На сайте https://Wodolei.ru
Ну, во всяком случае, я не выбрасывал их в окно, если ты этого боишься. — Его глаза холодно и осуждающе взирали на нее. — Вот, собственно, и все, что тебе надо знать. Ты ведь устранилась и предоставила мне самому выходить из положения.Келли виновато отвела глаза.— Ну, ты же предлагал свои услуги, — напомнила она.Подъехал лифт, и они поспешно вошли. Келли совершенно не была подготовлена к тому чувству близости, которое пронзило ее, когда двери закрылись и они с О'Брайеном оказались вдвоем в тесной кабине лифта. Ник стоял, глядя на нее сверху вниз с каким-то напряженным выражением. Он был так близко, что она могла видеть венку, пульсирующую у него на шее, и чувствовать едва уловимый запах мыла и еще какой-то хвойный аромат, должно быть, его лосьона после бритья.— И ты не преминула воспользоваться моим предложением, — медленно сказал он. Его пальцы нежно погладили ее щеку, и она чуть не задохнулась от смятения. — Но я никогда не говорил, что не потребую ничего в ответ. Теперь ты обязана мне, Келли, а я всегда получаю со своих должников.— Не очень-то любезно, — она попыталась перевести все в шутку. — Если бы я знала, что ты так это воспримешь, то вполне справилась бы сама.— Не люблю, когда меня используют, и не люблю, когда меня пытаются нарочно провоцировать, — резко сказал он. Когда же она, пораженная, начала горячо возражать, он впился в нее взглядом, пронзающим подобно лазерному лучу. — Даже не пытайся отрицать, Келли. Ты не могла удержаться от удовольствия натравить меня на своих ухажеров. Ты захотела посмотреть, как я буду реагировать, когда увижу тебя, окруженную почитателями. Тебе что, нравится будить в мужчинах первобытное начало?— Ты с ума сошел! Я просто хотела, чтобы ты избавился от них, чтобы я могла заняться делом. — Она почувствовала, как в глазах закипают слезы. Почему ей так больно от того, что он считает ее бесчувственной кокеткой? Ведь он для нее ничего не значит.О'Брайен внимательно изучал ее полные слез глаза и бледное, расстроенное лицо, потом опять нежно погладил ее по щеке.— Бедный ребенок, — мягко сказал он. — Ты, кажется, даже не отдаешь себе в этом отчета. Неужели ты не осознаешь, что ждала от меня какой-то реакции, пусть даже бурной? Пойми, Келли, этого нельзя делать. Я и так-то не обладаю большой выдержкой, а ты способна мгновенно привести меня в состояние кипения. Стоит тебе перейти грань, я могу не удержаться и сделать тебе больно.Все еще растерянная, Келли покачала головой.— Но ты ошибаешься, Ник. Я совершенно не хотела этого делать.Ведь она никогда не была любительницей острых ощущений, разве не так? Но тут Келли вспомнила о мгновенном ощущении торжества, испытанного ею в тот момент, когда она оставила Ника в комнате с двумя рассерженными мужчинами, и внутренне похолодела.— Больше так не делай, — тихо сказал О'Брайен. — Мы теперь будем с тобой ближе, чем сиамские близнецы, Кудряшка. Я уже знаю тебя лучше, чем ты сама себя. Для тебя больше не должно быть таких безвыигрышных ситуаций. — Двери лифта распахнулись, Ник взял ее под руку и решительно повел через вестибюль к стеклянной входной двери. — А если ты еще раз столкнешь меня лицом к лицу со своими бывшими любовниками, — сурово добавил он, — то я скорее всего просто придушу их.
— Я могу чем-то помочь? — крикнула Келли, стараясь перекричать гудение горелок.О'Брайен, всматривавшийся в альтиметр, поднял на нее глаза и улыбнулся.— Просто отдыхай и наслаждайся полетом, — прокричал он в ответ. — Я сейчас должен какое-то время последить за горелками. Если мы будем подниматься слишком быстро, то сопротивление воздуха может разорвать шар.— До чего приятная мысль! — с иронией заметила Келли, придвигаясь к краю плетеной гондолы, чтобы поглядеть на долину Рио-Гранде, проплывающую далеко внизу. При взгляде сверху она напомнила Келли полотно абстракциониста — сплошные квадратики зеленого и коричневого. Ее взгляд беспокойно устремился на блестящий алый шар, вздымающийся над ней гигантским грибом. Движимый горячим воздухом, шар летел словно надувной шарик, отпущенный беззаботной детской ручкой.Впрочем, в их подъеме ничего беззаботного не было. Потребовалось шесть человек, чтобы удерживать вздымающуюся оболочку над горелками до тех пор, пока уже можно было поднимать гондолу.Воздух становился все холоднее, и Келли надела куртку и застегнула «молнию». Потом она достала из сумки фотоаппарат. Следующие пять минут она сосредоточенно щелкала, снимая внутреннее пространство гондолы, а потом, с гораздо большим интересом, — смуглое, напряженное лицо и сильную фигуру О'Брайена. На фоне ослепительно голубого неба он казался еще более мужественным.Один раз О'Брайен взглянул на нее и иронически поднял брови, но больше не проявлял интереса к беспрерывно щелкающему затвору. Лишь когда он увидел Келли, беспечно сидящую на краю корзины и держащуюся одной рукой за трос, он вмешался. Не говоря ни слова, он грозно посмотрел на нее и резко махнул рукой вниз.Протестующе поморщившись, Келли неохотно спрыгнула на дно гондолы и прислонилась к стенке, продолжая снимать. Она настолько погрузилась в свое занятие, что внезапно наступившая тишина оглушила ее. О'Брайен выключил горелки.— Мы достигли пятнадцати тысяч футов, — объяснил он, доставая свою черную куртку и надевая ее. — Теперь придется включать горелки только время от времени. Наша оптимальная высота — семнадцать тысяч футов, но ветер поднимет нас на оставшиеся две тысячи.— Ветер? — с сомнением переспросила Келли. Шар все еще двигался, но она чувствовала себя абсолютно невесомой, плывущей в воздухе. — А ты уверен, что сейчас есть ветер?О'Брайен улыбнулся.— Есть, и даже довольно сильный, — заверил он. — Ты не замечаешь его, потому что на такой высоте ветры бесшумны.— Ты так думаешь? — переспросила Келли, глядя на проплывающие внизу поля. — Наверно, ты прав. Никогда не чувствовала такой тишины. — Она подняла восторженные глаза на алый шар над ними. — Он такой огромный, правда? Они все такие?— Нет, этот как раз не самый большой. Он чуть меньше среднего, — ответил Ник, прислонясь к натянутому тросу и с удовольствием наблюдая за ее оживленным лицом. — В нем около шестидесяти шести тысяч кубических футов. А некоторые достигают восьмидесяти семи. Если бы я предполагал, что обзаведусь пассажиром, то попросил бы шар побольше.— Говоря откровенно, наше гнездышко кажется мне вполне удобным, — непринужденно заметила Келли. — А обычно ты летаешь на нем один?— Ну, я как раз хотел тебе сказать… — заговорил Ник, и глаза его насмешливо заблестели. — Если честно, то до этого я всего один раз летал на воздушном шаре. Это был трехчасовой полет.— Прошу прощения, — сказала Келли, медленно оборачиваясь к нему. Она, должно быть, плохо его расслышала. Даже Ник О'Брайен не решился бы на нечто столь безумное! — Я что-то не поняла.О'Брайен утвердительно кивнул.— Ну да, это первый раз, когда я сам лично управляю шаром, — жизнерадостно повторил он. — Поэтому я подумал, что мне не помешало бы получить определенные инструкции, так что я нанял опытного человека, чтобы он показал мне, что к чему. Вполне естественно.— Да, естественно, — слабым голосом повторила Келли, подозрительно вглядываясь в его глаза, полные лукавства. — Ты ведь меня нарочно пугаешь, правда?Ник решительно покачал головой.— Ничего подобного, — заявил он. — Я бы и раньше сказал, но тебе так хотелось лететь, что я не стал портить тебе удовольствие. Ну и как, нравится твое первое путешествие на воздушном шаре, Кудряшка?— Спасибо, очень нравится, — ответила она, как во сне. Затем, как ни странно, она начала хихикать, и скоро ёе хихиканье переросло в оглушительный смех. Держась за бока, она сползла на пол гондолы и привалилась к плетеной стенке.— У тебя не истерика, надеюсь? — с тревогой спросил О'Брайен. — Предупреждаю тебя, что гондола размером шесть футов — не место для истерик. Мне тогда, возможно, придется выбросить тебя за борт.— И ты, конечно, так и сделаешь! — Келли с трудом могла говорить разборчиво, приступы смеха все еще душили ее. — И ты еще обвинял меня в любви к безвыигрышным ситуациям! Я оказалась теперь на высоте семнадцати тысяч футов над землей с совершенно неопытным пилотом, который использует абсолютно непроверенное топливо, чтобы доставить нас в солнечный Акапулько на дурацком алом воздушном шаре. — Она потрясла головой, все еще содрогаясь от смеха. — Разве можно осуждать меня за потерю самообладания?— Мой шар совсем не дурацкий! — возмутился О'Брайен. — И ты совсем не потеряла самообладание, дорогая. Ты просто смеешься. — Он покачал головой в изумлении. — Любая другая женщина уже билась бы в истерике или упала бы в обморок. Знаешь, как долго я искал такую, как ты?Глаза Келли все еще смеялись, встретившись с глазами Ника.— Надеюсь, ты не собираешься устраивать такие проверки слишком часто, Ник, — сказала она. — Следующая женщина, которую ты решишь приобщить к катанию на шаре, может воспринять это совсем не так весело.О'Брайен медленно улыбнулся с выражением такой нежности, что у Келли вдруг перехватило дыхание.— Но чего ради я стал бы брать с собой другую женщину, дорогая моя? — мягко сказал он. — Я никогда не найду другую Келли Маккенну, которая может так смеяться.От неожиданности Келли не могла найти слов. Тишина вокруг них показалась вдруг абсолютной, она словно обволокла их коконом, отгородив от остального мира. Девушке казалось, что она слышит биение собственного сердца. Она отвела глаза от О'Брайена и устремила взгляд на горелки рядом.— Не будет ли слишком нахально с моей стороны поинтересоваться, знаешь ли ты, как сажать эту штуку на землю? — спросила она.О'Брайен улыбнулся. Он смотрел на Келли с таким выражением, что она окончательно смутилась.— Разумеется, — ответил он наконец. — Я никогда бы не взял тебя с собой, если бы не был уверен, что смогу обеспечить твою безопасность. — На его губах заиграла насмешливая улыбка. — Вот насчет топлива я не могу дать гарантий, но тот, кто его изобрел, дает ему очень серьезное теоретическое обоснование.— Как приятно это слышать! — скептически заметила Келли. — А почему топливо вообще нужно было испытывать с помощью воздушного шара?О'Брайен ответил ей веселой улыбкой.— А почему бы и нет? — Он пожал плечами. — Я подумал, что это будет забавно.Келли опять засмеялась, мотая головой. Ну какого еще ответа можно ждать от эксцентричного безумца вроде Ника О'Брайена? Если задуматься, она должна бы сходить с ума от страха. Вместо этого она ощущала странное спокойствие при мысли, что ее безопасность зависит от О'Брайена. Удивительно. Она не чувствовала себя такой защищенной даже тогда, когда был жив отец.— Действительно, почему бы и нет? — повторила она, улыбаясь в ответ. — А что мы будем делать, пока не выяснится, будет ли нас держать это топливо?О'Брайен слегка поднял брови, и Келли вдруг охватила паника. Она была готова прикусить язык. Его улыбка стала заговорщицки таинственной.— Ответ вообще-то напрашивается сам собой, но я постараюсь себя сдержать. Ты, должно быть, испытала достаточно острых ощущений за одно утро. — Он опустился на дно корзины напротив нее, скрестив ноги по-турецки. — Полеты на шаре — занятие для ленивых. Надеюсь, Келли, ты взяла с собой книгу?Она почувствовала, что легко отделалась, задав такой неуместный вопрос, и стала поспешно рыться в сумке.— Да, взяла! — торжествующе воскликнула она, вытаскивая дешевую книжку в бумажной обложке и демонстрируя ее Нику. — А что ты будешь делать?Он вытащил из своего кожаного портфеля какие-то бумаги и прислонился к стенке, положив на колени листок.— Я увлекаюсь головоломками, — пояснил он, глядя на бумаги и уже заранее хмуря брови. — Попытаюсь расшифровать тут пару текстов, пока есть время.Келли вздохнула с видом покорности судьбе.— Полагаю, что это не кроссворд из «Нью-Йорк таймс»?— Что? — Он поднял на нее глаза, и по их отсутствующему в первый момент выражению было ясно, что он уже успел сосредоточиться на своей задаче. — Нет, — ответил он на ее вопрос. — Время от времени Пентагон дает мне потренироваться на своих шифровках. Это все же поинтереснее.Келли округлила глаза.— Пентагон? Это что-то вроде бумаг ЦРУ? Материалы для Джеймса Бонда?О'Брайен покачал головой.— Жаль тебя разочаровывать, дорогая, но все совсем не так романтично. Это записки каких-нибудь Голдфингеров или крошки Галор.— Ну, насчет Голдфингеров не знаю, а вот с мисс Галор ты вполне мог быть знаком, — заявила Келли. — Изучив твою биографию, мне стало ясно, с кем ты предпочитаешь иметь дело. Думаю, сеньора Домингес чувствовала бы себя вполне на месте, общаясь с агентом 007. — Хотя она пыталась произнести это как можно непринужденнее, но все-таки тон Келли стал чуточку напряженным, когда она вспомнила пышные формы южноамериканки.О'Брайен явно уловил перемену тона, потому что его глаза насмешливо сверкнули.— А что? Очень может быть, — сказал он, склонив голову набок, словно размышляя. — Но она не смогла бы удержать его. Мария уж очень прямолинейна, чтобы сохранять очарование надолго.Келли постаралась не показать, как обрадовало ее это небрежное замечание.— До чего ты неблагодарен! Мне кажется, эта дама привлекла тебя отнюдь не своим глубоким умом.— Если хочешь знать, то единственное, что меня вообще в ней привлекло, был ее бюст. Все остальное было весьма посредственно.Какой-то момент Келли не знала, чего она больше испытывает: оторопи, что он так откровенно обсуждает свою бывшую пассию, или раздражения оттого, что ему особо нравится та часть тела, которая у нее была довольно слабо выражена.— А мне кажется, что он у нее чересчур пышен, — ответила она как можно небрежнее и решительно раскрыла книгу, уставясь невидящими глазами в первую страницу.Она услышала довольный смешок О'Брайена.— Думаю, в этом ты права. В последнее время я предпочитаю качество количеству. — Ей не потребовалось поднимать глаза, чтобы ощутить его голодный взгляд на своей груди. Несмотря на всю ее решимость не обращать внимания на провокации, щеки ее запылали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
— Я могу чем-то помочь? — крикнула Келли, стараясь перекричать гудение горелок.О'Брайен, всматривавшийся в альтиметр, поднял на нее глаза и улыбнулся.— Просто отдыхай и наслаждайся полетом, — прокричал он в ответ. — Я сейчас должен какое-то время последить за горелками. Если мы будем подниматься слишком быстро, то сопротивление воздуха может разорвать шар.— До чего приятная мысль! — с иронией заметила Келли, придвигаясь к краю плетеной гондолы, чтобы поглядеть на долину Рио-Гранде, проплывающую далеко внизу. При взгляде сверху она напомнила Келли полотно абстракциониста — сплошные квадратики зеленого и коричневого. Ее взгляд беспокойно устремился на блестящий алый шар, вздымающийся над ней гигантским грибом. Движимый горячим воздухом, шар летел словно надувной шарик, отпущенный беззаботной детской ручкой.Впрочем, в их подъеме ничего беззаботного не было. Потребовалось шесть человек, чтобы удерживать вздымающуюся оболочку над горелками до тех пор, пока уже можно было поднимать гондолу.Воздух становился все холоднее, и Келли надела куртку и застегнула «молнию». Потом она достала из сумки фотоаппарат. Следующие пять минут она сосредоточенно щелкала, снимая внутреннее пространство гондолы, а потом, с гораздо большим интересом, — смуглое, напряженное лицо и сильную фигуру О'Брайена. На фоне ослепительно голубого неба он казался еще более мужественным.Один раз О'Брайен взглянул на нее и иронически поднял брови, но больше не проявлял интереса к беспрерывно щелкающему затвору. Лишь когда он увидел Келли, беспечно сидящую на краю корзины и держащуюся одной рукой за трос, он вмешался. Не говоря ни слова, он грозно посмотрел на нее и резко махнул рукой вниз.Протестующе поморщившись, Келли неохотно спрыгнула на дно гондолы и прислонилась к стенке, продолжая снимать. Она настолько погрузилась в свое занятие, что внезапно наступившая тишина оглушила ее. О'Брайен выключил горелки.— Мы достигли пятнадцати тысяч футов, — объяснил он, доставая свою черную куртку и надевая ее. — Теперь придется включать горелки только время от времени. Наша оптимальная высота — семнадцать тысяч футов, но ветер поднимет нас на оставшиеся две тысячи.— Ветер? — с сомнением переспросила Келли. Шар все еще двигался, но она чувствовала себя абсолютно невесомой, плывущей в воздухе. — А ты уверен, что сейчас есть ветер?О'Брайен улыбнулся.— Есть, и даже довольно сильный, — заверил он. — Ты не замечаешь его, потому что на такой высоте ветры бесшумны.— Ты так думаешь? — переспросила Келли, глядя на проплывающие внизу поля. — Наверно, ты прав. Никогда не чувствовала такой тишины. — Она подняла восторженные глаза на алый шар над ними. — Он такой огромный, правда? Они все такие?— Нет, этот как раз не самый большой. Он чуть меньше среднего, — ответил Ник, прислонясь к натянутому тросу и с удовольствием наблюдая за ее оживленным лицом. — В нем около шестидесяти шести тысяч кубических футов. А некоторые достигают восьмидесяти семи. Если бы я предполагал, что обзаведусь пассажиром, то попросил бы шар побольше.— Говоря откровенно, наше гнездышко кажется мне вполне удобным, — непринужденно заметила Келли. — А обычно ты летаешь на нем один?— Ну, я как раз хотел тебе сказать… — заговорил Ник, и глаза его насмешливо заблестели. — Если честно, то до этого я всего один раз летал на воздушном шаре. Это был трехчасовой полет.— Прошу прощения, — сказала Келли, медленно оборачиваясь к нему. Она, должно быть, плохо его расслышала. Даже Ник О'Брайен не решился бы на нечто столь безумное! — Я что-то не поняла.О'Брайен утвердительно кивнул.— Ну да, это первый раз, когда я сам лично управляю шаром, — жизнерадостно повторил он. — Поэтому я подумал, что мне не помешало бы получить определенные инструкции, так что я нанял опытного человека, чтобы он показал мне, что к чему. Вполне естественно.— Да, естественно, — слабым голосом повторила Келли, подозрительно вглядываясь в его глаза, полные лукавства. — Ты ведь меня нарочно пугаешь, правда?Ник решительно покачал головой.— Ничего подобного, — заявил он. — Я бы и раньше сказал, но тебе так хотелось лететь, что я не стал портить тебе удовольствие. Ну и как, нравится твое первое путешествие на воздушном шаре, Кудряшка?— Спасибо, очень нравится, — ответила она, как во сне. Затем, как ни странно, она начала хихикать, и скоро ёе хихиканье переросло в оглушительный смех. Держась за бока, она сползла на пол гондолы и привалилась к плетеной стенке.— У тебя не истерика, надеюсь? — с тревогой спросил О'Брайен. — Предупреждаю тебя, что гондола размером шесть футов — не место для истерик. Мне тогда, возможно, придется выбросить тебя за борт.— И ты, конечно, так и сделаешь! — Келли с трудом могла говорить разборчиво, приступы смеха все еще душили ее. — И ты еще обвинял меня в любви к безвыигрышным ситуациям! Я оказалась теперь на высоте семнадцати тысяч футов над землей с совершенно неопытным пилотом, который использует абсолютно непроверенное топливо, чтобы доставить нас в солнечный Акапулько на дурацком алом воздушном шаре. — Она потрясла головой, все еще содрогаясь от смеха. — Разве можно осуждать меня за потерю самообладания?— Мой шар совсем не дурацкий! — возмутился О'Брайен. — И ты совсем не потеряла самообладание, дорогая. Ты просто смеешься. — Он покачал головой в изумлении. — Любая другая женщина уже билась бы в истерике или упала бы в обморок. Знаешь, как долго я искал такую, как ты?Глаза Келли все еще смеялись, встретившись с глазами Ника.— Надеюсь, ты не собираешься устраивать такие проверки слишком часто, Ник, — сказала она. — Следующая женщина, которую ты решишь приобщить к катанию на шаре, может воспринять это совсем не так весело.О'Брайен медленно улыбнулся с выражением такой нежности, что у Келли вдруг перехватило дыхание.— Но чего ради я стал бы брать с собой другую женщину, дорогая моя? — мягко сказал он. — Я никогда не найду другую Келли Маккенну, которая может так смеяться.От неожиданности Келли не могла найти слов. Тишина вокруг них показалась вдруг абсолютной, она словно обволокла их коконом, отгородив от остального мира. Девушке казалось, что она слышит биение собственного сердца. Она отвела глаза от О'Брайена и устремила взгляд на горелки рядом.— Не будет ли слишком нахально с моей стороны поинтересоваться, знаешь ли ты, как сажать эту штуку на землю? — спросила она.О'Брайен улыбнулся. Он смотрел на Келли с таким выражением, что она окончательно смутилась.— Разумеется, — ответил он наконец. — Я никогда бы не взял тебя с собой, если бы не был уверен, что смогу обеспечить твою безопасность. — На его губах заиграла насмешливая улыбка. — Вот насчет топлива я не могу дать гарантий, но тот, кто его изобрел, дает ему очень серьезное теоретическое обоснование.— Как приятно это слышать! — скептически заметила Келли. — А почему топливо вообще нужно было испытывать с помощью воздушного шара?О'Брайен ответил ей веселой улыбкой.— А почему бы и нет? — Он пожал плечами. — Я подумал, что это будет забавно.Келли опять засмеялась, мотая головой. Ну какого еще ответа можно ждать от эксцентричного безумца вроде Ника О'Брайена? Если задуматься, она должна бы сходить с ума от страха. Вместо этого она ощущала странное спокойствие при мысли, что ее безопасность зависит от О'Брайена. Удивительно. Она не чувствовала себя такой защищенной даже тогда, когда был жив отец.— Действительно, почему бы и нет? — повторила она, улыбаясь в ответ. — А что мы будем делать, пока не выяснится, будет ли нас держать это топливо?О'Брайен слегка поднял брови, и Келли вдруг охватила паника. Она была готова прикусить язык. Его улыбка стала заговорщицки таинственной.— Ответ вообще-то напрашивается сам собой, но я постараюсь себя сдержать. Ты, должно быть, испытала достаточно острых ощущений за одно утро. — Он опустился на дно корзины напротив нее, скрестив ноги по-турецки. — Полеты на шаре — занятие для ленивых. Надеюсь, Келли, ты взяла с собой книгу?Она почувствовала, что легко отделалась, задав такой неуместный вопрос, и стала поспешно рыться в сумке.— Да, взяла! — торжествующе воскликнула она, вытаскивая дешевую книжку в бумажной обложке и демонстрируя ее Нику. — А что ты будешь делать?Он вытащил из своего кожаного портфеля какие-то бумаги и прислонился к стенке, положив на колени листок.— Я увлекаюсь головоломками, — пояснил он, глядя на бумаги и уже заранее хмуря брови. — Попытаюсь расшифровать тут пару текстов, пока есть время.Келли вздохнула с видом покорности судьбе.— Полагаю, что это не кроссворд из «Нью-Йорк таймс»?— Что? — Он поднял на нее глаза, и по их отсутствующему в первый момент выражению было ясно, что он уже успел сосредоточиться на своей задаче. — Нет, — ответил он на ее вопрос. — Время от времени Пентагон дает мне потренироваться на своих шифровках. Это все же поинтереснее.Келли округлила глаза.— Пентагон? Это что-то вроде бумаг ЦРУ? Материалы для Джеймса Бонда?О'Брайен покачал головой.— Жаль тебя разочаровывать, дорогая, но все совсем не так романтично. Это записки каких-нибудь Голдфингеров или крошки Галор.— Ну, насчет Голдфингеров не знаю, а вот с мисс Галор ты вполне мог быть знаком, — заявила Келли. — Изучив твою биографию, мне стало ясно, с кем ты предпочитаешь иметь дело. Думаю, сеньора Домингес чувствовала бы себя вполне на месте, общаясь с агентом 007. — Хотя она пыталась произнести это как можно непринужденнее, но все-таки тон Келли стал чуточку напряженным, когда она вспомнила пышные формы южноамериканки.О'Брайен явно уловил перемену тона, потому что его глаза насмешливо сверкнули.— А что? Очень может быть, — сказал он, склонив голову набок, словно размышляя. — Но она не смогла бы удержать его. Мария уж очень прямолинейна, чтобы сохранять очарование надолго.Келли постаралась не показать, как обрадовало ее это небрежное замечание.— До чего ты неблагодарен! Мне кажется, эта дама привлекла тебя отнюдь не своим глубоким умом.— Если хочешь знать, то единственное, что меня вообще в ней привлекло, был ее бюст. Все остальное было весьма посредственно.Какой-то момент Келли не знала, чего она больше испытывает: оторопи, что он так откровенно обсуждает свою бывшую пассию, или раздражения оттого, что ему особо нравится та часть тела, которая у нее была довольно слабо выражена.— А мне кажется, что он у нее чересчур пышен, — ответила она как можно небрежнее и решительно раскрыла книгу, уставясь невидящими глазами в первую страницу.Она услышала довольный смешок О'Брайена.— Думаю, в этом ты права. В последнее время я предпочитаю качество количеству. — Ей не потребовалось поднимать глаза, чтобы ощутить его голодный взгляд на своей груди. Несмотря на всю ее решимость не обращать внимания на провокации, щеки ее запылали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22