Граф был сегодня очень доволен собой, и его улыбка стала шире, когда он увидел, что Тео
на этот раз постаралась и на ней было довольно модное темно-голубое платье под цвет ее глаз. Волосы не висели сзади неизменной косой, а были уложены двумя красивыми завитками.
— Сударыня. — Граф отвесил поклон леди Белмонт. — Кузины… Надеюсь, вы хорошо провели время?
— Вовсе нет, — откликнулась Рози. — Я потеряла стрекозу, которую пыталась поймать, и порвала сачок о ветку дерева.
— О, как это печально, Рози!
Девочка обычно не присутствовала за вечерней трапезой, но поскольку на ней было накрахмаленное муслиновое платье с широким поясом, в волосы тщательно вплетена бархатная лента, а лицо и руки казались необычайно чистыми, граф решил, что Рози присоединится к ним за обеденным столом.
— Да, это очень огорчительно, — проговорила Рози, прихлебывая лимонад. — А вы что сегодня делали?
— О, я сделал несколько интересных покупок, и вот одна из них, — ответил граф, доставая из кармана маленькую коробочку. — Кузина!..
Он подошел к Тео и взял ее за левую руку.
— Разрешите.
Тео уставилась на свой палец, на который граф нанизал изящное колечко с бриллиантом, оправленным жемчугом. Оно было изысканно простым, и выбиравший его должен был знать о ее вкусах больше, чем Тео это предполагала.
Она взглянула на графа, в его глазах читался вопрос и некоторая неуверенность. Он хотел, чтобы его выбор понравился.
— Очень мило, — проговорила Тео.
Граф поцеловал ее руку, а затем, увидев, что она в растерянности от проявленного им внимания, наклонился и чмокнул ее в кончик носа.
— Оглашение имен вступающих в брак будет в церкви каждое воскресенье в течение трех недель, а в следующий за этим понедельник мы обвенчаемся.
Глава 9
Солнце Испании терзало своими лучами, словно орлиными когтями, землю сарагосской пустыни. Эдвард Ферфакс вытер лицо грязным платком и нырнул в прохладный полумрак каменного строения, где расположился штаб батальона.
— Снаружи жарко, как в аду, — заявил он, входя. Разомлевшие от жары люди сидели на шатких стульях, составлявших всю обстановку единственного помещения в здании. Все воротнички на красных мундирах были расстегнуты.
— У пикетчиков вот-вот случится тепловой удар. Бедняги!
— Меняйте их каждые два часа, лейтенант, — раздался голос из самого темного угла.
— Слушаюсь, сэр. — Эдвард поклонился в сторону полковника, расстегивая воротник, перед тем как поднести к губам медный кувшин. Холодная вода смочила его пересохшее горло и смыла налипшую на языке пыль пустыни.
— Сегодня пришла почта, — проговорил бородатый мужчина, лениво указав на стол, где лежала стопка писем и газет. Рука его сразу же опять упала на колени, словно это простое движение стоило ему последних сил.
Эдвард перебрал стопку писем. Он ждал письма от Эмили или, еще лучше, от Тео. Не то чтобы ему не доставляли удовольствия послания его нареченной — они были теплыми и нежными, но то, что писала ему Тео, было полно сведений, которых он жаждал: о земле, людях, обо всем, что происходит в имении. К тому же письма Тео всегда были забавны. Казалось, она знала, что солдатам Веллингтона, второе лето изнывающим на Пиренейском полуострове, всегда необходима улыбка.
Однако письмо его матери содержало потрясающую информацию.
— Боже мой! — только и сказал он.
— Надеюсь, новости неплохие?
— Не знаю, что и сказать. — Он нахмурился и перечитал этот кусок. — Младшая сестра моей нареченной помолвлена с новым графом Стоунриджем. Все это так неожиданно…
— Стоунридж? — Тучный капитан встал, застегивая свой китель. — Случайно, не Джилбрайт получил этот титул?
— Сильвестр Джилбрайт… не он ли был причиной скандала в Вимьере? — поинтересовался полковник.
— А что за скандал, сэр, позвольте спросить? Эдвард внимательно смотрел на старшего по званию. Полковник нахмурился.
— Темная история. Джилбрайт потерял знамя полка. Он был сильно ранен и попал в плен. Провел год во французской тюрьме, пока его не обменяли. Военный суд обвинял его в трусости, но все было чертовски неясно. Он подал в отставку. Утверждают, что, если бы за него не заступился сам Железный Герцог, его бы расстреляли. Но Веллингтон заявил, что знает майора и уверен, он не трус, что бы там ни говорили.
— А как все было на самом деле, сэр? — спросил Эдвард.
Полковник протянул руку к кувшину с водой и сделал глоток.
— Все чертовски запутано. Подкрепление было в пути, и он ждал его, но шедший ему на помощь капитан сказал, что Джилбрайт сдался без боя.
Эдвард помрачнел.
— Но если он был ранен… Полковник покачал головой:
— По-видимому, он потерял знамя еще до того, как был ранен. Какой-то француз ударил его штыком в голову ради развлечения. К тому времени когда подоспело подкрепление, все было кончено.
— А что случилось с его людьми?
— Те, кто остался в живых, сказали, что французы атаковали их в сотый раз и Джилбрайт приказал своим солдатам сдаться. В общем, дело темное.
— Да, — согласился Эдвард.
Он вышел из штаба под палящие лучи. Тео не может выйти замуж за труса, это просто немыслимо. Вероятно, она ничего не слышала об этой истории, , и будет лучше, если она никогда о ней не услышит. Она будет несчастна с человеком, которого не сможет уважать. И вообще, почему она выходит за Стоунриджа, одного из этих ненавистных Джилбрайтов? Хотя, наверное, Эдвард может ответить на этот вопрос. Этот брак был единственным средством сохранить любимый ею дом. Тео, несмотря на свой изменчивый характер, была очень прагматична и сентиментальна одновременно, когда дело шло о поместье.
Но она не согласилась бы на брак с графом, если бы он ей не нравился. Да знает ли этот человек, какое сокровище он получает? Тео трудно понять человеку, у которого не было достаточно времени разобраться в ее характере или заглянуть за кажущуюся холодность и деловитость.
Эдвард с детства знал девочек Белмонт, и ему было хорошо известно, как ранима Тео и как трудно было, обидев, завоевать вновь ее расположение. Жизнь с ней могла быть восхитительной… или стать сущим адом.
Он улыбался, идя по жаре. Те, кто не успел укрыться в тени, с любопытством поглядывали на погруженного в свои мысли лейтенанта. Расстегнутый мундир говорил о том, что сейчас он не на дежурстве, а только сумасшедший мог добровольно расхаживать под полуденным солнцем.
Эдвард думал, как близок он был к тому, чтобы жениться на Тео, пока она сама не сочла эту затею неудачной. Она сказала, что хочет остаться его другом, а если Эдвард станет ее мужем, это может помешать их дружбе.
Сказать по правде, он тогда почувствовал облегчение, так как его тянуло к мягкой, доброжелательной Эмили. Эдвард видел, что Тео догадывается об их взаимной привязанности. Тео, как это ей свойственно, быстро приняла решение без лишней суеты и нервозности.
Эдвард был так поглощен своими мыслями, что не заметил, как миновал деревню и приблизился к передовой линии пикетов. Снайпер, притаившийся в оливковой рощице, разглядел поблескивающие на солнце серебряные пуговицы офицерского мундира. Он только что занял позицию и знал, что сможет поразить жертву, прежде чем англичане догадаются о его расположении. Этот высокомерный молодой офицер, шагающий с непокрытой головой и явно пренебрегающий опасностью, казался ему прекрасной мишенью.
Он поднял винтовку и вздохнул. Затем мягко взвел курок.
Жизнь Эдварду спасла пустельга. Птица спикировала и пронеслась вдоль дороги. Эдвард обернулся, чтобы взглянуть на нее, и пуля, направленная ему в сердце, попала в плечо, вызвав резкую боль.
Эдвард вскрикнул, прижав руку к плечу, где крупными каплями начала выступать кровь, затем бросился на землю и откатился за ближайший кактус, с ужасом осознавая, сколь слабым прикрытием было растение. Но теперь снайпер был вынужден стрелять против слепящих лучей полуденного солнца, и это было единственной надеждой для Эдварда увидеть еще один рассвет.
— Вы выглядите озабоченной, леди Белмонт, — заметил Сильвестр за два дня до свадьбы.
Леди Илинор остановилась на лестнице и рассеянно улыбнулась графу.
— Нет, просто немного расстроена. Портниха делает все возможное, чтобы за два дня подогнать свадебный наряд Тео, но ее никогда не бывает дома. Наконец мне удалось сегодня утром схватить дочь за шиворот, но она не слишком склонна помогать портнихе.
— Может быть, я смогу помочь? — предложил Сильвестр, выгнув бровь.
Леди Илинор вспомнила, что граф в состоянии управлять своей нареченной.
— Если вы не боитесь ссоры перед самой свадьбой.
— Миледи, я ни в коей мере не боюсь леди Тео, — отвечал граф. — А если она хочет ссоры, то милости прошу. Я уверен, что это пойдет ей на пользу и снимет напряжение.
— Возможно, вы правы, Стоунридж, — с улыбкой проговорила леди Илинор. — Я благословляю вас. Вы найдете ее в восточном крыле.
Сильвестр поспешил наверх, что-то бубня себе под нос. Действительно, по мере приближения срока свадьбы Тео становилась все более раздражительной, но это было скорее от предвкушения, а не от дурного предчувствия.
Дверь в комнату была открыта, и граф услышал голос Тео уже с середины коридора.
— Ради Бога, Бидди, побыстрее! Ну что за беда, если складки будут немного неровными? Никто ничего не заметит.
— Несомненно, заметят, Тео, — возразила Кларисса. — Не можешь же ты войти в церковь в юбке, у которой одна сторона выше колена, а другая волочится по полу.
— Не преувеличивай, Кларри!
— Стойте, пожалуйста, смирно, леди Тео…
Сильвестр прислонился к дверному косяку и с интересом наблюдал эту сцену. Тео со сверкающими глазами и плотно сжатым ртом стояла на низеньком табурете в облаке белого газа. Перед ней на коленях стояла какая-то женщина, и пальцы ее мелькали, словно серебряные рыбки, закалывая материю булавками.
— Вам не положено видеть свадебное платье до обряда, милорд! — в ужасе вскрикнула Кларисса, которая держала подушечку с булавками.
— О, я думаю, мы можем отказаться от условностей, — проговорил Сильвестр, заходя в комнату.
— Это просто глупо, — заявила Тео. — У меня есть дюжина вполне приличных платьев, которые можно надеть. Вряд ли наша свадьба вызовет большой общественный резонанс.
Действительно, в отличие от недавних пышных похорон старого графа свадьба представлялась как небольшая семейная церемония, но леди Белмонт настояла, чтобы традиции были соблюдены.
Его светлость подошел к табурету и взял нареченную за талию.
— Стойте спокойно. Чем большую помощь вы окажете портнихе, тем скорее освободитесь.
Он почувствовал, как Тео напряглась. Она трепетала, как лань, готовая убежать от охотника. Она стояла на табурете, и глаза ее оказались почти на одном уровне с глазами графа. При взгляде на него они утратили свой мятежный блеск.
Губы графа сложились в улыбку, и он крепче обнял ее. На губах Тео тоже затрепетала улыбка.
— Так-то лучше. Большинство молодых женщин проявляют интерес к свадебным приготовлениям… а не бегут от них.
— Потому что им нечего делать, — язвительно ответила она, хотя не сделала попытки вырваться из его рук. — Сегодня придет кузнец, и я должна рассчитаться с ним за то, что он подковал обеих тягловых лошадей, но у Большого Джека растянуто сухожилие, и он два месяца гулял на пастбище…
Сильвестр нахмурился, теплота исчезла из его глаз.
— А почему вы мне ничего не сказали? Я вполне могу уладить вопрос с кузнецом.
— Но не сообщать же вам о каждой мелочи! Это простое дело… и вы ведь еще не встречались с кузнецом.
— Я надеюсь, сегодня вы нас познакомите? — иронически заметил граф.
Тео вспыхнула.
— Но вы еще не ознакомились с бухгалтерскими книгами, — упрямо возразила она.
— Это не довод. Стойте смирно! — рявкнул граф, заметив, что Тео собирается спрыгнуть, несмотря на то что он ее держит.
Сильвестр еще ближе подвинулся к ней, и его сапог наступил на кружевную оторочку. Портниха в отчаянии вскрикнула, а он неторопливо посмотрел под ноги и затем с преувеличенной осторожностью убрал ногу, не отрывая при этом взгляда от Тео.
Кларисса бессознательно вздрогнула. Взгляд ее был сосредоточен на руках графа, лежавших на талии сестры. Казалось, комната была заполнена его гневом. Кларисса откашлялась и, подавляя чувство неловкости, проговорила:
— Я уверена, что это просто вылетело у Тео из головы, сэр. Но вы можете проводить ее и встретиться сегодня с мистером Роу.
— Именно это я и собираюсь сделать, — заявил граф. — И я, пожалуй, обойдусь без представления. Моя рассеянная кузина вместе с матерью будет слишком занята свадебными приготовлениями.
Кларисса не могла больше ничего придумать, чтобы разрядить обстановку. Портниха, чувствуя натянутость атмосферы, снова принялась за свою работу.
— Вот, леди Тео, я все подколола. Если хотите, можете снять платье.
Граф отпустил Тео.
— Я сообщу вам результаты разговора с кузнецом сегодня вечером, кузина.
С этими словами Сильвестр повернулся к двери.
— Нет, подождите, этот кузнец такой хитрый сукин сын, что…
— Как вы сказали? — прервал ее искренне изумленный граф.
— А что я сказала? — удивленно уставилась на него Тео.
Граф с удивлением понял, что его нареченная и впрямь не понимает, чем он недоволен.
— То, что вы сейчас сказали, дорогая моя, неподходящее выражение для жены графа Стоунриджа.
Тео отмела это возражение нетерпеливым жестом:
— Как вы не понимаете! Вы здесь новичок, и Джонни решит, что вас легко одурачить. Он такой изворотливый, поганец…
— Тео!
— Извините, сэр. — Тео попыталась изобразить раскаяние, но в глазах у нее плясали озорные чертики. — У меня просто сорвалось с языка.
В сочетании проказливой ухмылки на лице Тео, бурлящей в ее хрупком теле энергии и белоснежного наряда из кружев и газа было нечто настолько абсурдное, словно платье было надето не на невесту лорда, а на дьяволицу, собирающуюся немедленно лететь на шабаш.
Сильвестр старался сохранить суровый вид, но это ему плохо удавалось.
— В будущем постарайтесь следить за своей речью. Тео только пожала плечами и проговорила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43