— Возможно, так оно и есть?
— Наверное. Но мне нравится смотреть на мир собственными глазами, — ответил он, усаживаясь в седло. — Мои картинки всегда выглядят более счастливыми, чем у других. А вам бы не хотелось, чтобы Каррик вас похитил?
Боже, левое плечо невероятно сильно болело. Самое большее, что она могла сделать левой рукой, — это удержать поводья Молана. Она подвела Берта поближе к выходу.
— Честно говоря, Мэйлер, мне совсем не хочется, чтобы меня кто-нибудь привязал к седлу и увез на закате. Я предпочитаю сама управляться с лошадью.
Снаружи, когда лошади остановились, они услышали приглушенные мужские голоса. Издалека доносился лошадиный топот.
— Всем девицам нравится Каррик, — продолжал мальчик.
Не сомневаюсь в этом, — с усмешкой согласилась Глинис, прислушиваясь к доносившимся из темноты голосам. По сердитому тону Каррика она поняла, что он взбешен.
— Куда бы мы ни приезжали, все женщины улыбаются ему, приносят подарки, приглашают в гости. — Увлеченный разговором, юноша не замечал, что происходит вокруг.
— И он это проглатывает?
— Что вы сказали? — переспросил юноша.
— Я спросила, нравится ли ему их внимание? Глинис продолжала прислушиваться к голосам, но ничего не могла понять.
— Каррик говорит на кельтском языке? — спросила она. Парень кивнул и продолжал рассуждать на интересующую его тему:
— Он не выглядит раздраженным, когда его окружают леди, но после этого у него портится настроение, и он говорит, что все женщины ограниченные и безвкусные.
— А ты знаешь, что значит безвкусные? — Глинис сердито приподняла бровь.
— Нет, но Каррик очень часто так говорит.
— Да он просто женоненавистник.
— Что вы хотите сказать?
— Все женоненавистники считают женщин ограниченными и безвкусными.
В темноте она увидела, как сверкнули его белые зубы, когда он усмехнулся.
— Думаю, именно поэтому вы нравитесь Каррику.
— Если ты не собираешься меня обидеть, Мэйлер, тебе придется объяснить, что ты имеешь в виду.
— Вы никогда не сдаетесь, не пасуете перед трудностями. Каррик и сам такой, вы это знаете.
До них донесся топот копыт.
— Если быть до конца честной с тобой, Мэйлер, я лишь заметила, что по утрам у него плохое настроение, а в остальное время дня он держится высокомерно. Не признает ничьей независимости, кроме своей собственной. — Она улыбнулась. — Поэтому сомневаюсь, чтобы я была в его вкусе.
— Может быть, вам стоит попробовать. Я слышал, он здорово целуется.
Глинис почувствовала, что краснеет.
Доносившиеся из темноты голоса неожиданно смолкли. Слышен был только топот копыт вдалеке. Затем раздалась ругань, приказы Каррика на кельтском диалекте и ржание лошадей поблизости.
— Это, вероятно, сигнал для нас, — сказала Глинис, двигаясь к выходу и ведя за собой Молана. Миновав покосившуюся дверь, она поторопилась освободить выход для Мэйлера и лошади Роберта. В этот момент к ней подбежал Каррик и схватил поводья. Примчался Роберт, разыскивая своего коня. Еще трое всадников исчезли среди деревьев.
— Британцы обшаривают окрестности, — сообщил Каррик, вскочив в седло. — Если они обнаружат нас…
— Мы погибнем, — договорила за него Глинис, развернув коня так, что топот копыт раздавался сзади. — Куда мы направляемся? — спросила она в то время, как Роберт и Мэйлер двинулись в сторону деревьев, росших позади коттеджа.
— Держитесь за одного из нас, — быстро проговорил Каррик, прислушиваясь к приближающемуся топоту преследователей. — У нас нет времени объяснять.
— Поняла. — Глинис отпустила поводья, давая возможность Берту идти по следу Роберта и Мэйлера.
Поколебавшись долю секунды, Каррик отправился вслед за ней.
Она прижалась к шее лошади, стараясь избежать столкновения с низко растущими ветвями, прислушиваясь к биению собственного сердца.
Предоставив свободу лошади, Глинис погрузилась в невеселые думы. Куда, черт возьми, она попала? За что ей такое наказание? Где сейчас Каррик? Если она видит скачущих впереди, то, вероятно, британцы тоже смогут их обнаружить?
Она продолжала скакать вслед за всадниками, досадуя, что не знает местности. Будь она дома, ничего подобного не случилось бы. Она проверяла бы сохранность заборов, искала молодых ягнят и время от времени останавливалась бы, чтобы попить кофе из термоса.
Но она не дома и если не выберется из этой ситуации, то погибнет. Надо быть начеку.
Скакавшие впереди Роберт, Мэйлер и еще трое всадников покинули скрывавшие их деревья и двинулись по освещенной луной равнине. Волосы на голове у нее зашевелились.
Сподвижники Каррика выехали из леса, стараясь уйти от погони. Глинис натянула поводья. Именно здесь и можно попасть в засаду.
Доверившись инстинкту, она выехала из тени деревьев и резко повернула Берта вправо. Продвигаясь вдоль опушки леса и стараясь не потерять из виду остальных, она отчаянно пыталась подавить охватившее ее чувство ужаса. Они все были на виду.
«Перестань трястись как заяц, — приказывала она себе, — следуй за ними, это их дом, они знают, что делают». Но, несмотря на все доводы, она не могла избавиться от страха.
Она оглянулась на лес, который только что покинула. Где же Каррик? Она представила его себе лежащим среди опавших листьев, раненного и беспомощного. Через секунду она повернула Берта в обратном направлении.
В этот момент грянули ружейные выстрелы, послышалось хриплое лошадиное ржание и громкие мужские голоса. Взглянув на равнину, Глинис не увидела всадников. У нее перехватило дыхание. Она снова посмотрела в сторону леса, где оставался Каррик, потом на равнину, где никого не было. Берт переминался с ноги на ногу, не зная, в каком направлении двигаться.
Тут она увидела всадников, удаляющихся друг от друга, но двигающихся по направлению к видневшимся на горизонте холмам. Ближе всех оказался Мэйлер, немного дальше — Роберт. Глинис пришпорила коня и бросилась догонять юношу.
— Это была засада! — крикнул Мэйлер, когда она поравнялась с ним.
— Где Каррик?
— Я думал, он с вами, — ответил юноша.
Глинис молила Бога, чтобы с Карриком ничего не случилось. Несколько секунд они мчались по каменистой равнине, земля и дерн разлетались из-под копыт. Когда раздался ружейный выстрел, лошадь юноши упала замертво. С ужасом смотрела Глинис, как сам он перевернулся на живот и покатился по камням, словно тряпичная кукла.
— Мэйлер! — закричала она, подгоняя Берта.
Краем глаза она видела вспышки выстрелов на фоне зеленой травы и поняла, что надо делать. Пока парень перекатывался по камням, стараясь избежать свистевших вокруг пуль, Глинис отпустила поводья и поднялась на стременах.
У Каррика перехватило дыхание, когда он заметил двух британцев, появившихся из-за холма, и увидел, как упала лошадь Мэйлера. Он еще ниже пригнулся к шее Молана, побуждая его прибавить скорость, стремясь приблизиться к врагам на расстояние выстрела из пистолета, который держал в руке. Однако, подгоняя отважное животное, он понимал, что находится слишком далеко и никак не сможет помочь ни Мэйлеру, ни Малдун.
Каррик услышал второй выстрел, увидел вспышку огня и дыма из ружья британца, и сердце его замерло. Мэйлеру удалось увернуться от пуль, врезавшихся в дерн вокруг его головы. Кровь застыла у него в жилах. Он проклинал Молана, британцев, Мэйлера, Глинис Малдун и продолжал мчаться вперед.
В это время Глинис заставила Берта присесть, и Каррик округлил глаза, увидев, как из-под полы своего пальто она достала ружье, вскинула его на плечо и нажала на спуск. Один солдат свалился на землю, а второй поднял пистолет. Глинис снова выстрелила, и второй солдат, выронив пистолет, упал замертво.
Затем она прицелилась прямо в грудь Каррика, но, к счастью, узнала его и опустила ружье. Она что-то сказала, осматривая окрестность, но он не расслышал из-за стука копыт. Мэйлер вскочил на ноги и побежал к ней. Когда она вытащила ногу из одного стремени и нагнулась к юноше, Каррик понял ее намерение.
— Молодец, Малдун, — пробормотал он, направляя Молана к лошадям британцев, которые бродили вокруг убитых солдат. Он взял поводья более молодой и направился к Малдун. — Остановитесь! — крикнул он.
Глинис придержала своего взмыленного коня. Мэйлер сидел у нее за спиной, обеими руками крепко обхватив ее за талию. Каррик поставил пойманную им лошадь между Моланом и Бертом, и вместе с Глинис они пересадили на нее мальчика.
Встретившись взглядом с молодой женщиной, он увидел в ее глазах ярость, страх и ужас, но ни тени раскаяния. Он знал, что раскаяние придет потом, когда утихнут остальные эмоции и она останется наедине со своей совестью. Тогда она будет нуждаться в нем. И он окажется рядом, как она оказалась рядом с Мэйлером.
Никто из них не произнес ни слова, когда они двинулись вперед. Каррик все еще держал в руке заряженный пистолет, на коленях у Глинис лежало ружье, а Мэйлер сидел в новом седле.
Глинис передала Каррику повязку с нанесенным на нее неоспоримом.
— Вы уверены, что все в порядке, Роберт? — прошептала она, вздрогнув, когда Каррик приложил повязку к ране своего кузена.
— Это всего лишь телесное повреждение, мисс Малдун, — заверил ее Роберт сквозь стиснутые зубы. — Учитывая сложившуюся ситуацию, считаю, что мне просто повезло.
Глинис кивнула и посмотрела на Мэйлера. Мальчик спал, свернувшись калачиком под ее грубым пальто, руки его были сжаты в кулаки и прижаты к подбородку. Пучки соломы застряли в его рыжих волосах. Она вытащила их и пригладила взъерошенные кудри.
— Он придет в себя, Малдун, — мягко произнес Каррик, — молодые легче справляются с проблемами.
— Я тоже так думаю, — ответила она. — Если я вам сейчас не нужна…
Каррик ничего не ответил, накладывая повязку на ногу Роберта, только внимательно посмотрел на нее и кивнул.
— Тогда я скоро вернусь, — закончила она.
Берт радостно фыркнул, когда она спустилась по лестнице с чердака. Погладив его, она улыбнулась и пошутила:
— Тебе хочется знать, о чем они там беседуют наверху, да старина?
Он снова фыркнул и вернулся к своему овсу, а она поправила одеяло, которое Каррик набросил на Берта, чтобы он был не так сильно заметен.
— Знаешь, Берт, — сказала она громко, — я не смогу обвинить тебя, если в следующий раз ты сбросишь меня с седла. За последние пару дней я устроила тебе настоящий ад.
Лошадь продолжала жевать, и Глинис прислонилась к ней лбом.
— Мне очень жаль, я действительно чувствую себя виноватой, — продолжала она уже шепотом, отодвинулась от коня и попыталась выпрямить плечи. Засунув руки в карманы джинсов, она подошла к небольшому окошку. Снаружи на востоке небо уже светлело. Она смотрела на далекие холмы, простиравшиеся за грязным двором конюшни, и думала о том, какая участь постигла остальных членов отряда Каррика. Ни он сам, ни Роберт ничего не говорили, но она знала, что они беспокоятся о Патрике и еще двоих, их могли схватить или даже убить.
Глинис отошла от окна и тряхнула головой, чтобы прогнать тревожные мысли.
Окинув взглядом конюшню, она решила расчесать лошадей. Их было четыре, так что работы ей хватит на несколько часов. Но когда, сжимая щетку в руке, она направилась к стойке Берта, вдруг почувствовала слабость во всем теле, руки и ноги похолодели. Спотыкаясь, она добралась до стойки Берта, выронила из рук щетку, колени подкосились, из глаз полились непрошеные слезы. В полном изнеможении она закрыла глаза, опустилась на солому и зарыдала.
— Я подожду еще несколько минут и пойду разыскивать ее, — проговорил Каррик.
— А что с ней произошло? — спросил Роберт.
— Двое британских солдат обнаружили ее и Мэйлера в долине и убили лошадь, на которой сидел мальчик, — стараясь говорить спокойно, объяснял Каррик, упаковывая медицинские принадлежности в белую коробку Глинис.
— А где был ты?
— Достаточно далеко от них, чтобы помочь, — мрачно ответил Каррик. — Я мчался словно бешеный, наблюдая, как Глинис расправляется с ними.
— И что же она сделала? — спросил Роберт с усмешкой.
— Застрелила.
— Застрелила? — Роберт округлил глаза о г изумления. — Каким образом?
— Достала ружье из-под своего странного седла и выстрелила сначала в одного, потом в другого. Ей понадобилось менее двух секунд, чтобы убить обоих.
— Это невозможно, — промолвил Роберт. — Она бы не успела перезарядить ружье.
Каррик поднялся и прошел в угол чердака.
— Я сейчас покажу тебе кое-что, — сказал он, возвращаясь с ружьем Глинис в руке. — Посмотри! — Он протянул кузену незнакомое оружие.
Роберт подержал его на ладони, как бы взвешивая, и осмотрел со всех сторон.
— Черт возьми, оно совсем легкое, — пробормотал он, — и очень изящное.
— Одному Богу известно, сколько выстрелов оно может произвести одновременно, — сказал Каррик. — Я не хотел спрашивать. А сама она об этом ничего не сказала.
— Она специалист в этом деле? — спросил Роберт, рассматривая прицельное устройство.
Каррик криво усмехнулся.
— Когда Глинис направила его на меня, я замер от ужаса. Оно действует невероятно быстро и точно, ни одного лишнего движения.
Роберт еще раз посмотрел на ружье и, отдав его Каррику, спросил:
— А почему мы не видели его раньше?
Каррик тоже приподнял ружье и сквозь прицел посмотрел на потолок.
— Оно в чехле и прикреплено к левой стороне седла. Ее длинное пальто его скрывает, когда она верхом. — Он опустил ружье и пожал плечами. — Поскольку приклад темный, его вообще не видно. Я заметил какую-то рукоятку, но мне в голову не приходило, что у нее есть оружие.
Они обменялись взглядами, и Роберт произнес в раздумье:
— Такая оплошность может стоит жизни.
— Это что, тонкий намек? — спросил Каррик, откладывая ружье.
— Ты можешь принять предсказание Сердца Дракона, — сердито бросил его кузен, — но будь я проклят, если соглашусь на такое.
— Двадцать пять лет — это предсказанный возраст. Нельзя бороться с судьбой, — улыбнулся Каррик.
— Черта два, с ней необходимо бороться.
Каррик печально покачал головой, зная, что уже давно ушло то время, когда он мог позволить себе быть откровенным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32