https://wodolei.ru/catalog/akrilovye_vanny/
…Раз я рассчитывал на помощь, полагалось платить вознаграждение. …Оставалось только смириться с тем, что уже произошло» Там же. С.341-242.
.
К середине сентября 1932 год из Японии в Чанчунь прибыл новый командующий Квантунской армией и первый посол в Манчжоу-Го Муто Нобуеси (генерал-полковник в прошлом, занимал должности заместителя начальника штаба, главного инспектора по подготовке, военного советника. В Первую мировую войну он командовал японской армией, которая оккупировала Сибирь, скончался в 1933 году), вскоре получивший звание маршала.
От имени японского правительства он и подписал 15 сентября 1932 года японо-маньчжурский протокол, в основе которого лежало подписанное ранее секретное соглашение.
По заведенному порядку три раза в месяц Пу И встречался с новым командующим Квантунской армии и послом Японии для обсуждения некоторых вопросов.
Выбор Пу И японцами в качестве правителя Маньчжоу-Го был обусловлен его притязаниями на реставрацию в Китае монархической власти Цинов. Японцы рассчитывали сделать Пу И орудием утверждения японского господства на всей территории Китая. Не дожидаясь обсуждения доклада комиссии Литтона в Лиге наций, японское правительство поспешило «признать» де-юре Маньчжоу-Го и подписать с его правительством 15 сентября 1932 г. в Синьцзине «Протокол Ниппоно-маньчжурского соглашения».
1-й пункт этого «соглашения» предусматривал признание и уважение прав и интересов Японии и японских подданных на территории Маньчжоу-Го в соответствии со всеми прежними японо-китайскими договорами, соглашениями и различными частными договорами «Маньчжурская империя обязуется подтвердить и соблюдать все права и интересы, возникшие в пределах территории маньчжурской империи в пользу Ниппонской империи или ниппонских подданных на основании существования международных договоров, соглашений и другого рода обязательств, заключенных между Ниппон и Китайской республикой, а также публичных и частных актов, за исключением тех случаев, когда на будущее время между Ниппонской империей и маньчжурской империей будут заключены особые соглашения» (Великая маньчжурская империя. С.14).
; 2-й пункт протокола «Маньчжоу-Го и Япония признают, что всякая угроза территориальным интересам или общественному порядку одной из договаривающихся сторон будет рассматриваться как одновременная угроза территориальным интересам и общественному порядку другой договаривающейся стороны.
зафиксировал, что в случае признания наличия угрозы территории, миру, порядку, сосуществованию одной из «высоких договаривающихся сторон» Япония и Маньчжоу-Го будут совместно сотрудничать в поддержании национальной безопасности пострадавшей стороны. В этих целях японские войска будут размещены на территории Маньчжоу-Го Полный текст протокола был опубликован в ‘Japan-ManchoukuoYearBook’,London, 1934.P.593-594.
.
Японские власти, вскользь намекая местным китайским чиновникам на возможные неприятности в ближайшем будущем, рекомендовали тем, кто служил прежнему маньчжурскому правительству, не оставлять своих постов и продолжать исполнять свои обязанности. Это было частью общего плана: весь мир и, в первую очередь Лига Наций, должны убедиться, что образование Маньчжоу-Го – результат «революции, осуществленной самим народом Маньчжурии»; Япония имеет к этому лишь косвенное отношение. Но была и другая часть плана – в соответствии с которой еще в сентябре генерал-лейтенант Хондзе получил приказ из «нейтрального» Токио: «Выселить 25 тысяч китайских семей и подготовить условия для переселения на их место японских семей». Эта часть плана стала быстро исполняться даже с определенным превышением: если до оккупации в Маньчжурии было около 250 тысяч японцев (из них 115 тысяч в Квантунской области), то уже к концу 1932 года их число достигает 390 тысяч (при этом 220 тысяч – за пределами этой области).
На территории Маньчжурии в спешном порядке были размещены 150 тысяч солдат и офицеров Квантунской армии. С марта 1932 года под эгидой Токио начинают формироваться и «национальные вооруженные силы» Маньчжоу-Го, которые уже к концу года насчитывали более 75 тысяч военнослужащих. Оснащены они были за счет японских поставок старым, снятым с вооружения в японской армии снаряжением. У нижних чинов встречались и такие музейные экспонаты, как ружья Маузера образца 1888 года, пехота, саперы и кавалерия были вооружены малокалиберными пятизарядными японскими винтовками и карабинами. Все унтер-офицеры были снабжены очками от пыли, по два унтера на эскадрон – биноклями. Каждому офицеру полагались и очки, и бинокль. Главнокомандующим являлся Пу И, которому формально принадлежала и вся полнота гражданской власти. А в действительности вся реальная власть была сосредоточена в руках чрезвычайного и полномочного посла Японии в Маньчжоу-Го, который по совместительству был и главнокомандующим Квантунской армии. Во все воинские соединения Маньчжоу-Го – от взвода и до дивизии – назначались японские военные советники и инструкторы, определявшие программы военного обучения и идеологического воспитания и отвечавшие за моральных дух солдат. При штабах воинских частей создавались японские жандармские подразделения общей численностью около 18 тысяч человек, выполнявшие контрразведывательные функции. Еще четыре тысячи агентов секретных служб занимались контрразведкой. Все они должны были «защищать народ Маньчжурии от китайских большевиков, гоминьдановцев и прочих бандитов». Практически все финансовые рычаги также находились в руках японцев Оккупация Маньчжуриии и борьба китайского народа. Под редакцией Г.Войтинского. М., 1937.С.82-86.
.
Обращает на себя внимание обилие различных разведывательно-полицейских органов в Маньчжоу-Го, доказывающих, что оно создавалось как полицейское государство.
Кроме полицейского аппарата там существовали следующие японские разведывательно-полицейские органы:
Японская разведка, глава которой подчинялся непосредственно Токио.
Японская жандармерия, подчиненная японским военным властям.
Жандармерия Манчжоу-Го, подчиненная военным властям Маньчжоу-Го.
Государственная полиция Министерства Внутренних Дел Маньчжоу-Го.
Городская полиция, управляемая городскими властями.
Японская консульская полиция.
Отделы уголовного розыска, самостоятельные и не подчинявшиеся городской полиции.
Государственные разведывательные органы Военного Министерства Маньчжоу-Го.
Железнодорожная полиция в ведении железнодорожной администрации.
Кроме того, к концу 1932 года в государственном аппарате Маньчжоу-Го насчитывалось около трех тысяч японских «советников» и «консультантов» правительственной администрации. (К 1935 году их число уже достигало 5 тысяч, а к 1945 –му – 100 тысяч человек). Не только департамент или контора, но и рядовой служащий работал под присмотром одного или даже двух «советников»; они контролировали все и вся, требуя неукоснительного выполнения своих распоряжений.
Кто же выступал в роли японских советников в Маньчжоу-Го, учитывая срочную потребность в большом количестве «советников» и «консультантов»?
Как сообщал итальянский разведчик Амлето Веспа, в те годы работавший в Маньчжоу-Го на японцев, первый контингент японских советников при правительстве Маньчжоу-Го составляли самые случайные люди: любой японец, который с грехом пополам объяснялся по-китайски или по-русски, вполне мог рассчитывать на эту должность. Более того, в 1932 году 95% всех японцев в Маньчжурии – это люди, так или иначе находившиеся в натянутых отношениях с законом: содержатели публичных домов и притонов, торговавших наркотиками, контрабандисты и авантюристы всех мастей – короче говоря, представители самых разных видов подпольного бизнеса. До оккупации все эти люди с сомнительным прошлым и не менее сомнительным настоящим, находясь под защитой своего белого флага с красным кругом в центре и пользуясь правами экстерриториальности, были недосягаемы для китайских законов. Теперь большинство из них – и многие неожиданно для самих себя – оказались в креслах начальников административных учреждений, стали обладателями почти неограниченной власти, наказывая или милуя «по настроению». Нельзя сделать и шага без того, чтобы не заплатить им. Если бы японцы могли, они, наверное, обложили бы всех неяпонцев налогом за саму возможность дышать маньчжурским воздухом С.Белоусов. Дважды перербован.– Проблемы Дальнего Востока.1991.№4. С.144.
. (Это вообще тенденция оккупационной политики Японии: ведь еще после русско-японской войны 1904-1905 годов китайцы в завоеванном японцами у России Квантуне съели всех своих собак, мясо которых широко употребляется в пищу и китайцами, и корейцами, потому, что новые хозяева и это животное обложили непомерным налогом).
В строительстве и функционировании марионеточного государства Маньчжоу-Го японские власти в Токио важное место отводили наградной системе как инструменту не только поощрения, но и управления политической элитой «нового независимого государства». Но в не меньшей степени эта созданная ими система использовалась «для собственных нужд». Ордена и медали Маньчжоу-Го щедро вручались членам японской императорской семьи и представителям высшей аристократии, многочисленным японским чиновникам и советникам, работавшим в правительстве «империи», офицерам и рядовым солдатам Квантунской армии, а также чиновникам некоторых местных администраций Китайской республики, которые тесно сотрудничали с Маньчжоу-Го. Награждение же других иностранных граждан осуществлялось довольно редко.
Официально система государственных наград Маньчжоу-Го брала свое начало с закона, подготовленного японскими чиновниками об орденах за заслуги и медалях, принятого 19 апреля 1934 г. Наградная система новой «империи» была заимствована из Японии и практически была ее «калькой». В ней существовали аналоги большинства японских орденов (в том числе те же степени, правила награждения и ношения как и в Японии). Внешний вид орденов Маньчжоу-Го разрабатывал профессор Хата Секити, преподававший в Токийском высшем техническом училище. Они изготавливались на монетном дворе в г. Осака (Япония) и обычно имели клеймо этого монетного двора в виден латинской буквы «М» О.Н.Розанов. Эволюция наградной системы Японии в Х1Х-ХХ1 вв. Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. ИДВ РАН. М., 2002. С.138-139.
Ордена, как утверждает О.Розанов, были выполнены в типичной для японских мастеров манере и технике. На ее реверсе имеются такие же иероглифы, как и на японских орденах.
Медали изготавливались на Осакском монетном дворе, а также некоторыми частными фирмами. Наградные планки, розетки на лацкан и даже наградные коробочки были аналогичны японским.
Офицеры и солдаты Квантунской армии носили награды Маньчдоу-Го наряду с японскими. Порядок расположение на общей колодке определялся последовательностью их получения награжденным.
Маньчжурский орден Столпов государства был учрежден эдиктом Пу И 14 сентября 1936 г. Он имел восемь степеней и соответствовал японскому ордену Священного сокровища. Название ордена было взято из китайской классической истории.
1 октября 1938 г. были учреждены Ордена и медали Общества Красного Креста Маньчжоу-Го. Помимо этого в Маньчжоу-Го было введено около восьми медалей.
Оккупировав Маньчжурию, Япония перешла к укреплению военного положения этого района для будущего наступления на СССР. Началась постройка и модернизация сети железнодорожных путей и шоссейных дорог к стратегическим пунктам вдоль советской границы. Создавался пояс укрепленных районов, особенно на приморском направлении. Одновременно значительно наращивалась мощь Квантунской армии: за десять лет, с двух дивизий в 1931 году она выросла до 15. На стратегических направлениях появились военные аэродромы и склады, казармы для солдат, оборонительные сооружения. По берегам Сунгари и по правому берегу Амура выросли пристани и речные порты. В тылу возникли крупные военные заводы и арсеналы. Сеть построенных маньчжурских железных и шоссейных дорог вела от главных центров к пограничной с Советским Союзом полосе. Глубокая полоса вдоль советской границы густо заселялась японскими колонистами-запасными, готовыми в любой момент облечься в военную форму и влиться в Квантунскую армию.
В течение 1936 г. японцы спровоцировали здесь более 40 пограничных инцидентов, которые грозили перерасти в серьезное военное столкновение. Активизировались военные провокации и на западных границах Маньчжоу-Го – с Монгольской Народной Республикой. Эти пограничные столкновения иногда носили характер открытой разведки боем. Японским разведывательным группам часто удавалось углубляться на монгольскую территорию и проводить рекогносцировочные работы по подготовке вторжения со стороны Маньчжурии. Демонстративно провокационные действия сопровождались активизацией антисоветской и антимонгольской пропаганды по радио и в печати в Японии и особенно в Маньчжоу-Го.
23 марта 1935 г. в Токио было подписано «Соглашение между Союзом Советских Социалистических республик и Маньчжоу-Го об уступке Маньчжоу-Го прав Союза Советских Социалистических республик в отношении Китайской Восточной железной дороги (Северо-Маньчжурской железной дороги)». Соглашение состояло из 14 статей, весьма подробно регламентировавших порядок передачи дороги, выплаты выкупной суммы и поставок товаров. В соглашении ничего не говорилось о праве собственности СССР на КВЖД – употреблялась общая формулировка «все права», которые СССР уступает за сумму в 140 млн. иен правительству Маньчжоу-Ди-Го.
Напомним, что переговоры о покупке Японией железной дороги начались с июня 1933 года и завершились почти через два года. Первоначальная цена, которую запрашивала советская сторона – 250 млн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
.
К середине сентября 1932 год из Японии в Чанчунь прибыл новый командующий Квантунской армией и первый посол в Манчжоу-Го Муто Нобуеси (генерал-полковник в прошлом, занимал должности заместителя начальника штаба, главного инспектора по подготовке, военного советника. В Первую мировую войну он командовал японской армией, которая оккупировала Сибирь, скончался в 1933 году), вскоре получивший звание маршала.
От имени японского правительства он и подписал 15 сентября 1932 года японо-маньчжурский протокол, в основе которого лежало подписанное ранее секретное соглашение.
По заведенному порядку три раза в месяц Пу И встречался с новым командующим Квантунской армии и послом Японии для обсуждения некоторых вопросов.
Выбор Пу И японцами в качестве правителя Маньчжоу-Го был обусловлен его притязаниями на реставрацию в Китае монархической власти Цинов. Японцы рассчитывали сделать Пу И орудием утверждения японского господства на всей территории Китая. Не дожидаясь обсуждения доклада комиссии Литтона в Лиге наций, японское правительство поспешило «признать» де-юре Маньчжоу-Го и подписать с его правительством 15 сентября 1932 г. в Синьцзине «Протокол Ниппоно-маньчжурского соглашения».
1-й пункт этого «соглашения» предусматривал признание и уважение прав и интересов Японии и японских подданных на территории Маньчжоу-Го в соответствии со всеми прежними японо-китайскими договорами, соглашениями и различными частными договорами «Маньчжурская империя обязуется подтвердить и соблюдать все права и интересы, возникшие в пределах территории маньчжурской империи в пользу Ниппонской империи или ниппонских подданных на основании существования международных договоров, соглашений и другого рода обязательств, заключенных между Ниппон и Китайской республикой, а также публичных и частных актов, за исключением тех случаев, когда на будущее время между Ниппонской империей и маньчжурской империей будут заключены особые соглашения» (Великая маньчжурская империя. С.14).
; 2-й пункт протокола «Маньчжоу-Го и Япония признают, что всякая угроза территориальным интересам или общественному порядку одной из договаривающихся сторон будет рассматриваться как одновременная угроза территориальным интересам и общественному порядку другой договаривающейся стороны.
зафиксировал, что в случае признания наличия угрозы территории, миру, порядку, сосуществованию одной из «высоких договаривающихся сторон» Япония и Маньчжоу-Го будут совместно сотрудничать в поддержании национальной безопасности пострадавшей стороны. В этих целях японские войска будут размещены на территории Маньчжоу-Го Полный текст протокола был опубликован в ‘Japan-ManchoukuoYearBook’,London, 1934.P.593-594.
.
Японские власти, вскользь намекая местным китайским чиновникам на возможные неприятности в ближайшем будущем, рекомендовали тем, кто служил прежнему маньчжурскому правительству, не оставлять своих постов и продолжать исполнять свои обязанности. Это было частью общего плана: весь мир и, в первую очередь Лига Наций, должны убедиться, что образование Маньчжоу-Го – результат «революции, осуществленной самим народом Маньчжурии»; Япония имеет к этому лишь косвенное отношение. Но была и другая часть плана – в соответствии с которой еще в сентябре генерал-лейтенант Хондзе получил приказ из «нейтрального» Токио: «Выселить 25 тысяч китайских семей и подготовить условия для переселения на их место японских семей». Эта часть плана стала быстро исполняться даже с определенным превышением: если до оккупации в Маньчжурии было около 250 тысяч японцев (из них 115 тысяч в Квантунской области), то уже к концу 1932 года их число достигает 390 тысяч (при этом 220 тысяч – за пределами этой области).
На территории Маньчжурии в спешном порядке были размещены 150 тысяч солдат и офицеров Квантунской армии. С марта 1932 года под эгидой Токио начинают формироваться и «национальные вооруженные силы» Маньчжоу-Го, которые уже к концу года насчитывали более 75 тысяч военнослужащих. Оснащены они были за счет японских поставок старым, снятым с вооружения в японской армии снаряжением. У нижних чинов встречались и такие музейные экспонаты, как ружья Маузера образца 1888 года, пехота, саперы и кавалерия были вооружены малокалиберными пятизарядными японскими винтовками и карабинами. Все унтер-офицеры были снабжены очками от пыли, по два унтера на эскадрон – биноклями. Каждому офицеру полагались и очки, и бинокль. Главнокомандующим являлся Пу И, которому формально принадлежала и вся полнота гражданской власти. А в действительности вся реальная власть была сосредоточена в руках чрезвычайного и полномочного посла Японии в Маньчжоу-Го, который по совместительству был и главнокомандующим Квантунской армии. Во все воинские соединения Маньчжоу-Го – от взвода и до дивизии – назначались японские военные советники и инструкторы, определявшие программы военного обучения и идеологического воспитания и отвечавшие за моральных дух солдат. При штабах воинских частей создавались японские жандармские подразделения общей численностью около 18 тысяч человек, выполнявшие контрразведывательные функции. Еще четыре тысячи агентов секретных служб занимались контрразведкой. Все они должны были «защищать народ Маньчжурии от китайских большевиков, гоминьдановцев и прочих бандитов». Практически все финансовые рычаги также находились в руках японцев Оккупация Маньчжуриии и борьба китайского народа. Под редакцией Г.Войтинского. М., 1937.С.82-86.
.
Обращает на себя внимание обилие различных разведывательно-полицейских органов в Маньчжоу-Го, доказывающих, что оно создавалось как полицейское государство.
Кроме полицейского аппарата там существовали следующие японские разведывательно-полицейские органы:
Японская разведка, глава которой подчинялся непосредственно Токио.
Японская жандармерия, подчиненная японским военным властям.
Жандармерия Манчжоу-Го, подчиненная военным властям Маньчжоу-Го.
Государственная полиция Министерства Внутренних Дел Маньчжоу-Го.
Городская полиция, управляемая городскими властями.
Японская консульская полиция.
Отделы уголовного розыска, самостоятельные и не подчинявшиеся городской полиции.
Государственные разведывательные органы Военного Министерства Маньчжоу-Го.
Железнодорожная полиция в ведении железнодорожной администрации.
Кроме того, к концу 1932 года в государственном аппарате Маньчжоу-Го насчитывалось около трех тысяч японских «советников» и «консультантов» правительственной администрации. (К 1935 году их число уже достигало 5 тысяч, а к 1945 –му – 100 тысяч человек). Не только департамент или контора, но и рядовой служащий работал под присмотром одного или даже двух «советников»; они контролировали все и вся, требуя неукоснительного выполнения своих распоряжений.
Кто же выступал в роли японских советников в Маньчжоу-Го, учитывая срочную потребность в большом количестве «советников» и «консультантов»?
Как сообщал итальянский разведчик Амлето Веспа, в те годы работавший в Маньчжоу-Го на японцев, первый контингент японских советников при правительстве Маньчжоу-Го составляли самые случайные люди: любой японец, который с грехом пополам объяснялся по-китайски или по-русски, вполне мог рассчитывать на эту должность. Более того, в 1932 году 95% всех японцев в Маньчжурии – это люди, так или иначе находившиеся в натянутых отношениях с законом: содержатели публичных домов и притонов, торговавших наркотиками, контрабандисты и авантюристы всех мастей – короче говоря, представители самых разных видов подпольного бизнеса. До оккупации все эти люди с сомнительным прошлым и не менее сомнительным настоящим, находясь под защитой своего белого флага с красным кругом в центре и пользуясь правами экстерриториальности, были недосягаемы для китайских законов. Теперь большинство из них – и многие неожиданно для самих себя – оказались в креслах начальников административных учреждений, стали обладателями почти неограниченной власти, наказывая или милуя «по настроению». Нельзя сделать и шага без того, чтобы не заплатить им. Если бы японцы могли, они, наверное, обложили бы всех неяпонцев налогом за саму возможность дышать маньчжурским воздухом С.Белоусов. Дважды перербован.– Проблемы Дальнего Востока.1991.№4. С.144.
. (Это вообще тенденция оккупационной политики Японии: ведь еще после русско-японской войны 1904-1905 годов китайцы в завоеванном японцами у России Квантуне съели всех своих собак, мясо которых широко употребляется в пищу и китайцами, и корейцами, потому, что новые хозяева и это животное обложили непомерным налогом).
В строительстве и функционировании марионеточного государства Маньчжоу-Го японские власти в Токио важное место отводили наградной системе как инструменту не только поощрения, но и управления политической элитой «нового независимого государства». Но в не меньшей степени эта созданная ими система использовалась «для собственных нужд». Ордена и медали Маньчжоу-Го щедро вручались членам японской императорской семьи и представителям высшей аристократии, многочисленным японским чиновникам и советникам, работавшим в правительстве «империи», офицерам и рядовым солдатам Квантунской армии, а также чиновникам некоторых местных администраций Китайской республики, которые тесно сотрудничали с Маньчжоу-Го. Награждение же других иностранных граждан осуществлялось довольно редко.
Официально система государственных наград Маньчжоу-Го брала свое начало с закона, подготовленного японскими чиновниками об орденах за заслуги и медалях, принятого 19 апреля 1934 г. Наградная система новой «империи» была заимствована из Японии и практически была ее «калькой». В ней существовали аналоги большинства японских орденов (в том числе те же степени, правила награждения и ношения как и в Японии). Внешний вид орденов Маньчжоу-Го разрабатывал профессор Хата Секити, преподававший в Токийском высшем техническом училище. Они изготавливались на монетном дворе в г. Осака (Япония) и обычно имели клеймо этого монетного двора в виден латинской буквы «М» О.Н.Розанов. Эволюция наградной системы Японии в Х1Х-ХХ1 вв. Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. ИДВ РАН. М., 2002. С.138-139.
Ордена, как утверждает О.Розанов, были выполнены в типичной для японских мастеров манере и технике. На ее реверсе имеются такие же иероглифы, как и на японских орденах.
Медали изготавливались на Осакском монетном дворе, а также некоторыми частными фирмами. Наградные планки, розетки на лацкан и даже наградные коробочки были аналогичны японским.
Офицеры и солдаты Квантунской армии носили награды Маньчдоу-Го наряду с японскими. Порядок расположение на общей колодке определялся последовательностью их получения награжденным.
Маньчжурский орден Столпов государства был учрежден эдиктом Пу И 14 сентября 1936 г. Он имел восемь степеней и соответствовал японскому ордену Священного сокровища. Название ордена было взято из китайской классической истории.
1 октября 1938 г. были учреждены Ордена и медали Общества Красного Креста Маньчжоу-Го. Помимо этого в Маньчжоу-Го было введено около восьми медалей.
Оккупировав Маньчжурию, Япония перешла к укреплению военного положения этого района для будущего наступления на СССР. Началась постройка и модернизация сети железнодорожных путей и шоссейных дорог к стратегическим пунктам вдоль советской границы. Создавался пояс укрепленных районов, особенно на приморском направлении. Одновременно значительно наращивалась мощь Квантунской армии: за десять лет, с двух дивизий в 1931 году она выросла до 15. На стратегических направлениях появились военные аэродромы и склады, казармы для солдат, оборонительные сооружения. По берегам Сунгари и по правому берегу Амура выросли пристани и речные порты. В тылу возникли крупные военные заводы и арсеналы. Сеть построенных маньчжурских железных и шоссейных дорог вела от главных центров к пограничной с Советским Союзом полосе. Глубокая полоса вдоль советской границы густо заселялась японскими колонистами-запасными, готовыми в любой момент облечься в военную форму и влиться в Квантунскую армию.
В течение 1936 г. японцы спровоцировали здесь более 40 пограничных инцидентов, которые грозили перерасти в серьезное военное столкновение. Активизировались военные провокации и на западных границах Маньчжоу-Го – с Монгольской Народной Республикой. Эти пограничные столкновения иногда носили характер открытой разведки боем. Японским разведывательным группам часто удавалось углубляться на монгольскую территорию и проводить рекогносцировочные работы по подготовке вторжения со стороны Маньчжурии. Демонстративно провокационные действия сопровождались активизацией антисоветской и антимонгольской пропаганды по радио и в печати в Японии и особенно в Маньчжоу-Го.
23 марта 1935 г. в Токио было подписано «Соглашение между Союзом Советских Социалистических республик и Маньчжоу-Го об уступке Маньчжоу-Го прав Союза Советских Социалистических республик в отношении Китайской Восточной железной дороги (Северо-Маньчжурской железной дороги)». Соглашение состояло из 14 статей, весьма подробно регламентировавших порядок передачи дороги, выплаты выкупной суммы и поставок товаров. В соглашении ничего не говорилось о праве собственности СССР на КВЖД – употреблялась общая формулировка «все права», которые СССР уступает за сумму в 140 млн. иен правительству Маньчжоу-Ди-Го.
Напомним, что переговоры о покупке Японией железной дороги начались с июня 1933 года и завершились почти через два года. Первоначальная цена, которую запрашивала советская сторона – 250 млн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62