Дори рассмеялась:
— Что касается моих мужчин, все они были весьма забавны. И оказывали мне покровительство. Знаешь, женщине ведь нелегко быть самостоятельной.
— У тебя материальные проблемы? — удивился Филип. — Но мне казалось, что рок-звезды неплохо зарабатывают.
— Да, пока они остаются звездами. — Дори скорчила гримасу. — Век звезды недолог, зато хорошие музыканты, вроде Нила, могут много лет оставаться на плаву. К сожалению, я трачу деньги с той же скоростью, что и зарабатываю их. — Дори погладила натянувшееся на коленях платье. — Люблю красивые вещи. Я не питаю иллюзий по поводу своего таланта. У меня неплохой голосок, чувство стиля и тело, которое выглядит достаточно соблазнительно. В общем, я продержусь еще год-другой, а потом публика найдет себе нового кумира.
— На снимке ты выглядишь весьма живописно. Пожалуй, мне хотелось бы побывать на твоем концерте.
Дори охватила тревога. Этого ни в коем случае нельзя допустить. Ведь на сцене она раскрывает душу.
— Ты же не любишь рок, и я недостаточно хороша, чтобы изменить твое мнение. Ты был бы разочарован.
— У Тебя странная самооценка.
— Жизнь, которую я вела, научила меня многому. Приходилось… находить взаимную выгоду в отношениях с мужчинами. — Она окинула Филипа вызывающим взглядом, которому Нил специально обучил ее для общения с репортерами. — Поэтому я и послала тебе медальон. Надеялась, что мы сможем прийти к соглашению. Ты всегда был щедр к женщинам, которые доставляли тебе удовольствие.
Лицо шейха оставалось непроницаемым.
— Ты ведь знаешь, что я избегаю длительных отношений, — сказал он. — Ты была не по годам развитым ребенком, и я не скрывал от тебя свою личную жизнь. С тех пор ничего не изменилось.
Дори рассмеялась:
— А что, в отчете твоих детективов написано, что я ищу длительных отношений? Вовсе нет! Просто так случилось, что после завтрашнего концерта у меня наступает трехмесячный перерыв. И я подумала, что мы могли бы провести это время вместе.
На лице Филипа появилось настороженное выражение.
— Давай сразу расставим все по местам, хорошо? Итак, ты хочешь стать моей любовницей на ближайшие три месяца? Никаких обязательств друг перед другом? И все это взамен на мою… щедрость? — На губах Филипа появилась циничная улыбка.
У Дори пересохло в горле.
— Да, все именно так, — ответила она, не слыша от волнения собственного голоса. — И как тебе эта идея?
— Очень даже нравится. Ты — красивая женщина. К тому же, я всегда любил в своих наложницах деловой подход.
Наложница. Дори словно кольнули ножом под сердце. Однако она заставила себя улыбнуться.
— Я помню и это. Итак, мы договорились?
— Возможно. — Филип был по-прежнему озадачен. — Но в твоем весьма соблазнительном предложении есть одна вещь, от которой мне не по себе.
— Не по себе?
— Может быть, ты задела мою мужскую гордость. Видишь ли, я предпочитаю, чтобы женщина хотя бы делала вид, что хочет меня.
— Не думаю, что тебе придется жаловаться на недостаток эмоций с моей стороны. — Голос ее звучал чуть хрипловато от волнения. Дори надеялась, что Филип припишет это зрелой чувственности, которую она пыталась изобразить. — Думаю, ты знаешь, что я сходила по тебе с ума, когда была ребенком. Трудно было этого не заметить. Надеюсь, наше совместное приключение не только будет забавным, но и поможет мне окончательно расстаться с прошлым.
— Ты говоришь так, словно я сам дьявол во плоти. Если хочешь стать профессиональной наложницей, надо научиться выбирать выражения. — Глаза Филипа сузились. — Хотя, признаюсь, меня возбуждает мысль о том, что я был героем твоих девичьих грез.
Шейх вдруг резко встал, пересек комнату и, прежде чем Дори успела сообразить, что происходит, резко поднял ее с дивана. Глаза его, казавшиеся в начале их разговора такими холодными, теперь буквально горели, и Дори почувствовала, как учащенно забилось ее сердце.
— Так ты мечтала обо мне, Дори? О том, как мы займемся с тобой любовью?
— Да, — едва выдавила она из себя. — Пару раз, не больше.
Сильные руки Филипа гладили плечи Дори, а взгляд скользил по груди девушки.
— Знаешь, когда ты пожимаешь плечами, моему взгляду открываются на мгновение твои соски под вырезом платья. Всего на секунду, но это так соблазнительно! Куда соблазнительнее, чем, если бы ты пришла сюда с обнаженной грудью. Ты специально надела это платье?
— Нет. — Голос Дори предательски дрогнул. — Я не знала.
— Зато знал тот, кто моделировал это платье. Что может быть чувственней черного бархата на фоне молочно-белой кожи? Кстати, у тебя потрясающая грудь, — с придыханием произнес шейх. — А кожа почти прозрачная. — Указательный палец Филипа скользил по ключице. — Это напоминает мне женщин на полотнах Делакруа. Но всякой картине требуется надлежащая рама.
Дори глядела на него, словно зачарованная, чувствуя, как возбуждение проникает в каждую клеточку ее тела.
— Рама? — переспросила она.
— Кстати, — усмехнулся шейх, — ведь ты была готова к тому, что платье придется снять. — Он вдруг резко спустил с плеч девушки лиф платья. — Господи, как красиво! — выдохнул Филип, глядя на обнаженную грудь Дори. — Я прикажу сшить тебе черный бархатный халат и расшить его розовыми бриллиантами. — Он чуть наклонил голову, и Дори почувствовала кожей его возбужденное дыхание. — Черный бархат и бриллианты. — Язык его коснулся соска. Он потерся щекой о ее грудь. — Тебе нравится моя идея? Ты придешь в этом наряде в мою спальню?
Дори вся была во власти наслаждения, которое доставляли ей его губы. Она едва различала слова. Все тело пылало. Она чувствовала себя удивительно слабой и в то же время полной жизни, бьющей через край.
— Если хочешь, — вырвалось у нее против воли, — я сделаю для тебя все.
Филип вдруг замер, потом резко поднял голову, прекращая сладкую пытку.
— Как мило с твоей стороны. — В голосе его еще чувствовалось желание, но что-то изменилось. — Ты будешь очень пылкой любовницей, Дори. Наверное, самой страстной из всех, с кем я был близок. — Он быстро натянул лиф платья обратно на плечи девушки и отступил на шаг назад. — Но мне почему-то кажется, что страсть разбудили не поцелуи, а обещание осыпать тебя бриллиантами.
Дори медленно убрала со лба прядь белокурых волос. Она ни за что не должна показать Филипу, какую боль причиняют его слова.
— Я всегда любила бриллианты. Особенно розовые. Но ты, кажется, не очень доволен мною?
Взгляд шейха снова скользил по груди Дори.
— «Недоволен» — не совсем верное слово. Но мне немного не по себе. Ты будишь во мне первобытные инстинкты. Боюсь, что это может стать наваждением. Обычно я не позволяю себе так реагировать на женщин.
— Я знаю. — Не стоит давать Филипу понять, что перед ним вовсе не охотница за деньгами и драгоценностями, а все та же влюбленная в него девчонка. — Я понимаю, что все это не больше, чем банальная интрижка двух знающих себе цену взрослых людей. Скорее всего, ты устанешь от меня за три месяца. В любом случае решать тебе. Я вовсе не собираюсь навязываться. — Взяв с конторки черную бархатную сумочку, она вынула и положила на полированную крышку медальон с розой. — Но, пока ты не принял решение, лучше оставь это у себя.
- Предъявляешь ультиматум? — На лице Филипа снова появилось настороженное выражение. — Или владеть твоим телом, или не владеть тобой вообще?
— Я как-то не думала об этом, но, возможно, ты прав. — Она открыла дверь. — Спокойной ночи, Филип.
— Дори!
Остановившись, девушка вопросительно взглянула через плечо.
— Ты ничего не спросила о своем отце. — В словах Филипа сквозила издевка. — Разве тебе не хочется услышать, что он был на седьмом небе от радости, когда я сообщил ему, что ты нашлась?
Дори была уверена, что сумела за долгие годы сжиться со своей болью, но Филипу удалось без труда нащупать ее слабое место. На секунду она почувствовала себя беззащитной и уязвимой, словно никому не нужный ребенок.
— Нет, — дрожащим голосом произнесла Дори, — я не хочу ничего слышать об этом.
Выходя, она так громко хлопнула дверью, что не слышала проклятий, посылаемых ей вслед.
Филип сделал несколько шагов в сторону двери, но тут же остановился. Руки его непроизвольно сжались в кулаки. Он причинил Дори боль, причем сделал это сознательно, прекрасно понимая, что, если в нынешней блестящей рок-звезде осталось хоть что-то от прежней белокурой девчонки, удар его попадет в цель. Но почему ему вдруг стало не по себе, едва он увидел боль и страдание в глазах Дори? Шейх Эль Каббар никогда особенно не церемонился с женщинами. Но, обидев Дори, он впервые испытал вдруг чувство вины. С того самого момента, как девушка появилась на пороге его номера, Филип понял, что за ее новым фасадом где-то глубоко прячется та, прежняя Дори, которую он знал когда-то. Да, Пандора Мадхен сильно изменилась, но Филип чувствовал каждую секунду присутствие белокурой девчонки, мечтавшей о нем в детстве.
Подойдя к конторке, он взял медальон, оставленный Дори. А что, собственно, странного в том, что за шесть лет она превратилась из сорванца-подростка в соблазнительную женщину, способную возбудить желание? И надо быть настоящим глупцом, чтобы не воспользоваться предложением, которое сделала ему Дори. Вспомнив, как его язык касался нежного шелка ее кожи, Филип вздрогнул от нахлынувшего желания. Захотелось немедленно отправиться в отель, где жила Дори. Люди из агентства «Блэквеллз» давно уже дали ему адрес.
Рука нервно сжала медальон. Филип вспомнил, что Дори живет в своем номере не одна. Согласно досье, не так давно ее любовником стал Нил Сейбин — руководитель тех самых «Немезид», с которыми выступала Пандора. Перед глазами промелькнула чудовищная картина — какой-то мужчина сдирает с плеч Дори бархатное черное платье. Вот она уже в постели, улыбается, протягивает к нему руки… Филип энергично затряс головой, прогоняя от себя видение. Дори будила в нем слишком сильные чувства. Еще немного, и это действительно перейдет в наваждение.
Он понял, что совсем не знает новую, сегодняшнюю Пандору, и от этого ему было не по себе. Досье, составленное сотрудником «Блэквеллз», было немногословно. Детектив по фамилии Денбрук, видимо, считал, что шейха интересуют лишь любовные похождения рок-певицы.
Филип медленно подошел к телефону, стоявшему на столике у дивана, и достал из ящика стола визитную карточку сыщика.
— Денбрук? Филип Эль Каббар. Подробный отчет, о котором мы говорили, требуется мне немедленно. — Он вспомнил, как Дори не хотелось, чтобы он приходил на ее концерт. — И еще мне нужен билет на завтрашний концерт «Немезид». Не очень близко к сцене. — Денбрук попытался что-то возразить, но Филип тут же перебил его: — Я должен быть на этом концерте. Возьмите два билета. Будете меня сопровождать. При любом аншлаге всегда можно что-нибудь придумать.
Положив трубку, Филип присел на диван и рассеянно посмотрел на дверь, не так давно закрывшуюся за Дори. Новый облик девушки пугал его, но Филип уже принял решение. С медальоном или без, она по-прежнему принадлежала ему. Сегодня последняя ночь, которую Дори проведет со своим любовником. А вот ему, пожалуй, предстоит бессонная ночь.
Выступление Пандоры имело огромный успех. С самого начала, когда на зрителей пролился дождь из маргариток, и до конца, когда девушка исчезла в дымке, от нее невозможно было отвести взгляд.
На Дори было некое подобие древнегреческой тоги цвета слоновой кости, тончайший шелк идеально облегал ее безукоризненную фигуру. Когда она запела, ее голос, чувственный и эмоциональный, проникал в душу каждого сидящего в зале.
— Великолепна, не правда ли? — сказал Денбрук, как только в зале зажгли свет. — С меня словно смыли все мои грязные мысли и повесили просушиться на солнышке. Неудивительно, что все билеты на концерт были распроданы за две недели.
— Да, она великолепна, — задумчиво повторил Филип.
Сегодняшняя Дори стала для него откровением. За циничной маской продажной шоу-леди скрывалась настоящая, полная страсти женщина.
Филип поднялся с места.
— Я пойду за кулисы. Позвоните в аэропорт — пусть заправят и подготовят к вылету мой самолет. Ждите меня в машине.
Денбрук неодобрительно посмотрел на шейха:
— Почему бы мне не проводить вас в гримерную мисс Мадхен? В этой толпе опасно разгуливать, имея в кармане такую дорогую безделушку.
— Не волнуйтесь, я в полной безопасности, — улыбнулся Филип. — Каждого из этой толпы Дори, как и вас, повесила просушиться на солнышке.
Ему потребовалось пятнадцать минут, чтобы договориться с охраной «Немезид». Дори отнесли его записку, после чего он смог пройти в гримерную.
Дори все еще была в тунике, доходившей до середины бедер, но уже успела снять свой ужасный рыжий парик и расчесывала волосы. На ней снова была маска светской куртизанки, и теперь, когда Филип знал, что скрывается под этой маской, она злила его еще больше.
— Ты, должно быть, очень устала, — сказал Филип, закрывая за собой дверь. — Концерт произвел на меня потрясающее впечатление.
— Так ты был в зале? — Дори застыла с расческой в руке.
— Да, решил посмотреть, чем ты занимаешься. Возможно, я даже выйду сейчас в фойе и куплю себе футболку с твоим профилем. Прими мои поздравления. Я потрясен.
— Шутишь, наверное. — Дори снова принялась расчесывать волосы. — Я ведь говорила тебе, что не питаю иллюзий относительно своего голоса.
— Вот увидишь, твоя слава будет не такой быстротечной, как тебе кажется.
— Ты говоришь так, потому что ты — не фанат рока. Мои поклонники быстро забывают своих кумиров.
— Разве? — Филип вопросительно посмотрел на девушку. — Что ж, значит, нам пора позаботиться о твоем будущем. Я привез обратно медальон.
— Вот как?
— Ты не оставила футляра, так что мне пришлось заказать новый. Думаю, тебе понравится. — С этими словами Филип поставил перед Пандорой коробочку, которую держал в руке.
Никогда в жизни Дори не приходилось видеть такой красоты. Рисунок из бриллиантов и изумрудов, расположенных симметричными рядами, потряс бы кого угодно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15