— Надеюсь, инструмент вас устраивает, синьор Перкоцци?
— Да, благодарю вас, — с отсутствующим видом ответил он склонившемуся в поклоне слуге, почти не обращая внимания на движение в комнате у себя за спиной, где лакеи принялись расставлять рядами легкие стулья и устанавливать на столиках графины с напитками и подносы с фруктами, печеньем и сладостями.
— Если вы не возражаете, синьор, позвольте нам расстелить здесь ковер, — извиняющимся тоном произнес один из слуг.
Кристиан удивленно взглянул на него, но покорно встал и отошел чуть в сторону, чтобы дать возможность лакеям раскатать на натертом дубовом паркете турецкий ковер.
— Но для чего здесь ковер?
— Для балерины, мадемуазель Клотильды, синьор.
Ах да! Как же он мог забыть об этом? Кристиан невольно улыбнулся. Прибегнув к влиянию своего покровителя, он настоял на том, чтобы танцевала именно Клотильда. Ее отец был в восторге от чести, оказанной его дочери, и, похоже, начал благосклонно относиться к молодому синьору Перкоцци. Кристиан еще не знал, как к нему отнесется сама Клотильда, ведь молоденькие девушки так изменчивы.
Отойдя от клавикордов, он подошел к высокому окну, выходящему в парк. Ему вспомнились лицо Лео и его голос, его настоящая, а не искусно разыгранная ярость.
В задаче, которую возложил на него Лео, не было ничего от игры или интриги. Решался вопрос жизни или смерти — спасти Корделию и двух маленьких детей от убийцы.
В последний раз он видел ее в меблированных комнатах, куда она пришла повидаться с Матильдой. Уже тогда он знал, что Корделию и виконта связывает глубокое чувство. Еще он понял, что семейная ситуация молодой женщины так сложна, что любое неосторожное слово или действие может еще более осложнить ее. Все это сплотило Лео, Корделию и Матильду в тесный союз, куда ему ранее доступа не было. Но теперь он тоже был в курсе дела и допущен в их круг. Огонь решимости вспыхнул в его душе, вдохновляя на героические подвиги во имя близких. Спасать друзей! Что может быть важнее?
— Прошу прощения, синьор… но… могу я узнать, какие вещи вы предполагаете исполнить?
Кристиан обернулся на робкий голос, раздавшийся за спиной. Там стояла хрупкая девушка с каштановыми волосами, в простом платье белого муслина, зачесанные назад волосы открывали овал ее бледного лица.
— О, Клотильда!
Он улыбнулся ей и испытал чудесное чувство собственной силы и опыта по контрасту с этим хрупким существом.
Ведь он был человеком, на которого возложена ответственная миссия.
— Добрый день, синьор. — Она сделала грациозный реверанс.
— Не надо бояться меня, дитя.
Он взял ее двумя пальцами за подбородок, поднял лицо вверх, покровительственно улыбнулся ей и подумал — до чего она мала и хрупка. Робость, благоговение в глазах, которые она не сводила с него — признанного гения, который играл перед всеми королевскими фамилиями на Европейском континенте.
— Я никогда еще не танцевала на частном королевском вечере, синьор, — застенчиво созналась она, снова приседая в реверансе и обнаруживая на секунду свои обутые в туфельки узкие, совсем детские ступни.
— Ну, вам совершенно нечего бояться, — сказал Кристиан, всем своим видом показывая, что обладает громадным опытом выступлений при дворах. — Что вы хотите, чтобы я сыграл? — Он нежно взял ее за руку, увлекая к клавикордам. — Что бы вы хотели станцевать?
— Все, что вам угодно, синьор, — все так же трепетно ответила Клотильда.
Он сел за клавикорды, взял ее за руку и привлек поближе к себе.
— Позвольте мне сыграть отрывок из балета Кавалли.
Посмотрим, знаком ли он вам.
Клотильда слушала его игру, слегка склонив голову набок, потом лучисто улыбнулась.
— Эта мелодия мне прекрасно знакома, синьор.
— Тогда мы развлечем наших слушателей Кавалли, — сказал он, снова улыбнувшись. — Сколько вам лет, Клотильда?
— Четырнадцать, синьор.
Она почти одного возраста с супругой наследника, отметил про себя Кристиан. Но Клотильда выглядит намного моложе и невиннее…
В аванзале, примыкающем к музыкальному салону, послышался шум. Кристиан встал, приветствуя супругу наследника престола, вошедшую в комнату под руку с мужем в окружении небольшого числа приближенных. Он сделал общий поклон, Клотильда присела в реверансе, супруга наследника ответила наклоном головы, а
потом опустилась в кресло, стоявшее в центре первого ряда.
Корделия, в платье оранжевого шелка, с эффектным топазовым ожерельем, под руку с мужем вошла вслед за ними, позади них робко шли две маленькие девочки с глазенками, горевшими восторгом при виде окружающей их красоты.
Тойнет поманила к себе Корделию, позвав ее высоким, звонким голосом:
— Будь добра, сядь рядом со мной, Корделия. И дети пусть тоже сядут.
Корделия взглянула на мужа. С лица его еще не сошел землистый оттенок, на лбу выступила испарина от слабости, но взгляд бесцветных глаз был так же холоден, как и всегда.
— С вашего позволения, милорд, — вежливо произнесла она, вставая, чтобы подвести Амелию И Сильвию к подруге.
Михаэль устроился двумя рядами кресел дальше королевской четы. Прямо перед его глазами маячил затылок жены — темная масса локонов, венчающих изящную белоснежную шею. Бросив пристальный взгляд на музыканта, он узнал в нем того самого молодого человека, которого Корделия представила ему как друга детства. Губы его презрительно скривились. Необходимо в ближайшие дни удалить Корделию из Версаля, но он чувствовал себя чертовски слабым, чтобы продумать во всех деталях соответствующий план. Но, вне зависимости от состояния, он не спустит с нее глаз. Сложив на груди руки, князь угрюмо уставился прямо перед собой.
Спустя несколько минут в музыкальный салон вошел Лео.
Остановившись на пороге, он оглядел присутствующих. Отметив, что Корделия сидит рядом с супругой наследника, а не с Михаэлем, он невольно испытал некоторое облегчение, хотя и знал, что, находясь в обществе, Корделия могла не бояться своего мужа.
— Я решила, что тебе будет приятно сесть отдельно от твоего супруга, — вполголоса сказала ей Тойнет.
— Подзови синьора Перкоцци, — тоже шепотом ответила ей Корделия. — Я хочу кое-что сообщить ему, но муж запретил мне с ним разговаривать.
Тойнет повиновалась без малейшего колебания. Она прекрасно знала, что Кристиан и Корделия были друзьями еще по Шенбрунну.
Кристиан приблизился и склонился перед ними в поклоне.
— Ваше высочество, вы оказываете мне слишком большую честь.
— Отнюдь, — с улыбкой ответила Тойнет. — Мы всегда рады поддержать нашего друга прошлых дней. — Она повернулась к своему мужу:
— Ваше высочество, я хотела бы представить вам Кристиана Перкоцци. Он был самым выдающимся протеже моей матушки.
Кристиан покраснел от удовольствия. Наследник престола приветствовал его кратким кивком головы и движением губ, которое лишь при большом желании можно было истолковать как улыбку. Кристиан повернулся и склонился перед Корделией.
Она улыбнулась ему и, прикрываясь веером, протянула руку. Целуя ее, Кристиан почувствовал в ладони сложенную бумажку и со всеми предосторожностями опытного конспиратора спрятал записку между пальцами, чтобы потом опустить в карман. Затем он вернулся к клавикордам.
Зрители, рассаживающиеся в креслах, напомнили ему стайку ярких птиц, облепившую куст. В почтительных выражениях Кристиан приветствовал их и представил балерину.
Тепло улыбнувшись, он заставил смущенную девушку выйти вперед, чтобы она продемонстрировала изящный реверанс.
— Клотильда несколько смущается, мадам и месье, — произнес он. — Но я уверен, что вы по достоинству оцените ее искусство.
Он заиграл, и мелодия сразу же захватила его. Он играл только для девушки, которая танцевала под исполняемую им музыку. Звуки зачарованно лились из-под пальцев, да и он сам растворялся в колдовской мелодии. Первый раз в жизни он играл не просто для себя или Корделии, которая многократно слышала, как он разучивал и сам создавал мелодии.
Сейчас мелодия сама собой возникала на кончиках его пальцев, отражалась в его сияющих глазах, и слушатели завороженно внимали ей, а танцовщица, казалось, взлетала в воздух вместе с каждой нотой, рожденной им к жизни.
На какое-то время Корделия смогла забыть даже про Михаэля, не спускавшего взгляда с ее затылка. И только когда пальцы Кристиана окончательно затихли на клавишах, к ней вернулось ощущение опасности. Она чувствовала, что Михаэль в очередной раз задумал что-то недоброе против нее. Но все, что она могла сделать в данный момент, — это сохранять спокойствие. Сейчас еще не время бежать. Хотя она кое-что уже придумала, но каждая деталь этой операции должна быть тщательно отработана, чтобы им не пришлось испытать на себе весь ужас нового пленения.
Внезапно она кожей ощутила, что Михаэль приблизился к ней, и напряглась, инстинктивно положив руки на плечи девочек, которые по-прежнему сидели у ее ног.
— Думаю, представление понравилось вам, мадам, — с холодным равнодушием в голосе произнес Михаэль.
— Да, весьма, — кротко ответила она, поднимаясь с кресла.
— Их высочества дочери короля выразили желание познакомиться с моими детьми, — сообщил ей князь. — Вам следует проводить девочек и представить их.
Втянув понюшку табаку, он бесстрастно взглянул на дочерей, которые при его приближении поспешно встали и теперь смотрели на него, держась за руки.
— Как бы я ни был настроен против присутствия детей в обществе взрослых, полагаю, что королевская воля должна быть исполнена.
Корделия присела в несколько ироничном реверансе, взяла детей за руки и направилась с ними в ту часть салона, где мадам де Франс и незамужние дочери короля стояли перед окном, потягивая шампанское и заедая его маленькими кусочками вкуснейшего торта с подноса, который держал в руках неподвижный слуга. Когда Корделия с детьми подошла ближе, они одновременно повернулись к ней.
— Какие милые! — произнесла принцесса Аделаида. — Просто две совершенно одинаковые куколки. Попробуйте засахаренный миндаль, крошки.
Она взяла из вазы два орешка и положила их прямо в детские ротики. Сильвия и Амелия удивленно взглянули на нее, но благодарно кивнули головами.
— Боже мой, но как же их различают? — воскликнула принцесса Софи, в изумлении всплескивая руками.
— С большим трудом, — ответил на вопрос с легкой улыбкой Лео и повернулся к Корделии.
— Супруга наследника желает говорить с вами, княгиня.
Позвольте мне проводить вас.
— Доверьте нам детей на то время, пока вы будете разговаривать с супругой наследника, — предложила принцесса Софи.
Корделия взяла Лео под руку, направляясь с ним к супруге наследника.
— У меня есть план, — еле слышно произнесла она.
— Я приведу детей в меблированные комнаты Кристиана под предлогом урока музыки. Гувернантка возражать не будет. Я передала Кристиану записку, в которой описала этот план, и уверена, что он согласится помочь нам.
— Я хочу, чтоб ты и дети покинули дворец завтра после обеда. Ничего не бери с собой и отправляйся прямо к Матильде и Кристиану. Они будут знать, что надо делать.
— Но что собираешься делать ты?
Они уже приближались к Тойнет, и Лео, не отвечая на ее вопрос, произнес:
— Мадам, как вы мне приказали, я передал ваше желание княгине.
— Отлично. Корделия, я хочу сыграть в пикет. — Тойнет протянула ей колоду карт. — Мы с тобой не играли целую вечность.
— Ин горестно, сможете ли вы провести друг друга так же успешно, как это удается со всеми остальными, — беззаботно произнес Лео, отодвигая для Корделии кресло у карточного стола — Какая клевета, лорд Кирстон! — воскликнула Тойнет, густо покраснев. — Что заставило вас подозревать такие вещи?
— Долгое путешествие в компании княгини, — с милой улыбкой ответил Лео.
— Дело в том, что нам с Тойнет нет ни малейшей надобности прибегать к нашим талантам в обществе друг друга, — ответила Корделия с гордым видом, тут же принимая игру, предложенную им. Достаточно вольные шутки с долей легкого флирта были в обычае при дворе. — Мы лишь разработали стратегию, как я вам и говорила, которая позволяет нам противодействовать коварству окружающих.
Говоря это, она бросила взгляд через плечо, а лукавое выражение глаз придало ее словам совершенно другое значение. Лео только улыбнулся, поклонился и, оставив их, направился к центру зала.
По всей комнате были расставлены столики для карточных игр. Дети куда-то исчезли вместе с дочерьми короля.
Михаэль уже сидел за столом для виста. Лео показалось, что он с большим трудом удерживает прямо свое тело в кресле.
Плечи его заметно ссутулились. Впервые Лео вспомнил о снадобье Матильды и рассказ Корделии о причине, не позволившей Михаэлю принять участие в охоте на кабана. За это время случилось столь много всего, что он совершенно забыл про это.
За столом, стоявшим за спиной у Михаэля, сидело только трое игроков. Лео поклонился им.
— Могу я поучаствовать в вашем роббере ? Или вы кого-нибудь ждете?
— Вовсе нет, дружище. Присаживайтесь. — Один из игроков, с крошками табака на носу, весело помахал рукой в сторону свободного кресла.
Услышав его голос, Михаэль взглянул через плечо и ответил на улыбку Лео высокомерным кивком головы. Выглядит он ужасно, подумал про себя Лео. И тут ему пришло на ум, что если Михаэль болен, то не сможет драться на дуэли.
Значит, придется повременить с поединком до тех пор, когда его противник будет в полном здравии.
Но пока он может бросить ему вызов. Если Михаэль получит вызов, Корделия будет вне опасности, поскольку вопрос перейдет под юрисдикцию короля до тех пор, пока не разрешится так или иначе.
Получив свою сдачу, он принялся раскладывать карты по мастям. Лео намеревался бросить обвинение Михаэлю в самой драматичной обстановке. Завтра днем по окончании представления он поднимется на сцену и при всех обвинит Михаэля. Он уже приготовил свою речь — она останется в памяти двора на многие годы.
Он побил десятку тузом пик и задумался, с чего бы ему пойти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48