевшего Будды.Четвертый был чисто русским богатырем: косая сажень в плечах, румянец во всю щеку, добрая, младенческая улыбка, не покидавшая его лицо ни во время бодрствования, ни во сне. Бабай (так его кликали) и впрямь напоминал былинного Илью Муромца – он мог проспать, сидя на печи, лет тридцать с небольшими перерывами для приема пищи.В общем, отметил Рей про себя с тяжелым вздохом, команда подобралась еще та: один тупой, как сибирский валенок, другой спит на ходу, третий сам себе на уме…– … Ты что, уснул!?Рей даже шарахнулся от неожиданности в сторону. Задумавшись, он не слышал, как его позвал Федя. Тогда тот подошел к нему вплотную и рявкнул своим громоподобным басищем над самим ухом.– Нет, не уснул, – зло ответил Рей. – Я оглох… от твоего рева.– Гы-гы-гы… – заржал Федя. – Дико извиняюсь. Время, братан. Ваша с Громом смена. Поторопитесь. Кстати, где он?– Угадай с двух раз.– Мать твою!… – выругался Федя. – Опять сидит в сортире. Ну, бля…Он подошел к биотуалету и сильно пнул ногой в дверь.– Поносник, выходи! – разнесся зычный голос Феди по лесу.Из-за двери раздалось невнятное бормотание, словно импортный унитаз обрел дар речи, и спустя несколько секунд из биотуалета пулей вылетел красный, как рак, Громушкин.– Ты что там, онанизмом занимаешься!? – продолжал грохотать Федя. – Не дозовешься вас, бля!…«Лишь бы день начинался и кончался тобой…», – совсем некстати вспомнил Рей слова некогда популярной песенки, засмеялся, и пошел в импровизированную казарму, чтобы взять хранившееся в металлическом шкафу оружие.Приближался вечер. Глава 8 Первую неделю все были заняты обустройством. Дежурство по даче несли только для своего же спокойствия.Парни были в радостно приподнятом настроении. Им казалось, что они попали на курорт: отличная еда, свежий лесной воздух, запах разогретой на солнце живицы и небо в белых барашках редких тучек.Семью Чвыкова привезли лишь в субботу, сразу после обеда. Встречали господ всем кагалом во главе с дворником, Петром Анисимовичем. Даже два сторожевых пса, овчарки Дамка и Акбар, мирно дремавшие в вольере после ночной смены, подали голос. Но лаяли они не зло, а весело и заискивающе.Жена Чвыкова, молодящаяся дама лет сорока, была настоящей мегерой. Сначала она долго отчитывала за что-то водителя, потом начала пилить Петра Анисимовича – тоже непонятно по какой причине, а затем налетела на Федю, который торчал у нее на пути с широкой улыбкой хмельного дебила.Рей стоял позади всех, стараясь быть как можно незаметней. Он даже ноги немного согнул, чтобы уменьшить рост. Будь у него такая сказочная возможность, в этот момент он с большим удовольствием влез бы в землю по самую макушку, чтобы выглядеть как старый пень.В дочери Чвыкова он узнал ту самую девицу, которая всучила ему на ташкинском пляже свою визитку. Это была новость… Рея даже в пот бросило. Хорошо, что он так и не позвонил ей, хотя намеревался. Но все как-то было недосуг.Представив себя на миг в качестве претендента на место зятя самого Чвыкова, Рей нервно хихикнул.– Ты чего? – шепотом спросил Громушкин, который тоже не лез вперед.– Да так…– Не ври.Хорошо зная Громушкина, Рей был уверен, что он не отцепится, пока не получит ответ на свой вопрос. Быстро покопавшись в памяти, Рей ответил:– Анекдот вспомнил…– Расскажи.– Потом. Когда вернемся в нашу «казарму».– Нет, давай сейчас.– Ладно. Только, чур, громко не ржать.– Заметано.– Разговаривают две соседки: «Вы слышали, к нам приехал молдавский цирк лилипутов?». «Ай, не морочьте мне голову! Это к Фиме привезли на лето его внуков из Кишинева!»Громушкина затрясло, словно в лихорадке. Схватившись за живот, он согнулся пополам и начал беззвучно хохотать.– Что это с ним? – случайно обернувшись, удивленно спросил Федя.В это время мадам Чвыкова переключила внимание на Тимофеевну – жену Петра Анисимовича. На нее она не наезжала, а что-то тихо и доверительно говорила на ухо – судя по выражению лица, на кого-то жаловалась.Рей сделал невинное лицо и молча развел руками.– Неужто опять!? – Федя щелкнул зубами как голодный волк. – Ей богу, утоплю этого засранца в сортире!Он хотел еще что-то добавить, но тут поступила команда, и все мужчины начали дружно перетаскивать в здание какие-то вещи и пакеты с продуктами. Рей по-прежнему пас задних, стараясь не попадаться девушке на глаза.Впрочем, она не обращала на телохранителей никакого внимания. Похоже, парни для нее были чем-то вроде мебели. Или – в лучшем случае – живыми болванчиками, послушными воле ее папочки.«Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, – думал обескураженный Рей. – И что мне теперь делать? Может, пока не поздно, рвануть отсюда когти? Пеха ждет… Нет! Ни в коем случае! Подумают, что я испугался. Про остальных ладно, путь их, но вот в глазах Амброжея мне совсем не хочется выглядеть жалким трусом».Что мне эта девица? – размышлял Рей, немного успокоившись. Она, скорее всего, уже не помнит о встрече на пляже и о том, что дала ему визитку. Да, это возможно. Но вот забыла ли она тот день, когда на ее глазах случилось нападение на «волжанку»? Это вряд ли.Так все-таки, как ее зовут? Полина, напрягшись, вспомнил Рей. Полина… У нее классная фигурка. М-да…Он тряхнул головой, пытаясь прогнать ненужные ассоциации, взвалил на плечо тяжеленный баул, и пошел к черному входу в дачу-коттедж, повинуясь указующему персту госпожи Чвыковой…Жизнь на даче стала скучной и суровой. Информации у группы телохранителей не было практически никакой, за исключением телевизионных новостей, но они подавались в таком причесанном и выхолощенном виде, что разгадать их потаенный смысл мог разве что опытный аналитик из спецслужб.В охране периметра дачной зоны прибавилось количество сотрудников милиции. Притом это были не простые менты, а омоновцы, имеющие боевой опыт.Судя по всему, парням из ОМОН не нравились их новые обязанности, и они провожали дорогие иномарки, въезжающие в ворота охраняемой ими зоны, тяжелыми недобрыми взглядами.Рей словно читал их потаенный мысли. И от этого у него на душе становилось теплее. Все-таки наш народ трудно загнать в стойло, думал он не без гордости, нарезая ночью круги по двору дачи.Как не крути, а «рашен мюжик», не в пример европейцам, способен перерезать горло своему хозяину, даже будучи хорошо накормленным.А если он, ко всему прочему, еще и голоден…Приезжал Быкасов. Выглядел он плохо – темные круги под глазами, лицо серое, осунувшееся. Похоже, шеф отряда телохранителей «Дерона» страдал от недосыпа. Судя по виду и поведению Быкасова, дела на фирме по его части шли хреново.С полчаса он рычал на своих подчиненных, затем около часа придирчиво осматривал окрестности дачи, втолковывая туповатому Феде, откуда можно дожидаться неприятностей и как их предотвратить. А затем, даже не попрощавшись с мадам Чвыковой, умчался обратно.С Быкасовым, кроме водителя, приезжали и двое парней, Серж и Алекс, пожалуй, лучшие из всех телохранителей. Поговаривали, что они служили в спецчастях ГРУ, но спросить их об этом никто не решался. Парни держались особняком и были как бы личной охраной самого Быкасова.После отъезда шефа Федя совсем озверел. Наверное, Быкасов сказал ему, что дальнейшая его судьба напрямую зависит от того, как он будет дрючить бойцов своего подразделения.Если до появления Быкасова охранники дачи могли свободное время коротать у телевизора, то теперь Федя начал устраивать разнообразные тренировки, гоняя всех до седьмого пота.– Вот сука! – возмущался втихомолку Громушкин. – Даже отборочный матч по футболу не дал посмотреть.– Могу сказать счет.– Молчи! Может, завтра утром в повторе посмотрю. Ну, зараза…– Увы, Федя к футболу безразличен. Вот если бы ты был любителем боев без правил…– Ага, тут ты в точку попал. Как только по телеку мордобой – сразу Федина рожа возле экрана появляется. Тогда ему все до лампочки – и мы, и наша служба. Мурло…– Каждому свое, – философски заявил Рей и спросил: – Ты готов?– Почти… – буркнул Громушкин. – Винт нужно зарядить.Через десять минут они должны были сменить пару Шипр – Бабай. Федя и Тохта спали. Их смена начиналась с четырех утра.– Я буду дожидаться в беседке, – сказал Рей на ходу.– Ага…Рей вышел, потянулся так, что хрустнули кости, и посмотрел на небо. Оно резко потемнело, покрылось тучами. Похоже, им предстояла ненастная ночь. Придется надеть пластиковый плащ-дождевик, по крою похожий на армейскую плащ-палатку.Рей отворил дверь гаража-казармы и сказал:– Возьми плащи. Думаю, что скоро пойдет дождь.– Ну, блин, невезуха! – Громушкин выругался. – И здесь облом. Что за день? Ладно, возьму…В беседке было совсем темно из-за дикого винограда, занавесившего ее со всех сторон. Рею нравилась беседка. Здесь их кормили.Сначала им предложили столоваться на кухне, но там было жарко, и тогда на общем сборе решили, что беседка для такого дела более подходящий вариант.– А я вас ждала…Рей даже подпрыгнул от неожиданности. Слова будто родила неудержимо надвигающаяся ночь.– Кто… кгм!… – прокашлялся Рей, который мгновенно охрип. – Кто здесь?– Не узнаете?Рей присмотрелся. На скамейке возле стола сидела Полина! Кажется, это была она. Рей видел лишь смутно чернеющий женский силуэт, но ошибиться, по идее, не мог.А что если это ее мамаша?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34