Он действовал не раздумывая. Повернувшись к брату, он вытолкнул его из окна. Кристиан, вцепившись в сверток со свечами, полетел вниз. Одинокий вскрик раздался в ночи.– О Господи! – воскликнул побледневший Брукс, вбегая в комнату.Тристан как сумасшедший бросился к окну, но человек, явившийся с Бруксом, оказался проворнее его.– Ах ты, нечисть проклятая! – взревел он. Схватив Тристана, он втащил его назад в комнату, сильно оцарапав ему грудь о подоконник.Тристан пнул его, угодив башмаком прямо в пах.– Ну, я тебе покажу! Никому так не позволено обращаться с Джеком Дантером! – Он еще крепче вцепился в Тристана, так что тот едва мог дышать.– Осторожней, Дантер, – сказал Брукс. – Ты обещал, что не причинишь им зла.– Не распускай сопли и хватай второго! – грубо оборвал его Дантер, оскалив желтые зубы. – А я займусь этим.Гувернер судорожно глотнул воздух.– Не думаю, что мне следует...– Тогда плати то, что должен! – Дантер прищурился и еще крепче стиснул Тристана.Тристан хватал ртом воздух, на глазах его выступили слезы. «Беги, Кристиан! Спасайся!» – повторял он про себя как заклинание.Взгляд Брукса переместился на Тристана, и в глазах его промелькнуло что-то вроде печали. На мгновение Тристану показалось, что гувернер, возможно, все-таки спасет его. Но Брукс понурил голову, повернулся и молча вышел из комнаты.Тристана охватил гнев. Сделав глубокий вдох, он высвободился из цепких рук Дантера.– Кристиан! Беги!Дантер схватил его за горло и с искаженной гневом физиономией занес над ним кулак. Словно во сне, Тристан видел, как кулак приближается к нему. Он не мог ничего сделать. Он мог лишь надеяться, что Кристиану удалось убежать, и что он не убил своего единственного брата, вытолкнув его из окна.Это была последняя мысль перед тем, как кулак опустился на висок Тристана и он, испытав острую боль, потерял сознание. Глава 1 Первейшая задана дворецкого – служить своему хозяину верой и правдой, проявляя при этом осмотрительность. Как известно, без осторожности нет и доблести. Не мешает также обладать терпимостью и очень, очень короткой памятью. Ричард Роберт Ривс. Искусство быть образцовым дворецким Рочестер-Хаус, Сомерсет, Англия 1806 год Речка с идеально прозрачной водой вилась по тщательно ухоженным перелескам и мягко впадала в кристально-чистый пруд. В темно-синих водах пруда отражались очертания безупречно спланированной ротонды, украшенной колоннами из розового мрамора. За долгие годы эта ротонда для кого только не служила местом свидания!Над этим созданным рукой мастера идиллическим пейзажем возвышался холм. На его вершине, словно корона, возлежащая на бархатной подушке, стоял массивный и величественный дом из золотистого кирпича с высокими узкими окнами, стекла которых поблескивали на предзакатном солнце.По общему признанию, Рочестер-Хаус был олицетворением отменного вкуса. Сам король восторженно отозвался о доме и его меблировке как о «самых изысканных во всей Европе».Это высказывание было сделано почти два десятка лет назад, и в то время шестой герцог, услышав его, лишь слегка кивнул. В душе он, естественно, был очень польщен, однако признаться в этом было бы проявлением невоспитанности. А ни один Рочестер никогда не был плохо воспитан.Однако, оставаясь один, герцог подолгу смаковал восхищение короля. Каждый вечер, прежде чем закрыть глаза, он вспоминал слова короля и выражение лица, с которым они были сказаны. Это помогало Рочестеру заснуть и видеть весьма приятные сны.Только не сейчас, конечно. Сейчас он был слишком занят выполнением неприятной обязанности: умереть с достоинством.Умереть было довольно просто. А вот насчет «с достоинством» дело обстояло значительно сложнее. Но все хорошее заслуживало того, чтобы за него как следует подраться. Эту мудрость герцог постиг очень давно.Откровенно говоря, Рочестера не должно было удивлять, что он умирает. Как-никак ему было далеко за семьдесят, хотя этот факт он пытался скрыть от равных ему по положению пэров, нося напудренные парики, пока они окончательно не вышли из моды, щедро пользуясь румянами и отдавая предпочтение превосходной одежде, которая ослепляла великолепием и отвлекала внимание от дряблой кожи и морщин на лбу.Для того чтобы еще сильнее поддержать иллюзию молодости, он женился на женщине, которая, как ни считай, была более чем на полвека моложе его. Казалось, он женился на миловидной, апатичной мисс Петиции Кроуэлл для того лишь, чтобы дополнить свой домашний интерьер красивой женщиной. Это было равносильно тому, чтобы добавить к убранству обеденного стола экзотическую орхидею.Правда же заключалась в том, что Рочестер отчаянно хотел обзавестись ребенком. И он решил жениться, произвести на свет сына и закрепить за ним право наследования своих земель, состояния и титула. Он поморщился даже сейчас, удивляясь глупости всего этого. И вульгарности. Секс ради удовольствия – это искусство. Но заниматься сексом в попытке произвести на свет орущего младенца... Рочестер скорчил презрительную гримасу.Он никогда не думал, что может возникнуть проблема с тем, чтобы сделать ребенка. В конце концов, были же у него незаконнорожденные дети до того, как он женился, так почему же должны возникнуть с этим трудности после женитьбы? Поэтому он и ждал так долго, прежде чем связать себя с какой-нибудь глупой девчонкой, которой приходится повторять дважды, что, отправляясь с утренним визитом, бриллианты не надевают. Но он знал свой долг и поэтому, хотя и с большой неохотой, в конце концов, женился.К сожалению, судьба обладает жестоким чувством юмора. И вот теперь он, находясь при последнем издыхании, женат на особе, у которой больше волос, чем ума, но не имеет ни одного законного сына, который мог бы унаследовать его богатство или хотя бы имя Рочестеров. Теперь это имя, которое он всеми правдами и неправдами превратил в нечто единственное в своем роде, уникальное и запоминающееся, обречено умереть вместе с ним.Он взглянул на листок бумаги, который держал в руке. Ах да, список. Он с облегчением улыбнулся. Как-никак это была надежда.Он исправит все, что сделал неправильно. Даже из могилы он поддержит престиж имени Рочестеров и сохранит дом во владении семьи. Это был дерзкий план. Но ведь и он... человек смелый.Он улыбнулся, поморщившись от боли в плече. Дышать стало труднее. Пропади все пропадом, у него осталось слишком мало времени. Почему он ждал так долго?Массивная дверь красного дерева, которая вела в покои герцога, открылась, и в комнату вошел высокий, хорошо ухоженный человек. Спокойный, преисполненный достоинства, он был одет в черное, как подобает дворецкому. В руке он нес серебряный поднос, накрытый льняной салфеткой.Рочестер принимал на службу только самых элегантных слуг. Однако даже ему приходилось признать, что его дворецкий, незаменимый Ривс, был сокровищем из сокровищ. Было в нем что-то на редкость величественное. Он был строен, темные волосы на висках чуть заметно тронуты сединой. А его хитроумный способ наведения глянца на штиблеты привлек внимание даже самого Бо Браммела!У Рочестера был лучший в мире дворецкий, и весь высший свет знал это. Четыре раза только за последние два месяца другие представители титулованного дворянства предпринимали попытки переманить Ривса, но Рочестер знал цену этому человеку и платил дворецкому целое состояние.Ривс поставил поднос на столик возле кровати. Потом он поднял серебряную крышку, под которой находился стакан, наполненный янтарной жидкостью.Рочестер с надеждой взглянул на стакан:– Бурбон?– Именно так, милорд.– Но Летти сказала, что вылила мой бурбон из окна!– Если бы я знал, что затевает миледи, то, возможно, убедил бы ее поступить более благоразумно, а именно – отослать бурбон в вашу летнюю резиденцию. Увы, я опоздал.– Проклятая девчонка! Везде сует свой нос!– Леди Рочестер была расстроена тем, что вы отказались последовать доброму совету доктора, и продолжаете пить.– Я, возможно, болен, но пока еще в уме.– Именно так, милорд. К счастью для всех заинтересованных сторон, я только что вспомнил, что припрятал в погребе бутылочку бурбона на случай ухудшения отношений с Францией и прекращения поставок оттуда.– Ривс, тебя мне сам Бог послал, – заявил Рочестер и, облизнув пересохшие губы, попытался приподняться и сесть.Ривс помог ему, взбил подушку герцога, разгладил простыни, то есть произвел именно те манипуляции, которые делали его незаменимым.Рочестеру потребовалось какое-то время, чтобы отдышаться после всех этих усилий, а Ривс тем временем извлек из кармана небольшой пузырек и накапал из него несколько капель в стакан с бурбоном.– Остановись! – возмутился Рочестер. – Что ты делаешь?– Добавляю в бурбон лекарство, милорд.– Не хочу я этого проклятого снадобья!Ривс спокойно взял чайную ложку и, позвякивая серебром о тонкое стекло, осторожно перемешал содержимое стакана.– Не желаете бурбона, милорд? Совсем?– Я желаю бурбон! Но не желаю этого мерзкого лекарства.– Я вас понял, милорд. Как и доктор, которого вы приказали лакеям выставить из дома.Рочестер понимал, что поступил грубовато, хотя шарлатан того заслуживал.– Мне не нужно лекарство.Ривс пристально смотрел на руку герцога. Рочестер осознал, что потирает ладонью грудь в надежде облегчить дыхание. Он опустил руку.– Убери эту отраву! Я не буду пить ее сейчас.Ривс положил ложку на поднос и снова накрыл серебряной крышкой стакан.– Хорошо, милорд. – Он взял поднос. – Не хотите ли чего-нибудь еще? Может быть, немного хереса?Рочестер с недовольным видом взглянул на дворецкого:– Херес – это лошадиная моча с водой! Уходи. Мой камердинер Миллер принесет мне другой стакан бурбона.– Ваш камердинер, конечно, принес бы вам стакан бурбона... если бы знал, где его найти. – Ривс спокойно направился к двери. – Только он этого, разумеется, не знает.Рочестер громко и весьма живописно выругался. Дворецкий и бровью не повел. Как только приступ герцогского гнева пошел на спад, он спокойно произнес:– Я скажу Миллеру, чтобы он принес вам теплого молока. У вас желчь разыгралась.– У меня не разыгралась желчь, и ты это знаешь! Ладно, будь по-твоему, черт бы тебя побрал! Тащи сюда бурбон. Надеюсь, ты не загубил его окончательно этой отравой!Стакан бурбона в мгновение ока оказался в руке герцога. Он недоверчиво понюхал содержимое и отхлебнул глоток. Теплая волна распространилась в его груди, а язык с наслаждением ощутил великолепный вкус бурбона.– Ах-х!Ривс улыбнулся.– Микстура не слишком изменила вкус? Присутствие горького лекарства в бурбоне практически не ощущалось. Однако нельзя было допустить, чтобы Ривс стал излишне самоуверенным. Рочестер очень нуждался в его услугах и не мог этого позволить. Сейчас более чем когда-либо. Поэтому, вместо того чтобы согласиться, герцог брюзгливо промолвил:– Сойдет.Сделав еще глоток, Рочестер опустил стакан и взглянул на дворецкого:– Я рад, что ты здесь, Ривс, потому что хочу кое о чем попросить тебя.Ривс взял халат его светлости и аккуратно повесил в большой изящный гардероб.– Я вас слушаю, милорд.– Тебе платят больше, чем любому дворецкому в Англии.– Да, милорд. И я того стою.«В этом он прав», – раздраженно подумал Рочестер.– Я не хочу сказать, что ты этого не заслуживаешь, а лишь констатирую факт: тебе хорошо платят.– Очень любезно с вашей стороны разделить эти два понятия, милорд, – нараспев произнес Ривс.Рочестер прищурил глаза.– Это звучит саркастически.Ривс чуть заметно улыбнулся:– Сарказм сейчас в цене, не так ли? Возможно, мне следует просить прибавки к жалованью, поскольку я обладаю таким чувством юмора?Рочестер пристально взглянул на него.– Значит, мне следует платить тебе за сарказм?– Я бы, скорее, назвал это компенсацией за то, что я мирюсь с вашим сарказмом, милорд.Несмотря на боль в груди, Рочестер расхохотался:– Пропади ты пропадом, Ривс! Тебя следовало бы выпороть на конюшне за твою наглость.– Вы этого не сделаете, потому что я знаю, где спрятана последняя и единственная бутылка бурбона.Лекарство и бурбон начали оказывать свое действие. Боль в груди герцога несколько поутихла, он расслабился и поставил пустой стакан на прикроватный столик.– Ривс, я должен поговорить с тобой. Обо всем этом... – герцог широким жестом обвел комнату, имея в виду все имущество, – после того, как я умру.– Я схожу за ее светлостью...– Избави Бог! Зачем мне все эти кошачьи концерты? Ривс, как бы я хотел быть неженатым. Заметь, я ничего не имею против Летти. Просто если нет наследника, то мне вообще не было никакого резона жениться. – Герцог попытался улыбнуться. – А так получается ни то ни се. С тех пор как ты ко мне поступил, Ривс, ты выполнял многое такое, что выходило за пределы твоих должностных обязанностей.– Спасибо, милорд. Я считал это своей привилегией.– Поэтому я хочу, чтобы ты отыскал моего преемника. Руки Ривса, складывавшие простыню так, чтобы было удобнее лежать рукам герцога, застыли в воздухе.– Простите, не понял, милорд?– Я, черт возьми, умираю! И у меня нет времени для каламбуров.У Ривса дрогнули губы.– Милорд, независимо от того, имеете ли вы время на каламбуры или нет, мне потребуется более подробная информация, чем то, что вы мне сообщили.Почему-то от его мягкого тона у Рочестера комок в горле образовался.– Все очень просто: я хочу, чтобы ты нашел моего наследника и позаботился о том, чтобы он не посрамил имени Рочестеров.– Вашего наследника, милорд?Герцог снова взял листок, который он отложил при появлении дворецкого. Он развернул его и взглянул на список:– Хотя я не смог родить ребенка, будучи в браке, судьба с лихвой вознаградила меня внебрачными детьми.У Ривса брови поползли на лоб от удивления.– Что вы говорите, милорд?– Старший из моих незаконнорожденных сыновей станет следующим герцогом.– Но... Извините меня, милорд, я несколько растерялся.Герцог сделал глубокий вдох.– Ривс, я недавно вспомнил, что уже был однажды женат.Рочестер внимательно наблюдал за Ривсом, ожидая увидеть на его лице удивление, но Ривс лишь промолвил:
1 2 3 4 5 6