Подобно соску на груди, бугорок этот затвердел и вызывал еще большее возбуждение во всем теле. Фиби уже не сдерживала стонов; живот, бедра, лоно — все в ней напряглось до предела, а его пальцы не переставали ласкать этот неведомый ей орган.
Спустя мгновение она вскрикнула от наслаждения. Тело ее стало извиваться у него на коленях, дыхание сделалось прерывистым, и вот она уже на вершине блаженства и задыхается от пароксизма страсти.
Кейто еще теснее прижал к своей груди ее горячее влажное тело.
Но странно — как только утихли судороги наслаждения, там, в глубине лона, она ощутила новый призыв к нему, к ее мужчине, к его рукам и телу. Новая волна желания накрыла ее с головой.
Фиби приникла к его губам — благодаря, умоляя о продолжении, целовала шею, выемку плеч, соски. Запахи его тела щекотали ее ноздри — мускус, и сама плоть, и лаванда. Она хотела его для себя… всего.
Она уже чувствовала, как его вздыбленная плоть уперлась ей в живот, и дотронулась до манящего вздутия, продолжая покусывать его соски.
Кейто издал невольный стон, и она испытала чувство удовлетворения, даже торжества, неловко и неумело принялась расстегивать его штаны, а затем с победным восклицанием коснулась рукой его восставшей плоти, которая еще увеличилась в размерах от прикосновения.
Кейто немного приподнял Фиби, чтобы высвободить свою плоть, и вот она уже у нее перед глазами. Фиби со стоном шевельнулась, чтобы принять Кейто, и вот он уже вошел и с удовлетворенным восклицанием откинул голову на спинку кресла.
Снова его руки были на ее груди, на сосках, на всем теле, и она инстинктивно помогала ему: изгибалась, раздвигала и сжимала бедра, помогала ему проникать все глубже, туда, где их обоих ожидало волшебное и полное удовлетворение.
Потом она обхватила его обеими руками и прижалась так, чтобы ощутить каждую клеточку любимого тела. И вот внутри у нее что-то оборвалось… в глазах засверкали звезды… Или что это было? И она унеслась куда-то в небытие…
Кейто тоже не сдержал стона наслаждения, когда наступила разрядка. Фиби не сразу отпустила его, а когда он все же выскользнул из нее, снова прильнула к его плечу. Глаза у нее закрылись, она будто уснула. Но вот они снова открылись, и на его губах заиграла улыбка, в которой таился вопрос.
— Скажи, Фиби, — тихо проговорил он, — ты… Что все это значит?
Она поднялась с его колен и встала рядом с видом провинившейся ученицы, только совсем голая, лоснящаяся от пота.
— Я подумала… — начала было она, но запнулась. — Порция мне сказала…
— Порция! — воскликнул он со смехом. — И тут она? Никуда от нее не деться!
— Но должна же я была поговорить с кем-то! — словно оправдываясь, воскликнула Фиби. — Ведь невозможно терпеть…
— Что терпеть?
— То, что было у нас почти каждую ночь… Я знала… чувствовала, что-то не так. Это нельзя назвать любовью. А я… — она всплеснула руками, ее полные груди затряслись, — я хотела любви. Но не знала… не понимала, как сказать об этом… — Она умолкла.
— И решила показать? — спросил он совершенно серьезно.
— Да.
Он задумчиво посмотрел на нее. На совершенно нового человека, раньше, оказывается, он ее совсем не знал. В ней не было ни скованности Нэн, ни холодного безразличия Дианы, она напоминала пылких женщин его случайных ночей — была, как ни удивительно, такой же страстной, такой же искушенной. Хотя он знал ее девственницей. Как же такое случилось? Он даже не мог сказать, нравится ли ему это или нет. Впрочем, понимал, что рассуждает сейчас как истый пуританин. Вернее, как истый лицемер. Но кто же мог предположить, что с ее-то происхождением и воспитанием в ней таится столько неприкрытой страсти? Неприличного вожделения… Заметив, что она дрожит от холода, Кейто сказал:
— Ты замерзла. Скорее в постель! — Оттянув полог, он с удивлением воскликнул: — Фиби! Что там такое? Представление продолжается?
Он указал пальцем на два валика под одеялом.
— Ах, это… — Она пожала плечами. — Я боялась, что вы взглянете на постель перед тем, как раздеться, и если меня там не окажется… Тогда бы не получилось, как я задумала.
Он только покачал головой, не найдясь с ответом, и, выкинув валики, скомандовал:
— Ложись!
Фиби взобралась на огромную постель, утонула в мягком, набитом пухом матрасе. Ох, здесь тоже совсем неплохо! Только простыни такие холодные, что просто обжигают.
Стоя к ней спиной, Кейто стал раздеваться, и впервые за все время, что она здесь, в этой спальне, в душе Фиби не зародилась обида, неловкость, даже унижение, как во все предыдущие ночи. Ей по-прежнему нравилось его тело — мощная грудь, широкие плечи, могучий торс, сильные ноги, но сейчас все это уже частично принадлежало ей и перестало быть чем-то недосягаемым, какой-то неосуществленной мечтой.
Он приблизился к постели, и она уставилась на темные волосы у него внизу живота, на ту часть тела, которая еще недавно казалась ей такой огромной, жаркой, заполняющей собой все на свете, а сейчас выглядела такой маленькой и уязвимой. Даже трогательной.
Надо же, ведь только что на этом кресле… По телу Фиби пробежала дрожь.
Кейто лег в постель и расслабленно вытянулся во всю длину.
— Почему вы не хотели по-настоящему любить меня? — вырвался у Фиби вопрос после некоторого молчания.
— Не думал, что тебе это нужно, — ответил он, тоже помолчав, — что тебе понравится, — неловко поправился он.
— Но почему же нет? — с удивившим его простодушием воскликнула она.
В самом деле, почему? Он закинул руку за голову и задумался.
— Насколько я знаю, — произнес он спустя мгновение, — наши жены… женам вообще не свойственно вожделение… страсть… И я полагал, ты ничем от них не отличаешься.
— Жены не предназначены для этого? — переспросила Фиби. — Но отчего? Разве это плохо? Или неприлично?
Он не захотел, вернее, не сумел прямо ответить на вопрос.
— Во всяком случае, ты, Фиби, исключение из правил.
Она не знала, принять это за комплимент или за осуждение.
— А как же любовь? — снова спросила она.
— Любовь не имеет ничего общего с этими отношениями, — услышала она удивившие и возмутившие ее слова.
Но ни возражать, ни продолжать расспросы не было сил. Последнее, о чем она подумала, уже засыпая: нужно научить маркиза Кейто Гренвилла любить ее. При сохранении тех, других отношений.
Глава 9
Под низко нависшим небом Брайан Морс подъехал к дому своего отчима. Кругом лежал глубокий снег, только узкая подъездная дорожка была расчищена воинами Кейто Гренвилла.
Брайан задержал взгляд на больших окнах и двускатной крыше, занесенной снегом. Дом был весь из камня, построен сравнительно недавно, и Брайан все считал и пересчитывал, сколько же он мог стоить его хозяину. Впрочем, сколько бы он ни стоил, для такого богача, как маркиз Гренвилл, это пустяк.
«А его богатство — это, в конце концов, мое богатство. Только надо до него дотянуться» — эта мысль беспрестанно крутилась в голове Брайана.
Он спешился, привязал коня к столбу у двери и постучал в нее медным молотком. Дверь открыл одетый с иголочки слуга. Этого человека Брайан не помнил. Когда он жил в замке Гренвилл, его там, видимо, еще не было. Человек смотрел на него с вежливым недоумением и некоторым беспокойством. Последнее было неудивительно в столь тревожное время.
— Лорд Гренвилл у себя? — спросил вновь прибывший, очищая сапоги о край ступеньки.
— Могу я узнать, кто его спрашивает, сэр?
— Кто там, Биссет? — послышался голос Кейто из сумрака холла.
Он подошел ближе, в глазах у него мелькнула тревога при виде гостя, но голос звучал спокойно и благожелательно.
— Неужели ты, Брайан? Вот неожиданность! Проходи, грейся.
Дворецкий отступил в сторону. Брайан вошел в дом отчима.
— В самом деле, милорд, — сказал он, снимая перчатки, — вас не может не удивлять мое появление, однако хотелось бы надеяться, что ваше недоумение сменится приязнью, когда вы услышите мои объяснения.
С этими словами он протянул руку отчиму, и тот сдержанно пожал ее, обратившись после этого к дворецкому:
— Биссет, распорядитесь, чтобы коня мистера Морса поставили в стойло… Ты уже завтракал, Брайан?
— Еще нет, сэр. Я выехал из Оксфорда до рассвета, чтобы было меньше риска встретиться с патрулями. И мне повезло. Наверное, из-за снегопада.
«Действительно, что могло подвигнуть моего пасынка пробираться в такую погоду ночью через лес, да еще в одиночестве? — не без интереса подумал Кейто. — Какая необходимость?»
— Пойдем. — Он кивнул в глубь холла, где находился его кабинет. — Принесите туда хлеба, мяса и эля, Биссет.
Оливия и Фиби, спускаясь в это время по лестнице, застали мужчин уже на пути в кабинет. Оливия сразу же узнала человека, с которым провела немало дней в своем доме и которого никогда не любила.
— Кто это? — спросила Фиби, поняв по виду подруги, что ее встревожило появление незнакомца.
— Свинья! — огрызнулась Оливия.
— Кто?
— Противный г-грубиян. Брайан Морс, приемный сын отца. Ехидная з-змея!
Фиби уже раньше слышала о нем нелестные отзывы Порции и Оливии, но никогда не видела его воочию.
— Интересно, зачем он приехал? — пробормотала она. — Ведь, кажется, он на стороне короля.
Оливия поморщилась:
— Н-не знаю, что он хочет. Главное, чтобы не задерживался долго.
Заговорив о Брайане, она стала заикаться сильнее.
Оливия двинулась к себе, а Фиби спустилась в холл и, постояв некоторое время в раздумье и тряхнув головой, направилась к кабинету Кейто. Немного помедлив, она постучала, еще не зная, под каким предлогом войдет туда. Ей был любопытен человек, которого Кейто усыновил, когда тот был еще ребенком, и кто до сих пор оставался наследником его титула и всего богатства. В разговоре с ней Кейто не скрывал, что такая перспектива его мало устраивает, однако ничего не говорил о том, что хочет и может предпринять. Впрочем, что за глупости? Она прекрасно знает, как именно можно лишить Брайана прав на наследство: она, Фиби, должна родить маркизу Кейто Гренвиллу сына.
— Войдите, — услыхала она из-за двери голос мужа.
В то утро она его еще не видела. Интересно, как он выглядит… Каким покажется ей после прошедшей ночи? Первой ночи любви.
Она робко приоткрыла дверь.
— Извините, если помешала, но Биссет сказал, что у нас гость. Я хотела узнать, не приготовить ли для него спальню?
Слова были обращены к Кейто, но смотрела она на вновь прибывшего, не скрывая любопытства.
— Почему бы тебе не войти в комнату? — с обычной для него иронией предложил Кейто. — Вот так, прекрасно. А теперь позволь представить тебе мистера Брайана Морса, моего пасынка.
Фиби еще не видела, пожалуй, человека, одетого столь причудливо, как мистер Морс. На нем был алого цвета камзол, отороченный серебристой тесьмой, с кружевным гофрированным воротником, такого же цвета шляпа с пышным плюмажем из страусовых перьев была небрежно брошена на кресло.
— Леди Гренвилл, — произнес Брайан с церемонным поклоном.
Его маленькие глазки так и впились в жену отчима. Она выглядела совсем не так, как прежде, когда он смотрел на нее из дверей сельской гостиницы: чересчур полная, в простом немодном одеянии, неловко ступающая по неровной зимней дороге. Сейчас на ней было великолепное платье из синего бархата, в котором она казалась отнюдь не толстой, а скорее соблазнительно-чувственной. Но в то же время было в ее одежде нечто странное, не вполне естественное, природу чего не сразу и определишь.
Однако для Кейто это не явилось тайной, он моментально раскусил, в чем дело: кружева на правом рукаве Фиби неряшливо завернулись вовнутрь, вместо того чтобы ниспадать на запястья. Конечно, она одевалась, как всегда, второпях и без помощи служанки. Он подошел к ней, словно бы между прочим взял за руку, расправил кружевные манжеты.
— Они порядком помялись, — сказал он. — Надо бы тебе снять платье и…
Перед его глазами живо встало ее нагое тело, которое он по-настоящему увидел и познал всего несколько часов назад.
— Да, милорд? — негромко проговорила Фиби.
Кейто слегка тряхнул головой, отгоняя ночное видение.
— И скажи служанке, пускай она снова прогладит кружева, — договорил он.
— Хорошо, милорд. — Фиби присела в поклоне, не сводя с него глаз. — Только успеет ли она до нашего выхода в церковь?
Выхода в церковь?.. Он не мог отвести взгляда от ее груди, с трудом перевел его на улыбающееся лицо. Господи, какие же у нее красивые глаза!
— Значит, поторопись, — сказал он. — Колокола вот-вот начнут звонить.
Но Фиби не спешила. Она тоже не могла отвести от него глаз и думала о том, насколько он в домашней одежде красивее и элегантнее, чем Брайан в своем экстравагантном наряде.
Подойдя к двери, Кейто красноречиво открыл ее.
— О да… иду.
Она торопливо прошла мимо, не переставая улыбаться. С облегчением закрыв за ней дверь, он продолжил разговор с Брайаном.
— То, что ты привез, — сказал он, — представляет определенный интерес. — Кейто указал на ворох бумаг, лежащих на столе. — Например, вот этот список военного имущества от короля Голландии. — Он взял в руки лист вощеной бумаги. — Но по правде говоря, ничего нового тут нет. Мы знали про это еще несколько недель назад.
— О, я ничуть не сомневался, — терпеливо подтвердил Брайан. — Но смею предположить, все же вам не были известны точные цифры, которые значатся в документе.
— Нет, — признался Кейто.
— И разумеется, вы понимаете также, милорд, — вновь заговорил Брайан, — что я не могу снабдить вас всеми сведениями, какими располагаю, до той поры, пока не поверю, что вы приняли за истину мои слова о желании служить парламенту?
Кейто внимательно посмотрел на пасынка:
— Осторожен и расчетлив, как всегда?
— Конечно, милорд. А как же иначе в моем положении? Пока я не принят в ваши ряды…
— Что ж, это исключает искренний разговор, но по-своему ты прав, Брайан. И в данный момент я делаю лишь один вывод: тебе не следует идти вместе с нами в церковь, где тебя могут увидеть те, кому ты до поры до времени не хотел бы показываться на глаза.
Брайан согласно кивнул.
— Я познакомлю тебя с миссис Биссет, — продолжал Кейто, — она позаботится о твоих нуждах здесь, у меня в доме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36